***
Преподаватель выговаривает группе за плохо написанную лабораторную работу по экономической информатике. Антон отдыхает под релаксирующую нотацию. — В чём дело? Схемы управления никудышные, блок-схемами мы вообще пользоваться не умеем! Где ввод, где вывод о бизнес-процессах? Не обязательно быть лучшим аналитиком, но вы должны хотя бы иметь представление, для чего нужны программные системы. Научить вас пользоваться ими невозможно, как бы я тут не распинался! Всю пару они слушают монолог о том, что нужно читать его блог, что у него даже жена лучше обращается с техникой и чистит компьютер от вирусов каждый месяц. Под конец студенты удостаиваются чести узнать немного об инновационных технологиях в экономике и записать, какие страницы задач нужно прорешать в учебнике. Впереди ждёт «любимая» физкультура на улице вместе со скандинавами, то есть с объединенной специальной и подготовительной группами студентов с проблемами со здоровьем, которые занимаются скандинавской ходьбой. Антон бы хотел туда попасть, чтобы меньше напрягаться, но сердце у него всё-таки не такое больное, хотя руки постоянно холодные, а давление ниже среднего. Врач ещё констатировал недобор веса (уже несколько лет диагностируют, ничего, жрёт как не в себя), вторую степень плоскостопия на одной ноге и прогрессирующую близорукость. Антон не поверил. С таким ростом нормально он вдаль видит, получше некоторых. Короче, справка у него с припиской — средние нагрузки переносит нормально. А круг вокруг парка такой большой, что до ухудшения погоды они бегают по нему с высунутыми языками. В эту же зелёную зону заглядывают МЧС-ники, школа которых прилегает к ней с другой стороны. Шастун видит на другой дорожке куртку с крыльями, но сомневается до последнего. Они успевают сделать разминку, и бегун как раз заканчивает круг. Нет, точно, Арсений. Расстояние слишком большое, чтобы кричать ему, и Антон старается сделать незаметное движение рукой, чтобы физручка не возмущалась. Арсений замечает его и подбирается к их толпе по протоптанной грязной тропинке. — Что ты здесь делаешь? — разглядывает его спортивный костюм Антон. Обтягивающие лосины, а сверху шорты. Оригинально. — Занимаюсь. — У тебя же сейчас не физ-ра, — Антон искренне не понимает, какую силу воли надо иметь, чтобы заставить себя выйти на улицу и двигать ногами. — Составить компанию? Шастун неопределенно ведёт плечами. Вдруг Арсу замечание сделают? — Найди кого-нибудь посильнее, потому что я — черепаха. — Буду твоим львёнком. Хочу добежать этот пятый круг с тобой. — Я на солнышке лежу, я на солнышко гляжу… Они бегут в лёгком темпе за двумя девушками, которые болтают о своём. Попов успевает прокомментировать хорошую погоду, когда одна из них разворачивается и максимально громко обращается к Антону с претензией: — Между прочим, у него есть парень! — Неужели? — Антон чуть не падает со смеху. Его решила пристыдить какая-то малявка, до груди ему не доходящая, тем, что он Арсения у какого-то парня отбивает? Серьёзно?.. — О-ой, я хотела сказать: девушка… Антон поворачивает голову к Арсу и видит, что тот в истерическом смехе бьется, но продолжает бежать. — Только попробуй теперь переубедить эту милую барышню! — толкает его в плечо Попов, скопировав манеру девушки концентрироваться только на одном человеке, игнорируя остальных, находящихся рядом. — Ох, ты серьёзно сравниваешь меня — потного и грязного — с его потрясающей девушкой? — подмигивает Антон подружкам. — Ты меня немного этим унизила, но мне всё равно. Я когда помоюсь и приоденусь — тогда и пойду в наступление. А вот ты на что рассчитываешь, если у него девушка есть, даже не знаю… Арсений прикрывает рот ладошкой, продолжая хихикать, а девушка тянет свою партнёршу за руку, прибавляя шаг, чтобы оказаться как можно дальше от них. — Что это было вообще? — Без понятия, — теряется в догадках Арс. — У меня есть поклонницы, но не такие отбитые. Сначала одно сказала, пальцем в небо тыкнула, потом поняла, что сморозила. Но первое слово дороже второго. — Она точно приревновала. — Естественно. Ты же красивый. А её я первый раз в жизни вижу. — Классная расстановка приоритетов.***
