Сказка странствий

      Предкраевая область, на краю разлома       Александра       Нежно-розовое закатное небо, золотистые кроны разлапистых хвойников, фиолетовый промерзший песок под ногами, бирюзовые торосы льда на замерзшей реке - на вид планета как планета. Но здесь почти не видно звезд, а небосвод от зенита к горизонту рассечен исполинской трещиной в бездонно-черную, полную пламенных туч бездну. Это граница Краевой области, крохотный мыс Вселенной, врезавшийся в океан Хаоса в результате чудовищного катаклизма в начале времен. Когда-то колоссальная молодая звезда оказалась выброшена на Край центробежной силой при столкновении формирующихся галактик и была разодрана силами Хаоса на клочки - остатки сорванной взрывом хромосферы до сих пор видны на ночном небе длинными радужными волокнами. Взрыв прокатился по всем измерениям, исказил их, и в ткани континуума возник гигантский разлом в Вихрь - та самая трещина в небосводе. Погибший гипергигант был настолько огромен, что его материи хватило на шаровидное скопление звезд, на краю которого приютился оранжевый карлик с системой из трех планет земного типа. Именно здесь звездные разрушители Галлифрея впервые достигли границ Вселенной. Отсюда Рассилон, Омега и Другой с борта «Эвридики» впервые взглянули на Край и столкнулись с мощью Вихря лицом к лицу. Здесь брал свое начало источник сил великой Империи Семи Систем - потом по неизвестной причине беспощадно оставленный позади. Забытый настолько давно и прочно, что исчез даже из лучших, самых полных навигационных справочников ТАРДИС.       На второй планете этой системы, в древней, заброшенной еще до Вечной Войны галлифрейской цитадели нашли себе приют Ведьмы Вихря. Хранительницы запретных знаний не особенно старались защитить свое пристанище - навигация ТАРДИС здесь сходила с ума, и без лоцмана материализоваться здесь было попросту невозможно. Даже Таис, вставшей в связку со мной для прохода сквозь Вихрь, это удалось лишь с четвертой попытки, и то благодаря ловкости Макса, распознавшего ритм колебаний Вихря в этих краях. В самом деле, кто захочет связываться с Ведьмами возле источника их сил?       Как бы там ни было, Максим, скинув мне краткую справку о нашем пункте назначения, успешно материализовался на круглой площади перед древней цитаделью, рядом со старинной башней - сверкающей шестигранной призмой, поднимающей острую вершину к границам тропосферы планеты. Казалось, башня была сделана из темно-фиолетового стекла с прожилками тончайших огненных нитей: золотистых, белых, бледно-зеленых. Но эти нити были живыми - они мерцали то ярче, то почти угасая, то утолщаясь, то становясь тоньше волоса, и медленно перемещались в фиолетовой толще. Я попыталась потрогать рифленый стеклянный бок башни, но мою руку задержало что-то теплое и невидимое. Я наклонилась и прищурилась, вглядываясь в узкий промежуток между темным стеклом и ладонью.       «Снаружи сверхплотное силовое поле, - подсказал мне Максим. Пока он так и оставался в форме корабля - нам с ним еще предстояло припарковать ТАРДИС Доктора так, чтобы она не скучала, и найти место, где можно будет заняться ремонтом Малышки - капсулы Хелле. - А что там внутри - прости, мой пилот, не имею понятия. Но это определенно не обычная материя. Взгляни».       Он наложил свое восприятие временных потоков на мое, и я увидела, как нити Паутины Времени здесь сплетаются, как пеньковые волокна, в толстые канаты, а те собираются в плотные пучки, сходящиеся к вершине башни высоко над нашими головами. Я запрокинула голову и уставилась в розовое небо.       - Что там? - сразу же осведомился Доктор, который после посадки выскочил из капсулы первым, подобрал оледенелый камушек у подножия башни и принялся его разглядывать, но, уловив в моем потоке что-то интересное, немедленно отшвырнул свою находку прочь, подбежал ко мне и тоже глянул в небо. - О, временные потоки - никогда не видел, чтобы они так закручивались. Где-то здесь обитают Мойры, а это их веретено?       - Все может быть, - Таис присоединилась к нам, тонкие льдинки хрустели под ее сапогами. - Старые Ведьмы говорили, это место - одно из тех, где Рассилон когда-то разместил машины для Закрепления Нити. Но мы не можем знать наверняка - вся информация об этом уничтожена или спрятана. Рассилон сделал все, чтобы Темные Времена не вернулись.       - Темные Времена? - переспросила я, наблюдая, как нежно-розовый закат наливается кроваво-алым, отчего трещина в небесах напомнила мне Байкальский рифт. - Это до Проклятия, верно? Когда в мире еще существовала магия, а Пифии видели будущее?       Таис покачала головой - ее рыжий хвост, перевитый цепочками из блестяще-черных шариков, смешно качнулся влево-вправо и упал ей на плечо.        - Видели, - подтвердила она. - А что насчет магии… Она существует и до сих пор, но практически недоступна. Однако в таких местах, как это, еще живут ее отзвуки. Поэтому Старые Ведьмы смогли протоптать к ней дорожку. Смотри.       Таис щелкнула пальцами, повернула руку ладонью вверх, и на ее перчатку диковинной птичкой опустился шарик бело-желтого огня величиной с апельсин. Она запустила его в ближайший сугроб - и тот растаял без следа, только струйка пара взлетела вверх, и ее подхватил порыв ветра. Доктор подбежал к проталине, просканировал ее отверткой и развел руками:       - Хороший фокус! Блестящий! Высочайшая концентрация энергии, и точность впечатляет! Но главная сила Ведьм заключается не в метании файрболлов, как у колдунишек из популярных на Сол-3 сказок, не так ли?       - Разумеется, - Таис кивнула и гордо улыбнулась. - Но это зависит от специализации. Есть те, кто силен в ментальных техниках и предвидении, есть те, кто умеет манипулировать свойствами материи, есть те, кто может перемещаться в пространстве и времени без вспомогательных устройств. Я - Ткач. Я работаю с энергетическими структурами - от струн Вихря до энергетики живых существ. Алекс, насколько я могу судить, тоже.       И тут у меня вдруг начало темнеть в глазах       - Ой… - только и смогла выдавить я и сложилась в три погибели от резкой внезапной боли в животе - как будто я съела капсулу с кислотой, и она растворилась у меня в желудке. Доктор мгновенно повернулся ко мне, прижал к себе, и я практически повисла на нем, ткнувшись носом ему в грудь. Ощущение было как с сильнейшего перепоя - ноги отказывались держать, в глазах все плыло, а к горлу подступила тошнота.       - Алекс, что с тобой? - спросил Доктор, быстро сканируя меня, и тут же прикрикнул на Таис. - Что с ней?! Быстро!       Но на Таис не надо было орать - она мгновенно оказалась у меня за спиной, и я почувствовала ее прохладные пальцы у меня на затылке. Несколько точных болезненных нажатий - и дурнота отпустила меня так же резко, как и напала. Осталась только противная слабость, и я обняла Доктора за шею, а он накинул на меня полу плаща и крепче прижал к себе.       - Т-токсикоз, наверно, - еле выговорила я - говорить все еще было тяжко. - Не рано?       - Я не рожала сама, - сообщила Таис, продолжая массировать мой затылок, - но мамины впечатления помню. Во-первых, для перестройки организма под беременность еще рано - энергоформы твоих детей еще не обрели плоть. Во-вторых, токсикоза у нас не бывает, мы легко адаптируемся к переменам. По большому счету, ты уже готова. Нет, дело не в этом...       - Начнем с того, - решительно перебил ее Доктор, - насколько это опасно. От меня в этом вопросе толку мало - я в этом не понимаю ни-че-го-шень-ки, - он отчеканил это слово по слогам. - И провалиться мне в Ккабу, я беспокоюсь!       - Может, оно само пройдет? - жалобно протянула я. - Ну, я не знаю, может, моя энергетика адаптируется. А может, это детки так пинаются. То есть это все ерунда, и жить с этим можно?       - А если нет? - Доктор снова повысил голос, и я почувствовала, как напряглась его рука, придерживающая меня за талию. - У матери Таис не было ничего подобного! Значит, это как минимум ненормально.       - Ненормально, подтверждаю, - донесся до меня голос Макса. Мои корабль перекинулся в гуманоидную форму и присоединился к нам, готовый накинуть на меня щиты или перебросить к себе в медотсек в любой момент. - Я просканировал Шторм и сообщаю вам - в моих медицинских базах знаний нет ни единого упоминания о таких симптомах. Но она права в том, что это проблема с энергетикой.       Таис и Доктор переглянулись - от его взгляда у меня похолодело в груди. Он тщательно заблокировался, но я все равно уловила эхо его передачи: «Старушка, груши… Таис, взгляни...» - и увидела, как лицо моей генной матери побледнело, губы сжались в жесткую линию, и в ее потоке мелькнуло гневное «Всемогущее Время, что он наделал!»       Я вздрогнула, а Доктор подхватил меня на руки:       - Максим, прими нас на борт. У меня появилась идея.       - Какая? - нервно поинтересовалась я, но вдруг поперхнулась от нового приступа тошноты. Не успела я пожаловаться, как мы втроем уже были на борту моего корабля - только не в консольной или медотсеке, что было бы логично, а почему-то в библиотеке. Доктор плюхнулся на диван, я - на Доктора, Таис приземлилась в уютное кресло, и Макс развернул перед нами полуцилиндр голографического монитора. Несмотря на то, что он убрал все свистульки, сепульки и прочие навороты, я безошибочно узнала пояснительную записку к проекту «Королева бурь» - истории моего создания. Я завозилась, чувствуя себя крайне неловко. Доктор помог мне улечься и устроить голову у него на коленях, а сам, опустив левую руку мне на живот, поднял правую вверх, и на его указательном пальце появился блестящий красный наперсток виртуальной указки. Таис подалась вперед, вчитываясь в витиеватый текст, а Доктор проворно нашел нужный ему фрагмент и выделил его указкой.       - Итак, - провозгласил он, - когда галлифрейский ребенок появляется на свет из Станка, его биоданные изначально вписаны в Паутину Времени, и он наследует эту запись непосредственно от записи своего Дома. Ребенок естественного рождения наследует записи биологических родителей. Но есть особый случай: когда ребенок не наследует ничью запись. Соответственно, его дети уже не могут ничего унаследовать.       - Звучит логично, - Таис почесала бровь, - но… Мой геном? Разве Алекс не унаследовала запись Дома Двора?       Доктор покачал головой и отмахнулся от нее - луч указки метнулся по полутемному залу библиотеки.       - Нет, не считается, - заявил он и вывел на экран строенную спираль моей ДНК, а Макс раскрасил ее разноцветными полосами и подписал каждый участок. - Рассилон использовал твой геном как базу, но посмотри сюда: вот этот блок характерен для Блайледж, этот для Редлумс. Максим, дружище, а это точно Иксион, не путаешь? Да, да, я понял, ты не можешь перепутать. А эти блоки - вон, выделены зеленым - вообще не идентифицируются, так как сконструированы с нуля. Короче говоря, запись Дома Двора Шторм не унаследовала, как и запись любого другого Дома, где Рассилон заимствовал блоки ДНК. Запись матери Шторм тоже унаследовать не могла - у нее нет генов Ксанни, кроме нескольких общих для Двора блоков. И в том, и в этом случае данных слишком мало. Ксанни, кстати сказать, сама косвенно подтвердила мою догадку.       - Когда? - поинтересовалась я, и Доктор осторожно погладил мое многострадальное пузо:       - Когда написала мне, что не видит твою линию времени. Ты как-то втиснулась в Паутину Времени после регенерации Ксанни, поэтому ты сформировалась и родилась, но с нашими детьми так не получится. По линии отца все хорошо, но по линии матери идет ошибка. В результате механизмы контроля чистоты генома дают сбой. То что ты чувствуешь - это реакция твоей энергетики на этот сбой. Твой организм пытается защитить их, сражается, но…       Он прервал свою речь, поперхнувшись, и Таис закончила за него:       - Рассилон не предполагал, что ты… захочешь завести семью. Более того, он вложил в тебя защиту - отрицательную обратную связь, чтобы твои попытки полюбить делали тебе больно. Доктор убрал ее - весьма, хм… нестандартным способом, но эффектно. Но тем не менее, ты не унаследовала запись Дома, поэтому механизмы контроля чистоты генома не дают вашим детям воплотиться. Если их энергоформы не получат поддерживающую клетку-зиготу, они не смогут развиться. По моим прикидкам, у нас восемь дней для того, чтобы как-то решить проблему. После…       Она тоже запнулась, развела руками, а я зябко поёжилась и ощутила, как вздрогнула рука Доктора у меня на животе. Я вцепилась в нее, как утопающий - в спасателя, и жалобно пробормотала:       - Но это хоть как-то решается? Что-нибудь можно сделать?       