Нерушимо связанные 2

Ночь уже вступила в свои права. Давно вступила. Она была глубокая, тихая, но с привычным пением ночных птиц и стрекотом цикад. Теплый воздух приятно обдувал кожу, и Ренджун надеялся на то, что перед их уходом он еще раз сможет ощутить капли дождя на своих щеках. Конечно, дома он тоже был, но самую малость отличался. Был чуть холоднее и колючей. Здесь он был теплый, в любое время года, словно летний. Он успел поспать, прежде чем Джемин разбудил его. Его одежда уже высохла и он совсем не успел насладиться их местом, потому что им уже пора. Их ждут дома. Ренджун хочет домой к своим малышам. Рассвет был уже близко, ровно, как и их приближение к поселению. Городку, сказать вернее, все-таки он был гораздо больше, чем другие поселения, но Ренджун по этому не скучал совсем. Его устраивало их поселение, маленькое и уютное, где все друг друга знают и хорошо общаются. И смотря на одинокие обветшалые домишки, Ренджун может только тоскливо вздохнуть и покачать головой. Здесь такого никогда не было и Ренджун сомневается, что будет. Вообще вся идея Джин-Хо кажется ему сомнительной, но поделать нечего. Он посматривает на Джено и Джемина, что тихо раздают указания, выслушивая доклад Джин-Хо о том, где расположились те, кто сейчас охранял поселение. Конечно, они не могли быть полностью уверены в том, что они действительно там, но опять же, — другого выхода у них нет. Джехен с Джонни проходят мимо него — видимо, они решили заходить с разных сторон. Чонгук и Кун идут дальше, за ними Джин-Хо и Доен. — Эй, — Джено переплетает их пальцы. — Готов? — Честно? — Конечно, — шепчет Джемин. — Нет, — Ренджун смотрит себе за спину. — Все еще хочу вернуться к малышам и не вижу смысла в происходящем. Джемин хмыкает рядом. Конечно он не видит в этом смысла. Ренджун не уверен даже в том, что его не погонят с криками о том, что он предатель. Джено крепче сжимает его ладонь, прежде чем обернуться, вставая на свои четверо. Джемин чмокает его в щеку и тоже обращается. Ренджун коротко вздыхает, и, кивнув, идет следом за ними. Они ступают в поселение без сопротивления. Никто их не останавливает и не встречает. В целом оно выглядит так, будто и вовсе пустое, призрачное. Дома обветшали за то короткое время, что его здесь не было, а в окнах не горел свет. Обычно в это время улицы уже были людными, на рынках выставляли товары, а дежурные чаще ходили по улицам. Сейчас же оно было совершенно и абсолютно тихим. Ренджун сомневался, что в домах кто-то есть. — Куда мы идем? — Центральная площадь — самое подходящее место, там можно будет собрать всех Джено замирает у одного из домов. Ренджун притихает. Из дома раздается смех, противный, хрюкающий, и Ренджун сглатывает, прежде чем спрятаться за стеной. Дверь приоткрыта, а потому их голоса слышны отсюда. Их по меньшей мере четверо и теперь Ренджун понимает, почему войти в поселение так легко, учитывая на каких людей его оставили. Джено и Джемин скрываются в домике, а Ренджун продолжает задаваться вопросом, почему поселение так плохо охраняется? Все выглядит слишком подозрительно, но если подумать… Они ведь были разбиты, скорее всего что в южном, что в восточном поселении смута, а из-за того, что большая часть альф, скорее всего жаждет мести, после того, как их огромное эго прищемили, они едва ли могут думать разумно и наперёд, иначе оставили бы больше следящих за поселением. Но что если следить просто некому… возможно, сейчас здесь все, кого могли оставить, вероятно, даже такое количество людей, скажется на эффективности их нападок на северное поселение. Голова медленно начинает гудеть и Ренджун почти благодарен, когда из домика почти грудой вываливаются сидящие там до этого альфы. Джено и Джемин появляются следом с веревками в руках, чтобы быстро связать руки южанам. Ренджун оказался прав — их было четверо и все они смотрели на него с не скрываемым отвращением, что-то шипя, но замолкают, когда Джено резко дёргает их вверх. — Сколько вас здесь? — Джемин встаёт перед одним из