— До сих пор не могу поверить, что какой-то третьекурсник решил передать тебе конспекты. Причём абсолютно бесплатно, за красивые глаза. Умеешь убеждать. — Типа того, — соглашается Шастун. — Я помог ему один раз, похоже он воспринял это как бартер. Он не хочет рассказывать Диме об Арсении главным образом потому, что оттягивает момент, когда Позов узнает об их общении и начнёт ржать над тем, что Антон подружился с геем с факультета искусств благодаря своей невероятной коммуникабельности. А какая разница, если это ни на что не влияет? У него полгруппы девчонок считают себя бисексуалками, и ничего, живём. Но болтать об Арсении язык чешется, поэтому придя с учёбы и переодевшись в рабочее, Антон не удерживается и ляпает кратко, что подружился с одним неформалом в университете. Так как до этого он о своих знакомых практически не говорил, выглядит подозрительно. — Он такой… интересный. — Ой ли? Понравился? Всё ясно с тобой, — останавливается у двери Оксана, оглядывая девушку за стойкой. На остальной части кухни главный помощник шеф-повара занимается своими делами и пытается обратить на себя её внимание своими «выдающимися» навыками, но официантка равнодушно хмыкает. — Не у одного тебя безответная любовь, Антон, но я рада, что теперь есть кто-то с кем ты можешь поболтать в университете, когда скучно. Антон запоминает, что ту девушку за стойкой надо аккуратно выпихнуть, чтобы Оксана с ней пофлиртовала, а там уже посмотреть по ситуации, и тоже пробегается глазами по залу, натыкаясь на один из столиков у окна. Все посетители кафе исчезают вместе с людьми на улице. Остаются только они, смотрящие друг на друга через десяток метров. Антон не может отвести взгляд, Арсений продолжает помешивать что-то в чашке. Администратор прикрикивает на них с Оксаной, но Антон улепетывает к черному ходу обходными путями и достаёт зажигалку. Дым летит сразу в лёгкие, голова кружится. Он прикусывает фильтр, а потом выкидывает сигарету. Почему они вечно натыкаются друг на друга? Потому что универ за углом, а Арс решил кофе попить, балда. Небо на молящий взгляд отвечает хмурым потрескиванием и после очередного предупредительного выстрела грома дарит ливень. Антон идёт обратно работать. Направляется к посетителям за столиком в своём секторе и выслушивает заказ с пожеланием, чтобы для ребёнка сок не был холодным. Зачитывает вслух, проверяя, и передаёт чек на кухню. Обращается к бариста с просьбой сварить два эспрессо. Бывают такие смены, когда удаётся единожды прижать свой зад к стулу, но сегодня — не такой день, поэтому он пойдёт и угостит Арсения за свой счёт, как только освободится.***
— Привет, — Арсений смотрит на подошедшего к нему парня с долей недоверия. Они не близкие знакомые, и Попов недоумевает, как он вообще раздобыл его номер. Выграновский — взрослый человек, к выкрутасам которого невозможно привыкнуть. Работает на звукозаписывающей студии, кое-как покрывает студенческие кредиты своей магистрантской стипендией и зарплатой. Пару раз подкидывал работу. В принципе, всё. Арсений его знает по двум причинам. Во-первых, они участвовали в общей афере: пробрались в студию-подлодку в университете, чтобы изъять одну запись. До сих пор никто ничего не заметил, да и не сажают за такие проделки. Во-вторых, Эдуард — бывший Иры, и теперь они ненавидят эту бестию вместе. Эд сначала страдал, а потом увидел — новый парень Кузнецовой тоже нихрена не счастлив, на том агония и завершилась. Арсений никогда не признается, что они с Эдом похожи как две капли воды. У обоих имена вычурные и родители слепые, как котята. — Привет