В компании теней. Книга 1. Ч2

Он возвращался в студию, когда квартал Баррио-Антигуо вышел из спячки. На улицах было больше людей, чем он видел за целый день, а из ресторанов и баров доносились звуки музыки и смех. Этот район привлекал как местных жителей, так и туристов, и, пробираясь сквозь толпу, Син не единожды чувствовал на себе чей-то взгляд. Было невозможно определить, кто из десятков пешеходов смотрел в его сторону, поэтому он дважды менял маршрут. Из-за разыгравшейся паранойи двадцатиминутная прогулка превратилась в сорокаминутный забег по пересечённой местности. Входная дверь распахнулась, привычно заскрипев, и впустила внутрь хмурого Сина, с которого ручьями стекал пот, пропитавший одежду насквозь. Син раздражённо пнул дверь. Сильнее, чем обычно. Та захлопнулась с оглушительным грохотом, разбудившим задремавшего на диване Бойда. Он зевнул, попытался сесть, но потом поморщился и снова рухнул на диван. — Эй. Син сорвал с себя майку с надписью «Ноктис» и швырнул её на кровать. — Что с тобой стряслось? — Сегодня я мог упасть с холма, — ответил Бойд, играя с ниткой, выбившейся из обивки дивана. — ¿Cómo? — Э-м-м, — Бойд поджал губы и замолчал, по всей видимости, прокручивая ответ в голове. Наконец он открыл рот и неуверенно пробормотал: — Cuando caminé, fue un… холм? Уголки губ Сина дёрнулись. — Cerro. — Cerro. Y cuando miré, el… ¿Cómo se dice «грязь» o «земля»? Идеально очерченные губы дрогнули в намёке на полуулыбку; Син преодолел комнату в несколько широких шагов и опустился на подлокотник дивана. — «Грязь» — es tierra, «земля» — es suelo. Бойд улыбнулся. — Спасибо. То есть… gracias. Э-м-м, так вот, la tierra… ¿cayó? Debajo de mí. Y pues… — На долю секунды руки Бойда взлетели вверх, а потом стремительно упали вниз. — Yo choco con una casa. — Понятно, — кивал Син. В его голове родилось великое множество причудливых образов, пока он пытался понять смысл сказанного. — Ты так мило коверкаешь язык этой страны. Бойд рассмеялся и ущипнул его за руку. — Заткнись. Будь это французский, ты бы сейчас на стенку лез. — Бесполезный язык. — Зато звучит чертовски сексуально. Куда лучше, чем испанский, даже принимая во внимание твой акцент. — Захлопнись. — Син проглотил очередную улыбку и пнул ступнёй его ногу. — Какого чёрта ты бросался с холмов? — Ты что — не понял, что я сказал? — улыбка на лице Бойда переросла в хохот. — Я не бросался с холма специально. Я поскользнулся, сорвался вниз и так как внизу ещё кое-где шла стройка, я ударился о стену одного из домов. Поэтому теперь у меня болит спина, и я стараюсь не шевелиться. — Бойд выгнул спину, как будто демонстрируя, как ему больно. — И это ещё только начало истории. Слава богу, я не знаю, как перевести всё остальное. — А что-то полезное, кроме того, что ты пытался покончить с собой, ты сделал? — Я нашёл ребёнка, которого, возможно, смогу использовать как информатора. И, я думаю, у этого холма есть потенциал. Если я не сломаю себе шею, пытаясь на него взобраться, то, возможно, смогу найти для нас убежище и даже не одно. В следующий раз вернусь и проверю, когда смогу ходить не как восьмидесятилетний старик. Син окинул его взглядом и заметил несколько свежих царапин и синяков. На загорелой коже они были видны ещё отчётливее. — Насколько всё плохо? — Я не уверен. Я приложил лёд, когда пришёл, это немного помогло. Но мне так больно, что я не могу ни согнуться, ни повернуться, ни посмотреть — то ли я потянул спину, то ли там просто огромный синяк. — Я мог бы… — Син вытер вспотевшие ладони о колени и метнул злобный взгляд в сторону шумно пыхтящего кондиционера. — Я мог бы взглянуть на твою спину. Если хочешь. Последовала такая долгая пауза, что Син уже было решил, что Бойд не ответит. Пальцы Бойда неуверенно теребили край рубашки, и это единственное, что не дало Сину усомниться в том, что его услышали. Он пожалел о том, что вообще спросил. Чувствуя себя полным кретином, Син поднялся с дивана, когда