***
Гарри не мог выкинуть статуэтку из головы. Просто не смог. Он даже зашел к близнецам в магазинчик, вот настолько было велико его личное наваждение. Это было во вторник, когда он сдался и признался себе, что ему любопытно. Только и всего. Утром, как только будильник у кровати противно зазвенел, он тут же долбанул по нему рукой, выключая, и откинул одеяло. Оделся в рекордные сроки, пообещал, что купит себе кофе по дороге, накинул куртку и вышел из дома. Все потому, что его «любопытно» на самом деле было всего лишь тем, что он делал какие-то дела и все равно думал о доме Малфоя, он просыпался и первым же делом думал о том дне, когда зашел в его гостиную. Как минимум: в воскресенье утром он взял новый выпуск Ежедневного Пророка (и сразу же пролистнул пару страниц про себя любимого, который «…как всегда, с блистательным упорством и острым, как лезвие клинка Гриффиндора, умом помогает благородному Главному Аврору Рональду Уизли в расследовании по делу темного мага-бла-бла-бла». Хотя бы по этой строчке можно было узнать автора. Гарри мог не любить Пророк хотя бы за то, что все его колдофото были либо с уже знатно просроченным сроком годности, либо абсолютно неудачными.), отпил глоток черного кофе на своей кухне и, наткнувшись на строчку «…артефакты были обнаружены…», он раздраженно вздохнул, и опустил газету на стол. Потер глаза, потому что перед ними снова стояла чертова статуэтка. И чертов подозрительный Малфой. Так что у Гарри имелись официальные обоснования, чтобы припереться в магазинчик близнецов Уизли как только он откроется. К тому же, у него отпуск, спасибо Рону. — Добро по- О, Гарри, — приветствует его обернувшийся Фред. На нем жилетка, подчеркивающая фигуру, рукава белой рубашки небрежно закатаны по локти. Гарри вздергивает слегка брови, потому что Фред решил отпустить волосы. В прошлый раз они были короче, а сейчас были собраны в небольшой, не совсем аккуратный пучок рыжих прядей. — Привет, Фред, — Гарри улыбается, потому что действительно рад видеть его. Время, когда он мог видеться близкими людьми буквально каждый день, прошло, и сейчас у них у всех есть своя жизнь, своя работа, которая отнимает много времени, и свои планы. Он регулярно встречается только с Роном, и то, потому что они почти что работают вместе. Хотя бы в одном здании. Чуть меньше, но тоже часто он встречается с Гермионой. Тут же думает, что давно не виделся с Луной и Невиллом. — Прическа просто огонь, — и показывает два пальца. — Спасибо, — Фред смеется тихо, а в комнате за прилавком что-то (Гарри догадывается — кто-то) громко падает, и слышится слегка виноватое: «Блять?» голосом Джорджа. Фред оборачивается коротко, но потом снова поворачивается лицом к Гарри и на лице у него: «Все хорошо, главное без вопросов». Поттер думает, что это выглядит немножко смешно. В стиле Уизли. — У нас все прекрасно, как видишь, — и ухмыляется несвязной ругани за своей спиной. Гарри безмолвно поднимает брови, когда вслушивается в матерный поток из уст Джорджа. — Да-а, — кивает, с понимающим видом и облокачивается на прилавок обеими руками. — А если серьезно? Как дела идут? И вот так, Гарри на полчасика забывает, зачем он сюда пришел изначально. В магазин начинают заходить и другие покупатели, но один из близнецов всегда остается с Гарри, чтобы поболтать. Когда одна из постоянных клиенток (как объясняет с огоньком в глазах Фред) зовет его, чтобы лучше подобрать себе что-то из новинок, к Гарри выходит Джордж. Вот он выглядит так же, как и в последнюю встречу, и это вызывает приятное тепло где-то в районе сердца, от воспоминаний о том, как хорошо они устроили чаепитие. (Или кофе с ликером, кто что пил. Это небольшой камень в огород Джорджа, да, Гарри признает) и как долго они тогда разговаривали. Гарри вышел, когда было уже темно