Волчонок

На очередном ужине клана настроение у Сяо Чжаня было в разы лучше. Хотя бы потому, что выражение лиц других его участников ощутимо отдавало кислятиной. Но напрямую заговорить с Сяо Чжанем на «стыдную» тему осмелился только старина Чжочен. — Уже столько времени прошло, а от тебя несёт не то чтобы меньше, а как будто даже больше. Вы все-таки увиделись с волчонком? Или теперь видитесь с ним на регулярной основе? — Для того, кто ещё недавно прочил мне в партнеры чупакабру, ты выглядишь подозрительно озабоченным, — улыбнулся Сяо Чжань в свой бокал. — Неужто чупакабра лучше? У нас есть рейтинг женихов, а я не в курсе? — Ты знаешь, — сказал Чжочен, — если так подумать, мне действительно все равно. Например, раньше мне казалось, что я никогда не смогу воспринимать адекватно павлина нашей Лу-Лу. Но… — он вздохнул, — она счастлива с ним. Это было для меня таким потрясением. Но она действительно счастлива, и это важнее. Поэтому волк или чупакабра, мне в целом фиолетово. Разница заботит только тех, кто хотел погулять на твоей фиктивной свадьбе и насладиться демонстрацией твоей покорности воле клана. — Боюсь только, что это лишь временное затишье, — поморщился Сяо Чжань. — Но будут новые обстоятельства — найдутся новые меры. — Меры? — с любопытством глянул на него Чжочен. — Ты так и не скажешь, что у вас там с этим волчонком? — А как другие считают? — посмотрел в ответ Сяо Чжань. — Большинство сошлось на мнении, что ты нашел себе новую экзотическую забаву. Такой удобный компромисс для того, чтобы осуждать тебя за твоей спиной, но не так чтобы попереть из клана. Заодно и волкам шпилька. — Попереть, — фыркнул Сяо Чжань пренебрежительно, — я бы на это посмотрел. Кто уйдет следом и кто останется… — И хочу заметить, — добавил Чжочен, — что волки как будто тоже придерживаются того же мнения. Завидное единодушие. Ты бы на всякий случай был поосторожнее. — Хорошо, А-Чен, премного благодарен за совет. Но я так и не услышал от тебя, как там поживает Куань-гэ? Чжочен закатил глаза и раздраженно буркнул: — Отвали. Через пару дней после этого разговора Сяо Чжаня поджидали у дома. Четверо молодых оборотней, высокие, статные, по-модному разодетые и даже довольно смазливые, чтобы сойти за какой-нибудь попсовый бойз-бенд. — Глупая затея — приходить ко мне без приглашения, — сказал им Сяо Чжань вместо приветствия, те не успели даже рта раскрыть. — Напугать меня тем, что вы знаете, где я живу, вряд ли вам по силам, а вот разозлить — очень даже. Тем более — приходить ко мне без старших. По-вашему, это отвага? Больше похоже на слабоумие. — Мы не боимся тебя, — подал голос один из волчат. — Это вампиры — одиночки. А мы часть стаи. Заденешь одного — другие это просто так не оставят. — Может, вампиры и одиночки, — хмыкнул Сяо Чжань, — но широкие жесты они любят пуще всех прочих. Прямо кровью не корми, дай за кого-нибудь страшно отомстить. Отсюда логичный вопрос: а стая знает, что вы пришли к моему дому вести разъяснительные беседы? Или, дайте угадаю, если визит сложится как надо, то ругать вас никто не станет. А если нет, то все сделают вид, что были не в курсе. И как вам живется таким славным пушечным мясом? — Да что ты себе позволяешь? — нестройно зарычали оборотни, но Сяо Чжань осадил их одним простым негромким вопросом: — А Ибо? Он знает, что вы здесь? Парни заметно подсдулись, переглядываясь. — То есть ты знаешь, из-за чего мы пришли? — Из-за кого, — согласно кивнул Сяо Чжань. — Понять вот только не могу, на что вы рассчитываете и какое ваше дело? — Ибо — наш младший брат. — Стая не позволит играть с ним. — Никто не смеет обижать ее детей. — Ваш Ибо достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения. Он ведь, наверное, может и обидеться на такую медвежью заботу. И я вместе с ним — за то, что лезете куда не просят. — У настоящего волка не может быть ничего общего с кровососами, — зашипел кто-то. Что, в общем, Сяо Чжань сам когда-то втолковывал Ибо, только с точки зрения вампиров. Но тут его почему-то взяла досада. Хамство какое, подумал Сяо Чжань и прищурился, сцепляя зубы. И волчата, которые, судя по реакции, были все-таки наслышаны о его способностях, тут же тревожно заерзали. — Не серчайте, лао Сяо, нам не нужны проблемы с вампирами, — подал голос один из них, который казался старше остальных и до этого момента помалкивал. — Но слухи ходят разные, и они беспокоят стаю. Не пришли бы мы, прислали бы других. Нет, вы только подумайте, тявкали, значит, тявкали и тут — «лао Сяо»! Все это, конечно, было очень трогательно, но и бесило Сяо Чжаня не меньше. Впрочем, он сам заварил эту кашу. — Говорю один раз, так стае и передайте, — вполголоса произнес он, так что волчатам пришлось навострить уши и прислушиваться, — лезть ко мне, даже когда я один, себе дороже. И к Ибо лезть со всей этой белибердой я тоже не советую. Не хотите проблем — не создавайте их себе сами. Я все сказал, — отрезал он на попытку что-то возразить. — Еще раз у дома увижу — пеняйте на себя. Ибо собственной персоной явился к нему посреди ночи. Сяо Чжань еще не спал — он порой неделями не спал, занятый своими размышлениями, картинами или книгами, — и на глухой стук, снова в обход звонка, открыл с тяжелым вздохом и нехорошими предчувствиями. А когда обнаружил на пороге грязного, в земле, репьях и какой-то дурно пахнущей тине волка, то в изумлении захлопал глазами. — Бо-ди? — с сомнением позвал он. На что волк оглушительно зевнул, щелкая белоснежными зубами, и, толкнув его колени широким лбом, протиснулся в квартиру. Сяо Чжань догнал его в туалетной комнате, когда меховой засранец уже погрузил свою немаленькую тушу в ванну и красноречиво переводил взгляд с Сяо Чжаня на краны. И на его морде отчетливо было написано: «А будешь долго думать — придется мыть меня-человека. Хочешь?». На такое Сяо Чжань не подписывался. Он нетвердой рукой нашарил, открывая, створку шкафчика, за которой ровной стопкой лежали чистые полотенца вместе с парой махровых халатов. После чего вышел и решительно захлопнул за собой дверь. Н-да, а каша-то по крупице становилась все круче и круче… Из ванной Ибо пришлепал уже в человеческом обличии. А еще — мокрыми босыми ногами и в любимом халате Сяо Чжаня, который вообще-то был спрятан подальше от чужих глаз. Что и требовалось доказать: этот волчонок все делал как в последний раз и на полную катушку, будто в детстве его по недосмотру уронили в чан с бессмертием. Сяо Чжань так, пожалуй, уже не мог. И прежде ему казалось, что уже не хотел. А тут вдруг столько ярких эмоций и желаний в себе обнаружил: и придушить, и покусать, а если переусердствует, то воскресить и повторить все с самого начала. Но стоило волчонку закрутить носом по сторонам, как беззаботный вид, с которым он пришел, моментально с него испарился: — К тебе приходил кто-то из наших? И Сяо Чжань, который в этот момент горько вздыхал над своим ромашковым чаем и неосуществимыми мечтами, вяло махнул рукой: — Они не заходили в дом. — Они? — переспросил Ибо и в одно стремительное движение оказался рядом с Сяо Чжанем, упираясь руками в стол по обеим от него сторонам и таким образом запирая в них опешившего вампира. — Кто? — зарычал он над ухом, чуть ли не утыкаясь лицом в беззащитное место на горле. — И зачем? — Бо-ди… — окончательно