красотка, подтяни колготки! — в своём репертуаре здоровается Эд. — Есть дело — притворись моим парнем на недельку. — С какого перепуга? — Арс чувствует себя в одной из концептуальных постановок. С этим человеком только так и общаться — как будто всё в порядке вещей. — У тебя есть гитарист, мне Серёга рассказывал. — Он не подходит. У него ирокез и пирсинг в носу, — уверенно заявляет Эд. — Сними и побрей налысо, проблема решится. — Он ещё матом разговаривает, а ты приличный, — расстроенно мотает головой творческая личность с татуировками на руках. — Пусть молчит?.. В чём проблема вообще? Ты хочешь с ним расстаться, потому что он любит музыку больше, чем тебя? — Не хочу. Это нормально, я тоже больше музыку люблю. Пустяковая причина для срача. Мне просто нужен хороший парень, чтобы себя уравновесить. — Зарегистрируйся на Баду, образуете шведскую семью, — предлагает ещё один вариант Арсений. — Потому что из того гитариста хороший мальчик, как из меня… экономист. — Щас срастишь в чём проблема, — кивает Эд. — Когда я перекрасил волосы, мама разнылась, а то была лишь временная краска. Про татуировки я тогда молчал. Я типа финансово зависел, поэтому играл паиньку, чтобы находить время на музыку. Арсений прекрасно понимает. Они оба любят родителей. Просто не любят, когда они пытаются вылепить из них идеальных детей. — Про ориентацию они знают, но я, когда знакомил их с парнями, да и с девушками тоже, в свитер зарывался, чтобы скрыть живопись. То есть надо что-то одно выбирать — либо ориентацию, либо своё творчество. Про бар и студию они вообще не знают. Я мягко намекнул Крису, что знакомство с родителями, тыры-пыры, не айс. Он слился раньше, чем я договорил. А я ведь им уже наплел, что парень у меня хороший, познакомились на выставке в Главном штабе Эрмитажа, потому что от вида настоящего моего парня они получат инфаркт. Короче, нужен кто-то, кто сыграет его роль, потом они уедут, и всё. Ты согласен? — А проще нельзя было? Наврал бы, что расстались. Арсений по-черному завидует Эду. Почему у него семья вообще нормально воспринимает тот факт, что их сыночек может встречаться с сыном маминой подруги? — Ну, блять, поздно уже. Надо чёто делать. — Я не буду общаться с твоими, мне своих хватает, — на несколько секунд Арс устало закрывает глаза. — Я тут познакомился с одним парнем, и, хотя… — А, понятно. Есть кто на примете на замену? — Есть, — Попов задумчиво проводит по ободку кружки указательным пальцем. — Только там за эту услугу придётся платить по тарифу. — За каждый день что ли? — Достаточно одноразового вложения. Он хочет записать свою песню, — Арс смотрит на него с хитринкой. Чтобы Выграновский разрешил пользоваться своей аппаратурой? Ха-ха. — Бли-ин, да чё там за меркантильный чувак? — Он ещё даже не знает, что я за него сейчас впрягаюсь. Ты с такими предложениями ещё хуже выглядишь, — смеётся Арсений. — Просто не хочу, чтобы он терпел твои закидоны бесплатно. — Ладно, знакомь нас, — вздыхает музыкант. — А я пошёл. — Обматывать защитной пленкой пульт управления? — И это тоже. — Приходи через два часа, я как раз освобожусь. И ещё… помягче с ним будь, не матерись. Так сказать, входи в образ хорошего сына уже сейчас. — А то без тебя не знаю. Арсений провожает его взглядом и натыкается на Антона с подносом в руке и в сером фартуке. Вау, а можно мне десерт… и Вас?***