них, пока тот смотрит на опиравшегося плечом о дом Ренджуна. — Отвечай, — хватая темноволосого альфу за щеки. — Достаточно, — и ухмыляется, зыркая на Ренджуна, — зачем ты здесь? Думаешь, кто-то ждёт подстилку северян? Ренджун закатывает глаза, складывая руки на груди и вздергивая брови. — Это самое оригинальное, что крутилось у тебя в голове? — Ренджун качает головой, вздохнув. — Не волнуйся, я здесь не по ваши души. Слова совсем не задевают, хотя бы потому что были ожидаемы, да и чего ещё от них ждать? Если не могут силой, так будут давить морально, а Ренджун давно уже перерос всю эту систему унижений и подчинения. А вот Джено и Джемина это кажется задевает сильнее. Ренджун не часто наблюдал за ними потерявшими контроль — если это вообще можно так назвать — чаще всего они были по холодному спокойны, что свойственно для северян, но иногда, Ренджун и начинает чувствовать, как внутри них все горит. Вот как сейчас. Ренджун перехватывает руку Джено прежде, чем тот успевает свернуть шею альфе, под шокированные взгляды остальных трёх. — Не сей- — Неужели он настолько хорош в постели, что вы подчиняетесь каждому его слову, — язвит тот же и Ренджун щурится, возвращаясь к стене — раз тот хочет помереть, Ренджун не вправе его останавливать. Джемин смотрит прямиком на него. Жестокость порождает жестокость. Значит ли это, что первые должны остановиться, чтобы не получить жестокость в ответ, или же то, что те, кто пострадал от чье-то жестокости должны сдержаться, чтобы не порождать ещё большую жестокость. Ренджун не знал ответа на этот вопрос — слишком спорный и он думал о нем не слишком часто, но в такие моменты начинал задумываться. В северной стае убийства не поощрялись, но если нападали на них, они нападали в ответ. А южане напали и не раз. И Ренджун правда хотел избежать этого, беспокоясь не из-за количества пролитой крови, а из-за того, сколько ее будет на их руках. Сколько ее на руках Джено и Джемина? Она есть даже на руках Ренджуна. Значит ли это что они убийцы… Ренджун уверен, что да, но мир далеко не такой однозначный, он не делится на чёрное и белое, хорошее и плохое. К сожалению, в их мире, хорошим приходится убивать, а плохие иногда делают хорошие поступки, и даже так, убийств можно было избежать, но Ренджун уверен, что этот человек, стоящий на коленях перед Джено, не собирается сдаваться в плен или ещё что-то подобное, — скорее всего он сбежит, когда узнает что-то полезное. Джемин продолжает смотреть на него вплоть до вскрика и короткого хруста, а потом раздаётся глухой удар о землю, заставивший его вздрогнуть. Джено задаёт вопрос ещё раз, а Ренджун просто хочет домой. Они двигаются к площади после того как получают ответы на вопросы. Впрочем, они не заставили себя долго ждать, увидев как их товарища убили, даже не скрываясь. Солнце уже выглядывало и Ренджун мог видеть любопытные, немного обозленные — скорее не на них, а на жизнь — лица с примесью страха в окнах скрюченных домишек. Возможно, когда-нибудь и их лица окрасит настоящая улыбка. Ренджун сглатывает. Впервые за все это время он задумался о том, что действительно мог бы помочь и хотел бы… Просто потому что каждый заслуживает быть счастливым. Видимо жители, заметив связанных альф, тех, кого в жизни ни разу не видели и самого Ренджуна, догадались, что стоит выходить из домов. Что Джено, что Джемин не обращают внимания на острые взгляды и колкий шепот. Южане осторожны, напуганы — это чувствуется, но тем не менее Ренджун не может не чувствовать этот холодок пробежавшийся по коже. Он ежится и вжимает голову в плечи, укрываясь в вороте плаща. Они идут по краям улицы, не подходя к ним ближе, чем на пару метров, и Ренджун дышит немного сбито, чувствуя напряжение. Джено оборачивается к нему несколько раз, чувствуя его беспокойство, но каждый раз в ответ видит мотание головы. Это не утверждение, что с ним все в порядке. Это всего лишь намек, что сейчас не время для этого. Все больше и больше народу собирается ближе к площади, он уже видит ее, а за ней, ближе