растерялся Сяо Чжань, и ему не сразу удалось собраться с мыслями. А когда это все же произошло, он прочистил горло и уже четко приказал: — Место. Ибо над ним замер, замотал головой, роняя Сяо Чжаню за шиворот холодные капли с мокрых волос, и с неохотой отстранился. Обошел стол с другой стороны и только когда сел, моргнул и поморщился: — Ненавижу, когда ты так делаешь. — Ты не оставляешь мне выбора. Поверь, лучше так, чем схлопотать от меня по шее. А вот уговаривать тебя у меня нет ни времени, ни желания. — Ты сам попросил меня об одолжении, — набычился Ибо и скрестил на груди руки. — Я просто исполняю свои обязательства. Ни один уважающий себя волк не будет делить своего партнера с другими волками. Сяо Чжань со стоном потер лоб, а хотелось уронить голову на руки и немного поплакать. — Ты как-то очень серьезно воспринял мою просьбу. Я не просил меня защищать. Я просил меня лизнуть. Ну, то есть чтобы от меня продолжало пахнуть тобой. Это не то же самое. Я сам в состоянии за себя постоять, если потребуется. — Лизнуть, — пакостно протянул Ибо. — Если ты так ставишь вопрос, то тут требуется уточнение. Лизать, как ты выразился, можно по-разному. — Будешь нести подобную чушь — я тебе намордник куплю. И ошейник построже. — Я не собака, Чжань-гэ! — вскинулся Ибо. — Будешь такое говорить — укушу за бочок. — Возможно. Но, боюсь, это все, что ты успеешь сделать. И то, если повезет. — Это не мешает мне попробовать, — прищурился Ибо. — Так кто приходил и зачем? — повторил он снова. Сяо Чжаня искренне восхищало его упрямство. И он даже подумал, что будет не так уж зазорно поддаться ему. Сяо Чжаню же все равно было — рассказывать или нет, а вот для Ибо, сразу видно, было важно. — Да бойз-бенд какой-то, четверо. Судя по запаху — те, с кем ты сам часто общаешься. Называли тебя младшим братом. — Да бля… — зашипел Ибо и почему-то начал заливаться краской. Слишком много горячей молодой крови, сглотнул Сяо Чжань и отвернулся посмотреть в окно, за которым царила непроглядная ночь. Впрочем, не для его зрения. Можно было веточки медитативно посчитать или трещинки на доме напротив. — Подумаешь, — уронил он. — Все прошло вполне в рамках приличий. Но ты им все равно скажи, чтобы больше так не делали. Я не люблю непрошеных гостей. А трогать твоих сородичей как-то не очень вяжется с нашей легендой. Кстати… — обернулся он с вежливым интересом, — а с тобой-то что приключилось? Румянец на щеках Ибо стал еще гуще и перекинулся на шею, которой в незапахнутом нормально вырезе халата оказалось больше, чем Сяо Чжаню хотелось бы. — Кое-кто пытался мне доказать, что я ещё маленький, — проворчал Ибо. — Четыре раза. — Все те же? — догадался Сяо Чжань. — И как? — Никак. По зубам получили. И в следующий раз получат. Хоть по одному, хоть все вместе. Большой и сердитый волк из него, такого надутого и взъерошенного, сейчас не получился бы даже с очень большим натягом. Но Сяо Чжань все равно почему-то не мог отвести глаз. Волчонок был красивым. С еще влажными волосами, красными от смущения щеками, обкусанными губами и этим чертовым незапахнутым халатом. На свою бедовую голову Сяо Чжань знал в точности, какой была на ощупь его ткань. А какой была кожа под ней? Горячей, она всенепременно должна была быть горячей… — Не смотри на меня так. Они получили то, что заслуживали. Ты тоже с чистой совестью мог вломить им по шее за их идиотизм. — Никто не заслуживает смерти за такую трогательную заботу. — Ты… — сбился с мысли Ибо. — Надеюсь, ты так шутишь… — Почему же, — пожал плечами Сяо Чжань. — Я, как самураи древности, не обнажаю меч, если не собираюсь им воспользоваться. Если не