Доктор и Таис переглянулись - молниеносный мыслеобмен, на который меня не пригласили. Затем Таис порывисто вскочила с кресла.       - Решение есть, и не одно, - сообщила она. - Вариант первый: переписать Паутину Времени и внести в твои биоданные наследственную запись Дома Двора. Второй вариант: включить в Паутину запись о вашем новом Доме, прописать вас с Доктором как Основателей, и тогда ваши дети унаследуют запись естественным путем.       - Таис, ты упускаешь, что их геном еще не сформирован, - перебил ее Доктор. - Генетика - не моя любимая специальность, но азы я кое-как помню. Момент формирования генома - это и есть то самое физическое воплощение. Пока нам просто нечего вписывать! Поэтому сначала надо будет отправиться туда, где Спиральная Политика не действует. Там формирование генома пройдет без проблем, и вот тогда у нас появятся… кхм... данные для записи.       - Согласна, - ответила Таис после недолгого раздумья и нервно прошлась вдоль нашего дивана. - Но как мы найдем такое место?       Доктор поднял руку, сверкнул указкой, и плашки текста и формул на проекции сменились мерцающей серебристой сферой, в которой я узнала полный навигационный атлас боевых ТАРДИС. Сфера не была гладкой, как глобус - напротив, она походила на старую, обросшую ракушками и водорослями морскую мину. Еще один взмах указки - и на серебристую сферу наложилась ярко-оранжевая, идеально круглая, с обозначенным горящей точкой центром, координаты которого каждый из нас помнил лучше, чем собственную физиономию.        - Вот как-то так, - Доктор ткнул указкой в первый попавшийся кривой отросток серебристой сферы. - Куда-то в эти отнорки и закоулки отправилась первая эмигрантская волна - те, кому Закрепление Нити оказалось поперек горла. Всякие там Внуки Пифий, эремиты, трансблаоиты, радикалы Иксиона и Омега их знает кто еще. Первые ренегаты. Нам надо туда, в дебри дикой Вселенной.       Я подняла на него глаза, встретилась взглядом с его - и ощутила, как в его эмоциональном потоке растерянность, смятение и гнев вытесняются злым боевым азартом. Шторм надвигался, и я готова была улететь вместе с ним хоть за Край.       - Таис, - поинтересовался Доктор, - ты с нами? Поможешь выбрать координаты? Максим, задачу понял? Ищем приличную планету за краем Спиральной Политики. Шторм, даешь добро?       И, не успела я кивнуть, Максим дематериализовался с этой промерзшей планеты.       ***       Очередной прыжок, дикая тряска - навигация в этих краях даже для Макса исключительно некомфортна. Зато результат наконец-то устраивает и Таис, и Доктора, и меня: нам попалась  более-менее приличная планета. Опять чужие небеса - на этот раз укутанные низкими плотными облаками. На опушку леса сеется мелкий дождик, безветренно, пахнет мокрой травой и грибами. Как будто мы приземлились в начале сентября в Тверской губернии, а не где-то в жопе мира, куда Рассилон вампиров не загонял.       Сидя на обросшем мягким бело-зеленым мхом толстенном стволе, поваленном не то бурей, не то снегом много зим и лет назад, наблюдаю, как Доктор носится по опушке с теодолитом, размечая строительную площадку под наше временное убежище. Никаких игр с размерностями, сказала Таис, никаких технологий пространственного управления. Ничего, что может встать между мной и энергетикой этих мест, ничего, что может повлиять на развитие энергоформ наших деток и помешать им воплотиться. Поэтому - только древние технологии строительства: сборный жилой купол на фундаменте из переплавленного местного кремнезема и внешний, тщательно заэкранированный энергоблок. Многорукая черепашка на гусеничном ходу - строительный робот эпохи экспансии, старательно воссозданный Максом - ползает за Доктором и вопросительно верещит, когда он останавливается. Таис, в своей темно-красной плащ-палатке с островерхим капюшоном похожая на сказочную ведьму, прогуливается по моему бревну взад-вперед, пропитанный влагой мох под ее сапогами хлюпает как губка.       - Вот и все! Закончил! - Доктор дает отмашку черепашке, та отращивает отвал и начинает вгрызаться в глинистую почву с мощью тяжелого бульдозера, абсолютно неожиданной для крохи размером со складской погрузчик. - Глина здесь очень подходящая, состав алюмосиликатов практически не требует добавок. Фундамент будет готов часа за три, я так думаю. Шторм, как себя чувствуешь? Не замерзла?       А сам тем временем сканирует мои соматические потоки настолько аккуратно и нежно, как будто я - хрупкий цветочек или только что вылупившаяся бабочка и могу рассыпаться даже от ментального контакта. Узнав о моем состоянии, мой чудик принялся буквально сдувать с меня пылинки. Велел Максу поднять уровень комфорта в моей каюте и включить медицинский мониторинг на параноидальном уровне. После того, как мы покинули зону действия Спиральной политики, мои приступы больше не повторялись, и это внушало нам всем определенную надежду, а после посадки я начала ощущать энергетические сигнатуры близнецов - два солнечно-желтых клубочка, выросших на моем нижнем главном канале. Судя по всему, до их воплощения осталось совсем немного - пять-шесть местных дней, и я буду физически беременна.       - Нет, не замерзла, - отозвалась я, поднялась с бревна, потянулась и расправила свой длинный непромокаемый плащ - такой же, как у Таис, только серебристый. - Ужас как скучно сидеть на одном месте. Может, по грибы? Чувствуешь, как пахнет?       Доктор втянул носом воздух и фыркнул.       - Пффф! Я тебе все равно их есть не дам. А собирать только из спортивного интереса…       - Вот именно, - я подошла к нему и потянула за рукав. - Из спортивного интереса. Пойдем, проветримся? Робот и без тебя справится, а Таис за ним присмотрит.        - Конечно, присмотрю, - Таис подкинула на ладони бледно-желтый файрбол. - А Максим составит мне компанию. Только далеко не уходите.       И, отвечая на мой невысказанный вопрос, очень серьезно добавила:       - Тут в вероятностях сама Пифия голову сломает, и мне это не нравится. Будьте осторожны.       - На ненаселенной планете? - я сморщила нос и подхватила Доктора под руку. - Кого тут бояться? Идем!       И мы не спеша пробрались сквозь кусты орешника на опушке и двинулись вглубь леса. Местность чем дальше, тем больше напоминала Землю - те же березки, осинки и ёлки, те же земляничные розетки под ногами, те же птичьи голоса, и даже выпрыгнувшая из-под ног жаба выглядела родной сестрой водившихся в папашином огороде. А затем мы набрели на ведьмин круг ярких разнокалиберных рыжиков, бодро приподнимавших лесную подстилку вокруг раздвоенной пушистой сосны, и сходство безымянной планеты с Землей стало практически стопроцентным. Я немедленно поделилась своим наблюдением с Доктором, он сорвал сосновую хвоинку, пожевал кончик и задумчиво выдал:       - Ага, ага. Смола, хлорофилл, состав атмосферы, гравитация. Очень похоже. Но есть фундаментальное отличие: нет людей. Есть соображения, почему?       - Зато тут есть магия, - я подкинула на ладони прелестный маленький рыжик, и он повис над ней, никуда не падая. - Может, люди перебили друг друга в магической войне?       - И сохранили нетронутой биосферу? - недоверчиво хмыкнул Доктор. - Я эту расу знаю! Сами выживут где угодно, но вокруг себя испортят все, что можно. Нет, их тут просто нет. Нет и все. И это странно.       - Уж не хочешь ли ты сказать… - предчувствие вдруг остро кольнуло меня в оба сердца. Запоздалое - не успела я договорить, как вдруг нас накрыл белый луч трансмата, а в следующий миг на меня обрушилась темнота.       ***       Сознание включилось также внезапно, как и покинуло меня, но я решила не показывать виду, что пришла в себя - заблокировалась, окутала сферу сознания дополнительным туманным щитом и, не открывая глаз, принялась оценивать, что мне сообщали о моём окружении остальные органы чувств. Я отчетливо ощущала присутствие рядом с собой наших похитителей, и мне вовсе не хотелось вступать с ними в контакт, пока я не сориентируюсь в ситуации хотя бы в первом приближении.       Итак, прежде всего, это та же планета и тот же самый временной поток, признаков перемещения во времени я не ощущала. Судя по меньшей напряженности планетарного магнитного поля, я оказалась в более низких широтах, практически на экваторе. Но это были единственные хорошие новости.       Первая плохая новость - радужный поток симбиосвязи в моей сфере сознания застыл и померк, и я поняла, что не смогу докричаться до Максима, как бы я ни старалась.  Вторая - я не чувствовала присутствия Доктора поблизости. И третья - если на лесной опушке я просто купалась в местных энергетических потоках, то здесь я не ощущала их вообще. Это было похоже на пустоту в эфире, когда включаешь приемник, а на знакомой частоте радиостанции слышны одни помехи. Или, скорее, на работу глушилок РЭБ.       Поэтому я принялась за анализ своего непосредственного окружения и обнаружила, что лежу на чем-то холодном, каменной твердости, закутанная в несколько слоев тонкой шелковистой ткани, как младенец в пеленки - особо не пошевелиться. Вокруг меня отчетливо ощущается чужое присутствие: шестеро, женщины, энергетические сигнатуры похожи на наши, галлифрейские - но есть отличие. Как будто чего-то не хватает, и внешние каналы узковаты. Кто такие? Ни в моей памяти, ни в маминой - ни намека на ответ. В ментальном фоне - нетерпеливое ожидание и мстительное торжество, как будто поймали злейшего врага. Что же вы собираетесь делать со мной, девушки? Не нравится мне ваше отношение ко мне, нет-с, моя прелесть, совсем не нравится.       И тут я понимаю, чего именно не хватает в их сигнатурах - проекции на измерения Вихря! То самое кардинальное отличие обычных галлифрейцев от Повелителей Времени, то, что позволяет чувствовать, как живет и дышит Паутина, то, что помогает нам устанавливать и поддерживать симбиосвязь. То, что я привыкла воспринимать как данность - но до Рассилона у галлифрейцев этого точно не было.       Это дало мне не одну, а сразу две подсказки. Во-первых, я имею дело с представителями какой-то фракции Первой диаспоры. А во-вторых - то, с чем они никогда не сталкивались, спрятать от меня не выйдет. А Вихрь - вот он, здесь, рядом, стоит только начать вспоминать основные уравнения блочно-трансферных вычислений. Проекция моей энергетики на него дрожит, подстраиваясь, пока я играю с параметрами, согласовываю фазы и частоты, входя в резонанс с его ближайшим потоком. Наконец мне удается отщипнуть от него тонкую струйку, направить его в себя, и по главным каналам от макушки до крестца разливается его сила - обжигающая, рвущая нервы мощь артронного потока высоких энергий. Трудно не застонать, но я держусь, продолжаю лежать безмолвной, недвижимой куклой - а сама слушаю, протягиваю тонкие щупальца силы вокруг и пытаюсь докричаться до Доктора.       Но сначала мне удается поймать паттерн общего ментального  потока находящихся в комнате, и я пытаюсь как можно более незаметно встроиться в него, проникнуть в их мысли, оглядеться вокруг их глазами. Я ощущаю их сферы сознания, точнее, их внешние щиты: зеркальный шар, вихрь оранжевого огня, сферу из блестящих стальных игл, сверкающий острыми гранями кристалл, мерцающее сиреневыми переливами облако, свитый в трехмерную спираль бурный поток. Медленно и плавно мои щупальца скользят вдоль них, ища слабые места, и наконец одно из них проскальзывает в еле заметную брешь между струями спирального потока. Есть контакт! Я внутри сферы сознания одной из похитительниц, теперь весь расклад у меня как на ладони.       