к лесу — его старый дом. Площадь потускнела — вообще все потускнело, стало серым и безжизненным. Раньше там было гораздо оживленнее и дело не во времени суток. На душе становится погано. В поселении ведь кучи детей, которые ни в чем не повинны и которым уже начали ломать жизни. Ренджун боится представить, что с ними могли делать. Он замирает, бросая взгляд на один из домов — единственный, из которого никто не вышел и слишком уж знакомый для Ренджуна. О, как он ненавидел его владельца, но в этот раз в душе только вопрос о том, почему окна завешаны, а дверь не открывается. Он думал, что на площади соберутся все, чтобы покрыть его пеленой позора. Джемин притормаживает, бросая на него короткий взгляд, когда Ренджун замирает, смотря на дом. — Идите, — Ренджун машет, — я вас догоню. Джемин хмурится, наблюдая за тем, как Ренджун обходит всю толпу, дожидаясь пока они уйдут дальше. Очевидно, скрученные альфы, а также выходящие с других сторон Джехен и Джонни привлекают куда больше внимания, чем незаметно проскользнувший мимо них Ренджун. Толпа так и уходит в сторону площади, пока Ренджун замирает у выкрашенной в красный, деревянной двери. Рука неловко замирает над поверхностью, не спеша стучать, а потом там раздается глухой удар и мычание. Ренджун вздрагивает, дергает ручку двери и в тот же миг понимает, почему когда Джено спрашивал о том, сколько их, одного человека не доставало, а также ответ на вопрос «а где хозяин?». Парень лежит на диване, брыкаясь под грузным телом. Глаза того распахиваются шире, чем вообще возможно было, пока альфа продолжает поцелуями покрывать шею. Ночная рубашка уже давно сползла вниз по плечам, а волосы были всклокочены. Ренджуна альфа не заметил. Чем он и пользуется, подбираясь мелкими шажками и хватаясь за деревянный стул. Омега мычит, продолжает отбиваться, но Ренджун замечает, что он только сильнее сжимает его плечи, и это дает Ренджуну долю секунды, потому что стул скрепит, и не удержи его омега, Ренджуна бы непременно остановили, но стул обрушивается на голову альфы ровно в тот момент, когда тот сбрасывает с себя руки светловолосого и оборачивается на Ренджуна с хмельным взглядом, после чего падает на пол, скатываясь с омеги. У Ренджуна кровь бурлит во всем теле, а от второго раздается спертое дыхание по всей комнате. Он приподнимается на локтях, принимая привычный язвительный вид, несмотря на то, что минутой ранее его чуть не изнасиловали. А ведь любой может оказаться на его месте. Ренджун ведет плечом, отбрасывая стул и смотря на разбегающуюся лужицу на полу. Сожалеет ли он? Нет. Но еще одна душа теперь на его плечах, отчего груз становится на пару тысяч килограмм тяжелее. — Вернулся туда откуда сбежал? — бросает Йонлин. — Нашел альфу своей мечты? — вскидывает бровь Ренджун и осматривается в поисках какой-то одежды, наконец натыкаясь на теплую кофту в кресле. — Справедливо, — хмыкает Йонлин, поднимаясь с дивана, он принимает кофту, натягивая ее на себя и только мимолетом, но Ренджун замечает похожий на его шрам, на тазобедренной косточке, тут же отводя взгляд. Похоже, многое изменилось, усмехается Ренджун. Его руки слегка подрагивают и он прячет их в рукавах, стараясь не смотреть на лужу крови на полу. В сердце что-то неприятно щемит, а в горле комок. — Он… мертв? — Йонлин встает рядом с Ренджуном и смотрит на тело перед ними. — Есть ли разница, — жмет плечами Ренджун, — идем, — и направляется к двери. — Куда? — Йонлин дергает его за руку. Ренджун фыркает. — Ты ведь не думал, что я пришел, чтобы вырубить этого, — махнув на альфу, говорит Ренджун. Йонлин сводит брови к переносице, но следует за ним. На улицах никого нет, но с площади слышны перешептывания. Кажется, собрались уже все. Йонлин отстает от него где-то в толпе, пока Ренджун пробивается к небольшой деревянной площадке с навесом. Джонни, Джехен, Чонгук, Кун и Доен стоят перед этой площадкой, за опущенными на колени альфами, которые были оставлены, чтобы присматривать за поселением. В общем их четырнадцать. Слишком