и звезды сияли на небе. Как хорошо тогда было поднять голову вверх и увидеть их. — Черт, — хлопает себя по лбу Гарри, когда понимает, что он пришел не просто за дружеской беседой. Джордж поднимает вопросительно брови и кивает, улыбаясь, мимо проходящему клиенту. — Я, вообще, кое-что узнать хотел. — Ну давай, артефактор, — все немного дразнились тем, что Гарри решил выбрать артефакторское дело. Просто это было действительно смешно — то, как Гарри смог применить свое неуемное любопытство и мозги, которые даже у него имелись, не смотря на причитания Драко. — Вы делали какие-нибудь статуэтки на заказ? Магические? — он решил начать с малого. Не то, чтобы он рассчитывал, что Джордж не поймет, что именно он имел в виду, но попытаться, правда, стоило. — Ты что, был дома у Малфоя, а? — глаза Уизли загораются опасным огоньком, и он еще бровями так поигрывает, что Гарри тут же хочется провалиться сквозь землю от этого абсолютно грязного подтекста. — Я забирал зелья Рона, — он пожимает плечами и старается быть невозмутимым. Настолько, насколько это, конечно, возможно. (если честно, его покрасневшие от смущения щеки говорят все за него) — Ну да, ну да, — Джордж кивает с важным видом и тут же улыбается проказливо. — В таком случае, нет, Гарри, мы никогда не делали никаких магических статуэток в виде богов, — уголки губ Джорджа растягиваются еще шире, как только Гарри протыкает его хмурым взглядом. Улыбка эта на вид чертовски слащавая, если честно. Но Гарри не удивлен. Он выходит из магазинчика, и тут же чуть съеживается — в кожаной куртке становится уже холодновато, но вряд ли это, конечно, сможет заставить его сменить любимую куртку в ближайшее время. Гарри улыбается уголком губ, чувствуя абсолютное умиротворение после встречи со старыми друзьями, даже если ему отказались давать ответ. (Как только за Гарри закрывается дверь, Джордж выпрямляется, переставая опираться на стойку локтями, и зовет Фреда. Тот с вежливой улыбкой извиняется перед очередным перехватившим его клиентом и подходит к почти подпрыгивающему на месте брату. — Мы совершенно точно должны возобновить старый спор, — с горящими глазами оповещает Джордж, словно очередная шалость только что созрела у него в голове, и Фред не сомневается, что оно именно так. Он перебирает те несколько тем, на которые они спорили и которые решили оставить закрытыми. Фредди умный мальчик, так что догоняет быстро. — Тот самый, который… —… про то, как скоро Гарри и Драко разделят постель? — договаривает Фред за брата и смеется совершенно злобным смехом, пожимая улыбающемуся Джорджу руку. Они знали, что возобновят этот спор еще тогда, когда Блейз Забини пришел к ним в магазин, чтобы сделать заказ) Так что, да. Дело было в статуэтке. Вовсе не в Драко, который язвительно ему ухмыляется и швыряется проклятиями. Вовсе нет. Именно поэтому Гарри все же идет к знакомой двери и, на этот раз он замечает его, с усердием тыкает в звонок. — Опять ты? — морщится Драко, открывая дверь. Почему-то он был готов к тому, что ему придется увидеться с Поттером еще раз в ближайшее время. У Гарри где-то внутри что-то тепло сворачивается от этих слов, но он не думает об этом, и широко улыбается. Надеется, что просто бесяче, но получается скорее счастливо, чем как-то иначе. Если Драко и замечает (он замечает), то никак не реагирует и просто пропускает Гарри в дом. — Опять я, — Гарри оборачивается и буквально светится этим своим внутренним светом. Он проходится взглядом по Драко — снова водолазка, снова брюки. Гарри замечает пятнышко краски у него на руке, но вежливо помалкивает, пока Драко как-то устало тащится за роновыми зельями. Как только Малфой скрывается из поля зрения, Гарри тут же подлетает к статуэтке. Снова ничего. Как будто она совершенно обычная, настолько