Обычно Антон отдаёт предпочтение кедам. Обувь — единственное, на что он готов тратить деньги. Но бывают такие ситуации, когда он был бы рад лишиться своих кроссов за пять штук. Как же хочется убить этого мужика и засунуть ему это кофе в одно место, чтобы… Арсений подбегает к Антону, когда ещё можно спасти его. На бегу выхватывает салфетки, задевая солонку, и кладёт свою руку ему на плечо. Надо как-то сделать так, чтобы Антон рассердился и выплеснул свой гнев на него, а не на клиента, иначе его уволят. Бывают такие гости ресторанов, которым можно не улыбаться, а просто сохранять нейтральное выражение лица, а бывают такие исключения — индивиды, которым важно, чтобы их облизывали с ног до головы, даже если это они сделали что-то не так. Шастун готов взорваться, он же овен, стихия огня. Сейчас выплеснет эмоции, и снова станет спокойным, ласковым огоньком ночного костра, как в лагере, куда Арсений ездил в детстве. Главное — перевести пылающее нечто на себя. — Антош, как ты ещё ноги не протянул с таким-то графиком? — Арс вплотную придвигается к лицу Антона, чтобы закрыть собой неприятного типа, и хватает его за одну руку, сжимая в своей. Ударить клиента — подписать себе договор в один конец, то есть на улицу. — Держись, щас вытрем. Арсений опускает взгляд. Ладно, с этим он погорячился. В прямом смысле слова. Пятно расплывается не на причинном месте, но опаляет бедро Антона, становясь одним целым с его кожей, отчего тот шипит. Пять минут назад был мягким и пушистым котёнком, а сейчас этот не миниатюрно сложенный котяра убьёт его когтями. Достойная смерть, Попов же учится на актёра драмы. Арс мягко прикладывает бумажные салфетки к брюкам, но следит за изменением эмоций в зеленых глазах напротив. Антон через несколько секунд прекращает вырывать руку и материться. — Извините, сейчас всё вытру и принесу вам кофе за счёт заведения, — цедит он сквозь зубы и коротко кивает Арсению.***
— Я живу здесь недалеко, идём, — Арсений болтает сам с собой всю дорогу. — Специально нашёл квартирку так близко, чтобы не тратить деньги на дорогу. Представь, без карточки шестьдесят рублей в одну сторону, грабёж средь бела дня! То, что мы нашли фен — не особо помогло, поэтому быстренько переоденешься и вернёшься… — Меня отпустили. — Тебя уволили? — упавшим голосом спрашивает Арс. — Нет. На первый раз простили. Ублюдок сука ебучий, ой блять, уебан, — Попов старается сдерживать смех, пока Антон наслаждается этой мантрой. — Сам под руку кинулся, ором разошёлся, я чуть не лишился того, чем детей делают, а ему видите ли на скатерть попал! — он поднимает голову к небу. — Господи за что? Почему такие идиоты существуют? — Чтобы уравновешивать других, — Арс вспоминает недавний разговор, который по ощущениям произошёл не полчаса, а вечность назад. — Я на остановку, — Антон поправляет длинную чёлку, вьющейся из-за сырой погоды. — Необязательно меня опять спасать, тем более, что основную боль я уже пережил. — А если ожог? Нетушки, надо посмотреть, — твёрдо настаивает Арсений. Антон вылупляется на высокий белый потолок. Подъезд очень тёмный, неуютный, с огромной лестницей и облупившейся старой краской. Но вид из окна хорош — небольшой сквер с парой скамеек и древними могучими липами. У Антона окна выходят на маленькую свалку. — Неплохо тут у тебя. Комната Арсения, в отличие от коридора, больше похожа на обиталище человека. Теперь Антон знает, что значит творческий беспорядок. Он, оказывается, гармонию в комнате создаёт, а не бардак. На подоконнике книги стопками, на столе тоже, и стена вдоль кровати — целый ряд с поэтами и картинками между ними на скрепках: карикатуры и коллажи. Учебники на честном слове держатся, корзина для мусора плотно утрамбована вырванными листами из тетрадей. Не успевает Антон настроиться на серьезный лад, как по его бокам хлопают мужские ладони. — Раздевайся, — командуют ему и без лишних слов развязывают шнурки на толстовке. Шастун инстинктивно схватывается за ткань. Такого поворота событий он не ожидал. Попытка сближения выглядит чересчур прямолинейной и грубой. Не сказать, чтобы он не находил в себе симпатии к Арсению, но с места в карьер, на горизонтальной поверхности? Или в вертикальной позиции? Не до такой степени симпатия. Он смущается до жути. Арс же не намекал на что-то подобное… — Т-ты чего? — Ну, давай быстрей, — Арсений берется за его