удается договориться, то это не мои проблемы. — Ты поэтому почикал тех молодчиков? Потому что они не захотели договариваться? — Тебе их жалко, что ли? К слову, они бы затравили тебя и глазом не моргнув. У вампиров вообще беда с жалостью и простыми бытовыми эмоциями. Я уже не говорю про неучей. — Но ты же почему-то вступился за меня. Пусть твоя жалость и ранит мое самолюбие. Сяо Чжань наклонил голову, заново разглядывая волчонка. Давненько он не разговаривал на такие темы, да еще с подрастающим поколением. — Это не жалость, Бо-ди. Я бы назвал это чувством внутреннего равновесия. Когда живешь очень долго, то события перестают делиться для тебя на плохие и хорошие, правильные и неправильные. Потому что все тесно взаимосвязано и находится в своеобразном балансе. За свою жизнь я побывал и среди тех, кто загонял добычу, как те новообращенные, и среди тех, кто оборонялся, как ты. И даже среди тех, кто остался стоять в стороне или прошел мимо. Из этого в равной степени сотворен мир. Просто сейчас, попадая в такие ситуации, я руководствуюсь уже не правилами, традициями или каким-то надуманным долгом, а только тем, что я сам считаю важным и нужным. Новообращенным требовался урок, но они его не оценили, и он стал для них последним. По мне так все случилось так, как должно было. Меньше идиотов — легче жить. — Кровожадненько. И все вампиры придерживаются такого мнения? — Я не знаю, не интересовался. Каждый извлекает свою философию из вечности. — И насколько много тебе? — Больше, чем ты можешь себе представить, Бо-ди. А потом волчонок, отогревшийся и обнаглевший окончательно, возьми да заведи шарманку, что ему-де некуда сегодня идти, что в лесу он ночевать не хочет, а на домашних он обижен, и можно ли остаться досыпать здесь? — Нельзя, — просто ответил Сяо Чжань. Древний он или где, а как же поломаться? Хотя знал наперед все возможные волчьи аргументы и упреки. И то, что, если Ибо останется, будет ему даже на руку. — Ну, гэгэ, я же твой парень. — Да-да, и все было замечательно. А теперь тебе пора. — То есть мы встречаемся только на потрахаться? А когда было потрахаться? Я что-то пропустил. — Не борзей, диди. А то отправлю тебя к своим в чем мать родила. Одежды-то, как я понял, у тебя с собой не припасено? — Подумаешь, — фыркнул Ибо. — И чего там кто не видел. Волк он и в Африке волк, что в штанах, что без. — Вот и дуй в свою Африку. В моем доме штаны — обязательный дресс-код. — Какой ты скучный, — скорчил рожу Ибо. — Настоящий бессердечный вампиряка. Мы поссорились. Когда в следующий раз будешь звать, с тебя подарок, чтобы загладить вину. — В смысле вину? — не остался в долгу Сяо Чжань. — А кто защищал твою честь перед твоими же сородичами? И это вся благодарность? Кто тину в прихожей будет вытирать, волчонок? Не успел он договорить, как Ибо перемахнул к нему через стол и повалил вместе со стулом на пол. — Опять волчонок? — оскалился он, и под носом у Сяо Чжаня закачались цепочки и амулетики, свисающие с его шеи. — Ты, может, специально это делаешь? Чтобы что? Позлить? Показать свое превосходство? — Нет, мне просто очень нравится, когда ты лежишь на мне, — как можно спокойнее ответил Сяо Чжань, а у самого в груди с непривычки и от неожиданности тяжело бухало сердце. — Да? — тут же остыл Ибо и, опершись локтем рядом с его головой, устроил на ладони подбородок. — Если обещаешь меня кормить, я и не такое могу. — Это какое «не такое»? — тихо спросил Сяо Чжань, а потом опомнился и прежде, чем Ибо успел ответить, спихнул его с себя. — Комнаты… там, — махнул он на прощание вглубь квартиры. И добавил весомо: — Зайдешь в библиотеку — и мы расстались.