посредственная, насколько вообще возможно в доме волшебника. Он хмурится, прислушиваясь к тому, не идет ли Драко обратно и достает из куртки палочку. Он произносит одно из диагностирующих заклинаний, почти одними губами. — Пиздеж все, она точно магическая, — бубнит Гарри, убирая палочку и отходя от стеллажа на пару шагов. И теперь он чувствует от нее волны магии. Он трет глаза и думает, ну пиздец. Нафеячили тут близнецы, конечно. Иногда он задается вопросом, почему эти гении не пошли на артефакторский факультет, и ответ сразу же находится. Они бы все разнесли. — У тебя все в порядке? — с подозрением спрашивает хрипло Драко, стоя с небольшой коробкой в руках. Он выглядит спокойно, малость недовольным, как и всегда (возможно, стоило бы добавить: «в присутсвии Гарри»?) — об этом говорят слегка нахмуренные вечно брови, почти незаметно, но сразу чувствуется, что Драко не счастлив уж точно, и чуть поджатые губы. Тоже еле заметно, но Гарри, кажется, за годы учебы в Хогвартсе научился распознавать эмоции Драко буквально по мимическим морщинам. Только сформулировав, Поттер тут же старается забыть эту мысль. — Да, все хорошо, — Гарри отрывает руку от лица и смотрит на невозмутимого Драко. — Не хочешь угостить чаем? На улице холодно, я замерз, как собака, — бубнит Гарри, приобниая себя руками и ежась от неприятных мурашек. И сразу же идет на кухню. Драко проглатывает свое кислое: «Вообще-то, не хочу» и идет следом, потому что, если честно сопротивляться Поттеру — как будто себе дороже. (Он старательно игнорирует «как будто») Ставит зелья на стол, вздыхает и взмахивает пару раз — Гарри засматривается на его изящные движения. Чайник встает на конфорку, и Драко зажигает огонь. И все в тишине, однако… Гарри может скромно отметить, что эта тишина вовсе не кажется напряженной. Возможно, он мог бы назвать ее уютной, но натыкаясь взглядом на сложенные на груди руки Драко и его деланно недовольное лицо, прячет улыбку и молчит тоже. Слушает звук собственного дыхания, как горит огонь на конфорке и осторожно рассматривает, из-под ресниц буквально, задумавшегося Драко. Ему было интересно, о чем тот думает, но и просто наблюдать было достаточно. Серый взгляд постепенно расфокусировался, а черты лица Драко становились с каждым мгновением все мягче и расслабленнее. Приятно было осознавать, что в моем присутствии Драко может расслабиться, думает Гарри, чувствуя, что уже как будто немного отогревается, но тепло это идет изнутри. На кухню прибегает Мэл, и Гарри не удерживается от того, чтобы пригнуться к полу и поманить ее руками. Малфой заранее начинает усмехаться, потому что Мелисса так не делает, но тут же побеждено стирает свою ухмылку с лица, когда кошка реально подбегает и начинает тереться о поттеровские руки так, словно это Драко. Пиздец. — Не подавись, — доброжелательно подает Драко заварившийся чай, и Гарри испускает смешок. — Спасибо, Драко, — Малфою, честно, везет, что он в этот момент стоит к Гарри спиной. Потому что руки его замирают над чашкой, а на лице воцаряется такая непонятная смесь обескураженности и недоумения, что ему нужно еще несколько секунд помешать ложкой в чашке, хотя чай он пьет исключительно без сахара. Гарри делает глоток за его спиной и стук чашки о стол отвлекает его от этой реальной благодарности в голосе Гарри. — Пожалуйста, — отвечает все же нормально, когда голос уже не собирается давать петуха и на лице у него вполне комфортно сидит отстраненность. — Ты и правда почти не изменился со школы, — делает еще глоток Поттер. Драко неопределенно пожимает плечами, не зная, комплимент это или оскорбление. Поднимает глаза оь кружки и натыкается на внимательно рассматривающий его взгляд поттеровских зеленых очей. На секунду ему кажется, будто они снова в Хогвартсе, но картинка тут же пропадает. — Ты