Я вижу полутемный круглый зал со сводчатым потолком, красно-оранжевый свет из щелей между шестиугольными стеновыми панелями, на одних - надписи на старогаллифейском, на других - раскрашенные барельефы: чьи-то портреты, какие-то невиданные чудовища, сцены таинственных обрядов и небывалых битв. Во весь потолок - фреска: шесть женщин в развевающихся мантиях стоят в кольце, взявшись за руки, а в центре их хоровода - схематичная карта нашей Вселенной. Кто такие? Богини, духи, персонификации стихий? Их глубокие, удивительно живые глаза смотрят вниз, на круглое каменное возвышение в центре зала с зеркально-черной поверхностью. На нем, раскинув руки в стороны, неподвижно лежит женщина, закутанная в фиолетовый шелк, силовые держатели притягивают ее к черному зеркалу за шею, талию и запястья. Глаза закрыты, лицо бледное, короткие пепельные волосы - точно гало вокруг ее головы. Что с ней? Почему она не приходит в себя? Уже пора, поединок начнется уже вот-вот, а она лежит точно замороженная.       Проклятье! Женщина, прикованная к каменному кругу - это я. А размышления - той девицы, в чье сознание я проникла. Как тебя звать, котя - вроде бы Ирис? Отлично. Вижу в черном зеркале отражение твоей худенькой глазастой мордашки. Совсем молоденькая, а? Но вроде вы все тут не старые - даже не среднего возраста, даже ваша предводительница Кали, нервно стиснувшая резную рукоять короткого кинжала и сверкающая черными глазами. Ох, не надавали бы вам старшие Дома по шее за самодеятельность… И, во имя Вихря и Времени, что это за поединок?        Точно в ответ моим мыслям в воздухе над возвышением появляется призрачное свечение, собирается в шар голограммы - судя по всему, нам включили прямую трансляцию. Мы видим скудно освещенный зал, настолько огромный, что его потолок и стены тонут в темноте, слабо светятся только щели между стеновыми панелями. Звонит колокол, на полу зала проступает светящийся желто-белым шестиугольник, и все, кто стоит внутри него, оказываются, как в клетке, в уходящем ввысь световом столбе. Все - молодые парни и девчонки, напряженные, взвинченные, с горящими глазами, в разноцветных церемониальных мантиях, с массивными накладками на плечах, похожими на огромные погоны из бронзового блестящего кружева. Все - кроме одного.       Он стоит ко мне спиной, но я узнала бы его в любой толпе: высокий, легкий, сухой, гордая осанка, небрежная поза, скрывающая постоянную готовность к бою. Доктор, нашелся! На вид вроде цел и невредим, не избит и не ранен, но одежду у него отобрали. Стоит на каменном полу босиком, одет в одни широкие черные штаны с высоким поясом, похожие на хакама, руки сильно стянуты в локтях и запястьях силовыми наручниками за спиной. Я вижу, как напряжены его мышцы, как почти спряталась между сведенными лопатками такая знакомая родинка. Ему больно и неудобно, но он не показывает виду, а держится со своей обычной лихой наглостью. Если ему удастся освободить руки…       Мои поисковые щупальца бросаются через Вихрь вперёд - и вдруг встречаются с такими же, посланными Доктором мне навстречу. Поток между нами устанавливается моментально.       «Шторм, наконец-то! Как ты? Где ты?»       «Я рядом. Практически за стенкой, - бросаю ему короткий статус своей соматики и энергетики. - Прикидываюсь бессознательным бревном, пытаюсь прокачать обстановку. Ты уже понял? Сила здесь доступна только через Вихрь, зато ее тут полно».       «Совершенно верно, - я принимаю от него такой же отчет. - Именно это им от нас и надо. Мы должны стать для них мостом между Вихрем и обычными измерениями. Они хотят использовать нас, чтобы пробиться в высшие измерения и вернуть своих богинь».       «Тех самых, которые сгинули после Закрепления Нити? А те, кто нас поймал - это кто?»       «Да, те самые шесть богинь древности. Мы с тобой попались фанатикам из Дома Иксион. Иксиониты как-то разузнали, чем Повелители Времени отличаются от них, и решили, что на пределе возможностей мы отдадим достаточно энергии, чтобы пробиться в обиталище богинь. Слушай! Сейчас будет говорить их предводительница».       Снова - колокол, густой тревожный звон плывет в неподвижном воздухе. Фигуры в мантиях выстраиваются перед Доктором полукругом, стоящая посередине делает шаг вперед, держа в вытянутых перед собой руках довольно длинный меч с багрово-черной рукоятью под двуручный хват - нечто среднее между тачи и катаной. Высокая, тонкая, темно-фиолетовая мантия висит на ней как на вешалке, на голове - круглый шлем, закрывающий верхнюю часть лица, на металлическое кружево воротника падают огненно-рыжие вьющиеся волосы, яркий тонкогубый рот, иссиня-бледная кожа, как у вампира. Это и есть предводительница фанатиков?        - Слушайте меня, дом Иксион! - разносится по залу звенящий от напряжения высокий голос. - Наступает великий момент. В наших руках два рационал-ренегата, тех самых, из-за которых наши богини покинули нас. Их сила сегодня поможет нам призвать Великую Шестерку обратно, и тогда мы сможем вернуться на Галлифрей победителями!       Боевой клич десятков молодых голосов прокатывается по залу, но предводительница поднимает клинок вверх, по его лезвию прокатывается багровый огонек, и снова воцаряется тишина.       - Эти ренегаты, - предводительница указывает клинком на Доктора, - незаслуженно владеют огромной силой, связывающей их с высшими измерениями, куда скрылись наши богини. Сегодня мы заберем ее у них! Сделаем это!       - Интересно, - перебивает ее Доктор и саркастически хмыкает, - как вы собираетесь это сделать? Я понял, вы знаете, что мы можем регенерировать, но освобождение энергии при регенерации даже мы сами практически не можем контролировать. Если вы будете просто убивать нас раз за разом, освободившейся энергии вам не хватит.       - Не перебивай меня, ренегат! - предводительница едва не срывается на визг. - Мы знаем, как это сделать. Ты будешь сражаться с нашими добровольцами, пока не погибнешь последней смертью. Мы соберем освободившуюся силу с помощью этого клинка - и их, и твою, и тогда женщина пробьет нам путь. В этом случае у нее будет шанс остаться в живых. Если ты откажешься, мы просто выкачаем из вас энергию до последнего эрга. Это будет больно и для вас, и для нас, но мы готовы пойти на это!       - Ритуальное мучительство? - надменно бросает Доктор. - Некромантия, развлечение эремитов? Думаете, сработает? Не стоит ли для начала попросить меня проверить ваши расчеты?       - Мы уже все проверили, ренегат! - предводительница уже на грани срыва, ее голос дрожит. - Я спрашиваю тебя: ты хочешь умереть как воин или как одноразовый аккумулятор? Ты хочешь спасти выбравшую тебя женщину? Решай!       Она поднимает клинок в попытке достать острием шею Доктора, но за долю секунды до контакта по его рукам от плеч к кончикам пальцев проскакивают чуть заметные колечки тончайшего желтого пламени. Миг - и его руки свободны. Стремительный шаг вперед, скольжение влево, его рука тэгатаной уводит вниз клинок предводительницы, пальцы смыкаются на ее тонком запястье - она не успевает ответить и падает ничком, пойманная в беспощадный котэ гаеси. Доктор стоит над ней, уперев отобранный клинок ей в спину, как копье:       - Я все-таки настоятельно рекомендую обсудить детали вашего плана со мной. Уверен, можно найти такое решение, что никому не придется умирать.       - Нет! - предводительница ерзает по черному камню пола, дергает ногами, но не сдается. - К бою! Убейте его! Займитесь девкой!       Глазами моей подконтрольной я вижу, что Кали наклоняется ко мне, заносит кинжал, и начинаю действовать. Перехватываю моторику Ирис, так что она не успевает и охнуть, как перещелкивает тумблер, отключает мои силовые браслеты и набрасывается на свою начальницу с кулаками. Сил у нее немного, зато эффект внезапности срабатывает на все сто: они обе падают на пол и катаются по нему, вцепившись друг в друга как бешеные кошки. Мои энергетические щупальца превращаются в гибкие лезвия, режут мой саван в лоскуты, я вскакиваю на ноги, бью в нос рукой-копьем девицу, попытавшуюся меня удержать, и выхватываю из ножен у нее на поясе короткий кинжал-кайкэн.       - Авада кедавра, блядь! - я кричу во весь голос, давая выход наполнившей меня силе Вихря, взмах кинжала - с его острия слетают ветвистые зеленые молнии и настигают иксиониток. Не убить, не причинить боли - только вырубить, ни эрга силы для их некромантии. Девицы падают на пол как подкошенные, а дерущаяся парочка замирает в странной позе вповалку друг на дружке. Я свободна - так, что теперь?       Мне не очень хочется в голом виде бегать по местным подземельям и лезть в драку - мало ли, куда придется падать. Обрывки моего савана годятся только для наряда стриптизерши, зато блокировки силы больше нет, заклятие материализации сплетается почти само собой (или я невольно считала его из разума Ирис?) - на мне из воздуха концентрируется черное как ночь плотное доги. Не прайдонский штурмовой полускафандр, как я хотела, но сойдет. Теперь надо выйти отсюда - и к Доктору, напролом. Я направляю острие кайкэна в стену:       - Бомбарда максима!       Вообще говоря, я могла бы и не орать заклинания из саги о Гарри Поттере, но словесные формы помогают истечению и направлению энергии, а кайкэн служит ее излучателем, хоть и далеко не таким мощным и послушным, как танто Ведьм, но вполне подходящим. В этот раз никакой огонь с острия не стекает, просто воздух перед клинком вздрагивает, осколки разлетаются шрапнелью, так что я еле успеваю выставить щит левой рукой - стена разлетается вдребезги, будто я пальнула в нее бетонобойным снарядом. Я разбегаюсь и одним длинным прыжком-сальто прыгаю в дыру.       Еще в полете замечаю - свалка там кипит нешуточная, настолько, что никто даже не заметил, что в стене вдруг появился пролом, все заняты Доктором. Отобранным клинком он пришпилил предводительницу за мантию к полу, но безоружным не остался, а наколдовал себе серебристо-блестящую палку-дзё, что позволяет ему держать противников на расстоянии. Все тот же принцип: не убить, но вырубить - замечаю на полу четыре слабо шевелящихся тела в разноцветных мантиях. И похоже, что вытянутой из Вихря силой он замедлил свой временной поток: дзё крутится как лопасти взбесившейся вертушки, классическое учи коми уширо цки на запредельной скорости сшибает с ног двоих парней с мечами, посмевших приблизиться к Доктору - наскочившему спереди прилетает тычок в нервный узел на плече, напавшему сзади - в солнечное сплетение. На возврате дзё  отбивает брошенный чьим-то телекинезом клинок - он разлетается мелкими осколками. Решив отомстить, еще трое бросаются вперед, передовой пытается достать его боковым ударом, но Доктор не парирует. Он взлетает в воздух, мягко приземляется на летящее лезвие, точным цки в висок вырубает бедолагу, одновременно уклоняется от кири агэ второго, перепрыгивает на его тачи и валит его коротким маэ гери в нос - вот что называется «парить на клинке»! Еще прыжок - и Доктор лихим сальто оказывается за спинами своих противников, в полете успев ткнуть в затылок еще одного и при приземлении впечатать тоби йоко гери в живот второму. Клинки тех, кто успел к к нему развернуться, он отбивает молниеносным кататэ хачи-но-дзи гаеси, сверкающая дзё чертит в воздухе двойную восьмерку, и в этот миг в сшибку врезаюсь я, раскидывая обездвиживающие молнии с острия кайкэна. Доктор замечает меня, поднимает свободную руку, мы встаем спина к спине и синхронно выкрикиваем:       - Экспеллиармус!       Мы оба еле сдерживаемся, чтобы не расхохотаться, но вербальные заклинания опять работают отлично, помогая синхронизировать наши усилия. Потоки силы с кончиков пальцев Доктора и с острия моего кайкэна скручиваются в огненный торнадо под потолком. Рукояти мечей вырываются из рук наших противников, утягивают клинки в воронку, и та схлопывается с жутким треском и грохотом, обдав нас искрами и вонючим дымом. Рыжая девчонка в сером, оставшись без оружия, запускает в нас пяток файрболлов с арбуз величиной. Я еле успеваю выставить щит, пламя скатывается по нему, как горящий напалм, на полу остаются выжженные серые пятна, а Доктор в тот же миг швыряет в нее свою дзё. Палка вспыхивает в полете, горящим копьем бьет девчонку в живот, и та со сдавленным стоном оседает на пол. Но энергия уходит, я тяну из Вихря новые струны, шипя и морщась от обжигающих потоков, и чувствую, как моя энергетика начинает перегреваться. Доктор проделывает то же самое, и на миг его скрючивает от боли, но он восстанавливает контроль.        «Мы сильнее, но их больше, - сигналит мне Доктор, у него из ноздри скатывается капля крови и растекается по губам. - Те, кого мы вырубили, вот-вот очнутся и навалятся на нас. К тому же на замедление времени уходит прорва сил. Если так и дальше будет продолжаться, мы сгорим от перегрузки - или нам придется убивать. Пробейся к Максу, а я попробую их заболтать».       