Бойд наконец произнёс так нерешительно, что невозможно было понять: то ли это утверждение, то ли вопрос: — Я могу… Если я лягу на живот, это ничего? — Ну если это тебя возбуждает, — усмехнулся Син. — Слушай, я просто хочу убедиться, что с тобой всё в порядке. Последовала ещё одна долгая пауза, прежде чем Бойд пробормотал: — Ладно. Син попытался как-то приободрить его, но не нашёл подходящих слов в своём словаре, поэтому ограничился кивком. Он ждал, пока Бойд сделает что-нибудь. Внутри у него всё оборвалось, сердце ухнуло в пятки, в ушах что-то гулко отдалось, и ладони вспотели. Он был так жалок, Син ума не представлял, какого хера с собой делать. Бойд заворчал и поднялся с дивана, опасливо косясь в сторону Сина. Он прошаркал к своей кровати, держа спину прямо, завис у края, метнул на Сина подозрительный взгляд, слегка нахмурился, положил подушку на середину матраса и только, когда та уютно устроилась под его животом, затих. — Я не уверен, смогу ли я, — еле слышно прошептал Бойд и умолк. Когда он продолжил, его голос был нормальным. — Мне может понадобиться помощь с рубашкой. — А, окей. И снова в воздухе повисла неловкая тишина. Син прочистил горло, взъерошил волосы и преодолел расстояние между диваном и кроватью Бойда, изо всех сил стараясь не пялиться на шикарную задницу, обтянутую чёрными тонкими боксерами. — Приподнимись немного, — сказал Син непривычно низким голосом. Бойд послушно приподнял бёдра, обнажая ложбинку между упругими половинками. Син оторвал взгляд от задницы Бойда и попытался сосредоточиться на насущной проблеме — вцепился дрожащими пальцами в низ его рубашки и потянул вверх. Ткань скользила по спине Бойда, дюйм за дюймом обнажая бледную кожу. Син боялся его напугать, из-за чего процесс затянулся и больше напоминал разоблачение, чем осмотр спины раненого напарника. — Руки. Бойд подчинился без возражений. Син снял с него рубашку и бросил её на кровать, туда, где загребущие руки Бойда могли до неё дотянуться. — Ты в порядке? Бойд вцепился в подушку. Напряжение сквозило в изгибах его окаменевшего тела, а голос предательски дрогнул, когда он ответил: — Угу. Это… немного сбивает с толку, но всё в порядке. Син кивнул, хотя Бойд и не мог его видеть, ещё раз прочистил горло и позволил себе рассмотреть обнажённую спину. Под гладкой бледной кожей, за исключением участков, испещрённых синяками, проступали мышцы. На развороте узких плеч были выведены чёрным слова на латыни, значения которых Син не знал. Mea maxima culpa и Corpus vile. Сам не понимая зачем, он провёл пальцами по татуировкам, потом спустился ниже, к живописному чёрно-фиолетовому синяку, тянувшемуся от шеи к ромбовидной мышце, и розовому пятну в обрамлении многочисленных ушибов, простиравшемуся от левой стороны позвоночника до самого копчика. Син нахмурился и надавил пальцем на синяк вверху спины. — По шкале от десяти до одного? — Три. Он очертил пальцем мышцу, прежде чем переместить его на другую лопатку. — То же самое? — спросил он, надавив. — Два. — Не тошнит? — Нет, ничего такого. Син легонько шлёпнул Бойда по боку. — Почки не отбил, а вот верхняя часть спины выглядит дерьмово. — Он скользнул пальцем по ромбовидной мышце и надавил. Бойд зашипел, и Син отдёрнул руку. — Что ж, должен признаться, я впечатлён. — Тем, как сильно я умудрился облажаться за один день? — Угу. Ты даже после штурма лучше выглядел. — Ну, по крайней мере, я не напоролся на арматуру, — вздохнул Бойд и уронил голову на матрас. — Я такой идиот. Пройдёт целая вечность, прежде чем я смогу вернуться к работе. — Всё не настолько плохо, как кажется на первый взгляд. Просто посиди дома, пока спина не заживёт. Я могу принести тебе льда, или сделать массаж, или что-то в этом роде. Бойд шумно втянул ноздрями воздух. — Сейчас? Ты… Ты хочешь сделать мне массаж сейчас? — Я… — голос Сина дал осечку. — Да, если ты не против. — Я не против. — Окей. — Это была чертовски плохая идея! Син ляпнул это не подумав, но