правда занимаешься только изготовкой зелий? — Драко, если честно, задерживает дыхание на секунду и старается думать только о том, что Поттеру просто неоткуда было узнать, что Драко пишет картины. Гарри тем временем надувает по-детски губы. — Это же так скучно. — Вообще-то, — поднимает палец вверх безумно оскорбленный, потому что Зельеварение изначально было его планом на всю дальнейшую жизнь, и какого хуя чертов Поттер смеет так выражаться об этом. Он сам херов артефактор! Отстраненность убирается куда подальше, Драко распыляется все больше, не забывая упомянуть все достоинства профессии Зельевара и любезно подобосрать Артефакторское дело в ответ. Гарри подпирает голову кулаком и слушает все с довольной улыбкой.***
Если честно, то Драко не знает, как так получилось, что мысль: «Стоп, я что, бухаю вместе с чертовым Поттером» пришла к нему только к концу второй бутылки, прямо вот тогда, когда Гарри рылся в его-тире-Блейза ящичке. Он понимает это тогда же, когда осознает тот факт, что пялится на Гарри совсем не отрывая взгляда с того момента, как тот встал и поплелся за добавкой. Его внезапно как-то бесконечно сильно мажет, когда глаза без его на то согласия фокусируются исключительно на вырезе слегка съехавшей майки Поттера. Или на его блестящих, полуприкрытых глазах и удивительно пушистых ресницах. Или на хитрой улыбке, в которой мягко расползаются красные, обкусанные губы Гарри. Драко очухивается и смотрит почти свирепо. — Отъебись от меня, — говорит он, заранее зная, что это бесполезно. Прямо как с Блейзом говорит, поразительная схожесть. И никакого результата. Гарри улыбается, как будто мысли читает. Улыбка у него приобретает оттенок безмятежности. Он взмахивает рукой в направлении Малфоя и с легкой заминкой, которую можно уловить только у втарабан пьяных людей, проговаривает: — Что на счет музыки? — Нет. — Давай, будет классно. Малфой сдается непозволительно быстро. Прямо таки пиздец непозволительно, так что он ставит себе заметочку в голове подумать об этом утром, когда он будет менее пьян и когда рядом не будет никаких ошеломительно красивых Поттеров. Он хмурится, тихим Акцио призывая проигрыватель, и ставит еще одну заметку подумать насчет «ошеломительно красивого». Он не совсем уверен даже, что сможет выговорить это сейчас… К моменту, когда проигрыватель приближается, Драко успевает сделать еще около трех заметок. И все они, почему-то, про Поттера. Он правда не собирается думать об этом дольше необходимого, но в какой-то момент замечает, что этот самый чертов Гарри Поттер начинает идти в направлении одной из тех вещей, которая стоит где-то на первых местах в списке Драко: «Это мое все, я продам за это душу», где-то после комнаты номер семь. — Отсоси, Поттер, — пьяно, и от того громко, говорит Драко, цепко хватаясь за плечо Гарри и оттаскивая его от проигрывателя, который так дорог сердцу. Когда Драко выпивает, он совсем не контролирует свою речь. Но тут это никого особенно не смущает, если честно. — Если ты так хочешь, — смеется в ответ Гарри, приседая прямо на пол, не сумев удержаться на ногах из-за того, с какой силой Драко потянул его назад. Он наблюдает, как Драко, медленно покачиваясь, встает и возится с подлетевшей только что пластинкой, аккуратно опуская ее на законное место. Пьяный Драко выглядит невероятно забавно и мягко в глазах пьяного Гарри. (Поттер еще не знает, что от количества алкоголя в его крови ничего особенно не изменится) Драко не спрашивает, что именно Гарри хочет послушать, а Поттер слишком доверяет человеку, у которого есть дорогой проигрыватель, за которым явно хорошо ухаживают. Спустя еще пару бокалов Гарри кричит песни битлз, совсем не попадая в ноты, и Драко пьяно смеется с этого, чуть ли не падая на спину. Он пока просто не знает, что «Гарри Поттер, вообще-то, не поет», потому что иначе он смеялся бы куда громче.***