мало, для такой толпы. Ренджун замирает у выступа. Взгляд Джено и Джемина говорит сам за себя — он сглатывает, мягко улыбаясь, в надежде сбросить напряжение с них троих, а вот Джин-Хо за их спинами смотрит выжидающе. Шепча одними губами, чтобы он сделал то, что должен, но Ренджун лишь встает позади Джено и Джемина, мимолетом окинув взглядом толпу. Их по меньшей мере сотня. — Полагаю, — начинает Джено, — вы знаете кто мы. — По толпе раздается шепоток. — Но для чего мы здесь? — Южная стая совершила нападение и это нападение расценивается как объявление войны, — продолжает Джемин. — Но вы тут не при чем, мы готовы дать вам убежище или новый дом, потому что по окончанию всего происходящего южной стаи как таковой больше не будет и- — С чего нам верить вам? — раздается из толпы. — А зачем нам врать? — отвечает Джено. — Может вы собираетесь поступать хуже? — Может вы вообще убьете нас. Толпа начинает перекрикиваться и Ренджун нервно выдыхает, когда Джин-Хо подходит со спины. — Ты должен взять все в свои руки, они ни за что не доверятся им просто так. — Я не стану, — шипит Ренджун, бросая взгляд через плечо, и отталкивая его локтем. Джин-Хо, морщась, отступает, а толпа продолжает негодовать. Джено и Джемин пытаются их успокоить, а несколько альф пытаются вырваться. Ренджун нервно кусает губы, поднимая взгляд. Все эти омеги, пожилые и взрослые, подростки и дети, большая часть уже пережили то, что вероятно сломало или надломило их, но всех их связывает страх. Даже не смотря на то, что угнетатели стоят на коленях перед ними, они все еще пугают их и ничьи слова и обещания не помогут, по крайней мере точно ни Джено и ни Джемина. Взгляд Йонлина, стоящего в первых рядах, режет как самое острое лезвие, — он будто с вызовом спрашивает, что же он будет делать дальше. В голове Ренджуна всплывает загорелая кожа с клеймом на ней, а рука неосознанно сползает к своему. Йонлин это, кажется, замечает, вскидывая удивленно бровь и усмехается, — мол, вернулся, а сделать как всегда ничего не можешь. Снова сбегаешь. А потом Ренджун цепляет из толпы еще с десяток пар глаз — только они смотрят с надеждой. Совсем еще дети или подростки. Смотрят на Ренджуна как на возможность сбежать, спастись. И сам не понимая, что делает, он дергается вперед, оттягивая Джено и Джемина назад. Толпа притихает, смотря на растерянного Ренджуна. — Вы хотите и дальше быть расходным материалом? — задает он первый пришедший в голову вопрос. — Хотите, чтобы ваших детей, еще даже не вошедших в период созревания, отдавали таким монстрам? — указывая на альф, что все еще пытаются вырваться. — Хотите, чтобы их дальше травили и метили как скот? Такой жизни вы хотите? — Что ты знаешь? Ты сбежал и жил припеваючи, пока мы были здесь и терпели все унижения, — пылко бросает один из подростков, которого тут же одергивает, по-видимому, папа. Ренджун грустно хмыкает. Йонлин все еще смотрит на него и Ренджуна это поддевает задрать рубашку, оголяя шрам от пореза и ожога. Шепоток снова пошел по толпе, но взгляд Ренджун опустил. — Думаете, я особенный и смог избежать всего, чего не смогли избежать вы? Я получил его, когда пытался сбежать, а этот, — указывая на белую полоску, — Джухен, человек, которому меня хотели отдать в мужья, пырнул меня, — он опускает рубашку и поднимает взгляд — Йонлин кажется довольным, вот только чем конкретно, — я не собираюсь вдаваться в подробности. Да, я сбежал, но только благодаря тому, что я сбежал, сейчас мы имеем выбор: продолжать ли жить так, как мы жили все эти года, или же попробовать жить хоть с какой-то толикой счастья. — Как мы можем поверить, что с нами все будет в порядке? — Что нас ждет? — Как мы можем доверять северянам? Ренджун вспыхивает, выдыхая. — Мы здесь, чтобы помочь, потому что вы не должны страдать из-за чьих-то действий. Джено и Джемин вожаки северной стаи и северная стая готова принять вас, — но толпа все еще неуверенно шепчется, со страхом смотря на альф, — послушайте, — Ренджун пожалеет о том что собирается