Сказка странствий

      Матрица, раздел «семьсот тридцать четыре - дзета– черный»       Я пересматриваю фрагменты временной линии опять и опять, не в силах понять, где была допущена ошибка. Я снова и снова прогоняю симуляцию, меняя параметры, но в очередной раз вижу тот же результат: наступающая по выжженной пустыне на Капитолий орда чудовищ и высокая фигура в развевающемся плаще, с двумя пламенными клинками в руках, стоящая на полюсе купола Цитадели. Его лицо не разглядеть, определить сигнатуру не получается, но я точно знаю, кто это, и меня охватывает страх. Война вернется, на Родной мир обрушится идеальный шторм и не оставит от него камня на камне. Воин с двумя клинками, наследник двух могущественных рас, одержит победу, и его плащ темным знаменем будет развеваться над руинами Галлифрея. Это вписано в Паутину Времени, вплетено в ее нити, это невозможно переписать. Пока они целы, этого не избежать, и вся мощь Матрицы в этом мне не поможет. Если бы Лорд-президент Рассилон получил свою Ведьму, с этим можно было бы поспорить, но Бдительные так и не завершили проект.       Значит, остается один-единственный выход. Путь тайный и окольный, темный и рискованный, но я, как и прежде, готов на все - я даже здесь стою на страже Галлифрея. Я сделаю то, что должен сделать во имя будущего нашего Родного мира, и не важно, что мне придется при этом нарушить или сломать. В конце концов, то, что я сломаю, принесло Родине больше вреда, чем пользы, так что моя совесть чиста. Я должен выполнить эту миссию, хоть мне ее и не поручали.       Я устанавливаю точку выхода. Мне пора.       Предкраевая область, планета Ведьм       Снег шел всю ночь - мелкий, колючий, как абразивный порошок. Штормовой ветер с унылым воем гнал его по пустым улицам древнего города, жалобно ныл, разбивая заряд за зарядом об шестигранную призму Веретена.  Низкие тучи цеплялись за ее острую вершину, рвались в клочья и мчались дальше спутанными комками. Их вязкую завесу порывы ветра прорвали только под утро. В редких просветах показалось бледнеющее небо, холодные отблески восхода и бездонная тьма трещины Края. Ветер злобно свистнул последний раз, подняв снежную пыль. Облачный покров расползся на сизые лоскуты. И тогда грянул гром.       Малышку ТАРДИС тряхнуло, мигнуло потолочное освещение. Работавшего за главным монитором Хелле швырнуло на решетчатый пол подиума консоли. Он вскочил, потер ушибленный затылок, подбежал к дверям и осторожно выглянул наружу.       Прямо у него над головой, густую синеву расколола огненная трещина, как будто камень ударил в стекло, и начала удлиняться на глазах. Пламенная дорожка потянулась к краю черного клина разлома в Вихрь, посыпались искры, а затем черное и огненное соприкоснулись. Граница разлома мелко завибрировала, полыхнула багровым - и вдруг пришла в движение. Медленно-медленно, почти незаметно даже для зрения Хелле разлом в небесах начал раскрываться. За спиной в консольной Малышки ударил Набат Обители, остро отдаваясь в сердцах.        - Вот так дыра, разрази ее Время, - Хелле поморщился и повернулся к консоли. - Если ее не закрыть, мы вывалимся за Край! Малышка, ты готова прыгнуть?       «Еще нет, мой пилот, - отозвалась она по симбиосвязи. - Двигатели и схема дематериализации были серьезно повреждены в результате вмешательства Раката. При такой скорости расширения разлома я не успею достичь полетной готовности до начала разрушения планеты».       - Проклятье! - Хелле чуть не треснул кулаком по консоли, но задержал руку на полпути. - Прости, Малышка, зря я так, но мне страшно, провалиться мне в Ккабу! Должен же быть какой-то выход…       Быстрым дерганым шагом он прошелся вокруг консоли и замер перед главным монитором, глубоко задумавшись.       - Так, Малышка, - наконец не без труда выговорил он, - отправь сообщение Шторм и Доктору, их надо предупредить. Я побежал - может, эта древняя машинерия на что-то сгодится. Эх!..       Он резко выдохнул и выскочил наружу. Покосился на огненную трещину и расколотое в зените небо, снова вздохнул и заторопился через площадь к приземистому дисковидному зданию, по окружности которого вздымались острые шпили девяти тонких, как иглы, башен. Двустворчатые входные двери были распахнуты настежь. Двое Ведьм, кутаясь в плащи, с мрачно-сосредоточенным видом вглядывались в точку за спиной Хелле. Тот нервно обернулся:       - Что такое?       За его спиной разворачивало фиолетово-зеленые знамена невиданное полярное сияние. Оно сияло все ярче, наперекор восходу, и разгорающаяся заря не могла ему противостоять.       - Плохо дело, - буркнула Ведьма, стоявшая слева, и поплотнее натянула капюшон плаща. - Ионизация атмосферы нарастает.       - Космическое излучение, - кивнула вторая. - Звездный ветер от разлома сметет планетарный магнитный щит быстрее, чем планета приблизится к Краю на критическое расстояние…       - ...точнее, Край приблизится к планете, - перебил ее Хелле. - Должен предупредить, Малышка еще не на ходу. Есть мысли, что будем делать?        - Ты забыл - мы не имеем права улететь! - нервно фыркнула правая Ведьма, ткнула пальцем в сторону колонны на площади и поморщилась. Ветер сорвал с нее капюшон, злобно дернул за буйно вьющиеся волосы, и Хелле только сейчас заметил, какая у нее темная кожа при ярких бирюзовых глазах. - Здесь одна из опор Паутины Времени. Если планета упадет за Край, что будет с Паутиной, догадываешься?        - Если ты хочешь сказать, что я предлагал бежать, - Хелле нахмурился, - то это не так. Простите, леди, не знаю, как вас зовут, но имейте в виду: Хелле из дома Двора еще помнит, кто он и что должен сделать. Нам нужна ТТ-капсула не древнее Типа 40 в рабочем состоянии, чтобы остановить трещину. Поэтому я и спрашиваю: есть идеи?        - Насколько я знаю, ТТ-капсул не осталось ни у кого, - вторая Ведьма поспешно потянула Хелле внутрь здания. - Рассилон отозвал все, какие были. Вся надежда, что старые машины на что-то сгодятся. Ты в них разбираешься?       Она обвела взглядом помещение, где они оказались, Хелле тоже огляделся и горестно покачал головой. Неяркий свет сводчатого потолка лился на концентрические круги пультов, С-образные выделенные рабочие места вокруг цилиндрического подиума в центре зала, составившие гигантский цветок, но ни один индикатор не светился, и темные зеркала настенных экранов не показывали ничего, даже отражений растерянно озирающихся галлифрейцев.        - Тут работало не меньше двухсот специалистов и Омега знает сколько помощников, - буркнул Хелле и обреченно махнул рукой. - Ладно. Соберите здесь всех, кого сможете найти. Нам надо понять, как это работает, а для этого нам придется перетряхнуть здесь все, но найти любую документацию по этой системе.       Ведьмы переглянулись, взялись за руки и синхронно зажмурились на пару секунд. Хелле вздрогнул от резкого ментального толчка и, чтобы не упасть, схватился за пульт, который он взялся осматривать. Насколько он смог определить, с этой небольшой консоли осуществлялось управление энергоснабжением комплекса. Девять блоков управления нагрузкой, два ввода, модуль балансировки - на вид ничего сложного, но Хелле задумался: зачем такая явная избыточность? Какие системы питают блоки, которые сейчас отключены? Документация нужна как воздух.       