Просто Мария

      И вот настал тот самый волнительный момент, когда мне было позволено войти внутрь. Вспоминая все, что мне было велено, я сделала пару шагов и склонила голову перед падишахом. Сулейман развернулся и я, сдерживая волнение, подошла к нему, присела, поцеловала край кафтана султана и почувствовала, что меня поднимают за подбородок.       Все никак не решаясь поднять глаза и жутко боясь ошибиться, я все смотрела вниз и, только когда пальцы султана проскользили по моим волосам, решилась взглянуть в его лицо.       Передо мной стоял абсолютно обыкновенный мужчина с седой бородкой. Не испытывая ничего, кроме раздражения, ведь совершенно чужой человек прикасается к моим волосам, я так и стояла столбом, пытаясь улыбнуться.       «Будешь лежать бревном — второй раз не позовут», — подумала я.       Однако я никогда не интересовалась, как можно удержать мужчину сексом, считая это крайне неправильным, кроме того, понимала, что то, что позволено в двадцать первом веке, может быть недопустимо в шестнадцатом. Решив, что я могу в принципе ничего подобного не знать, я решила снова плыть по течению.       Сулейман наклонился ко мне и поцеловал в губы, я, закрыв глаза и представив перед собой молодого симпатичного красавца, постаралась ответить взаимностью. Отстранившись, Сулейман поводил пальцем по моему подбородку, провел рукой по плечу, а потом, когда мы с ним приблизились к ложу, плавно опустил меня на него.       К моему удивлению, пятидесятилетний мужчина владел своим телом не хуже юноши. Поэтому, если забыть о том, что я была рядом с пожилым мужчиной, это свидание мне вполне понравилось.       «Может, мне повезет и я рожу сына, — думала я, обнимая Сулеймана. — А, может быть, меня будут просто приглашать сюда, время от времени и я хотя бы перееду из ташлыка в верхние комнаты».       Конечно, я понимала, что подобные новости вряд ли обрадуют Хюррем, однако, вспоминая, что скоро произойдет или, может быть, уже произошел тот самый разговор, в результате которого стало известно, что Хюррем вышла из детородного возраста, я немного расслабилась.       «Будем надеяться, что все обойдется», — подумала я.       — Можешь идти, — наконец, сказал Сулейман.       Я слегка растерялась. Вот так уйти, буквально через полчаса после прихода в эти покои, было достаточно обидно. В моей фантазии были куда более радужные картины: мы с Сулейманом о чем-нибудь поговорим, я заночую в его покоях, а потом, наутро, вернусь в ташлык. Чуть было ни плача, я быстро оделась и вышла из покоев султана, однако для девушек из ташлыка даже это короткое свидание с султаном было верхом мечтаний.       — Рассказывай, какой он.       — Что было?       — Ты видела повелителя так близко, он ведь и вправду красив?       Конечно, больше всего мне хотелось сказать правду, что мной просто воспользовались, однако так откровенничать я не могла.       — Повелитель сделал меня счастливой, — ответила я. — Даст Аллах, это наша не последняя встреча.       — А ну быстро прекратили разговоры! — неожиданно сказала калфа. — Тишина!       «Тебя не удовлетворяют, вот так и такая злая», — подумала я.       Конечно, больше всего мне хотелось не быть наложницей здесь и сейчас, а снова вернуться в свое время, однако я прекрасно понимала, что это невозможно.       «Может, хоть забеременнеть с одного раза получится?» — с надеждой подумала я и начала высчитывать дни цикла.       По моим подсчетам, сегодня был двадцать шестой день цикла, иначе говоря, вероятность беременности была не слишком высокой. Вздохнув и решив, что меня, может быть, снова позовут к султану, я решила заснуть.       На следующее утро в ташлык принесли сундук с дарами от Сулеймана. Сгорая от любопытства, я открыла его и увидела красивые ткани, пару серег и хорошенькое колечко.       — А теперь, Мария-хатун, собирай вещи, ты переезжаешь наверх, — сказала та самая калфа, которая вечно была мной недовольна.       С нескрываемой радостью я, взяв скромные пожитки, поднялась наверх. В моей новой комнате, где, как я понимала, буду жить одна я, если не считать служанку, было все довольно скромно, но уютно. Тахты, коврик на полу, маленький столик…       — А помогать тебе будет Нина, — услышала я и недоуменно растерялась.       Вообще я понимала, что теперь мне положена служанка. Однако я бы с большей радостью осталась одна, без чьего-либо общества. Я бы сама все прекрасно делала, замечательно бы справлялась, однако спорить с калфой не планировала. Мое положение и без того было слишком шатким и, решив, что спорить будет неправильно, я коротко поблагодарила женщину.       Пока Нина хлопотала, накрывая на стол, я усиленно радовалась тому, что меня, в свое время, не отправили в услужение к той же Хюррем, у меня появился шанс стать если не госпожой, то хотя бы не последней подметалой, однако один вопрос не давал мне покоя — это возможная предстоящая смена религии.       Вообще, насколько мне было известно, силой никого не заставляли менять религию, однако девушки сами стремились сделать это как можно скорее, стремясь именно так добиться расположения султана. Я же не была готова к подобному шагу и от всей души надеялась, что все обойдется и мне не придется становиться мусульманкой. Решив, что раз мне до сих пор ничего не сказали, я тоже смогу не высовываться и так и останусь неверной. Я понимала, что вряд ли смогу занять в сердце Сулеймана то место, которое там занимала Хюррем, и, пусть вскоре эта женщина будет не в фаворе из-за своих косяков, меня вряд ли допустят в глубины души султана, поэтому нет смысла переживать из-за религии. Больше всего мне хотелось снова попасть в покои Сулеймана или, что было более желанным, скорее забеременнеть.