сказать, — я здесь, чтобы помочь. Сейчас развернется бойня, мы отправим вас в разные поселения на севере, там, где будет безопасно, до тех пор пока все не закончится. — А когда все закончится? Что с нами будет? У нас нет вожака, твой отец мертв. И что будет с ними? — указывая на альф спрашивает взрослый темноволосый омега, держа на руках малыша возраста Лухана и Чана. И Ренджун все еще не хочет этого говорить, но говорит: — Да, мой отец мертв, и я тот, кто убил его. Я единственный наследник, так что по праву стая передается мне, но как уже было сказано, южной стаи больше не будет. Все альфы южной стаи будут судиться по законам северной стаи — те, кто согласятся сдаться, смогут примкнуть к северной стае, потому что я часть северной стаи, а несогласные с этим смогут начать все сначала где-нибудь на других землях, при условии мирного договора; за вами останется такой же выбор: вы можете примкнуть к северной стае и начать жизнь с чистого листа или же примкнуть к тем альфам, что решат уйти, или же вы сможете начать все сами, но на тех же условиях, — выбор будет за вами. На правах вожака стаи, я гарантирую вам безопасность на все это время, но вам придется принять факт того, что это будет северная стая. Молчание оглушает. Ренджун поджимает губы, вглядываясь в толпу и надеется, что его слова сработали, хотя уверен, что Джин-Хо начнет стараться промывать ему мозги как только все это закончится, потому что Ренджун так и не признал, что стая под его ответственностью. — Я не думаю, что хочу дальше так жить, говорите, я смогу начать жить с чистого листа? — Йонлин выходит вперед. Ренджун кивает и оборачивается к Джено и Джемину — те подходят ближе, незаметно погладив его спину в успокаивающем жесте, начиная медленно повествовать. — Мы обеспечим вас всем необходимым… Ренджун отходит назад и качает головой, как только Джин-Хо подходит к нему. — Ты не признал, что ты вожак и несешь ответственность, ты не признал ее, а просто свалил на Джено и Джемина. — Я не вожак, я провожатый, и только попробуй сболтнуть это кому-то, пойдешь на все четыре стороны вместе с взбунтовавшейся толпой; все идет так как мы с Джено и Джемином и хотели, ясно? Северная стая готова их принять, а мне не обязательно становиться вожаком стаи, которой больше не будет. — Ты не понимаешь, — шепчет Джин-Хо, — Ренджун, она всегда будет существовать, как ты думаешь, почему ты должен был выйти именно за Джухена? — Ренджун хмурится, не зная ответа и имея только предположения. — Обряд соединил бы две стаи в одну, а то, что делаете вы… это не сработает, к тому же, они всегда будут именно твоей стаей, а учитывая, что ты убил вожака восточной стаи, а Джено и Джемин его наследника, то и восточная стая по праву ваша. Это все гораздо сильнее, чем ты думаешь, и знаешь что? Джено и Джемин это понимают и я очень надеюсь, что и ты поймешь это в скором времени. Ренджун сглатывает. Разве это так необходимо? Стая никогда не должна была перейти к нему, почему же сейчас это так обязательно, но кажется, все поняли его слова так, как хотели понять. Они хотели вожака и получили его в лице Ренджуна, но на самом деле это будут Джено и Джемин; боже, да он даже в дела северной стаи не лез, не считая, что он и там вожак. Хотя Джено и Джемин думали об обратном — были убеждены, но никогда не давили, прекрасно понимая, что Ренджун всеми силами пытается сбежать от этого пугающего для него «вожак». — Идем, — Джин-Хо тянет его за собой, когда Ренджун слышит слова Джемина о том, что им нужно собирать только самое необходимое и видит расходящуюся толпу. — Покажу кое-что, — отвечает он на вопросительный взгляд Ренджуна. Они идут молча. Ренджун безостановочно мотает головой, пока они не подходят к кромке леса. Сначала он не понимает, что они там делают, пока Джин-Хо не указывает на небольшое надгробие и парочку засохших цветов на могилке. — Папа, — Ренджун всхлипывает, позволяя всем накопившемуся за короткое утро выплеснуться именно сейчас и падает на колени, зарываясь пальцами в землю.