В руках Доктора появляется новое оружие - теперь это не дзё, а мерцающая титановыми переливами катана, и я понимаю, что шутки кончились. Делаю свои энергетические щупальца видимыми обычным зрением, превращаясь в огненную тысячерукую Каннон. Доктор замирает в вакигамаэ: правая рука с клинком отходит назад, левая - перед грудью, сжатые тэгатаной пальцы одеваются золотистым свечением. Еще никогда его любимая стойка не выглядела такой грозной. Он обводит горящим взглядом выстроившихся перед нами противников.       - Где старшие Дома? - надменно спрашивает он. - Позовите их. Я хочу говорить с ними.       В ответ нас пытаются придавить телепатически, но не так, как в бою на Звездной Кузнице: если тогда нам пытались внушить неуверенность, страх и жуткие предчувствия, то сейчас наши ментальные щиты пытаются смять объединенной грубой силой. Отклонив первый таранный удар огненной иглы, я отщипываю еще одну струну от Вихря - приходится вырубить болевой центр, чтобы не терять концентрацию, в носу хлюпает кровь, но теперь силы хватает, чтобы растянуть мой щит на нас обоих и превратить его в водоворот бурлящей холодной воды и ледяного тумана. Игла вовлекается в его кружение, теряет форму, вплетается в ее потоки, разогревая их до кипятка. Пар обжигает, свистит в ушах, я перегреваюсь, и тут прилетает подсказка от Доктора: «Коса дори ирими нагэ. Разбаланс, разворот, бросок!»       Немного холода из центра воронки - и ее наружные кипящие слои сжимаются, разгоняясь до немыслимых скоростей. Остается только направить эти тонкие, острые как бритва струи по назначению. Кайкэн рассекает горячий воздух и взлетает в тэура, пришпиленная к полу девушка жалобно всхлипывает и вытягивается на камне, лишившись сознания, еще трое парней и две девушки оседают на пол, схватившись за горло - и наступает напряженная тишина.       - Достаточно! - бросает Доктор. - Порезвились - и хватит. Я хочу говорить со Старшими Дома. Это против моих правил, но я даю вам второй шанс. Позовите их! В третий раз я просить не буду. Не заставляйте вас убивать - регенерировать вы не можете. Ну?!       Наши противники растерянно переглядываются. Видимо, они были в связке звездой, центром которой была девушка, упавшая от моего ответного удара. Причем эта связка еще и обеспечивала им прикрытие и глушение внешней передачи - я замечаю, как оживает радужная нить симбиосвязи, как в потоке Макса колоколом звучит его тревожный вызов: «Мой пилот, где ты?! Не чувствую тебя! Отзовись!»        «Я здесь! - сигналю Максу в ответ. - Доктор со мной. Ты засёк наши координаты?»       «Без проблем!» - Максим материализуется перед нами, обставив свое появление весьма эффектно - в демонической форме, с ослепительной вспышкой и громом юпитерианской грозы, аж пол тряхнуло. У меня заболели уши, Доктор поморщился, а кого-то из наших противников сбило с ног, и они предпочли не вставать, а отползти подальше от страховидного многорукого, многоглазого и крылатого существа, одетого алым огнем и ощетинившегося тяжелым оружием: фантазия у Макса богатая. Воздух вокруг него вздрагивает - мой корабль расширяет щиты, сканирует нас на предмет повреждений и сигналит: «Мой пилот, принять вас на борт, и валим? Или сначала наглядно пояснить ребятишкам, почём лук на рынке?»       «Подожди, - откликаюсь я, попутно гадая, где Макс мог нахвататься таких выражений. - Доктор хотел с ними поговорить. А ты их напугал до икоты».       «Испуг наблюдаю, а икоту - нет, - весело передает он мне в ответ. - Понял тебя, мой пилот. Исправляюсь».       Он перекидывается в гуманоидную форму, впрочем, оставляя на виду массивные браслеты ротационных пушек, и делает шаг назад - занимает позицию за нашими спинами. Но в ментальном фоне наших противников я не чувствую облегчения - напротив, недоумение и страх. Неведомое существо оказалось не демоном, а кем-то неведомым и из-за этого еще более страшным. Они бы и рады бежать куда глаза глядят, но их испуг крепко смешан с любопытством, тем более, что диковинная бестия прямо сейчас ни сжечь, ни сожрать их не собирается. Но у них нет никаких сомнений, что любое недружественное действие - и могучий помощник бывших пленников ответит так, что мало не покажется.       - Итак? - переспрашивает Доктор, нахально приподняв бровь. - Ваши Старшие. Где они? Мое терпение не бесконечно.       В ответ под потолком вспыхивает круг ярчайшего белого света, плавно опускается на пол перед нами непрозрачным сияющим цилиндром и гаснет. Перед нами откуда ни возьмись возникают шестеро: двое мужчин, четыре женщины. От них веет спокойной силой и несуетным достоинством, их церемониальные мантии и оружие уже выглядят принадлежащими им по праву, а не позаимствованными без спросу у старших Дома. Забрала их бронзовых, покрытых сложнейшей гравировкой шлемов подняты, и в нас впиваются внимательные взгляды шести пар горящих глаз.       - Приветствуем Старших Дома Иксион, - Доктор делает шаг вперед, мерцающая катана в его руке гаснет, но его ладони все еще одеты тонким золотым сиянием. - Мы хотели бы узнать причину, по которой ваши младшие на нас напали и попытались убить. Мы не враги вашему Дому!       - Не враги, воин Лангбэрроу? - переспрашивает женщина в темно-красной мантии и тоже делает шаг вперед. - Но ты из тех, кто назвал себя Повелителями Времени, ты ведешь свой род от предателей, кто не отправился в изгнание, а поддержал мятежника Рассилона! Разве не вы помогали ему устанавливать машины для укрощения Времени? Разве не вы отказались от своей природы и заменили ее инженерией? Мы не смогли жить в вашем мире - из-за вас наши богини покинули этот мир, нам пришлось стать изгнанниками! Разве несправедливо, что наши младшие решили заставить вас заплатить за это?        - Ни капли, - Доктор качает головой. - С тех времен прошло столько времени, что некоторые звезды стали черными дырами, а те успели испариться. Галлифрей стал другим, мы изменились - а вы до сих пор живете старыми обидами. У вас свой путь, согласен - но, раз уж вы на него встали, надо по нему двигаться, а не стоять на месте, не так ли?       - Красиво сказано, - женщина отрывисто кивает, - но, когда ты меняешь в себе слишком многое, ты перестаешь быть собой. Это и случилось с вами, рационал-ренегаты. Хотела бы я знать, чего вы стоите без ваших машин.       - А вы - без вашей магии и ментальных фокусов, - подхватывает Доктор. - Хочешь проверить - давай проверим. Как в старые времена.       - Ты специально не назвал их темными, - усмехается женщина, отбрасывает шлем и скидывает мантию на руки одному из своих спутников, оставшись в просторном шелковом комбинезоне без рукавов, стянутом широким поясом. - Выбирай оружие, воин Лангбэрроу.        Я внимательно приглядываюсь к ней: она выше ростом, чем остальные, черноволосая, с темно-бронзовой кожей и раскосыми бирюзовыми глазами - не очень-то она похожа на остальных иксиониток. Сигнатура ее тоже непростая, в ней видится что-то знакомое - а какие мощные щиты! Мое тонкое энергетическое щупальце соскальзывает с них, не имея возможности ни проникнуть, ни зацепиться. Какой крепкий орешек, но вот эти знакомые лепестки - это мне подсказка, попробую… Так как тебя звать, подруга - Секвэллис?       - Оружие... - тем временем Доктор поворачивается к Максиму. - Никаких гибридных сплавов. Ни инженерии, ни магии - простая сталь. Бери меч, к которому ты привыкла. Макс, будь добр, мою катану, пожалуйста.        Он отводит правую руку в сторону, в его ладонь падает клинок в простых темно-коричневых ножнах с тонко вырезанной у цубы Печатью Рассилона, и я ловлю в его потоке короткий импульс удивления - откуда? Но, стоит ему выхватить катану из ножен, крутануть «мельницу», и удивление сменяется восторгом. И тут же все эмоции гаснут, растворяются в холодном огне дзансин. Я не вижу его лица, но догадываюсь, что его глаза становятся фиолетовыми.        - Впечатляет, - комментирует его противница, принимая из рук спутника длинный прямой двуручник, похожий на тачи старой школы. - Но твой меч короче моего. Честно ли это?       - Длина не всегда решает, - насмешливо откликается Доктор. - Назови правила: по очкам, до первой крови, или?..       - Поединок Истины. По кодексу Великих Героев, - бросает Секвэллис. - До невозможности или отказа продолжать бой. Что скажешь?       - Согласен, - с ледяным спокойствием отзывается Доктор и делает шаг вперед - за щиты Максима. Толпа иксионитов расступается, освобождая освещенный круг для поединка. Еще шаг навстречу - и противники замирают на дистанции ма-ай.       В этот раз Доктор изменяет вакигамаэ в пользу син-но: вполоборота и чуть присев, как в фудо дачи, одновременно и расслаблен, и напряжен как сжатая пружина, острие лежащего на левом локте меча нацелено в горло противника. Секвэллис поднимает клинок вертикально вверх в стойке, похожей на ин-но или немецкий цорнхут, рукоятью к правому плечу, бирюзовые глаза впиваются в оппонента. Атаковать первой она не рискует и провоцировать Доктора не хочет, ожидая его действий. А тот остается неподвижным - он в фудо дачи может стоять сколько хочет, пока ему не надоест.       Видимо, Секвэллис это надоедает первой - подшаг вперед, ее клинок летит по диагонали вниз в стремительном кэса гири, но сжатая пружина стойки Доктора распрямляется ей навстречу - он встречает ее удар блоком ко-гасуми, смещаясь вправо, и… перейдя на одноручный хват, слегка касается ее левого плеча свободной рукой, ребром ладони - едва намеченный шуто сакоцу учикоми. Ударь он в полную силу - пробил бы нервный узел у ключицы, и все было бы кончено, так почему он этого не делает? Секвэллис отскакивает от Доктора как ошпаренная, на миг теряет концентрацию, но ему этого достаточно, он достает ее несильным, но точным йоко гери под колено. Она падает, но успевает стабилизироваться в тори-и, ее клинок взлетает над головой, готовясь встретить уже летящий сверху ей в голову хидари кататэ мэн Доктора. Тот мгновенно поворачивает легкую катану, направляет ее острием вниз, прикрывая центр от возможного бокового удара - но двуручник слишком тяжел, Секвэллис не успевает его развернуть, а Доктор скрещивает руки, выходя в гяку гедан, и наносит мгновенный кири агэ, но опять не доводит удар до конца - острие его клинка рассекает тонкий шелк на боку Секвэллис и слегка касается кожи, даже не царапая ее до крови. Я начинаю отчетливо ощущать, как первый укол ледяной иглы страха вонзается в ментальные щиты иксионитки, и они подаются - пока слегка, но лиха беда начало. Теперь я могу попробовать превратить эту иголку в таран…       «Не спеши, - тут же сигналит мне Доктор. - Забыла, что ли? Кацу дзин кен: сохраняя жизнь, овладевай духом врага. Тем более, что она нам не враг».       Секвэллис определенно не в курсе нашего мыслеобмена, но выражает свое несогласие с тезисом Доктора весьма активно: пытается достать его в круговом замахе по ногам, тот подскакивает вверх метра на полтора, а когда инерция клинка разворачивает противницу боком к нему, его прыжок превращается в меткий тоби йоко гери под ребра. Ей не без труда удается устоять на ногах, отпрыгнув, но Доктор не позволяет ей разорвать дистанцию и, едва обретя опору, бросается в атаку шквалом крученых ударов. Отбивать их тяжелым двуручником исключительно неудобно, а тут еще пропущенный удар в бок - игла страха в сознании Секвэллис крепнет и начинает разрушать ее концентрацию. Почуяв это, Доктор опускает катану к правому колену, и отчаявшаяся Секвэллис направляет удар в его запястье. Чего он и дожидался, затевая муракумо, «движение поднимающегося облака»: он выдвигает левую ногу вперед, легко уворачивается от двуручника и направляет катану в руку, стиснувшую его рукоять. В последний момент он изменяет траекторию - удар ложится возле гарды, выбитый клинок со звоном летит на пол, а катана стремительно взвивается вверх и острием касается горла Секвэллис. Только слегка, но она замирает как вкопанная.       - Все еще хочешь продолжать? - весело интересуется Доктор и вдруг широко улыбается. - Я мог вывести тебя из строя минимум четыре раза. Я этого не сделал. А знаешь, почему?       - Почему же? - одними губами спрашивает Секвэллис. - Это поединок Истины. Ты победил и тем подтвердил свою правоту.  Даже если бы ты убил меня, твои условия были бы выполнены.       - Я не хотел причинять тебе вред! - Доктор проделывает йоко-тибури, убирает катану в ножны отточенным но-то и затыкает их за пояс штанов. - Я хотел, чтобы ты поняла - мы не враги тебе и твоему Дому. Вы ведь не знали - Галлифрей сгорел в войне? Мы можем помочь вам, но и нам нужна ваша помощь.        - Рассилон доигрался, - цедит Секвэллис сквозь зубы, и ее глаза вспыхивают болью и гневом. - Но как? Когда? Если все погибли - вселенная должна была вздрогнуть от ужаса! Я Оракул Дома Иксион, я не могла не заметить такой вспышки - но я не почувствовала!.. Ты уверен, воин Лангбэрроу?       - Да, Оракул, - Доктор бестрепетно встречает ее сверкающий взгляд своим. - Это сделал я. У меня был выбор - взаимное уничтожение или гибель Вселенной. Я выбрал первое и до сих пор расплачиваюсь за это.       - Вот как... - Секвэллис опускает голову и тяжело вздыхает. - Отступников настигла кара от руки одного из них. Позволишь мне взглянуть?       Доктор на секунду задумывается, затем отрывисто кивает, и Оракул осторожно касается его висков кончиками пальцев. Они замирают на пару секунд, которые кажутся мне бесконечными. Затем Секвэллис со сдавленным всхлипом обнимает его и гладит по затылку, пропуская то горькое воспоминание через себя.       - Ты один искупил вину Галлифрея, - дрожащим голосом произносит она, отстраняясь, - и заслужил прощение. Сама Вселенная простила вас... Нас всех. Дала нам возможность исправиться.       В ответ Доктор качает головой.       - Проклятие Пифии пало раньше, - он хмурится. - Тут дело не во мне.        - Я не об этом, - Оракул скупо улыбается. - Ты освободил вселенную от тирании Рассилона. У тебя есть шанс начать новую историю нашей расы. Тебе не приходило в голову, что надо довести дело до конца?       Она ловит непонимающий взгляд Доктора и продолжает:       - Разрушить Паутину Времени. Освободить вселенную от ее пут, подарить настоящую свободу. Ты не думал об этом? Учти, это она…       Они оба смотрят на меня, и Доктор подхватывает:       - ...не дает моим детям воплотиться. Ты права.  Но я считаю, что есть другой выход. Последствия исчезновения Паутины - непредсказуемы. Рассилон создал ее не только потому, что хотел больше власти. Была еще какая-то причина. А кроме того, ты сама сказала про новую историю.       - Новый Дом, - согласно кивает Оракул. - Понимаю. Мы можем сделать это канонически.        И поворачивается ко мне:       - Ты согласна принять сигнатуру Дома Иксион, Ведьма?       Доктор подмигивает мне, я робко киваю, не успев даже толком удивиться, почему меня так аттестовали, а Секвэллис смотрит на меня с легкой улыбкой: «Хорошо, что ты не вмешалась в наш поединок. Твоя сила поразительна. Надеюсь, ты покажешь мне, как преодолела мои щиты - а заодно объяснишь, что такое кацу дзин кен?»       ***       Церемонию именования - моего формального принятия в Дом Иксион - провели на следующее утро в том же зале, где состоялся поединок Доктора и Секвэллис. Дыру в стене не просто залатали - заново установленная полированная каменная плита стала фоном для новой фрески: шесть шестиугольников в массивных бронзовых рамах. По распоряжению Оракула на ней изобразили последние секунды атаки далеков на Галлифрей, как их увидел Доктор, наши сшибки с младшими Дома и момент нашего примирения с иксионитами. Два шестиугольника, крайний правый и центральный, пока оставались незаполненными. На мои вопросы Секвэллис и ее помощницы отвечали мне загадочными улыбками и блокировались наглухо. Так что я решила, что это такой сюрприз, перестала надоедать хозяевам и после церемонии именования поднялась на свежий воздух в компании Макса, прилетевшей на нем Таис и двух девчонок-иксиониток: Ирис и рыжей метательницы файрболлов Сатранн. Девушки провели нас лабиринтами подземных залов и туннелей, гигантские створки полукруглых ворот распахнулись перед нами, и мы оказались на широком треугольном выступе почти отвесного склона исполинского потухшего вулкана. Давным-давно тектонические силы скомкали здесь тонкую океаническую кору, прорвавшаяся магма нарастила поверх смятых пород колоссальный вулканический конус - получился остров, огнедышащая гора посреди экваториального океана. Затем напор подземных сил угас, и в подземные лавовые ходы прорвалась вода. Высадившимся на планете изгнанникам даже не пришлось особо заморачиваться со строительством. Природа все сделала за них, осталось только укрепить и облагородить систему естественных пещер, но даже это было не так-то легко - изгнанники уходили налегке и ресурсами были не очень-то богаты. И тем не менее у меня захватило дух, когда я вышла на острие треугольника, оперлась на ажурное металлическое ограждение, и морской ветер окатил меня пронзительной свежестью и запахами океана.       - Как же хорошо, - выдала я, оглядываясь. - Тепло, светло, свежо… И зачем надо было забираться под землю? На необитаемой-то планете? Вы от кого-то прятались?       - По сути да, - отозвалась Ирис. - Мы бежали. История нашего Дома говорит об исходе так: наши разведчики нашли карманную вселенную, а в ней - свалку одинаковых планет. Отработанный материал экспериментов Рассилона… Мы выбрали одну, которая была более-менее целой, скрытно перебрались туда и схлопнули карман. Нас выбросило на Край, мы сами не знали куда - но так мы надежно замели за собой следы.       - Но потом вас все-таки нашли, - заметила я. - Кто-то из Повелителей Времени. Вы узнали про нас именно так?       Ирис кивнула.       - Примерно так. Один из ваших потерпел крушение - здесь недалеко разлом Края, очень опасные гравитационные вихри. Он вывалился из своего корабля, упал и загорелся. Потом встал как ни в чем не бывало, но выглядел уже по-другому. Так мы узнали, что такое “регенерация”. Ты тоже так можешь?        - Могу, - подтвердила я, - но пока я этого не делала. Это мое первое воплощение. Если хочешь узнать подробнее, как это - спроси у Доктора. Он делал это одиннадцать раз.       Ирис и Сатранн переглянулись.       - Наверное, это очень… странно, - выдали они синхронно. - Умереть и воскреснуть, но уже кем-то другим. Как вы не сходите с ума после этого?       - Может, и сходим, - я пожала плечами. - Нормальность - понятие относительное, если это не геометрия. А что дальше было с потерпевшим крушение? Как его звали?       - Он просил называть его Змей, - сообщила Ирис, по-кошачьи щурясь на солнце. - Он прожил у нас недолго, но успел много рассказать и много для нас сделать. Когда наша Оракул почувствовала, что стареет, и подошло время смены, он стал донором генома. Так появилась на свет леди Секвэллис, и так мы поняли, насколько вы отличаетесь от нас. Ты тоже заметила, насколько она другая, и как похожа на тебя? Она может смотреть в разломы Края, не отводя глаз! Когда ей исполнилось восемь лет, Змей специально отвез ее к Краю, заглянуть в бездну. Он сказал, так ваши дети обретают могущество вашего народа, и что это такое испытание. Леди Секвэллис его выдержала, и после этого он улетел. Что это за испытание? Что вы там видите?       - Это инициация, - я вздрогнула, вспомнив, как заглянула в Вихрь в первый раз. - Ребенок смотрит в пространство высших измерений, и оно изменяет его. Открывает способности, которые делают нас теми, кто мы есть.       - ...Повелителями Времени, - подхватила Сатранн и тоже вздрогнула, уловив эмоциональную нить потока моих воспоминаний. - Змей пытался объяснить нам, что это значит. Тогда-то у наших горячих голов и зародилась мысль использовать ваши силы… Но теперь я поняла. Мир изменился. Даже если мы разрушим Паутину Времени, Богини не вернутся.       - Не вернутся, - машинально повторила я за ней, и тут мне вспомнились слова Доктора о том, что для Закрепления Нити могли быть более веские причины, чем стремление Рассилона взять власть и навести порядок на свой лад. - Но здесь, у вас все так, как будто я вернулась на миллионы лет назад. Знаешь, я бы хотела получше узнать историю Дома. Вы бы не могли помочь мне в этом?       Девицы переглянулись и проводили меня вглубь горы, где в огромном многоуровневом гроте иксиониты оборудовали себе библиотеку. Ничего подобного я в жизни не видела - ни бесконечных рядов стеллажей и безразмерных картотечных шкафов, ни роботизированного архива с пневмопочтой, ни голографических проекторов на рабочих столах. Эта библиотека представляла собой систему каменных площадок, утопающих в буйной зелени под живым светом солнца, направляемым волноводами с поверхности. Между площадками под ажурными мостиками журчали ручьи и маленькие водопады, над ними кружились светящиеся бабочки и барражировали разноцветные стрекозы. Две площадки были заняты: в середине одной из них левитировало нечто вроде дивана-мешка, на котором уютно устроились девчушка лет восьми и большой белый кот, вторую занял громадный рабочий стол, заваленный грудами старинных свитков и фолиантов, и двое парней с очень сосредоточенным видом что-то проделывали с черной шестигранной призмой, возвышавшейся в центре стола как маяк посреди книжного моря. Мне показалась лично симпатичной площадка в заросшем цветущими азалиями уютном уголке у подножия водопада, и я направилась туда. Пока я оглядывалась и вертела головой, пытаясь сообразить, что тут к чему, Ирис кинула ментальный вызов на широкой волне, и к нам неспешно приблизилось совершенно восхитительное создание.       На первый взгляд это был кот - красавец-котяра в черном меху с серебристой остью и огромными желтыми глазами. Но шел он на задних лапах, причем ростом был с пятилетнего ребенка, передние лапки походили на человеческие руки в тонких меховых перчатках, а сфера сознания ничуть не уступала человеческой. Сначала я удивилась, но потом поняла, кто передо мной - шурри, полумифический страж-кот древнегаллифрейских резиденций. Мамина память, правда, тут же услужливо подсказала: в некоторых резиденциях под Аркадией и на юге еще жили эти чудесные существа, но в Цитадели им места не нашлось, а когда-то без своего клана страж-котов Дом не мог считаться Домом...       Я понятия не имела, как общаться с шурри, но вспомнила, что они славились своими телепатическими талантами, поэтому я потянулась к сфере сознания пушистика: «Привет! Как тебя зовут? Я Алекс». Тот встопорщил роскошные усы и приоткрыл пасть в хитрющей улыбке - держу пари, именно так Чеширский Кот и ухмылялся Алисе. Вертикальные зрачки его янтарных глаз расширились, и я почувствовала его ответное ментальное прикосновение, теплое и пушистое, как он сам.       «Приветствую, Алекс, - кот шаркнул задней лапкой, как вышколенный придворный. - Я Маргадон, помощник библиотекаря. Буду рад помочь тебе. Устраивайся поудобнее. Что тебя интересует?»       Не успела я точно сформулировать, что мне надо, как он одним движением пушистой лапы призвал из ниоткуда просторное кресло-оттоманку, вторым - приставной столик, а третьим - поднял из его центра такую же шестигранную призму, как на рабочем столе у мальчишек. Мягким прыжком запрыгнул на стол и сделал лапкой приглашающий жест.       «Поисковый интерфейс библиотеки, - мурлыкнул он. - Давай помогу настроиться на него. С его помощью сможешь найти все, что тебе нужно».       Он потянулся ко мне, взял мою руку своей мягкой лапкой и протянул мне поток интерфейса - радужно мерцающее переплетение ментальных нитей, чем-то отдаленно похожее на интерфейс ТАРДИС Доктора, но начисто лишенное присутствия личности и эмоционального окраса. Мамина память подсказала: похоже на поисковую машину РПВ-сети. А значит, и работать с ним надо в том же ключе - посылать образ, задавать ассоциативные правила и фильтровать результаты.       «Все правильно делаешь, - Маргадон спрыгнул со стола и уселся у меня в ногах - кот, он и есть кот. - Если тебе понадобится что-то на материальном носителе - направляешь запрос, и библиотека телепортирует его к тебе на стол. Я пока посижу с тобой, ты не против?»       «Спасибо, Маргадон, - отозвалась я и машинально почесала его за ухом. - Конечно, посиди со мной, я буду рада».       