отступать было поздно. — Хотя я бы предпочёл, чтобы ты всегда страдал от жуткой боли. Так ты хотя бы не закатываешь мне истерик. Бойд рассмеялся, а со смехом ушло витавшее в воздухе напряжение. — Я не буду истерить, если ты не будешь трогать мою грудь, а ты не будешь. Я тебе доверяю. Син словил себя на том, что опять кивает. Он оборвал себя и произнёс: — Просто скажи, если тебе станет не по себе. Бойд кивнул. Син потёр руки и изучил предстоящий фронт работы. Он никогда никому не делал массаж. Нет, технически он был подкован, знал, на какие точки надавить, чтобы добиться желаемого эффекта, но чего он не знал, так это того, как совладать с собственным телом, прикасаясь к человеку, о котором он грезил на постоянной основе. Он выдохнул, склонился над Бойдом и прижал раскрытые ладони к разукрашенной всеми цветами радуги коже. Бойд слегка дёрнулся и обмяк; казалось, прикосновение удивило его больше, чем всё остальное. Поначалу прикосновения пальцев Сина были лёгкими, выверенными, почти невесомыми, он боялся причинить Бойду сильную боль. Если сосредоточиться на разорванных кровеносных сосудах и повреждённой коже и перестать восхищаться результатами тренировок с Дэвидом, то всё казалось вовсе не так уж и страшно, как Син рисовал в своём воображении. Тем не менее сама ситуация была абсурдной. Син висел над кроватью на высоте четырёх футов в странной позе, нежно водя длинными пальцами по спине Бойда и пытаясь разглядеть выражение его лица. — Мне нужно спуститься ниже. — Син положил ладонь на поясницу Бойда, когда тот, наконец, расслабился, и погладил его большим пальцем по копчику. На краткое мгновение тёмно-синий взгляд просочился сквозь ресницы и тут же исчез. Син почувствовал, как кожа под кончиками его пальцев покрылась мурашками. — Окей. Син оседлал его бёдра, проигнорировав ожоги на подколенных сухожилиях напарника, отодвинулся как можно дальше от его задницы, но Синов член, как будто почувствовав её близость, радостно встрепенулся. Син снова сделал глубокий вдох и прижал ладони к спине Бойда. В этот раз его пальцы массировали израненную спину, не боясь применять силу, уверенно разгоняя скованность в мышцах круговыми движениями. — Скажи, если будет больно, — мягко сказал он. — Это поможет снять отёк и разогнать кровь, но я не хочу причинять тебе боль. — Мне совсем не… Ай! — вскинулся Бойд, изогнул спину дугой и врезался откляченной задницей в промежность Сина. Син прикусил губу и отстранился. Пальцы на спине Бойда замерли. Бойд зашипел, пошевелил плечами и упал на живот. — Прости, — прошептал он. — Я сделал тебе больно? — Нет, просто это было… странное ощущение. Мне раньше не делали массаж, и это застало меня врасплох. — Бойд сделал глубокий вдох, словно пытался заставить себя расслабиться. — Я тоже никогда не делал массаж, поэтому я могу лажать. — Нет. Всё отлично, просто… странно. Если ты не против, я хотел бы продолжить. То есть было бы здорово, если ты не возражаешь, конечно. Отступи он сейчас, это было бы разумно, но Син никогда не вёл себя разумно, когда дело касалось Бойда. Он массировал верхнюю часть спины Бойда, уделяя внимание напряжённым мышцам, а тот не издавал ни звука. Син не был уверен, хорошо это или плохо, а потом тишину нарушил дрожащий стон, разжигая в нём тлеющие угольки желания. Но Син не уступил соблазну даже тогда, когда стоны удовольствия сменились прерывистыми вздохами. Он сжал пальцы вместе и провёл ими вдоль позвоночника Бойда, легонько надавливая, прежде чем вонзить их в сливово-розовые синяки на пояснице. Син массировал большими пальцами выступающие позвонки, сжимая ладонями узкую талию, а Бойд стонал на одной ноте хриплым низким голосом, от которого Син забывал, как дышать. — Это так приятно, — прошептал Бойд. Дрожащий вздох сорвался с губ Сина прежде, чем он смог его проглотить, разбивая вдребезги его хвалёный самоконтроль. Его захлестнула волна возбуждения, кровь закипела в венах, он задрожал от вожделения. Син