джинсы. — Эй… подожди! Арсений перестаёт расцеплять его пальцы и наклоняет голову набок. Взгляд прямой и спокойный. Зато Антон всё больше краснеет от его позы на корточках. И тут Попов принимается звонко смеяться. — Ты подумал, я пристаю? Вот умора! Ты нормальный вообще? Я всю дорогу распинался, что кожу надо кремом обмазать. Ну, спасибо, конечно… — он закатывает глаза. — Я тебя в квартиру заманивал побыстрей, потому что ко мне скоро друзья должны припереться. Мне самому не выгодно, чтобы они тебя здесь увидели и подумали, что у меня личная жизнь наладилась. От неожиданности Антон отпускает джинсы, которые тут же оседают до колен. Арс продолжает хихикать, буквально выдирая их из-под ног. — Ты же мокрый весь. Я тебе свои джинсы отдам, чтобы не заболел, — он отодвигает занавеску и вешает на батарею отвоеванную толстовку. — Матвиенко я предупредил, машинку стиральную уже загружает, так что: кто последний, тот дебил! Носки тоже с тебя снять или сам справишься? Антон снимает их и становится голыми ступнями на холодный пол. — Тапочки возьми, справа от тебя лежат. Господи, как не родной! — Арсений выходит из комнаты, и Шаст подозревает, что в ванную. Возвращается с пустыми руками, открывает шкаф, вываливает своё добро, кидая в него штанами с кучей застёжек и белые носки с рисунком из котиков, выглядывающих из коробок. — Всё, переодевайся, и иди. Чаем угощу как-нибудь в следующий раз. У меня тут реально авантюра нарисовалась, тебе лучше этого не видеть. — Прям нельзя посмотреть? — смелеет Антон. Вот так парадокс, когда вас приглашают на квартиру, в голове появляется куча возможных сценариев развития событий, включая самые плохие и пошлые, а когда в реальности вас гонят тапками на выход — уходить уже не хочется. — Неа. Я сам боюсь увидеть то, что будет происходить. Если они не разнесут этот дом и меня заодно, то вернешь вещи, как сможешь.***
Арсению жалко выставлять Шастуна из дома, когда тот только что пришёл. Было бы так круто обсудить какие-то вещи, посмотреть вместе фильм. Но зрелище, которое сейчас начнётся — не для слабонервных. Он будет знакомить скромного актёра Егора с Эдом и есть попкорн. К чему это приведёт, если Антон увидит, насколько сильно у него отбитые знакомые? — Арс, сколько мне ещё ждать? — спрашивает Булаткин. — Ты сказал, что это очень важно для меня, но раньше ты ничего подобного не предлагал, не в твоей компетенции. Это связано с театром? Я уже говорил, что не хочу туда. — Нет, это такое экспресс-предложение, от которого невозможно отказаться. Скоро придёт Эд. В дверь звонят, и Арсений делает глубокий вдох. Он сказал: «поехали», и махнул руко-ой, словно вдоль по Питерской, Питерской, пронёсся над Землё-ёй… — И чем же я могу помочь? — Егор вежливо кивает присоединившемуся к столу Эдуарду, которому Арсений наливает чай. — Я должен представить родителям милого, приятного парня, с которым познакомился в музее, хотя мой настоящий парень совсем не такой, — поясняет Выграновский и обнимает за плечо Егора как лучшего друга на свете. Арсений предупреждающе громко кладёт чайную ложку на блюдце. — А я милый и приятный? — Булаткин смущенно греется об горячую кружку. — Ты выглядишь таким. Это тупо, но я хочу, чтобы ты притворился моим парнем, пока я не избавлюсь от них. — Говорить с ними буду только я, ты только поддакивай. — Егор, ты же актёр, — подстраховывает его Арсений. — Это несложно, я и сам мог бы впрягнуться, если б не обстоятельства. И я знаю, что тебе это нужно. — Он актёр? — округляет глаза Эд. — Бля… блин, это, конечно, мне на руку, но им это не понравится так же сильно, как моё увлечение музыкой. — Ты занимаешься музыкой? — восхищенно выпаливает Егор, потому что ему кажется, что он ослышался. Он вообще сначала подумал, что этот парень — представитель контркультуры, но хотелось верить, что это рокер. — У меня своя группа, — делится Эд. — И мы