Утром в доме Драко тихо. Солнце пробивается сквозь шторы, редкими лучами падая на пол в гостиной. Никаких звуков и никакого движения, как будто статичная картинка. Фотография. Но эту магию момента разрушает полыхнувший в камине огонь и появившаяся Панси Паркинсон в нем. — Пиздец, — шепотом горит Панси, тут же отступая назад. Она очень элегантна в укороченной темной мантии, из-под которой видна юбка. Появившийся следом из камина Тео подхватывает крепкой рукой ее под локоть и не дает ей так же элегантно споткнуться от неожиданности. — Согласен, — тихо и хрипло произносит он, рассматривая голую мускулистую спину Гарри Поттера, который валяется на диване в гостиной Драко. Эта мысль застревает в голове у Панси — она прямо-таки застопоривается на ней, прокручивая в голове раз за разом. Тео же проходится взглядом по его коже, отмечая, что на ней нет никаких следов бурного секса, никаких засосов и царапин, по разворошенным волосам, медленно осматривает нижнюю часть тела. На Поттере были только темно-серые джинсы, хорошенечко обтягивающие его подтянутое тело. Панси оборачивается, чтобы посмотреть на его лицо и несильно бьет его ладонью по руке, шипя: — Не пялься! — Тео невозмутимо пожимает плечами и отводит взгляд. От Панси веет горячим возмущением. Он только сейчас отпускает ее руку и отходит к лестнице, которая ведет на второй этаж. Там располагалась спальня Драко. Небольшие каблуки на его обуви глухо стучат о деревянный пол, хотя он старается не шуметь. Однако, ему не приходится подниматься — наверху показывается взъерошенный, слегка опухший Драко — на его голове шухер, словно как и у Поттера, глаза покрасневшие. Тео просто, ну знаете, выразительно приподнимает бровь и не говорит ни слова. Драко тут же тихо стонет: «Бля-я-ять», потому что абсолютно точно понимает, что он пытался сказать. Панси, как только слышит это, набирает побольше воздуха в легкие, аккуратно проходит мимо спящего Гарри, стараясь не задеть ногой его свисающую с дивана руку, и встает прям рядом с Тео, задирая голову на Драко. — Какого хрена? — шепотом кричит она, и Тео усмехается уголком губ, наблюдая за лицом Драко. На нем буквально написано: «Что мне, блять, сказать?», такое испуганное и истеричное в одно и то же время. Тео думает, что вот примерно такое же у него было бы лицо если бы Нарцисса застала Драко за самоудовлетворением. По лицу Панси понятно, что она как будто застала Драко трахающимся с Поттером. Тео правда старается держать все свои комментарии при себе, но их как-то немного много получается за раз, так что он просто продолжает ехидно улыбаться и щурить глаза. Драко снова хочется сказать: «Блять». Потому что это, на самом деле, провал. Абсолютный провал. — Драко? — приглушенно хрипит из гостиной, как если бы говорили это в диван и не до конца проснувшись, слегка бормоча. Тео откидывается назад, чтобы лучше рассмотреть, как Гарри (блять) Поттер ворочается на диванчике Драко. Панси около его плеча, кажется, медленно закипает — Тео лениво размышляет от чего это? Он совершенно не собирается никого спасать — ни тупого Драко, ни тупого Поттера. — Драко? — вторит требовательно Панси, впиваясь взглядом в бледного Малфоя. Теодор продолжает — это потому что Драко не сказал, что они теперь с Поттером необычайно близки или же это потому что Малфой позволил кому-то спать на пансином диване. Она по какой-то причине уже вечность считает его своим. Тео вскидывает снова бровь, взвешивая оба варианта и наблюдая, как Драко вздыхает, а следом медленно начинает спускаться, слегка придерживая голову. К концу лестницы у него вместо лица непробиваемый кирпич, и Панси приходится слегка задрать голову, чтобы ровно смотреть в эти бессовестные глаза. — Никаких