надавил сильнее; пальцы скользнули ниже, исследуя гладкую кожу. Бойд комкал пальцами простыни, изгибая спину дугой, прижимаясь к руке Сина, и шептал: — Не останавливайся… Пожалуйста, не останавливайся. Эти простые слова сорвали чеку, пробуждая ото сна те фантазии, которые Син обычно приберегал для середины ночи. Например, те, где он сначала вылизывал Бойду спину, а потом сдёргивал с него боксеры и проталкивал язык между этими твёрдыми половинками ягодиц. Повинуясь голосу желания, он стянул боксеры Бойда вниз, пробираясь к заветной цели, выставляя напоказ копчик и верхнюю часть упругих ягодиц, дразня большим пальцем расщелину между ними в бессознательной ласке и немой мольбе о большем. Бёдра Бойда приподнялись, настойчивее и сильнее, чем раньше, пока не поравнялись с пахом Сина, где под тонким денимом скрывался длинный, толстый возбуждённый член. С губ Бойда сорвался сдавленный стон. И это стало спусковым крючком. Син впился пальцами в его задницу и грубо толкнулся бёдрами вперёд, вдавливая Бойда в себя; в глубине холодных зелёных глаз зажглись всполохи колдовского огня, багровые языки пожара выхватили из памяти смутные образы, воспоминания, сны… — Синь! — ахнул Бойд. Звук его имени подействовал на Сина как ушат ледяной воды, он замер, часто-часто заморгал, разгоняя чары похоти, и недоумённо уставился вниз — туда, где их тела соединялись, а его пальцы впивались в Бойда с такой силой, что наверняка оставили ещё несколько синяков на пострадавшей коже. — Блядь! — зашипел Син, отдёрнул руки и отшатнулся. Тяжёлые ботинки приземлились на жалобно заскрипевший пол. Бешеный стук сердца набатом отдавался в ушах; Син повернулся к Бойду спиной, дрожащими пальцами поправляя ноющий от боли восставший против гнёта джинсов член. Одного уверенного движения руки было бы достаточно, чтобы кончить, но Син помотал головой, пытаясь выровнять дыхание. — Прости, я… э-э-э… видимо, у меня давно не было… — пробормотал Син. Угу, целых пятнадцать часов. С тех самых пор, как он дрочил в душе. — Надеюсь, тебе хоть немного полегчало. Мне нужно возвращаться в клуб. За его спиной раздались шелест ткани и скрип кровати, а потом всё разом стихло. Син покосился на Бойда из-за плеча. Мятая майка вернулась на своё законное место, руки были скрещены на животе, а белоснежная кожа пылала багряным румянцем. — Ты… тебе не нужно уходить, — неуверенно пролепетал Бойд и замолчал. Син выхватил из комода другую, более чистую футболку и натянул её на себя. — Я пообещал кое-кому из клуба, что вернусь. Парню из охраны и Джессике. — А, понятно… Когда ты вернёшься? — Возможно, утром, после закрытия, если меня никто не выбесит. Бойд что-то ещё говорил, но его слова утонули в пронзительном скрипе двери, когда Син выпрыгнул в душный коридор, захлопнул за собой дверь и бросился вниз по ступенькам, не оглядываясь. Бойд не пошевелился, вслушиваясь в тяжёлые шаги, эхом рикошетившие от ступенек сонного тихого здания. Син не помнил, как одолел три пролёта, он очнулся уже на крыльце. На улице не было ни души; Син опустился на ступеньку и спрятал лицо в ладонях. — Дерьмо! Когда он успел так повернуться на сексе? Когда он потерял самоконтроль? Слишком многое было поставлено на карту, и Син не был уверен, что сможет пережить ещё одну драму, подобную той, что они пережили во Франции, когда всё пошло под откос: молчание, чувство горечи и отверженности и, конечно же, реальность последствий, с которыми им неминуемо придётся столкнуться, когда они провалят миссию. Не важно, как сильно он хотел Бойда, это была плохая идея. Син взъерошил пальцами жёсткие чёрные волосы и встал. Он сосредоточится на миссии, на личности Джейсона, на овладении навыками работы под прикрытием. Он будет проводить в студии как можно меньше времени. Коллеги предложили ему альтернативу сну рядом с Бойдом, и он собирался ей воспользоваться. Идея эта твёрдо укоренилась в его голове, когда он спустился по ступенькам и покинул здание.