Я закрыла глаза, ощущая рядом ненавязчивое уютное присутствие пушистого библиотекаря и направляя запрос поисковой машине. Закрепление Нити. От него ли Дом Иксион спрятался в карманную вселенную? Кто создал «свалку одинаковых планет», настолько похожих на Землю? Что заставило Рассилона лишить Вселенную магии, ставшей основой могущества его народа?       Назад, назад в прошлое. Темные тоннели открылись передо мной, из туманного воздуха возник аватар Маргадона - серебристо светящийся котик - и потянул меня за собой. Он вел меня все дальше и дальше, я мчалась по виртуальным коридорам бесплотным неуловимым духом, еле успевая замечать ответвления и повороты, считывать надписи на круглых дверях в вогнутых стенах. Не то, не то, опять не то… Еще поворот, новый тоннель устремился вниз, впереди показался мерцающий фиолетовый огонек, и перед нами появилась подернутая сине-зеленой патиной дверь, над которой мигала аварийная лампа. Здесь Маргадон остановился.       - Здесь то, - он осторожно дотронулся лапкой до рифленой бронзы двери, - что больше всего подходит по твоему запросу, если верить индексам, но доступа у меня нет. То есть - я не знаю, как открыть. А ты знаешь?       Я осмотрела дверь - ни ручек, ни замочных скважин, ни клавиатур для ввода кода, ни датчиков аутентификации. Голосовой замок? Вероятно. На конкретный голос ключ к засекреченным архивам вряд ли завязан, скорее всего, тут нужна кодовая фраза. Но какая? Возьми в качестве ключа любую строфу из «Баллады о Гандаре и Беатрикс», например - и код уже практически нереально подобрать.       - Не знаю, - ответила я моему пушистому проводнику. - Может, есть какие-нибудь подсказки? Вообще, почему это хранилище закрыто?       - Не имею понятия, - Маргадон сморщил нос и замер, насторожив уши. - Информация из этого раздела присутствует в открытых индексах, значит, она должна быть доступной. Я могу предположить, почему она сейчас закрыта: кто-то положил туда личные архивы и закрыл персональным ключом.       - Вот как? - не нравятся мне закрытые разделы в общественной библиотеке, совсем не нравятся. - И часто у вас так делают?       Маргадон дернул ухом и почесал его передней лапкой - жест одновременно очень кошачий и человеческий, и задумался. Наверное, обратился к тем самым индексам, журналам доступа и прочей служебной информации. И, прежде чем я сообразила скинуть ему, что это был риторический вопрос, он выдал:       - Это хранилище предыдущий Оракул закрыла триста лет назад. Интересует точное время?       - Н-нет, - рассеянно ответила я, но интуиция вдруг сделала стойку, и я по наитию поинтересовалась: - А что еще произошло в то время? Что могло быть причиной?       - Искать все подряд? - уточнил Маргадон и снова почесал ухо. - Из выдающихся событий: падение черной дыры в разлом Края за четыре дня до момента закрытия архива, магнитная буря на солнце, очередной выпуск Колледжа, отбытие вахтовиков на Южный полюс, открытие второй очереди производства биопластика… Наверное, не то. Может быть, подойдет вот что: возвращение Змея и леди Секвэллис из экспедиции на Край.       Край - Змей - Повелители Времени - Вихрь. Ассоциативная цепочка сплелась точно сама собой. Сила Вихря, послушная проснувшейся интуиции, собралась на кончиках пальцев, и я послала ее щупальца просканировать закрытую дверь. Неважно, что это всего лишь образ - информация неуничтожима, просто недоступна. А проблема доступности, очевидно, вполне решаема. То, что нельзя взломать или рассчитать, можно просто подсмотреть.       Блочно-трансферные уравнения помогли протянуть тонюсенькое щупальце-детектор на триста лет назад. Это как прокинуть зрительный канал, но энергии уходило намного больше. Вихрь щедр, но я боялась не выдержать сама - качать через себя поток такой плотности, находясь в виртуальности, оказалось обжигающе больно, кажется, опять кровь потекла из носа. Щупальце, дрожа, пробивалось сквозь время: закрыто… закрыто… открыто! Что там?       Две фигуры в темном коридоре: одна - женская, в изумрудно-зеленой мантии с наплечниками из бронзового кружева, тяжелый шлем закрывает верхнюю часть лица; вторая - мужская, в черной униформе, на рукаве блестит шеврон с золотой Печатью Рассилона. Их голоса доносились до меня глухо, как сквозь толщу воды:       - Змей… Это действительно надо оставлять здесь?       - Безусловно. Это ей будет жизненно необходимо - когда придет время. Не бойся, никто кроме нее, не сумеет этим воспользоваться.       И… Есть! Щупальце отдернулось назад, и я точно посередине гладкого бронзового круга старинной двери принялась рисовать Печать Рассилона. Мой палец оставлял светящийся след, и с последней прочерченной линией Печать вспыхнула золотом. Бронзовый круг двери вкатился в стену, и мы с Маргадоном проскользнули в запечатанное хранилище.       Эта часть библиотечной виртуальности воспринималась как пещера со сводчатым потолком, с бездымными факелами на стенах - крипта храма, древнего, как умирающие звезды у Края. Стеллажи со старинными свитками, ряды прозрачных контейнеров с гиперкристаллами памяти, примитивное считывающее устройство на столе, проектор звездных карт - примерно это я и ожидала увидеть, но кое-что не вписывалось в общую картину.       Считывающее устройство было подготовлено к работе: в держателе светился заранее установленный гиперкристалл. Как будто с ним кто-то работал, но его отвлекли или спугнули, и он ретировался, бросив рабочее место в беспорядке.       Слева от устройства стояла открытая шкатулка-ключница, восемь старинных призматических ключей, воткнутых в прозрачный изолирующий гель, поблескивают насечками на гранях. Такое впечатление, этот кто-то, работавший с гиперкристаллом, проверял их комплектность.       Но самое странное - как в этом хранилище оказался терминал для входа в Матрицу?! Не очень новый, но тоже в рабочем состоянии. Определенно, кто-то сбежал отсюда, не закрыв рабочую сессию. Ну и что же он тут делал, спрашивается? Ка-ак интересно…        - Маргадон, - просигналила я пушистому ассистенту, - мне будет нужен этот кристалл, который заряжен в устройстве, и эти ключи. Сможешь доставить на мое рабочее место в библиотеке?       Шурри утвердительно мурлыкнул и взялся за дело, а я вызвала Доктора: опыт работы с Матрицей у меня никакой, а неожиданностей мне не нужно. Контакт устанавливался неожиданно тяжело, пришлось тянуться через Вихрь, но усилия того стоили. Получив от меня краткую информационную сводку о находках, Доктор потребовал визуальный канал, осмотрел терминал и не без удивления выдал:       - Смотри-ка, Шторм, а это не просто терминал - это шлюз! Давай посмотрим, что он умеет. Вызывай символьный командный интерфейс РПВ-сети.       - Э-э… Зачем? - отозвалась я с недоумением. - Это ж каменный век. Зачем стучать по клавишам, если здесь есть возможность прямого подключения?       - Затем, что тогда текущая сессия автоматически сбросится, - бросил Доктор с интонацией недовольного профессора, - а я бы хотел посмотреть, кто тут работал и что делал. Так что вытаскивай консоль и поехали.       Терминал оказался далеко не новый - клавиатура как на консоли ТАРДИС Доктора. Для контроля моторики наш канал был узковат, поэтому Доктор диктовал мне команды, а я их вводила, ощущая, как он ерзает от нетерпения. Статус системы! Статус пользователя! Статус соединения! Дамп текущей биодаты пользователя! История доступа к рабочим пространствам! История доступа к базам знаний! История выполненных команд! Терминал выдавал строку за строкой, и у Доктора невольно вырвалось:       - Что? Как? Зачем?! Не может быть!       Даже примитивный терминал не мог считать биодату пользователя с ошибкой, экзитоника тем более не могла аутентифицировать его неправильно. И тем не менее они зафиксировали, что за этим терминалом работал тот, кто еще за год по своей линии времени до момента регистрации на этом терминале прошел Каскадом Духа и ни при каком раскладе не мог здесь находиться во плоти.       «Блестящая подделка», - мрачно просигналил мне Доктор, и в этот момент кто-то постучался ко мне - в моем сознании прозвенел запрос на связь. Доктор поспешно сбросил соединение, а Маргадон, как вышколенный адъютант, тут же прокомментировал:       «Алекс, Оракул ищет тебя. Ей нужно срочно с тобой поговорить. Думаю, это важно».       «Соединяй, - отзываюсь я. – Поговорим».       И древняя крипта перед моим внутренним взором исчезла. Я оказалась в не менее старинной обсерватории - круглый купол над головой, полумрак, негромкое гудение механизмов, стабилизирующих поворотную платформу гигантского телескопа-рефлектора. Секвэллис поднялась мне навстречу из кресла наблюдателя, нервным жестом расправила изумрудно-зеленую мантию.       «Я должна тебе показать кое-что, - сообщила она, и я ощутила ее неуверенность и даже страх. – Мои способности к предвидению после вашего появления обострились. Я становлюсь как древние Пифии - будущее само открывается передо мной.  Я знаю, что ты должна это увидеть. Смотри же!»       Я опустилась в кресло наблюдателя, заглянула в окуляр телескопа, но увидела вовсе не звездное небо. Передо мной пронеслись обрывки видений, бессвязные и невнятные, но наделенные такой пугающей силой, что я замерла, жадно вглядываясь в происходящее.       Первое – трое в тяжелых боевых скафандрах-экзоскелетах с дополнительными манипуляторами, лица скрыты за светоотражающими забралами шлемов, мчатся по скудно освещенным коридорам не то военной базы, не то космической станции, отчаянно расстреливая из бластеров и рубя световыми мечами наскакивающую на них со всех сторон черную паукообразную нечисть, очень похожую на ту, что напала на меня в доме Ксанни, только самые большие особи - размером с корову, а самые маленькие – с откормленного индюка. Стены коридоров заляпаны паутиной и зеленой слизью, но местами можно разглядеть полустершиеся надписи на галлифрейском.       Второе – не то планетарная туманность, не то звездная колыбель: хаос ледяных глыб и разноцветных газовых потоков, светящийся конус вроде бы джета, но аккреционный диск не виден. Как скала в бурном море - круглая платформа, темная, как будто из космической тьмы отковали чушку и отполировали верхнюю грань до немыслимой гладкости. Изящная демоническая форма цвета начищенной меди стоит в ее центре, тонкие руки с когтистыми пальцами крутят короткую черную двухклинковуюглефу, и багровые искры пробегают по лезвиям. На платформе возникает новая демоническая форма, серебристая, меньше и тоньше, торжественно кланяется, указывает вниз. Там, внизу, на колоссальном ледяном поле, выстроилась армия чудовищ, а по краям поля сгустились очень знакомые пепельные облака с проблесками синих молний. Они ждут только одного - приказа перейти в наступление. Черная глефа взвивается вверх в грозном повелительном жесте, вспыхивают синие молнии, и армия исчезает.       Третье, совсем короткое – Цитадель Галлифрея, восходящее белое солнце играет на ее исполинском защитном куполе, а на самой вершине этого прозрачного шара стоит, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, Доктор собственной персоной. Он в предельном дзансин, его ясный взгляд, несмотря на спокойствие, пробирает до костей, и ничто не способно сбить его боевую концентрацию. Вдруг он резко разводит руки в стороны, сжимает кулаки, в его зрачках вспыхивает желто-белый огонь, и в правой руке вырастает золотисто-пламенная катана, а в левой – переливчато-белый вакидзаси. Вихрь меня проглоти, если я знаю, что это такое, как он этому научился и как умудрился забраться на купол Цитадели, но более всего я недоумеваю из-за его внешности. Почему его волосы стали темно-рыжими и заплетены в короткую, в три стежка, косу, перехваченную красной лентой? Почему на ногах у него высокие ботинки от скафандра, а под любимым длинным плащом вместо обычного костюма в полоску надеты черно-белая спецназовская тельняшка и камуфляжные штаны? И наконец, что за татуировка, сложная вязь тонких, чуть светящихся золотом линий, виднеется в вырезе тельняшки слева, заходит на его шею и прячется за левым ухом?       - Доктор? – невольно сказала я вслух и отодвинулась от окуляра, вытирая вдруг заслезившиеся глаза. Оракул мгновенно повернулась ко мне и нахмурилась, встревоженно вглядываясь.       - Почему ты так решила? – выпалила она с несвойственной ею горячностью. – Ты увидела его?       - Разумеется, увидела, - я кивнула. – Ты же мне его показала!       - Я показывала тебе того, кто не может им быть, как я думала, - неохотно объяснила она свое недоумение и этим запутала меня еще больше. – Но ты увидела именно его. Изменившегося, но определенно его, так ведь?       - Так, - подтвердила я. – Это он, но… какой-то другой. В нем такая силища, что страшно смотреть.       Оракул задумалась, отводя взгляд и теребя кольцо на среднем пальце.       - Странно, - протянула она. – Очень странно… Ты уверена?       - Абсолютно! – я начала злиться, переставая что-либо понимать. – Я должна была увидеть кого-то другого?       - Я не знаю, - еле выдавила она в ответ. – Все может быть.        Секвэллис заблокировалась от меня, но я поняла, что она сказала мне не то, что думала, а еще - что она знает, кого увидела, очень его боится и не хочет, чтобы я узнала, кто это. Одно из последних пророчеств последней Пифии. Наследник могучих сущностей, который встанет на руинах Галлифрея.       - Секвэллис, - я вздохнула. - Скажи мне правду.       - Я не могу, Алекс! – она горестно покачала головой. – Поверь мне! Я бы очень хотела, но…       - Слишком опасно, - закончила я за нее. - Ты надеешься, что если промолчать, то пророчество не сбудется? И то, что ты видела, останется в статусе “может быть”?       - Может быть, - согласилась она и вымученно улыбнулась. - Кстати, ты не забыла? Церемония основания Дома должна начаться через два часа. Тебе надо подготовиться. Не опаздывай!       Она небрежно взмахнула рукой, и виртуальность вокруг меня растаяла. Я вернулась в свое кресло в библиотеке и сразу же почувствовала пушистые лапки на физиономии. Маргадон, совсем по-кошачьи забравшись ко мне на колени, старательно приводил меня в порядок, вытирал кровь из носа мягкой губкой, вкусно пахнущей яблоками. На приставном столике рядом с призмой телепорта аккуратно выставлены заказанные мной предметы: гиперкристалл и ключница - умница Маргадон озаботился и доставкой. Я почесала его за ухом, он муркнул, подставляя круглую голову, и довольно просигналил:       «Наверное, хорошо живется клану шурри твоего дома. Большая у вас резиденция?»       «Нет у нас резиденции, - отозвалась я, некстати вспомнив его котейшество Владимира Владимировича. - Мой Дом погиб. Но мы обязательно создадим новый».       Я подхватила со стола ключницу и гиперкристалл, потянулась к Максу с просьбой принять меня на борт, и он подхватил меня трансматом. Одновременно я послала вызов Таис - кто, как не моя генетическая мать, поможет мне подготовиться?       ***       Темно-красная парадная мантия переливается при каждом движении, наплечники из бронзового кружева, тонкая диадема в волосах, ажурные браслеты на половину предплечья, короткие сапожки на высоком каблуке, массивный перстень с витиеватой гравировкой сигнатуры Дома Иксион на среднем пальце правой руки, странный макияж с закрученными в спираль золотистыми стрелками и такой же золотистой помадой. Из зеркала на меня смотрит «невеста-которая-уходит» из древнегаллифрейских легенд, и я не узнаю себя в отражении. Но и Макс, и Таис одобряют. Все по канону: и наряд, и то, что под ним. Эта штука не очень удобна, но мне есть, ради чего потерпеть. Точнее, ради кого…       - Идем, - Таис поправляет высокий воротник прайдонского церемониального плаща, приготовленного для нее Максом по такому случаю. Она-то как раз выглядит органично в этом вычурном наряде, и оранжевый ей к лицу. Я киваю и отдаю Максу команду переместить нас в зал.       Опять здесь полумрак, ярко освещена только середина зала, легкие блики играют на поверхности шестиугольной колонны полированного белого камня, выдвинувшейся из пола где-то на метр в геометрическом центре зала. Возле него стоит Секвэллис при полном параде - изумрудная мантия, закрывающий пол-лица шлем, на шее ожерелье из блестящих шестиугольных пластин. За ее спиной полукругом выстроились молодые иксиониты - десять парней, десять девчонок. Они поют - тихая, медленная, торжественная мелодия вольно разносится по залу. Остальные собрались в большой круг на границе освещенной зоны, слегка раскачиваясь в такт. В руке у каждого - крохотный светильник, они держат их перед собой, как бабушки в церкви - свечи. Я узнаю песню, которой меня встречают - древний Гимн Рассвета. В Доме Двора его пели в начале Церемонии Именования, встречая нового кузена, только что вышедшего из Станка, а сегодня утром она звучала в честь моего принятия в Дом Иксион.       Шаг вперед, и круг иксионитов расступается, они поворачиваются ко мне, высоко поднимая светильнички, покачивают ими вверх-вниз, я иду по светящемуся живому коридору. Таис и Максим следуют за мной, отстав на шаг. Я выхожу в круг и вижу на его противоположной стороне такой же коридор. Одновременно меня настигает знакомое ощущение приближения. Навстречу мне в круг света выходит Доктор.       Для церемонии он выбрал не традиционную оранжевую мантию Прайдона, как Таис, а костюм, принятый у воинов-одиночек древности - свободного кроя штаны, высокие ботинки с косой застежкой и приталенная куртка-френч с воротником-стойкой, застегнутым на большую круглую кнопку слева. Красному цвету своего ордена он не изменил и по орденской же традиции обошелся без украшений - только перстень с сигнатурой Лангбэрроу. За широкий пояс куртки заткнуты дайсё в простых коричневых ножнах, за спиной - потертый черный чехол со стареньким стратокастером. Волосы зачесаны назад, бледное лицо точно окаменело, губы плотно сжаты, глаза горят фиолетовым. Что с тобой, Доктор? Почему ты волнуешься, как мальчишка, который готовится заглянуть в Неукротимый Вихрь? Впрочем, я и сама волнуюсь: основание Дома не случалось в истории Родного Мира уже очень, очень давно.       Последние ноты гимна повисают в воздухе, медленно гаснут, наступает звонкая тишина. Доктор делает еще шаг вперед, отвешивает в сторону белой колонны выверенный поклон, крепко смахивающий на синдзэн-ни рэй, и замирает. Оракул поворачивается к нему, ее голос разносится по залу, точно удар колокола:       - Кто ты, Странник? Зачем ты пришел в Дом Иксион?       - Увидь мой путь, Оракул Дома Иксион, - Доктор отвечает ей в тон холодным, звучным голосом. - Мой Дом погиб в Войне Времени. Перед Горнилом Судеб говорю тебе: я должен создать новый Дом и пришел позвать дочь Дома ИксионАлексионаггертар разделить этот долг со мной.       Я невольно вздрагиваю, услышав имя, ставшее моим после принятия сигнатуры Иксиона на церемонии именования сегодня утром. Я помню, как положила правую руку на белый камень Горнила Судеб - вот этой самой колонны, и на среднем пальце из белого светящегося тумана соткался перстень Дома, а в сознании прозвенел бесплотный голос: «Приветствуем, Алексионаггертар». Я отозвалась, как учили: «Я, Алексионаггертар, приветствую Оракула и Дом», Оракул подняла мою руку, демонстрируя новый перстень собравшимся, и те синхронно отчеканили: «Будь счастлива в доме Иксион, Алексионаггертар!», а я поклонилась в ответ, с дрожью в синусных узлах ощущая, как сигнатура древнейшего Великого Дома вплетается в мою биодату. Сейчас я чувствую эту дрожь снова, но несколько по-другому: я готовлюсь не принять внешнюю сигнатуру, а создать новую.       - Я вижу твой путь, воин Лангбэрроу, и знаю, что ты готов, - чуть дрогнувшим голосом откликается Секвэллис и поворачивается ко мне. - Алексионаггертар, ответь нам перед Горнилом Судеб - готова ли ты принять этот путь и переплавить свою судьбу?       - Готова, - отвечаю я и поднимаю правую руку, демонстрируя всем собравшимся темно-красную ленту, завязанную красивым сложным узлом на запястье. - Странник предложил мне ленту, и я ее приняла.       Еще одна каноническая фраза «невесты-которая-уходит» означает, что новый Дом создается путем заключения брака, а лента - символ принятия мной нового пути. Красный цвет - знак того, что я отделяю свою судьбу от судьбы своего Дома и связываю с судьбой того, кто предложил мне ленту, потому что я его полюбила. Редкий цвет в истории Великих Домов Галлифрея, реже был только черный с зеленой каймой, знак изгнания, когда галлифрейка оставляла свой дом ради его врага. Такую ленту повязала Беатрикс, покидая Оукдаун ради Гандара. Но Элинеддворэлундар, уходя искоренять страдания во Вселенной, выбрала красную - ее вела сила любви ко всем, кто страдал в разлуке...        - Тогда, - звонкий голос Секвэллис возвращает меня от раздумий к реальности, - творите ваш путь. Начните плавку.       Белый камень колонны прогибается, образуя на ее торце параболическую чашу, по ее стенкам струятся тонкие спиральные потоки белого туманного огня. Доктор снимает с пальца перстень, опускает в чашу и сигналит мне, мол, давай! - а сам скидывает с плеча чехол со стратокастером.       В этом вся суть Горнила Судеб: объединить и увеличить силы основателей Дома, связать их временные линии общей сигнатурой и закрепить ее передачу следующим поколениям. Но Горнилу для этого нужно, чтобы основатели Дома эту сигнатуру создали, заглянув в будущее Дома, что сейчас нам с Доктором и предстоит проделать. Не самая простая задача даже здесь, но, если верить Секвэллис, магия музыкальной гармонии была старинным каноническим методом для этого. Доктор, конечно, играть умеет, проблема в том, что я никогда не училась петь. Вся надежда на мамину память.       Отступать некуда. Мой перстень зависает в огненном тумане рядом с перстнем Доктора, не касаясь стенок чаши Горнила. Доктор вытаскивает из кармана медиатор, сигналит Максу “подключай!” и пробегается пальцами по струнам. Я пытаюсь одновременно подстроить голосовые связки под выбранную им тональность и протянуть глазастое щупальце в будущее, но Секвэллис останавливает меня: «Не тянись сама, не поможет - даже есть шанс испортить, притянуть что-то плохое. Откройся, дай Времени течь сквозь тебя свободно. Предвидение придет само».       Открыться потокам? Я сделала такое один раз, и то нечаянно, когда мы с Доктором, застрессовав после боя на Байкале, несколько увлеклись в постели. Невольно искорка прокатывается по моему нижнему главному каналу, а Доктор, учуяв по нашей связке, о чем я думаю, кидает в ответ: «Тантра - один из вариантов контроля над энергией, и при этом не хуже прочих». Он подмигивает мне, начинает наигрывать «Heart-shapedbox» - и это помогает. В памяти всплывает увиденная мною тогда неизвестная планета, бирюзовый шарик в персиковых облаках, ассоциации подтягивают ощущение морской раковины - я открываюсь. Поток приходит издалека, врывается в сферу сознания, чистый, холодный и мощный, как арктическое течение. В нем начинает ощущаться далекий напев, краем сознания я ловлю докторовское “Да! Вот оно!” - а в следующий момент мелодию подхватывают струны стратокастера. Без перегруза - их гордый и чистый звон полон светлой печали. Знакомая, очень знакомая песня, но слова на язык просятся совсем другие. Я не придумываю их, даже не успеваю придать им форму - они сами рождаются из ощущений, что издалека приносит поток.

Нам улететь бы на крыльях Вихря В тот край, что нам был колыбелью, Туда, где красных трав спокойно море И где в седых горах темны озера.

      Чаша Горнила наполняется туманным огнем, и яркость его нарастает. Поток приносит ощущение сгущающихся на горизонте туч, Доктор дает перегруз, и стратокастер отзывается мощными риффами, мелодия набирает силу и темп. Там, где-то вдали, могущественные силы вступают в бой, ткань пространства-времени дрожит и трещит, нити Паутины Времени корчатся, точно в огне, и кровавые отсветы пляшут на куполе Цитадели. Возросшая мощь мелодии помогает мне, и слова нашей песни обретают рифмы. Золотисто-белое пламя поднимается над чашей Горнила.

Война закрыла все дороги, В любимый край нам нет возврата. В огне сражений гибнут звезды, Надежда гаснет, тьмой объята.

      Великий Вихрь во всей красе и мощи открывается передо мной. Я вижу колоссальный серебристый шар - ТАРДИС неизвестного мне типа, плывущую по его волнам с величием линейного корабля. И снова - Галлифрей, на выжженной пустоши перед Цитаделью сходятся две армии - орда чудовищ и отряд могучих существ, сверкающих живой бронзой. Белое солнце гордо поднимается над Цитаделью, оранжевое осторожно выглядывает из-за гор. Пламя из чаши Горнила обезумевшим джетом ударяет в потолок.

Но мы придем на крыльях бури, Мы примем бой, надежде веря, Чтобы увидеть, как займется Двойной рассвет над Галлифреем.