оправданий, — хрипло говорит он и отходит на кухню заваривать себе живительный кофе, и Тео думает, что это, вообще-то, было ошибкой. Потому что Панси рядом с ним начинает натурально дымиться. — Драко Люциус Малфой, какого хуя ты делаешь… — она почти разъяренно взмахивает руками, и Тео снова усмехается. Потому что обычно Панси так себя не ведет. —… вот это! Должно звучать, как вопрос, но звучит скорее как обвинение. (Это оно и есть) Продолжить ей не дает ввалившийся взъерошенный и все еще полуголый Поттер. — Привет, солнышко, — язвительно откликается Малфой, тут же переключаясь. — Иди в жопу. — «Ну если ты так хочешь», — передразнивая отвечает Драко, и Гарри стыдливо стонет, прислоняясь лбом к прохладному столу и старательно игнорируя два сверлящих его затылок взгляда. Получается неплохо, с учетом, что голова трещит невозможно. — Поттер, знакомься, это — Тео, — Драко не отрывает взгляда от стены, когда одной рукой указывает на Нотта. Чашка с кофе все также дымится около его лица, так, что остается виден лишь его хмурый, невыспавшийся взгляд. Драко не добавляет, что: «это тот самый, который страшный, как пиздец, но ты его вряд ли помнишь», лишь переводит руку на змеино улыбающуюся Панси. Но только после того, как Тео апатично взмахнет рукой и стрельнет этим своим темным взглядом на Гарри. — Это Панси, — он делает глоток обжигающего кофе перед тем, как продолжить. — Дорогие друзья, это дорогой Поттер, но знакомить вас вряд ли надо, его только глухой и слепой еще не знает. — Познакомились, — изрекает грозно Панси, подытоживая. Гарри хочет сглотнуть, но в горле сухо пиздец, поэтому он просто что-то угукает и плещет себе воды в стакан. — И нам, кажется, пора, — говорит низко Теодор, утягивая Панси за локоток в коридор. Гарри оборачивается, думая, что со временем у Нотта голос только ниже и глубже стал. — Напиши нам, Драко, — вставляет Панси, тоже оборачиваясь и напряженно вглядываясь в Гарри. — Когда будешь свободен.***
— Это был самый отвратительный флирт, который я когда-либо видела, — морщится Панси, щелкая пальцами и следом будто стряхивая с них что-то невероятно противное. С усмешкой Тео думает, что это мог быть тот самый флирт, который им не посчастливилось наблюдать на кухне. — А чего ты ожидала? — задает риторический вопрос Тео, придерживая Панси, когда она, слишком занятая обдумыванием слащавой сцены на кухне и оскорблений ее в своей голове, чуть не вляпывается в лужу, не заметив ее. Панс вскрикивает и прижимается ближе к Теодору, голос которого приятно окутывает словно бархатом. — Что спустя семь лет они научатся флиртовать друг с другом, как-то иначе, чем рычать и драться, как дикие животные? — Панси мило хихикает в ладошку над комментарием Тео. Несколько минут они шагают в тишине, и Тео думает, что тут бы к месту было покурить, но он же не курит. — Как думаешь? — разрывает тишину Панс, задавая вопрос так, как будто продолжая разговор. У нее была такая милая привычка. Теодор поворачивает к ней голову, рассматривая и ожидая продолжения. Панси снова щелкает пальцами и чуть морщится, как будто отлавливая себя на том, что забывается. — Как думаешь, если мы сейчас ворвемся к Блейзу, то встретим еще одну лижущуюся парочку? Тео хмыкает и кивает, потому что вероятность этого и правда где-то около девяноста процентов. Причем про «лизаться» Панси верно подметила. — Давай просто вместе погуляем? — спрашивает, зная, что она уже согласна. — Недавно открылась выставка нового художника тут недалеко, — он делает паузу, рассматривая признаки отрицания на лице Панси, но там только полное удовлетворение. — Можно еще купить кофе по пути. — И пончики, — кивает и улыбается счастливой улыбкой. Тео все так же мягко придерживает Панси за руку, даже когда они покупают кофе и даже когда уже заходят в галерею.