***

— Какой сладкий малыш. Сладкий, сладкий, Минхо-я… Донхек несколько раз хлопает ресницами, укладывая ладошку на живот и смотрит на Бэкхена, что жмет плечами и поднимает руки, как бы говоря «я не виноват». Чанель еще несколько раз целует щеки маленького альфы, что смеется, ладошками цепляясь за его волосы. — Так вы, значит, не смогли найти его родителей? — Ренджун устало подпирает подбородок, смотря на друзей и лениво уминая жареную рыбу. Они вернулись всего несколько часов назад, и Ренджун был слишком усталым, но был рад, что все омеги, которые были в южном поселении, отправились с ними и сейчас благополучно отправлены дальше на север, туда, где безопасно. Но усталость от этого никуда не делась. Дорога назад была куда дольше и сложнее из-за количества людей. Да и с малышами он особо не смог побыть — Джено и Джемин его опередили и уже вовсю их веселили, чего делать на ночь глядя не стоило, но кто его вообще спрашивает. — Нет, — Бэкхен качает головой, — никаких следов, вообще. — И что хотите делать? Надо найти для него семью, — Ренджун тянет уголок губ, когда Чанель садится за стол рядом с Бэкхеном и они оба серьезно смотрят на Ренджуна. — Вы чего? — Мы подумали, что сами о нем позаботимся, ему нужна семья и любовь, — говорит Бэкхен. — И мы готовы ему это дать. Что Чанель, что Бэкхен буквально сияют, и такими Ренджун еще не видел их. Донхек же удивленным не выглядит и Ренджун предполагает, что решение это было принято еще за долго до того, как они вернулись в поселение. — Что ж, — Ренджун поднимается и обходит стол, чтобы обнять друзей, — я очень рад за вас и этого малыша. Уверен, что вы будете прекрасными родителями. — Спасибо, — шепчет Бэкхен, сжимая в пальцах его ладошку и прижимаясь лицом к его животу, крепче обнимая. — Поговорим еще завтра, — Ренджун устало и сонно улыбается, — спать хочу жутко. — Конечно, — Бэкхен быстро кивает, а Чанель машет на прощание, пока Ренджун обходит стол, в попытке добраться до Джено и Джемина. Чан громко хихикает, протягивая к нему ручки, когда выглянув из-за плеча Джемина, заметил его. Джемин поворачивается вместе со скатывающимся по его рукам Чаном, чтобы взглянуть на Ренджуна. Джено уже поднимается со смеющимся Луханом на руках, чтобы чмокнуть Ренджуна в щеку, прежде чем пожелать всем доброй ночи и потянуть Ренджуна к домику. Джемин ровняется с ними, позволяя Ренджуну облокотиться о свое плечо. — Зря вы их на ночь глядя разбесили, они ведь теперь не уснут, — сонно бормочет Ренджун, наблюдая из-под тяжелеющих век за тем, как ерзает Чан. — Сами укладывать будете. — Хорошо, — посмеивается Джемин, протягивая руку к ручке двери, как вдруг замирает, поворачивая голову влево и всматриваясь в лес, глаза его тут же расширяются и Ренджун чувствует нарастающее напряжение. Деревья горят, перекидываясь на ближайшие домики, а потом раздается крик. Ренджун, уже натянутый как тетива и забирающий малышей из рук Джено и Джемина, оборачивается, чтобы заметить, как Чону выбегает к беседке на грани срыва со словами: — Янян пропал.