      Доктор падает на одно колено и отклоняется назад, поднимая гриф стратокастера: глаза закрыты, пальцы скользят так быстро, что я не могу разглядеть их движений. Соло потрясающей мощи рвется со струн, сотрясает зал, скрывающую его гору, кажется, что вся Паутина Времени вибрирует ему в такт. Пламя из чаши клокочущей лавой растекается вокруг и подступает к нашим ногам. Соло достигает пика, обрывается и сменяется чистым акустическим звуком - Доктор даже убирает медиатор, но его голос поддерживает мой на последних словах.

 Нам снова Вихрь подставит крылья, Откроет вдаль пути-дороги. И новый дом скитальцев встретит Лучом рассвета у порога.

      Пламя в чаше гаснет, Секвэллис осторожно вынимает из легкой дымки на дне готовое кольцо Основателя и поднимает его над головой, демонстрируя его всем собравшимся, пока чаша Горнила прячется и камень колонны вновь становится плоским. Кольцо точно сплетено из двух: поверх сложного переплетения гематита и темной бронзы теплым живым серебром выведена сигнатура нового Дома, короткая и звонкая, как Набат Обители.       - Плавка завершена, - провозглашает Оракул. - Путь определен. Будьте счастливы в Доме Тигинн.       Кольцо Основателя занимает на руке Доктора место перстня Лангбэрроу. Оно останется там до того момента, когда мы начнем обустройство резиденции Дома. Тогда оно будет установлено в мэйнфрейм резиденции и станет эталонной копией сигнатуры для всех рожденных или вышедших из Станка младших Дома. Или тех, кто захочет к нам присоединиться.       Теперь - финальный аккорд церемонии. Доктор закидывает чехол со стратокастером за спину, плавным жестом тянет из-за пояса дайсё и опускает их на белый камень успокоившегося Горнила.       - Оракул, прими дар от Дома Тигинн, - он позволяет себе широко улыбнуться посреди ритуальной фразы. - Счастья, процветания и побед Великому Дому Иксион.       Бирюзовые глаза Секвэллис широко распахиваются от удивления - она однозначно узнает грозный клинок, которым Доктор четыре раза чуть не убил ее в Поединке Истины. Наконец она понимает смысл подарка и улыбается Доктору в ответ:       - Ты показал нам, как сделать смертоносное оружие дающим жизнь. Благодарю за урок, Основатель. Иксион не останется в долгу, помни об этом.       «Только не прячьте их далеко, - вдруг вырывается у меня - видимо, я ещё не закрылась, и поток издалека не прервался. - Скоро они вам понадобятся. Слишком скоро».       ***       «Наконец-то! - стоит двери в мою каюту закрыться за нами, Доктор ловит меня за талию, нетерпеливо сбрасывает мантию с моих плеч, впивается жадным ртом в мои губы. Он действует так напористо и решительно, будто идет в последний бой Великой Войны. – Я устал от всех этих разговоров и поклонов. Теперь только ты и я».       Я понимаю, что он имеет в виду – последний этап Основания, перестройку связи наших генетических линий, чтобы наши дети получили сигнатуру нового Дома, мы должны сделать точно так же, как мы строили эту связь в первый раз, на берегу заповедной байкальской бухты. Не без труда я справляюсь с хитрой кнопкой на воротнике, и прилипающая застежка куртки Доктора разъезжается сама. Мои руки скользят по его обнаженной груди, сбрасывают куртку с его плеч, и он срывает ее с себя, даже не удосужившись расстегнуть манжеты. Но нам не до этого, его пальцы стремительно исследуют мою спину в поисках точек крепления бретелек платья и моментально расправляются с ними. Тонкая струистая ткань падает на пол, я ногой откидываю ее прочь и отдаюсь во власть его сильных, уверенных, но таких ласковых рук. Вдруг его пальцы натыкаются на тонкие ремешки на моей спине, и он в изумлении отрывается от меня:       «Что?! Шторм, это то, что я подумал?! Ты на самом деле моя невеста-которая-уходит?!»       «Нравится? Я надела это для тебя».       Доктор отпускает меня, я делаю два шага назад, и он видит, что вместо белья на мне портупея из множества тончайших вишнево-красных ремешков и матово-золотистых колечек, практически незаметная под платьем и парадной мантией. Я изгибаюсь и поворачиваюсь, стараясь двигаться как храмовая танцовщица-девадаси, давая ему возможность насмотреться вволю, и он восхищенно выдыхает:       - Ох, Шторм!.. Провалиться мне в Ккабу! Ты прекрасна! Ты… Ты моя!..       Он прямо-таки пожирает меня глазами, его взгляд скользит вдоль узких ремней, проходящих по моим плечам, очерчивающих грудь, стягивающих талию, спускающихся на бедра на манер пояса для чулок и имитирующих подвязки, и замирает на более широкой полосе, которая от центрального кольца на талии спускается вниз и ныряет между моих ног. Вспышка страсти в его эмпатическом потоке, дикий блеск широко распахнутых карих глаз, дрожащая рука, вслепую тянущаяся к застежке брюк – сейчас он видит во мне героиню своих самых запретных фантазий, но не только. Именно так, затянутыми в тугие ремни, представали перед мужьями в ночь Основания те самые “невесты, которые уходят” древних Великих Домов в знак принятия нового пути и вечной преданности новому Дому, и сейчас я в полной мере могу оценить совет Таис, поначалу показавшийся мне палеозойским пережитком. Это помогает настроиться на нужный лад и Доктору, и мне - Тантра поможет перестроить нашу связь с легкостью, но потребует от нас полного вовлечения.       Стукнув ногой об ногу, я разблокирую застежки сапожек, выскакиваю из них, приближаюсь к Доктору плавным танцующим шагом и опускаюсь перед ним на колени. Мои пальцы медленно скользят вдоль пояса его брюк и находят точку активации застежки. Легкое нажатие – она раскрывается, и я так же медленно веду пальцами вниз по его животу вдоль узкой полоски волос, чувствуя, как разгоняется его дыхание и наполняется пламенем безумного желания его эмпатический поток.       «Я твоя невеста-которая-уходит, - я помогаю ему стянуть штаны, они сидят плотно, но, хвала силам Вихря, у моего красавца узкие бедра, и задача решается быстро, а ботинки вообще не доставляют проблем, там тоже прилипающая застежка, а шнуровка только для красоты. – Мечта сбывается. Отпусти себя».        Одежда Доктора и берцы отброшены в угол каюты, он стоит передо мной обнаженный и задыхающийся от возбуждения, его руки ложатся мне на плечи, я физически ощущаю его требовательное «иди ко мне!». Я прижимаюсь щекой к гладкой прохладной коже его бедра, чувствую резкий импульс его сенсорного потока, подстройку соматики. Этот мгновенный переход с «трёх часов» на «полдвенадцатого» меня больше не удивляет, я изучаю его мощные обводы, точно в первый раз – сначала пальцами, потом языком, потом впускаю его в бухту своего рта, но теперь я знаю, как правильно действовать, чтобы он мог войти до основания. То ли я научилась, то ли мое новое тело способно на большее, чем я думала раньше.       «И то, и другое, - руки моего Доктора ложатся мне на затылок, зарываются в волосы, одновременно лаская и управляя моими действиями. – Мы с тобой способны на удивительные вещи. Если честно, я так рад, что ты не испугалась естественного рождения. Наши дети получат сигнатуру нового Дома и воплотятся. Разгоняй нас к пределу, а я перестрою связь!»       Разгонять - это по мне. Слегка пускаю в ход зубки, от души щипаю его за крепкую задницу (ну и мышцы, пальцам аж больно!), накачиваю энергией сенсорные нити – и с удовольствием отмечаю, как вся соматика моего любимого резко вспыхивает огнем острого наслаждения, но тантрические навыки позволяют ему балансировать на грани, а меня его безумный обжигающий поток захлестывает с головой.        «Ах ты, кусака моя!» - он наклоняется, быстрым движением ставит меня на ноги, стискивает в объятиях, и я послушно открываю рот навстречу его жадным горячим поцелуям. От моих губ он спускается ниже, на шею, попутно освобождая ее от ожерелья, выкидывает его куда-то в сторону, скользит вдоль ремня, охватывающего плечо, ниже к кольцу над левой грудью, по ремешку, проходящему по кливажу, его сильные твердые ладони сжимают мою грудь, заставляя мои сенсорные потоки вскипать, а пульс – разгоняться еще сильнее. Большое кольцо на талии – точка активации застежек, он нажимает на нее, не пальцем, а языком, но этого достаточно, чтобы полностью освободить меня от ремней и браслетов, и я выдыхаю, когда они соскальзывают с меня, а он хватает меня в охапку и припечатывает к стене: «Хочу тебя стоя!»       Подчиняясь ему, обхватываю его талию ногами, он входит, удерживая меня на весу одной рукой (не могу перестать удивляться, откуда у него, стройняшки, такая силища), и я не могу не застонать, ощутив его стремительное проникновение. Несколькими толчками он подбирает амплитуду, угол и ритм, его энергетика входит в резонанс с моей. Единый ток энергии по главным каналам прокатывается через нас обжигающими волнами, каждая пульсация отзывается молниями в глазах - такой глубины слияния у нас еще не было. Перестройка связи отзывается во мне вибрацией, пронзительной и острой, и вдруг я начинаю ощущать, как крепнут два солнечно-желтых клубка на моем нижнем канале.        Наверно, благодаря перестроенной связи Доктор тоже чувствует их: «О, так вот они какие!» - и это знание буквально сводит его с ума. Он движется во мне, его губы срывают с моих короткие грубые поцелуи, он все еще балансирует на грани, а я подбираюсь к ней стремительно и неудержимо. Это как ударная волна – вспухает огненным шаром, раздувается, и наши соединенные потоки оборачиваются бушующим пламенным морем. Наша положительная обратная связь замыкается полностью, афтершоки следуют один за другим, и сил больше нет, и нет возможности остановиться. Я чувствую, как он напрягается, его страсть как сжатый тритий в ловушке термоядерного мотора, и он взрывается во мне. Это уже не афтершок, а новая волна. Я плавлюсь и тону, неверными руками хватаясь за его плечи, и вижу из-под полуприкрытых век, как он плотно зажмуривается, длинные ресницы дрожат от напряжения, а с приоткрытых губ срывается тихий вскрик. И остается только прижаться к нему из последних сил как можно ближе, ткнувшись лбом в его плечо, и попытаться опустить ногу, чтобы удержать равновесие, пока волна не схлынет и не оставит нас прикипевшими друг к другу, опустошенными и счастливыми. Я на дрожащих ногах упираюсь спиной в стену каюты, Доктор, навалившись на меня всем весом, прислоняется лбом к той же стене и тяжело дышит прямо мне в ухо. Я всем телом чувствую, как бесится его пульс, постепенно выравниваясь, чуть поворачиваю голову, легко целую его в щеку, и он не без труда отлепляется от стены, чтобы встретить мои губы своими.       «Ох, Шторм! - передает он в потоке, неизбирательно, вместе с волной перепутавшихся в тугой клубок эмоций – здесь и любовь, и радость, и восхищение, и почему-то недоумение. – Ты невероятна. Я не знаю…»       «Что не знаешь? - я слегка почесываю ему макушку, и он жмурится от удовольствия, как кот, разве что не мурлыкает. – Ты какой-то не такой. Что-то не так? Пойдем, в пузырьках помокнем».       «Ага, - он отстраняется, я беру его за руку и тащу в ванную. – Мне не дает покоя одна вещь. Когда мы с тобой накачивали Горнило…»       «Что? - я включаю душ и встаю под его дождевые струи, несущие расслабляющую прохладу. – Что там произошло? Не понимаю…»       «Я тоже, - Доктор присоединяется ко мне, запрокидывает голову и фыркает, когда вода попадает ему в нос. – То, что ты видела, когда мы творили гимн Дома. Ты заглянула в будущее и увидела битву при Цитадели. Как это возможно? Ты не заметила никаких искажений? Это ведь был линейный поток, я не ошибаюсь?»       «Нет, не ошибаешься, - вылезаю из-под душа и лениво опускаюсь в бурлящую пузырьками голубоватую воду в гидромассажной ванне (спасибо, Макс, позаботился, все как я люблю!), откидываюсь на бортик, вытягиваю ноги. – Это не была параллельная временная линия, а прямой поток. Это будущее существует в текущей реальности».       «Не может быть! - он опускается в ванну рядом со мной и сползает вниз по бортику так, что вода закрывает его с головой. – Ведь это значит только одно...»       Но закончить мысль ему не удается. Симбиотическая связь одновременно активируется у нас обоих. И Старушка, и Макс одновременно начинают транслировать Набат Обители:       - Тревога! Тревога! Тревога!