***
— Твое счастье, что смазливое личико не должно пострадать, — господин Цю. — Друзья, прошу. Сегодня этот раб послужит нам заместо порванной груши. Сначала в живот — предсказуемо. Потом сбивают с ног и бьют по голове — очевидно. Град ударов не страшен, но легче от этого не становится. Больно. Слишком больно. В этот раз тело подростка не выдержало, и его разум поглотила спасительная темнота. Но кто сказал, что так повезет в следующий раз? Новый день. Опять вызов в комнату Цю Цзянло. Шэнь Цзю аккуратно открывает дверь, стараясь ступать как можно тише. В комнате довольно тихо, слышно лишь шуршание бумаги. Удивительно, но его не осыпают гадостями с порога, не пинают из-за угла ногами и даже ничего не швыряют. Шрам от жаровни вряд ли уже сойдет. — Хм. Пришел, — стоящий подросток вздрогнул всем телом и вперил взгляд в пол. — Подойди. Отходить от стены совсем не хотелось: чем ближе к ней — тем меньше лететь, если пнут. Однако стоит ослушаться — и вовсе до нее не дойдешь. Проверяли. Кабинет был велик, так как был соединен с покоями. Ничего, кроме этой комнаты, Шэнь Цзю в поместье не видел. Нога после вчерашних побоев болела, хромота не давала двигаться нормально. Видно, у господина Цю кончилось терпение, раз уж он сам вскочил с места и подошел к нему. Ха, снизошел. — Убогий, — выплюнули ему в лицо и подтащили к столу за тонкое запястье. Движение было таким резким, что Шэнь Цзю не смог удержаться на***
Во второй раз просыпаться было куда легче, зрение почти нормализовалось, слабость была постольку-поскольку, и хотелось сделать лишь одно. Сорвать с себя этот дряной халат. Дрожь, накатывающей волной проходящая по телу, не позволяла принять сидячее положение. Шэнь Цинцю уже готов был с позором завалиться на перину, как кто-то его внезапно подхватил и облокотил о подушки. — Му-шиди, — быть может, лучше было еще полежать, ведь со сменой положения, можно сказать, за ручку пришла головная боль. — Шэнь-шисюн, не делай резких движений, — монотонным, но вежливым голосом произнес целитель. — Как ты себя чувствуешь? Шэнь Цинцю потер воображаемую точку меж бровей и не преминул съязвить: — Чувствую… Комната кружится, вот как я себя чувствую. — Понятно, — показательно проигнорировал Му Цинфан. Это еще не худший пациент. Вот когда нагрянет лорд Байчжань… — Ты схлопотал искажение ци путем недосыпа и нахождения в постоянно раздраженном состоянии. Оно и вызвало последующую лихорадку. Мой тебе совет: откажись на эту неделю от преподавания и обязательно соблюдай постельный режим. Иначе следующий раз настигнет тебя куда раньше, чем ты можешь представить, — закончил свои наставления горный лорд Му. И уже было настроился на новую порцию «лестных» комментариев, пререканий по поводу режима, выплеснутой злости и негодования, но никак не был готов к тихому и покорному: — Хорошо. Быть может, паника главы Юэ не такая уж и беспочвенная? И все действительно может оказаться куда хуже? Му Цинфан заторможено кивнул и положил на тумбу склянку с вымолотыми травами. — Тогда выздоравливай. И… — подходя уже к выходу, бросил он. — Ученик, что позаботился о тебе до моего прихода, ждёт за дверью. Я пытался уговорить его пойти отдохнуть, но он ни в какую не соглашался. Все твердил, что дождется твоего пробуждения. Шэнь Цинцю посмотрел в другую сторону, где через окно пробивались греющие лучи дневного солнца. — Передай ему, что этот учитель дозволяет зайти ближе к вечеру. На этом их диалог закончился, и мужчина спокойно выдохнул, наконец, оставшись один. Теперь пришло время для размышлений. Чем больше прояснялся разум, тем ярче и насыщеннее становились воспоминания о недавнем сне. Шэнь Цзю буквально взвыл от вновь подступающей мигрени. Однако выбросить из головы увиденного не мог. Разве ему не должно быть все равно? Слухи о борделе были пережиты, зажеваны комом обиды и запиты напитком злости почти сразу же. Так почему же это настолько задело? Неужели все дело в сравнении с этим ублюдком Цю Цзяньло? Заклинатель непроизвольно зарычал и сжался. Нет! То есть, да, из-за него! Но, нет, они совсем не похожи! Он — гнилая, похотливая скотина! Мерзкая, заносчивая, жестокая и завистливая тварь! Они совсем не похожи, его ненависть к зверю из зависти… — Ха-ха, — оседающей вязью прошел надломанный хохот. Он хоть слышит себя? Слышит или сколько лет как оглох? Перед глазами плывет, все рябит пятнами, и он, как наяву, одновременно смотрит на картинки из своего прошлого и подсмотренного настоящего. Только вот въевшуюся в душу зависть, что по сей день питается ненавистью, так просто не вычистишь. Она подобна застарелой ржавчине на некогда сверкающем клинке, которую ничем не соскрести. Шэнь Цзю не нравится увиденное, но он и не знает, как поступить. Не может по-другому, просто не умеет… Что ему делать? Что?..