Ментальный фон стал наполняться - все больше и больше местных жителей присоединялось к поискам. Приглушив его шум, Хелле потянулся к Малышке с приказом: используя все доступные источники данных, найти хоть что-то о машинах Закрепления Нити. Обшарив консоль, он обнаружил в переднем торце пульта скрытый опломбированный лючок и решительно сорвал печать. С жалобным скрежетом сработал покинутый миллионы лет назад механизм, пульт раскрылся, раздвинулся в стороны, открыв нижний уровень со старинным сенсорным интерфейсом. Хелле подтянул к себе примитивную клавиатуру, нацепил на левый глаз монокль ретинатранслятора и уставился на гнездо для призматического ключа.       - Так, проблема, - пробормотал он. - Ну хоть на чтение у меня доступ должен быть. Проверим…       Система была ему незнакома, но общие принципы архитектуры и интерфейса Хелле неплохо помнил с времен Академии и знал, что Высокий старогаллифрейский всегда использовался как язык системных команд, а контекстное распознавание сможет определить, чего он хочет, и владение формальной системой команд ему не потребуется. Без тени сомнения он отбил на клавиатуре:       - Отобразить графический статус системы.       Старинный транслятор не подвел, ожил, перед левым глазом Хелле начала отрисовываться картинка: алый шар основного генератора, оранжевые энергетические фидеры, лиловые цилиндры блоков установки, ярко-зеленая перевернутая «елка», назначение которой Хелле не понял. Нахмурившись, он отбил следующую команду:       - Наложить графическое отображение системы на карту местности.       Снова все получилось - тонкими серыми линиями на картинке прочертился окрестный ландшафт. Перевернутая елка оказалась колонной на площади, генератор располагался на двухкилометровой глубине под ней, в башнях здания разместились машины Закрепления. Их названия заставили его сначала оторопеть, потом задуматься: Генерация, Детекция, Согласование, Привязка, Натяжение, Выравнивание. И наконец - здесь, прямо у Хелле под ногами - Узел с модулем связи, по всей вероятности, с другими Узлами, раскиданными по наружным границам Вселенной.        - Так, - Хелле почесал нос и поправил монокль-транслятор на левом глазу. - Если считать вспомогательные системы здания - имеем совпадение с количеством нагрузок на пульте. Теперь вопрос, какой модуль вплетает Паутину в ткань пространства-времени…       - Очевидно, Привязка, - раздался незнакомый голос за спиной. Хелле вздрогнул и нервно обернулся. Спрашивается, как незнакомец подобрался к нему незамеченным?        Ах да. Он же сам отстроился от гама в ментальном фоне, который подняли Ведьмы, и поэтому не заметил новоприбывшего. Что ж, сам виноват.       - Пришел помогать? - поинтересовался Хелле у незнакомца - хмурого, коренастого, с густой проседью в темных волосах и ледяным взглядом. - Присоединяйся. Управление Привязкой - вон там, - он указал пальцем влево, на длинную дугу пульта на первом ярусе.        - В курсе, - отрывисто бросил новоприбывший, устраиваясь за указанным ему пультом. - Я пришел потому, что знаю, как действовать. Кстати - я Змей.       - Я Хелле, - машинально отозвался тот. - Хелле из Дома Двора. Если знаешь, что делать - говори!       Змей не ответил вслух ничего, но кинул Хелле нить связки, и тот поразился, как ловко новоприбывший манипулировал своим разумом, замыкая всех присутствующих в единую ментальную сеть, и как быстро и избирательно раскидывал команды. Собравшиеся местные занимали места за консолями, кто поодиночке, кто вдвоем.  Зал управления Узлом наполнился щелчками и скрежетом заново активируемых консольных терминалов. Змей порылся в карманах своей черной куртки, извлек призматический ключ, вставил его в гнездо на пульте Хелле и повернул. Подсветка пульта сменила цвет с желтого на белый, транслятор вывел всплывающее окно приветствия. Змей тут же поймал картинку и передал по общей сети:       - Доступ к управлению системой есть. Внимание! Начинаем!       Ожили настенные экраны, замерцали трехмерными графиками и схемами: энергопотребление, натяжение нитей Паутины, плотность ткани континуума, структуры взаимодействия - у Хелле голова шла кругом, но Змей, похоже, отлично понимал, что надо делать. Встав за центральную кольцевую консоль, он проворно отыскал клавиатуру и монокль, подкорректировал режимы отображения на экранах и взялся за работу.       - Детекция: чувствительность минус двадцать, избирательность минус сто, скважность минус восемьсот четыре.       - Есть!       - Согласование: скважность минус двести, четкость минус четыреста, глубина сканирования минус сто пятьдесят.       - Сделано, Змей!       - Натяжение: мощность плюс тридцать, адгезия плюс пятнадцать… нет, двадцать четыре!       - Установлено - мощность плюс тридцать, адгезия плюс двадцать четыре!       - Энергоснабжению: натяжение плюс тридцать, детекция минус пятьдесят, согласование минус сорок, накопители пиковой нагрузки - горячая готовность. Свободная мощность на привязку и натяжение в равных долях по моей команде.       - Готово! - отозвался Хелле, прикидывая, что задумал Змей. Кажется, он пытается упрочнить Паутину, увеличив количество и плотность ее нитей, усилить ее связь с тканью континуума и таким образом уберечь ее от расползания, а потом стянуть разрыв с помощью тех же усиленных нитей. Идея выглядела рабочей, он и сам бы затеял что-то в этом роде, но не то врожденный инстинкт, не то приобретенная недоверчивость зудели над ухом как настырное лесное насекомое. Хелле поначалу отмахнулся от этой мысли, но она исчезать и не подумала - напротив, окрепла. В самом деле, при таких параметрах…       - Стоп! - Хелле грохнул кулаком по консоли и выдернул из нее ключ. - Змей, так нельзя! Это опасно! Если увеличить мощность натяжения, но ухудшить согласование, Паутину разорвет!       Тот резко повернулся на голос и демонстративно убрал руку за отворот своей куртки.       - Разорвет, - подтвердил он ледяным голосом. - Теперь совершенно точно разорвет. А теперь всем - шаг назад от пультов! Держать руки на виду!        Из-за отворота куртки Змея выглянул ствол компактного стазера десантного образца, и Хелле растерянно поднял руки вверх, беспомощно озираясь по сторонам.        - Зачем? - не без труда выдавил он. - Зачем ты это сделал, Змей?       Тот криво ухмыльнулся.       - Зачем тебе это знать? - поинтересовался он и коротко глянул на наручные часы - а впрочем, отметил Хелле, не часы это, а хитрый графический индикатор. - Хотя… Ты думаешь, мы погибнем? Нет, если все сделаем правильно и если милая темнокожая леди за пультом Детекции меня не обездвижит. Не делай этого, дорогая! Да, Паутина порвется - но мы успеем натянуть ее заново.       - Тогда, может, вообще ее не рвать? - буркнул Хелле себе под нос, на что Змей сердито нахмурился.       - Я думал, тебе интересно… - он снова покосился на свои часы-индикатор. - Нет, все равно выслушайте. Вы должны знать. И да, можете опустить руки.        Хелле кивнул, расслабляясь, Змей опустил стазер, подмигнул темнокожей ведьме и продолжил:       - Вы все отлично знаете, что в Паутине Времени есть неприкосновенные места - фиксированные точки. Но как быть, если одна из таких точек - разрушение Родного мира? Ее надо уничтожить любой ценой, не так ли?       - Именно так, - подтвердил Хелле. - Вынужден согласиться с тобой.       - Рад слышать, - отмахнулся от него Змей. - Выход один. Не можешь стереть запись - уничтожь носитель. Вы скажете - разрыв Паутины обрушит Вселенную в хаос. Да, это так - если не успеть натянуть ее заново. Вселенная колоссальна, она обладает огромной инерцией. Поэтому у нас будет временное окно. Я проводил расчеты, делал симуляцию в Матрице - у меня получилось. Если разорвать Паутину и восстановить ее с нужным нам набором фиксированных точек в течение шестидесяти трех - шестидесяти четырех микроспанов после разрыва, Хаос не захватит Вселенную - может, мы потеряем узкую полоску Предкраевой области, но это допустимые потери. Пара-тройка десятков скоплений древних звезд - да провались они в Ккабу, но наш Сияющий мир Семи Систем будет жить!       - Змей, - вдруг окликнула его темнокожая Ведьма, - а что это за событие? Откуда ты знаешь, как погибнет Галлифрей?       - Откуда? - переспросил тот и опять недовольно покосился на индикатор. - Из Матрицы, леди. Я там был. Будет война. Гибрид двух воинственных рас обрушит на Галлифрей армию чудовищ. Я видел его на куполе Цитадели! Он уничтожит нашу Родину и повергнет Вселенную в хаос - мы должны его остановить!       - Должны, - угрюмо подтвердил Хелле. - Но почему ты не сказал об этом сразу? Если бы ты объяснил свой план с самого начала, разве мы не помогли бы тебе по доброй воле? Так зачем надо было врать? И не врешь ли ты нам сейчас?       Змей поморщился, нервно вскинул голову, но промолчал. Вместо него ответила темнокожая Ведьма.       - Змей и не собирался вам рассказывать. Расчет был на то, что все произойдет мгновенно, - девушка вышла из-за пульта и мягким шагом направилась к центру зала. - Он ничего восстанавливать и не собирался. Хаос поглотил бы нас первыми, и убежище Дома Иксион заодно. Но все пошло не по плану: фиксированная точка не исчезла, Паутина уцелела, планета не упала за Край. Поэтому ему приходится сочинять. Хотя на самом деле он сейчас пытается понять, где допустил ошибку.       - Самое интересное, что нигде, - Ведьма за пультом Согласования откинула капюшон, и Хелле тихо охнул, узнав свою несносную сестрицу Таис. - Его план был прост: воспользоваться локальным катаклизмом, нагнать панику и хаотичными действиями всех собравшихся здесь разбалансировать настроенную систему генерации Паутины - отчего она бы успешно порвалась. Для этого ему нужен был всего один ключ управления - остальные он надежно припрятал в библиотеке Дома Иксион. Но он понятия не имел, что поможет реализовать другой план, для которого нужны все ключи.       Изображение на главном экране вдруг подернулось рябью, расплылось, и сквозь мельтешение цветных пятен проявилась иная картинка - бок густо обросшей протуберанцами слабо светящейся голубой сферы, наполненной разноцветными блестящими точками, огненная трещина, надсекающая самый большой протуберанец у вершины и нацеленные в разрыв черные клинья тьмы. Внутри голубой сферы мерцала оранжевая, сотканная из тонких светящихся проволочек с крошечными крючками, цепляющимися за голубую ткань - очевидно, локальный фрагмент Паутины Времени в работе. Но тогда черные клинья - это…       - Черное на схеме - это Хаос, все верно, - из люка в полу перед экраном выбрался, точнее, выскочил чертиком из табакерки лохматый парень в длинном плаще. Тот самый, кто дрался вместе с Таис на Звездной Кузнице - только сейчас без штурмового скафандра и светового меча. - Банда, я закончил - на честном слове, но держится, нужные изменения внесены. Так, где я остановился? А, Хаос… Нет, Хелле, он не атакует. Разве вода нападает, когда льется в пробоину? Нет, она всего лишь подчиняется законам физики. Тут то же самое - из-за той трещины образовалось слабое место, и Хаос ринулся туда. Противостоять бесконечной энтропии нелегко, но мы усилили Паутину, увеличили число генерируемых нитей и число фиксированных точек - то есть адгезию к континууму. Если она выдержит, а у Шторм получится закрыть трещину, мы будем в безопасности. Кстати говоря, ей пора бы уже и закончить...       - Что? Стоп, погоди! - Змей резко повернулся к говорившему. - Ты хочешь сказать, что Паутина не натянута один раз в момент Закрепления Нити?       - Каждый паук знает: если паутину не подновлять, она порвется, - отозвался тот. - Закрепление Нити - постоянный процесс. Как вы думаете, что делает блок Генерации? Именно это. Фиксированные точки - точки связи с континуумом. А все вместе - наш зонтик от Хаоса, структура, которая обеспечивает стабильность этой Вселенной!       - Именно, - подтвердила темнокожая Ведьма, поглядывая на главный экран. - Генератор Порядка против сил Хаоса. Иначе Дом Иксион не стал бы защищать Паутину, а воспользовался бы шансом ее разрушить. Но мы не хотим свалиться за Край вместе с…       Вдруг она осеклась на полуслове, открыв рот, и Хелле увидел, как краска сбежала с ее лица. Лохматый заметил это, перевел взгляд на экран - и так и замер, приоткрыв рот и вцепившись мертвой хваткой в волосы на затылке.        - Что?! - гневно выкрикнул он. - Нет, нет, нет, нет! Шторм, зачем?!       Хелле вслед за ним уставился на главный экран. Трещина, надсекавшая край протуберанца, ярко вспыхнула, мгновенно расползлась на пол-экрана - и вдруг исчезла. На ее месте медленно, точно в кошмаре, закручивался аккреционный диск новорожденной малютки - черной дыры.       - Оригинальный способ и закрыть трещину, и остановить Хаос одним ударом, - пробормотала Таис себе под нос. - Шторм спасла нас от мгновенного прорыва. Но она теперь там! Как она найдет путь назад?        - Причем, когда эта мелкая дырка испарится, калитка захлопнется, - отозвался лохматый и потянул себя за ухо. - Будет второй Грюссдерааль. Но решение есть, Шторм об этом знает. Она надеется на нас. Старушка только что передала мне сообщение от Макса. Шторм и Максим уверены - мы сможем выдернуть их оттуда.        - Мне бы ее уверенность, - поморщилась Таис. - Время уходит. Сколько у нас?..       - Больше, чем ты думаешь, - бросил лохматый в ответ. - Здесь есть и доступ к Вихрю, и магия. Мы сможем притормозить поток.       Вдруг он неуловимым движением скользнул к Змею, и тот охнул от боли, согнувшись пополам, а локоть его выкрученной правой руки уставился в потолок. Выпавший из ладони стазер звонко грохнул об пол. Лохматый откуда-то выхватил портативный звуковой манипулятор, повел им - тот разразился длинной свистящей трелью, и рукава куртки Змея сцепились прилипающими застежками у него за спиной. Тогда лохматый выпустил его, шагнул назад и отряхнул руки.       - Не размахивай своей глюкалкой у меня перед носом, - процедил он. - Если бы не ты, Шторм была бы здесь, а не провалилась бы со своей ТАРДИС Омега знает куда. Если мы ее не вытащим, ты отправишься за ней.       Вдруг он снова замер, точно пораженный громом, а затем резко повернулся к Таис. Они зацепились взглядами и одновременно выдохнули:       - Идея!..       - Идея!..       - Я поняла, - темнокожая Ведьма (или не Ведьма, промелькнула мысль у Хелле, а пришелица из Темных времен, когда Дом Иксион еще не канул в безвестность изгнания) энергично кивнула. - Сингулярность! Верным будет любое направление. Нужно просто дать ориентир!       - Протянуть путеводную нить, - уточнила Таис и вдруг нахмурилась. - Я могу сплести ее… Могла бы. Но Танто Ведьм у Шторм. Без него я не смогу манипулировать входящими потоками высокой энергии и буду плести слишком долго. Доктор, если ты замедлишь ход времени, ты не сможешь продержаться достаточно.       - Нужен трансформатор, - рука Доктора снова потянулась к волосам. - Его можно было бы сделать из ТАРДИС… Но моя Старушка осталась в эллинге Максима.  Хелле! Малышка на ходу?       - Н-нет, - выдавил тот. - И она не успеет восстановиться. Если верить приборам, - он указал на главный экран, - эта черная дыра схлопнется куда раньше.        - Настолько я поток не заторможу, - Доктор нервно прошелся вдоль экрана. - Тем более, что ТАРДИС местное время не указ, у нее свое собственное. И какой у нас выход?       - Выход? - темнокожая вздохнула, в ее взгляде мелькнуло нечто, похожее на сожаление. - Выход есть, но он тебе не понравится. Метод Кали. То, что она пыталась сделать с тобой.        Лохматый резко выдохнул, кивнул и вытянулся перед темнокожей, закрыв глаза.       - Хорошо, Секвэллис. Я готов. Сделай это!       - Не спеши, Доктор, - Таис пристально оглядела его с головы до ног. - Сначала дай мне кое-что проверить. Сейчас будет неприятно.       Ее правая ладонь легла на затылок лохматого, левая, сжатая рукой-копьем, с виду несильно ткнула его в живот, но он скрючился от боли, пошатнулся и упал на колени. Поднял голову, решительно стер выкатившуюся из носа каплю крови и поинтересовался - слабым голосом, но требовательно:       - Ну что? Проверила?       - Проверила, - Таис протянула ему руку, помогла встать на ноги. - Прости, Доктор… Ты не подходишь. У тебя контрактура на центральном канале. Пропускная способность изрядно ниже средней для вышедших из Станка.       - Так исправь меня! - лохматый вздернул голову, его глаза сузились и сверкнули. - Ты Ткач, Таис. Убери…  - его голос дрогнул, - убери проклятую контрактуру! Я должен вытащить Шторм!       Таис встретила его взгляд и со вздохом развела руками.       - Это скорее всего тебя убьет, - отчеканила она. - Если кто-то и подходит, то это я. У меня есть хоть какие-то шансы. Секвэллис, ты можешь сплести нить из того, что Кали прокачает через меня?       Та со вздохом опустила голову.       - Вряд ли. Я инициирована как Повелитель Времени, но моих знаний недостаточно. Я не знаю, как вы получаете доступ к энергии высших измерений.       Доктор стиснул зубы и мотнул головой.       - Я выдержу, - процедил он. - Я видел, как Шторм расширяла каналы. Это возможно, это даже не больно. Давайте же. Время уходит.       Он ткнул пальцем в сторону главного экрана, где аккреционный диск черной дыры, успешно вобрав в себя остатки трещины, неумолимо приближался к Краю. Ведьмы переглянулись, и Таис неловко подалась вперед.       - Шторм работала с чисто энергетической структурой, не привязанной к телу, - тихо сказала она, теребя кончик косы. - Плюс, у нее был танто. Но есть вариант. Я поставлю тебе шунт - с ним пропускная способность твоей энергетики увеличится минимум втрое. Ты сможешь продержаться раза в два дольше. Тогда, может быть, мы и успеем. Не факт, что ты выживешь, но у тебя будет шанс. Один к десяти, я так думаю.       Тот кивнул, и Таис резко повернулась к Хелле:       - Слышал, брат? Будь добр, сбегай к Малышке. Принеси молодой энергетический аксон, малый хирургический набор и биорегулятор.       - Уже бегу.       Выскочив за порог, Хелле застыл, как пораженный громом. Полярное сияние захватило почти все небо, раскрасило его цветными переливами, почти погасило восход. Но на севере, ближе к зениту сквозь его призрачное пламя просвечивала ослепительно белая чечевица с радужными краями, точно пронзенная горящей иглой - аккреционный диск и джеты созданной Шторм черной дыры. Игла удлинялась на глазах, медленно набухала чечевичка; Хелле знал: пока он видит это сияние, для бесстрашной девушки, вытащившей его из плена Раката, еще есть надежда. Он поежился и что есть сил помчался к своей ТАРДИС.       Обратный путь оказался куда менее приятным - снова поднялся ветер, погнал колючую снежную крошку в лицо, попытался вырвать из рук и унести прочь плоскую коробку хирургического набора. Хелле стиснул зубы, перешел на бег, толкнул двустворчатые двери и чуть не растянулся на полу. Упасть, однако, ему не позволили: мигом поймали, усадили на ступеньку амфитеатра и - вот же спасибо, нашли место - прямо у него под носом взялись разворачивать инструментальный стол для операции. Таис забрала у него свеженький, еще шевелящийся аксон и принялась зачищать его концы от защитной оболочки, две молоденькие девчонки кинулись ей помогать. Откуда они взялись, Хелле не знал - определенно, их не было, когда он убегал к Малышке.       Кроме того, он никак не мог понять, что они собирались делать, пока лохматый не сбросил рубашку и не улегся ничком возле импровизированного инструментального стола. Тончайшее лезвие атомарного скальпеля в руках Таис прочертило Т-образный разрез на его спине у основания шеи, зачищенный конец аксона вошел в рану и прорастил в нее пучок нитевидных щупалец. Брызнула кровь, лохматый тихо застонал, но остался абсолютно неподвижным. Тогда Таис велела ему перевернуться на бок, так же Т-образно надсекла кожу на животе у солнечного сплетения и приложила к надрезу второй конец аксона.       Снова брызнула кровь, оболочка с распушившегося аксона слетела как змеиная шкурка, его полупрозрачные, мерцающие изнутри золотом волокна глубоко врезались в кожу и погрузились в нее, оставив тонкий темно-красный шрам. Лохматый дернулся, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и замер, закрыв глаза и тяжело дыша. Таис внимательно осмотрела оба надреза, ввела рядом с ними несколько игл биорегулятора и принялась делать совершенно непонятные Хелле настройки. Наконец она извлекла иглы, обтерла перевязочной салфеткой шрам на боку лохматого и осторожно коснулась его плеча.       - Доктор, шунт прижился. Чувствуешь его?       Тот не без труда встал на ноги, повел плечами, потянулся, точно не до конца доверяя измененному телу - и коротко кивнул.       - Да, шунт работает. Я готов.        - Мы тоже, - отозвалась худенькая рыжая девица из новоприбывших. Пока Хелле бегал к Малышке и наблюдал за Таис и лохматым, они успели превратить круг подиума в центре зала в нечто, напомнившее Хелле иллюстрации из книг по истории Темных времен. Тонкие световые линии прочертили на полу белый магический круг и вписанный в него алый шестиугольник.  Свет исходил из граненых излучателей в основаниях тонких столбиков высотой в половину роста Хелле, с витыми навершиями. В прецизионных силовых держателях между столбиками зависли шестиугольные темные зеркала. Но их блестящая поверхность не отражала окружающее - там плавала мерцающая дымка и то вспыхивали, то гасли звездные огни. Не то старинная магическая машинерия, не то святилище темного культа, подумал Хелле и почему-то поежился. Хотя… Да, в помещении стало заметно холоднее. Лохматый зачем-то сбросил кеды, босиком шагнул в магический круг, и рыжая протянула ему длинный, слегка изогнутый клинок - темный металл лезвия, багровая рукоять.       - Момент, - Доктор вдруг принялся рыться в карманах, не нашел то, что искал, и хлопнул себя по лбу. - Таис, у меня к тебе просьба. В моей ТАРДИС, в моей каюте на полке найдешь исповедальный диск. Передашь его Шторм. Затем - найдите мою внучку, Сьюзан. Оставьте ТАРДИС ей. Если найти не сможете - Старушка твоя. Ты меня поняла?       - Поняла, - Таис на миг прикрыла глаза, провела по лицу ладонью, точно стирая с него эмоции - старый метод входа в боевую концентрацию, машинально отметил Хелле. Кто-то из новоприбывших вложил в ее наугад протянутую руку длинный танто с перламутрово-белым клинком. Таис взвесила его на ладони, крутнула в пальцах и одобрительно кивнула.       - Неплохой проводник, - она слегка улыбнулась. - Подходящий инструмент Ткача. Итак…       Она переглянулась с Секвеллис, с Доктором, и тот тоже зажмурился на секунду, а когда открыл глаза вновь, карий цвет его радужек сменился на бездонный фиолетовый, а выражение лица изменилось. Ни тревоги, ни страха, ни напряжения - совершенный покой. Но его темный клинок рассек воздух в невероятно быстрой «мельнице» - и Хелле понял, насколько это спокойствие обманчиво.       Это определенно было началом некоего темного магического ритуала, и, судя по напряженным лицам Таис, темнокожей иксионитки и ее помощников, по их звенящему ментальному фону, это было слишком похоже на  жертвоприношение. Их друг собирался стать проводником энергии Вихря и, по всей вероятности, сгореть в артронном потоке. Хелле стиснул зубы, мучительно соображая, чем он может помочь.       Больше никто не произнес ни слова. Таис подняла танто перед собой, сжав рукоять обеими руками, Секвэллис обхватила ладонями круглое навершие самого высокого столбика круга и закрыла глаза. Ее рыжая помощница надела тяжелый бронзовый шлем и опустила глухое забрало. Доктор поднял темный клинок вверх, рукоятью к виску - и начал движение.       Раньше Хелле видел нечто похожее: одиночные упражнения с оружием на уроках боевых искусств в Академии практиковали постоянно, чтобы научить курсантов управлять своей энергетикой, сплавлять воедино дух, разум и тело для безупречных действий в любых ситуациях. Он уже начал забывать эти техники, но примерно понимал, что делает Доктор… или все-таки не понимал. Движения становились все быстрее, стойки перетекали одна в другую почти неуловимо для взгляда. Несмотря на их отточенную чистоту, Хелле перестал узнавать техники, а затем потерял и логику, как вдруг что-то звонко треснуло - будто разбился хрусталь, и вокруг острия танцующего темного клинка закружились огненные пылинки.       Это было похоже на рождение бурана - десятки пылинок превращались в сотни, тысячи, миллионы, они сбивались в плотные струи, закручивались вихрями, и наконец внутри круга оформился настоящий смерч. Темные зеркала на границе круга ожили, жадно впитывая пылинки, навершия столбиков начали наливаться золотым светом, пока не вспыхнули, как крошечные солнца. Тонкие горящие жгуты протянулись от них к Секвэллис, склубились пламенным туманом вокруг ее пальцев. Тогда начала движение Таис, до того стоявшая неподвижно.       Это было больше похоже на танец, чем на боевую технику - то неторопливо и плавно, то резко и жестко, следуя неслышному напеву, летящий клинок ткал в воздухе затейливую вязь. Снова прозвенел разбивающийся хрусталь, и на острие клинка Таис вспыхнуло еще одно маленькое солнце. Повеяло холодом, и над ее головой распахнулось окно в непроглядный мрак в оправе из переплетенных нитей, нестерпимо сверкающих золотом. Сияющий клубок сорвался с острия танто и нырнул в черноту окна, оставляя за собой тонкий огненный след.       Путеводную нить.       Хелле проследил его полет и перевел взгляд на Доктора. Тот двигался в том же стремительном темпе и дышал вроде бы ровно, клинок в его руках казался веером мрака, но кожа на руках начала истончаться и темнеть, вдоль резко обозначившихся вен пробегали желтые всполохи, шрам на месте имплантации шунта почернел и расширился - артронный поток высокой энергии начал сжигать его изнутри. Успеет ли Таис сплести свою нить до того, как он догорит?       Таис и Секвэллис снова переглянулись. Видимо, от напряжения они не обратили внимания на блокировку потока, и Хелле, дрожащий от напряжения, невольно перехватил их мыслеобмен.       «Очень хорошая плотность потока. Доктор делает все правильно».       «Он молодец, но насколько его хватит? Видишь его руки?»       «Меня беспокоят не столько руки, сколько шунт. Шрам некротизируется- это плохо».       «Я его убиваю, я знаю. Скоро повреждения станут необратимы. Есть способ поднять плотность потока, чтобы не мучить его больше необходимого?»       «Не на одном живом проводнике. Нужен второй - а лучше, последняя смерть хотя бы одного из них. Таис, мне жаль...»       Хелле закусил губу, беспомощно оглядываясь. Что делать? Те, кто спас его из плена Раката, сейчас умирали у него на глазах - одна проткнула собой континуум, чтобы остановить прорыв Хаоса, второй сжигал себя, чтобы его пламя превратилось в маяк для нее. Она должна вернуться, чтобы новая история Галлифрея не прервалась. Значит, вот как он отдаст свой долг этим двоим.       Он решительно рванул застежки плаща, отшвырнул его на пол, выхватил клинок из-за пояса стоявшего рядом с ним парня и шагнул к кругу. Но кто-то схватил его за ногу, и он ничком растянулся на полу. Нападавший проворно подхватил украденный клинок, и Хелле узнал его - Змей, умудрившийся выбраться из куртки, которой его связал Доктор.       - Отдашь долг после того, - процедил он, - как я отдам свой. Если моего вклада не хватит.       Звонко стукнули об пол отброшенные ножны, свистнул воздух, рассеченный клинком, и Змей ворвался в магический круг одним высоким прыжком. Доктор мгновенно развернулся к нему, вливаясь в движение. Меч Змея соскользнул по тёмному клинку, взгляды обоих воинов встретились и вспыхнули искрой мгновенного мыслеобмена.       «Змей! Что ты делаешь? Нам не нужна еще одна смерть».       «Я знаю, что делаю. В том, что случилось, виноват только я. Отдай мне экстрактор, я займу твое место».       «Уходи из круга, Змей. Осталось немного. Я справлюсь».       «Один ты погибнешь. Вдвоем мы можем выжить - и победить».       «Предлагаешь поверить тебе? Как? Кто ты такой? Почему мне кажется, что я тебя знаю?»       «Потому, что ты меня знаешь. Мы встречались в системе Семи Планет. Я Копийон».       «Генерал Копийон Лиалл а Махалецу. Ты ушел в Матрицу после тех событий, не так ли? Зачем вернулся? Зачем пытался помешать мне?»       «Не тебе, Доктор. Мне нужно было остановить того, кто разрушит Галлифрей».       «Я уже это сделал, Копийон. Ты не остановил меня».       «Не ты. Не Повелитель Времени. Он гибрид двух воинственных рас, непобедимый воин, его победа над нами - фиксированная точка. Я должен был разрушить Паутину, чтобы стереть ее, чтобы освободить наш народ от диктатуры, вернуть ему магию и свободу. Я должен был объединить всех изгнанников, объявить конец Хегиры, время возвращения - чтобы мы объединенными силами смогли его победить. Я смог найти иксионитов, выкравших ключи от машин Паутины. Я дал им нового Оракула, вырастил Секвэллис как Повелительницу Времени, впустил ее в Матрицу, ко всем знаниям Галлифрея. После победы над Гибридом новые галлифрейцы, взявшие лучшее от обеих ветвей расы, вернулись бы во Вселенную, чтобы править. Но ты показал мне, что мой план содержит чудовищную ошибку. Я принял желаемое за действительное. Ты вовремя меня остановил, но цена моей ошибки слишком велика».       «Не я? Что?! Что?!»       «Хватит, Доктор. Закончи то, что я начал».       Как завороженный, Хелле неотрывно следил, как Змей сделал выпад, и клинки со звоном сшиблись снова. Тучи золотистых пылинок взвихрились внутри круга огненной пургой, обтекая стремительные фигуры двух воинов, каждое столкновение мечей высекало искры. Равные по силе, противники радикально различались техникой: текучий, скользящий стиль Доктора с точными одиночными ударами против шквальных атак Змея. Одна из таких атак чуть не достигла цели - Доктор еле успел уклониться, и острие клинка Змея только чиркнуло его наискось по груди. Но даже измотанный, Доктор достал того длинным выпадом в бедро, нырнул под клинок - и вдруг ноги Змея взлетели в воздух, он неловко перелетел через Доктора и рухнул на пол навзничь.       «Хватит, Змей! - ментальная команда Доктора отдалась в голове Хелле острой болью. - Ты достаточно помог. Уходи из круга!»       «Я тебе сказал тогда, - отозвался Змей, тяжело приподнимаясь на одно колено, - мне твоя стратегия взаимного сохранения поперек горла. По мне, так ты просто трус!»       В тот же миг он сорвался с места, перехватил клинок Доктора и направил его острие себе в горло. Клинок вспыхнул по самую рукоять, а тело Змея стало распадаться на вихревые потоки золотых пылинок - Хелле даже показалось, что он ощущает жгучую, шипучую горечь артронной энергии на языке. Доктор выпустил горящую рукоять, шагнул назад, но вдруг ноги у него подкосились, и он со сдавленным стоном упал на колени. Задержался, неловко балансируя слепо вытянутой правой рукой, но не устоял и повалился на бок, зажимая ладонью истекающий кровью шрам на боку. Густые алые капли сочились между пальцами и мгновенно распадались горящей артронной пылью. Огненная нить, уходящая в черное окно над магическим кругом, раскрылась сияющим колоколом. Бледно-розовый свет нездешней зари сверкнул в полных слез глазах Секвэллис, рассыпал блики по клинку Таис - и Хелле ощутил, как истончается и рвется граница реальности.       - Вперед, - шепнул он и шагнул под розовый свет.       Переход оказался мгновенным - новый мир обрушился на них со всех сторон. Полутемный зал исчез, они оказались под бездонным синим небом, где напротив восходящего желто-розового солнца нежилась бирюзовая луна. Перед глазами распахнулась морская гладь, под ногами захрустел белоснежный крупный песок, за спиной послышались лесные шорохи, далекий голос водопада. Хелле вздохнул и опустился на колени перед Доктором.       Обе женщины уже хлопотали вокруг него: уложили на расстеленный плащ Секвэллис, подоткнули под голову скомканную куртку Таис, промокнули раны салфетками из хирургического набора. Выглядел бедняга прескверно: артронный поток высокой энергии опалил его, как горячая песчаная буря. Кожа на руках и вдоль главных каналов потемнела и истончилась до трещин, шрам от шунта превратился в широкую багрово-черную воспаленную рану. Таис провела над ней ладонью и замерла, точно к чему-то прислушиваясь.       - Терпи, Доктор, - прошептала она. - Сейчас я снижу напряженность, остаточная энергия будет лечить, а не калечить… Терпи, я сейчас, вот так...       Кончики пальцев ее вытянутой над раной ладони заискрились, налились желтым светом, и Таис выдохнула облачко золотых артронных пылинок как сигаретный дым. Оно склубилось вокруг Доктора, концентрируясь вокруг ран, заставляя их светиться в локальной регенерации. Тот вздрогнул и жалобно застонал.       - Вот так, хорошо, - пробормотала Таис, пристально наблюдая за потоками золотых пылинок. -  Еще болит, а? Надо же, какой емкий шунт получился. Ничего, ничего, сейчас поможет, станет легче…        Она была права. Неровное, хриплое дыхание Доктора выровнялось, и кровотечение из шрама на боку прекратилось. Доктор смог приподняться на локте, огляделся по сторонам и осведомился:       - Ну что, ведьмы? Есть мнение, куда нас занесло?       - Не помнишь? - Хелле услышал за спиной знакомый голос, вздрогнул и чуть не растянулся на песке. - А ведь я обещала тебе - мы когда-нибудь будем там. Это та самая планета.       Доктор попытался приподняться и встать - получилось, но не без труда, его шатнуло, и он схватился за плечо Хелле. Тот повернул голову и увидел двоих, неведомо как оказавшихся в двух шагах за его спиной: Шторм и темноволосого парня, похожего на кота - гуманоидную форму ее ТТ-капсулы,  если он правильно вспомнил.       - Вот что ты с собой сделал?! - с негодованием воскликнула Шторм и подхватила Доктора под руку. - Макс, прими нас на борт, пожалуйста! Нам очень нужен медотсек.       ***       Алексионаггертар, позывной Шторм       - Бр-р, - Таис зябко передергивает плечами, как будто мы сидим где-то на полюсе холода Сол-3 без скафандров, а не на тропическом пляже, и вокруг нас бушует пурга, а не сияет безоблачный день. -  Доктор, мы же тебя чуть не убили! Я до сих пор в себя прийти не могу.       Мы снова сидим на морском берегу, куда Доктор и Таис, поймав мой пеленг, пробили канал. Стараниями Максима все расположились с комфортом в легких сетчатых шезлонгах возле самой кромки воды. Едва придя в себя в медотсеке, Доктор потребовал выпустить его из капсулы и вернуть на «вольный воздух», а нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Максим запустил нам пищевой синтезатор в режиме летающего столика (стащил из моей детской памяти сказочную скатерть-самобранку?) и завис над водой в позе лотоса, закрыв глаза. Местная структура континуума, кажется, доставляет ему немалое эстетическое удовольствие.       - Как будто у нас были еще какие-нибудь способы пробиться через «нигде» и «никогда» - выдает Доктор вслух. Голос у него еще слабый, но тон уже уверенный, не допускающий возражений. - Всего лишь физическая боль. Вопрос в другом… Два вопроса, точнее. Первый: Шторм, зачем надо было действовать настолько радикально? Из твоего сообщения я понял только то, что разрыв принял взрывной характер, и что придется делать прокол. Второе: где, разрази меня Время, все-таки мы оказались?       Он кутается в темно-синий пушистый халат и пытается прогреть пятки в раскаленном песке. Поверхностные артронные ожоги практически зажили, но терморегуляция еще барахлит, ему холодно, и он ничего не может с этим поделать, разве что потребовать у самобранки огромную кружку горячего чая и обхватить ее озябшими ладонями. Все-таки зря я повелась на его нытье и жалобные взгляды и слишком рано выпустила из медицинской капсулы. А еще эта гелевая повязка на боку - ее придется носить, пока наноботы внутри нее не инкапсулируют шунт, то есть как минимум до вечера. При этом она весьма толстая, из-за нее приходится сидеть криво, и она сковывает движения, что для Доктора просто невыносимо. Но он предпочитает терпеть повязку, лишь бы не лежать в капсуле, поэтому не жалуется, только смотрит на меня, наклонив голову набок, и снова напоминает мне того несчастного котенка в луже на школьном дворе.       - Начну с конца, - я беру с самобранки запотевший бокал мохито, попутно гадая, как Макс угадал мои предпочтения эпохи бурного земного студенчества. - Максим, будь добр, покажи нам, что ты так внимательно изучаешь.       - Ты права, мой пилот, - улыбается тот и раскидывает нам ментальные нити своего пространственного восприятия. - Здесь очень, очень красиво. Просто великолепно.       Визуализацию он нам нарисовал превосходную, изобразив ткань континуума как гибкое бледно-голубое стекло. Неведомые силы скрутили его в гигантскую трубку и завязали булинем с исполинской петлей, в которой поместился добрый десяток спиральных галактик в окружении шаровых скоплений поменьше. В верхней части петли обособленной группой, точно зубцы короны, расположились семь звезд. Плотная кольцевая туманность - огромная звездная колыбель - окружала их, образуя обод короны. Восьмая звезда, одинокий голубой гигант, расположилась ниже туманности, опоясанная сверкающими кольцами ледяных полей.       - Разрази меня Время, - тихо проговорила Таис вслух. - Сияющий мир Семи Систем…       - Я назвала его просто - Подкова, - сообщила я. - Макс, давай покажем, где мы и как мы тут оказались.       