мягко подходим к сути, — выступает переговорщиком за этим круглым столом Попов. — У каждого есть то, что хочет другой. — Арс, чё ты как этот изъясняешься? Нормальнее нельзя? Звучит так, будто я себе покупаю кого-то, а не договариваюсь! — Эд складывает руки на груди. — Можешь спеть песню на одном из концертов и попользоваться студией немного, но это всё, что я могу дать. — Я согласен, но… Это не должно заходить за рамки. Я не гей. — Исправимо, — протягивает Сергей, заходя на кухню и открывая холодильник. — Господи, я всё понимаю. Ты любишь сиськи, я тоже их люблю, — пожимает плечами Эд. — На дворе двадцать первый век, мир не рухнет, если ты немного пошалишь и не сделаешь ребенка в эту неделю. Арс нервно выдыхает. И вот наступил момент, которого все ждали — Эд испортил хорошую возможность бестактностью. Егор расплывается в улыбке. Егор… что? Он смеётся?.. Музыкант поворачивает его голову к себе и впивается в губы. Этого Арсений точно не ожидал. Булаткин ахает, и тот этим вполне успешно пользуется, напирая дальше. Несколько секунд Егор не двигается, а потом неуверенно касается его талии, притягивая ещё ближе. Эд перекладывает руку с шеи на светлые волосы, актёр поворачивает голову чуть-чуть вбок, чтобы было удобнее. Выграновский опирается на стену и прижимает его к ней, абсолютно не стесняясь. Как же хорошо, что я спровадил Антона домой. Но не в моей же священной квартирке совершать такую непристойность, алло! — У тебя же парень есть! — возмущенно отталкивает Егор наглого парня через несколько секунд, громко дыша. — Это первое, что тебе пришло в голову? Тогда у меня для тебя плохие новости, — Эд не убирает руку со стены. — А я предупреждал, — ворчит Сергей, отрезая кусочек сыра на двухуровневый бутерброд. — Здесь все одинаковые. — И ты? — одновременно спрашивают Арсений и Егор, но с разными интонациями. Булаткину правда любопытно, а Арс знает правду. — Я не гей. — Мы не геи, — Эд указывает на себя и на Матвиенко. — Потому что я… — Нет никаких «мы», тут каждый за себя! — отрицает Серёжа. -… бисексуал. — Из множества геев мне досталась парочка, лишённая вкуса! — расстроенно тянет Арсений, внимательно наблюдая за отходняком Булаткина. Матвиенко возвращается на кухню: — Рассказывай тут кому-нибудь другому о своих вкусах! — А я не отрицаю, что я би-икона! Буквально сегодня на физкультуре одна прекрасная девушка не могла определить, встречаюсь ли я с парнем или девушкой. — И те, и те восхищаются твоей задницей, — вздыхает Сергей. — Невозможно сделать кого-то геем или натуралом, — подаёт голос Егор. — Это же не выбор. — Милашка, ты бы сейчас помолчал, — усмехается Эд. — А то я переведу тебя на свой двойной перекрёсток. — Я хочу переехать отсюда, и я это сделаю, — обреченно шепчет Сергей. — Ты это уже два года повторяешь. Дэниел Рэдклифф упоминал, что если люди не говорят, что ты гей, то твоя карьера не удалась. Мы тебя просто готовим к будущему, — Арсений стаскивает кусок сыра и запихивает себе в рот. — Как прививка, чтобы потом не заболеть. — Хорошо, что мне посчастливилось быть традиционной ориентации. — Мне кажется, геи смотрят на тебя и думают: а может я зря такой? — подкалывает его Попов. — Я тебя придушу подушкой, когда ты уснёшь. — Ого, как быстро мы перенеслись на мою кровать. Матвиенко уходит с гордо поднятой головой, бурча всевозможные ругательства о каких-то дебилах. Арсений остаётся на кухне с двумя представителями этого славного рода, потому что у него выдержки больше. И шутки ещё остались. К тому же, вдруг кого-то нужно будет откачивать после обморока? Егор вон уже близок к пересмотру своей жизни, там без нашатыря не обойтись. А у Арсения и аптечка ещё в шкаф не сложена, и навыки остались, хотя искусственное дыхание придётся делать кому-то другому. Потому что у Арса уже есть тот, с кем рот в рот хочется. Пусть Эд работает, у него неплохо выходит!