Максим установил фокус восприятия на четвертой звезде в короне. Желтый карлик чуть крупнее и горячее земного Солнца имел уникальный спектр - слегка отливал розовым. Три планеты скользили по круговым орбитам вокруг него: внешняя - лилово-малиновый в белых пятнах газовый гигант, опоясанный яркими кольцами, внутренняя - почти лишенный атмосферы скалистый обломок, а средняя - живой бирюзовый шарик в разводах перламутровых облаков. Мир, который я обещала Доктору, и который я наконец-то нашла.       Произошло это совершенно нечаянно. Только мы с Максом приготовились спокойно и аккуратно ликвидировать трещину континуума и стянуть края окна в Вихрь до нормальных размеров, как со стороны Края начался прорыв Хаоса. Где тонко, там и рвется, это понятно, но у меня создалось впечатление, что кто-то подпорол и без того ослабленную ткань пространства-времени, и она начала мгновенно расползаться. Так что, продолжая портняжную аналогию, мне стало не до штопки - рассыпающийся участок надо было обрезать и заклеить края. Если точнее, стянуть все аномалии в пузырь и запаять горловину.       Естественно, что после такого маневра я бы оказалась в слепой червоточине, стенки которой бы разваливались, а открытый конец свешивался на Край, то есть валить оттуда надо было бы не просто быстро, а очень быстро. Однако при полном отсутствии ориентиров это было бы крайне затруднительно - без них навигация в червоточинах невозможна. Иными словами, мои шансы на возвращение к Доктору в пределах срока его жизни плотно обосновались бы в дельта-окрестности нуля, что меня никак не устраивало. Но я могла бы идти через Вихрь на его сигнал - так мамин отряд выходил из Грюссдерааля на пеленги Доктора. Поэтому я попросила Макса связаться со Старушкой и передать мою просьбу Доктору, выбрала местечко, где ткань континуума собралась в естественную складку, и приказала:       - Максим, прокалываем здесь.       Он, конечно, перепугался, понимая, что дело пахнет керосином, но виду не подал, и пробил маленькую аккуратную дырку, виртуозно сформировал гладкую точку входа, а затем рванулся вперед, увлекая за собой все продукты распада. Как следует разогнавшись, он оттормозился, позволил им обогнать себя - и вдруг заметил стенку стабильной червоточины, касающуюся нашей сливной трубы.       - Мой пилот! - просигналил он. - Взгляни! Клянусь Ккабой, это выход!       - Это вход, - поправила я его. - Вход Омега знает куда, но не на Край. Давай рискнем?       Тут Макса не надо было долго уговаривать. Он грациозно крутанулся, завертелся волчком и пронзил обе стенки с точностью опытного маркшейдера. Первую он прошил как пуля, а вторая оказалась на удивление прочной и сразу не подалась, нас обдало деформационной волной. Как Макс ни вертелся, щиты чуть не снесло, я разбила нос об край консоли и чуть не вылетела из кресла, но умудрилась удержаться на траектории прыжка.  Нас трясло, вертело и плющило, но в конце концов выбросило в обычный космос - но все-таки не совсем обычный. Континуум здесь был скручен в трубку, ни один справочник никакой информации нам дать не смог, а навигационная эвристика, фигурально говоря, послала нас в лес, не зацепившись ни за один ориентир. Тогда мы с Максом в ожидании пеленга Доктора двинулись вверх по этой трубе короткими прыжками, пока не выскочили у верха петли, где сияла корона из семи звезд. Это место показалось мне смутно знакомым, и я скомандовала Максу прыгнуть к четвертой звезде.       Мы вышли из прыжка на орбите второй планеты ее системы, и ощущение узнавания окрепло до твердости азбантиума. Тот самый мир в рассветных розовых лучах, персиковые облака, бирюзовые моря, кобальтово-синие леса, серебристые степи в алых цветах… А затем я узнала большой коралловый остров в северных тропиках посреди океана,  длинную бухту - ятаган сверкающей синевы в ножнах белого песка, рассекший лесистый берег - и, ведомая предчувствием, направила Максима на посадку.       Планета была необитаема, по крайней мере, ни следа технологической цивилизации в первом приближении. Зато прочей живности здесь было в избытке. Некрупные пестрые птички вышагивали вдоль берега на длинных голенастых ногах, охотились на крабов, выбирали раковины из прибрежных камней; разноцветные рыбки сновали по мелководью; из леса выбрался маленький пятнистый хищник с длинным хвостом и круглыми ушами, воровато огляделся и нырнул в воду рыбачить; нарядная красно-желтая бабочка величиной с ладонь уселась Максиму на нос, но его эктоплазматическая оболочка ей не понравилась, и она перебралась мне на макушку, а потом упорхнула. Макс проводил ее взглядом и скинул мне краткий отчет о местной микрофлоре и фауне: “опасных микроорганизмов, вирусов и простейших не обнаружено”.       А еще при вполне ламинарном течении времени здесь была магия, и Вихрь был близко. Только протяни руку, прикинь в голове коэффициенты блочно-трансферных уравнений - и его сила отзывается покалыванием в кончиках пальцев. Я соорудила файрболл размером с кулак, заставила песок пройтись маленьким смерчем вдоль берега и попыталась полевитировать над водой - получилось, но давешний хищник вдруг вынырнул из воды с рыбиной в зубах, я отвлеклась, потеряла концентрацию и плюхнулась в теплое и очень соленое море. Вынырнула, отфыркиваясь, погрозила кулаком потешавшемуся надо мной Максу и тут же поставила ему задачу:       - Закинь в Вихрь маяк. Будем кричать, ждать ответа и слушать сами.       Еще подхихикивая в кулак, Макс дематериализовался, а я принялась нарезать круги вдоль пляжа. Маяк должен сработать рано или поздно - вопрос в том, когда? Доктор получил мое сообщение - но сколько у них уйдет времени, чтобы они приняли мой пеленг? И почему Макс так долго возится с такой в общем-то простой операцией?       Он вернулся обратно, когда розовое солнце уже подползало к зениту. Достаточно, чтобы заставить меня забеспокоиться. С другой стороны, симбиотическая связь работала, я ощущала его присутствие и чувствовала, что он в порядке - просто возникли некоторые проблемы.       - Еле закрепил, - сообщил он мне в ответ на мой вопросительный импульс и скорчил обиженную моську, учуяв мое недовольство и тревогу. - Здесь такая турбулентность… В этой обособленной области сталкиваются два течения и образуют стоячие волны. Кататься на них весело, но зафиксировать приемопередатчик - та еще задачка. Но я ее решил, мой пилот. Вопрос в том, смогут ли нас услышать сквозь такие возмущения и границу обособления. А ты? Ищешь другое решение?       Макс спросил не просто так - заметил, что я не нахожу себе места, при этом даже не пытаюсь привести в порядок одежду, а так и шарахаюсь вдоль берега в мокром комбезе и забитых песком пилотажках. И он был прав: из ощущения, что мы все делаем не так, вот-вот должна была родиться идея. И она родилась.       - Макс, - выдала я, нахмурившись, - а ведь я бестолочь.  Я пытаюсь докричаться до Доктора, будто он за тридевять земель - а на самом деле он здесь. Совсем рядом. Во мне.       Мой корабль уставился на меня, видимо, прикидывая, не слишком ли сильно я ударилась головой при столкновении со стенкой трубы, а я продолжила:       - Помнишь сказку об Элинеддворэлундар? К каждому, кто любит, прилетает частичка ее души, чтобы помочь дозваться до любимого, где бы он ни был. Понимаешь, о чем я? Любовь - это связь. Наши с Доктором генетические линии связаны. Если что-то изменится во мне, он заметит перемены.       - Как квантовая запутанность, - подтвердил Макс после недолгого раздумья. - Так он сможет услышать тебя. В червоточине все направления верны, если знаешь пункт назначения, и все неверны, если не знаешь. Я могу записать сообщение в резервные поля твоей биодаты. Ни на что не повлияет, но нужную информацию даст.       - Так и произошло, - Таис перебивает меня, не досмотрев наш рассказ до конца. - Я заметила, Доктор что-то почуял, как-то определил конечную точку. Конец нити потянуло туда, энергия на поиск направления больше не тратилась, и ее хватило на портал. Смерть Змея отдала достаточно, чтобы мы смогли пройти.       - Плохо помню, если честно, - Доктор, задумавшись, тянет себя за ухо. - Я был… не в себе. Квазистабилен. Странное состояние. Как при игре в «восьмого связанного», но тут не пытаешься балансировать в статике, а летишь на гребне волны. Изменения в биодате было невозможно не заметить, это все равно, что сёрферу подменить доску на ходу. Тогда я сразу понял, где Шторм.        Он довольно улыбается, но тут же становится очень серьезным, даже мрачным. На бледной щеке проступает знакомая ямочка, глаза остро блестят. Что-то его беспокоит, и я кидаю ему вопросительный импульс «что не так?»       - Я не понял только одного, - он прерывается, чтобы сделать глоток из кружки и плотнее завернуться в халат. - Змей умер в очень, очень подходящий момент. Энергии хватило не на проброс сигнала, а на полноценный портал. Почему-то я не верю ни в самопожертвование, ни в угрызения совести. Как же так вышло - а, Секвэллис?       - Он назвал гибель моего Дома допустимыми потерями, - холодно отзывается та. - Он ни во что ни ставил наши судьбы. Рационал-ренегат, не желающий ничего видеть, кроме своего Великого Галлифрея. Я показала ему, насколько он неправ.       - И осознание своей ошибки вызвало у него острый приступ раскаяния и непреодолимое желание убить себя экстрактором, - фыркает Доктор, поворачивается к ней и морщится от боли в боку под повязкой. - Да неужели?       Секвэллис криво улыбается.       - Змей был готов умереть за Галлифрей, - она шлепает ладонью по коленке. - Я показала ему, в чем была его ошибка. Этого было достаточно. Сам знаешь, метод Кали требует искренности. Отдающий энергию должен сам этого хотеть - иначе он отдаст недостаточно и погибнет напрасно. Я не обманывала его, если ты об этом.       - Главное, у нас получилось, - Таис поднимает руки в примирительном жесте. - Запись Дома Тигинн внесена в Паутину Времени, прорыв хаоса остановлен. Секвэллис, лучше расскажи, как вам удалось украсть ключи от машин Паутины.       - Змей лгал. Мы их не крали, - та презрительно кривит губы. - Будь они в нашем распоряжении, мы не отправились бы в изгнание, а уничтожили бы Паутину еще при Рассилоне! Как Оракул могла не знать, что ключи в распоряжении Дома?       - Значит, он сам их украл, больше некому, - Таис поднимается с шезлонга и потягивается. - И стал, как обычно, искать, на кого свалить вину. Ладно, Иссгарот с ним. Надо бы поизучать эту миленькую планетку. Я пойду пройдусь по окрестностям. Кто со мной?       Она подхватывает свою куртку и легкой походкой направляется к лесу, ее брат спешит за ней, увязая в песке. Секвэллис, у которой почему-то вдруг испортилось настроение, просит Макса принять ее на борт и сделать кружок-другой по низкой орбите. Мы с Доктором остаемся одни. Он с тоской смотрит вслед Таис и съеживается в шезлонге, наклонившись вперед и обхватив плечи руками. Я сажусь рядом с ним на песок, пытаясь просканировать его соматику:       «Тебе плохо? Откройся, я посмотрю».       «Мне холодно, Шторм, - неохотно сознается Доктор, но не снимает блоки. - Почему так холодно? Я не могу согреться».       Опускаю руку ему на лоб - и охаю от удивления, настолько он горяч, а ток энергии в церебральных каналах почти не ощущается. Странно, очень странно - такого не должно быть! «Ложись», - сигналю я, и Доктор откидывается на спинку шезлонга. Смотреть на него невыносимо: болезненно исхудавшее тело, выпирающие ключицы и ребра, недозажившая резаная рана через всю грудь, полупрозрачный пузырь повязки на правом боку. Все его каналы видны отлично - они отмечены полосками новой розовой кожи на местах артронных ожогов. Почему так медленно заживает?       «Заживет, - Доктор пытается меня успокоить. - Мне бы только согреться… Это пройдет, пройдет обязательно. Я восстановлюсь. Не беспокойся за меня».       Я не понимаю, почему он боится попросить меня о помощи, и это ранит меня в оба сердца. Ну ладно, раз не хочешь, чтобы помогла я - почему бы не попросить Таис? Почему бы не остаться в капсуле, наконец? Проспал бы неприятный период восстановления - и нет проблем!       «Я не хочу спать, - откликается он. - Знаешь, Шторм… Я все еще… Не то, чтобы вижу - я чувствую… Мне это не нравится. Я хочу разобраться».       Приглядываюсь внимательнее к его энергетике. Лепестки ее многомерного цветка нечетки, точно смазаны. Он все еще квазистабилен, все еще пытается удержаться на гребне остаточного потока. Только так он может увидеть то, что ему не следует знать - свое будущее, но ему почему-то жизненно необходимо это сделать.       «Пожалуйста, Шторм… - Доктор сжимает мою руку в своей. - Пожалуйста, прошу тебя, не делай ничего. Не пытайся мне помочь. Оно пройдет само, уже проходит, а это мой единственный шанс. Я должен знать».       «Знать что? - я не понимаю. - Ты же знаешь, время можно переписать. Что тебя так беспокоит? Все еще может измениться».       Доктор качает головой, выгоревшая прядь волос падает ему на лоб. Его рука стискивает мою еще сильнее.       «Все меняется! - его поток наливается бессильным гневом. - Я чувствую, что уйду раньше времени. Я не успею… В бой за Галлифрей Дом Тигинн пойдет без меня».       Он пышет жаром, как печка, его глаза закрываются, голова бессильно свешивается на грудь, и мне кажется, что он бредит. Определенно, шунт большой емкости при инкапсуляции отнимает слишком много энергии у истощенного предельной перегрузкой организма - отсюда и невозможность поддерживать нужный температурный режим, и спутанность сознания. Я опускаю сложенные щепоткой пальцы на повязку над разрезом у его солнечного сплетения, сосредотачиваюсь и подкачиваю шунт, пока он не наполняется. Здесь это очень легко и совсем не больно, но Доктор стонет и хватается за повязку на боку. Он обессилен, но тем не менее пытается протестовать: «Что ты делаешь, непослушная? Опять играешь с огнем? А дети?»       «А что - дети? - откликаюсь я. - Они в порядке. Они воплотились, как только ты сделал запись о нашем Доме. Зиготы прикрепились еще до того, как мы с Максом вывалились сюда. Не волнуйся».       Обезболить его я не могу - поражение коснулось базовой структуры его организма, это можно только перетерпеть, пока не закончится восстановление. Но терпеть вместе со мной ему будет намного легче. Я полностью раскладываю шезлонг, устраиваюсь рядом с Доктором так, чтобы его голова оказалась у меня на плече, обнимаю покрепче и укрываю халатом. Доктор облегченно вздыхает, и я чувствую, что боль и холод разжимают впившиеся в него ледяные когти. Лепестки его энергетики обретают четкость, температура понемногу начинает снижаться, и он соскальзывает в странное забытье - нечто среднее между обмороком и сном. «Спи, хороший мой, - я осторожно глажу его по растрепанным волосам. - То, что ты увидел, что почувствовал, тебе просто показалось. Это были всего лишь галлюцинации от боли. Сон. Это пройдет...»       Да, я помогла ему заснуть - надеюсь, он не будет ругаться на меня за это.