В компании теней. Книга 1. Ч2

Кухня походила на место взрыва. Соус каскабель капал на столешницу, мука щедро усыпала пол, все поверхности и в особенности самого Бойда, чьи руки были покрыты соусом и кусочками мяса. Вокруг царил полный хаос, и это обстоятельство совершенно выбило его из колеи. Бойд потёр висок плечом, пытаясь убрать цепляющиеся за ресницы волосы, но добился лишь того, что спину прострелило вспышкой боли. Он раздражённо вздохнул. Предполагалось, что это будет легко, но всё пошло не по плану. А ведь это был такой милый и простой жест — приготовить Сину что-нибудь поесть, чтобы снизить градус некой неловкости, которая возникла между ними, а в процессе, чем чёрт не шутит, попытаться отвоевать немного утраченной уверенности в себе. С того дня, как он повредил спину, а Син сделал ему тот злополучный массаж и сбежал из студии, минуло уже две неопределённых недели. С тех пор Бойд с ним почти не пересекался и мог только догадываться, то ли у Сина и впрямь был такой плотный график, то ли тот просто его избегал. И если избегал, то почему? Потому, что испугался? Может, Син вообще его не хотел, а ему просто сперма в голову ударила? Возможно, всё дело было в массаже, и это стало роковой ошибкой, а, возможно, Син просто запаниковал? Бойд не знал, но был преисполнен решимости это выяснить, вот только ситуация должна была располагать к комфортной и непринуждённой беседе. Ужин казался самым простым вариантом. О-о-огромная ошибка! Кухни не имели ничего общего с повстанческими базами, а манифесты противников — с кулинарными книгами. А ведь на первый взгляд всё казалось так просто. Бойду даже удалось найти в магазине всё необходимое. Он с такой уверенностью приступил к готовке, что ему даже в голову не пришло как следует изучить рецепт, а когда он обнаружил, что кулинарная книга написана с помощью какого-то кода, всё уже завертелось, и отступать было поздно. Бойд подумывал о том, чтобы залезть в интернет и поискать на просторах сети более чёткие указания, но потом отказался от этой идеи. Он не нуждался в помощи. Если он в состоянии спланировать миссию, то и с каким-то чёртовым «чили кон карне» как-нибудь справится. Но самоуверенность вышла ему боком, и вскоре Бойд понял, насколько скудны его познания в этой области. Он привык жить один, и все его кулинарные навыки сводились к тому, как разогреть еду в микроволновке и включить плиту, чтобы вскипятить воду. Большего никогда не требовалось. Рецепт предполагал использование сковороды, но Бойд не видел различия между ней и, скажем, кастрюлей, он лишь знал, что оно есть, ведь в распространённом выражении «кастрюли и сковородки» они всегда стояли рядом. Вряд ли бы их противопоставляли друг другу, будь это один и тот же предмет, так ведь? Также в рецепте попадались фразы наподобие «предварительно разогрейте духовку до ста сорока девяти градусов Цельсия», но как осуществить это на практике? Бойд нашёл регулятор температуры, но не мог взять в толк, как понять, что духовка достаточно «разогрета». Она перегреется, если он оставит её включённой надолго, или же сработает предохранитель и предотвратит возгорание? Неужели он в одном шаге от того, чтобы спалить здание дотла? Или вот эта фраза — самая омерзительная из всех — «разогрейте масло в термоустойчивой голландской жаровне на слабом огне». В голландской термоустойчивой жаровне? Это ведь жаровня, как она может быть не термоустойчивой? Какого чёрта! Они что, уже начали выпускать метапосуду, что ли? Предполагается, что он должен поставить эту «жаровню» на плиту, а не в духовку? И что это вообще за хрень такая — «голландская жаровня», будь она трижды проклята?! Бойд был возмущён до глубины души, пока искал в сети какое-нибудь адекватное переведённое на человеческий язык толкование сего рецепта, изобиловавшего пространной терминологией «для своих», попутно пытаясь довести всё до грёбаного кипения на медленном огне. Отчаявшись понять, о чём думал пьяный в стельку человек, написавший сей бредовый рецепт, Бойд просто налил масло в кастрюлю. Или в сковороду. Или… Неважно. То, что к рецепту не прилагались подробные инструкции по использованию кухонной техники, Бойд воспринял как личное оскорбление. А то, что он едва не потянул спину, пытаясь поднять с пола упавшую тарелку, вывело его из себя ещё больше. Когда входная дверь распахнулась и на пороге появился Син, на столе стояли две тарелки с тортильями, а мясо тушилось, запекалось или… чёрт его разберёт. Смахнув волосы с лица, Бойд повернулся, стараясь держать грязные руки подальше от тела. Син застыл в дверях, его лицо выражало полное смятение, а уголки губ дёрнулись в намёке на улыбку. Стоило Бойду открыть рот, как Син зашёлся оглушительным смехом. Они были знакомы уже больше года, но такую искреннюю улыбку на лице напарника Бойд видел впервые, впрочем, и такого безудержного смеха в исполнении Сина он никогда не слышал. На мгновение Бойд лишился дара речи. — Что? Неужели я так глупо выгляжу? Син бросил ключи на кофейный столик и направился к барной стойке. — Глупо? Нет, мне на ум пришло совсем другое слово. — Правда? Это какое же? Син прочертил пальцем линию на лбу Бойда, собрав с него приличное количество муки. — Это конфиденциальная информация. Боюсь, я не могу поделиться ей с тобой. Но ничего плохого. — Придётся поверить тебе на слово, — сконфуженно повёл плечом Бойд, попытался скрестить перепачканные в кроваво-красном соусе руки на груди, но потерпел поражение. Он обречённо вздохнул, огляделся вокруг и беспомощно протянул к напарнику руки. — Это пиздец какой-то. Я не планировал устраивать такой беспорядок. А теперь вот он я, весь в этом грёбаном соусе каскабель. — Каскабель? Что в нём? Не дожидаясь ответа, Син наклонил голову и всосал в рот один из его перепачканных в соусе пальцев. Сердце Бойда перестало биться. Горячий язык Сина влажными всполохами пламени лизал его кожу, кольцо на губе впилось в дрожащие костяшки пальцев; если Бойд преследовал цель сломать лёд, то ему это удалось. Вот только теперь он мог думать лишь о том, как Син буквально вдавливал его в себя, сжимая в стальных тисках, и мечтал почувствовать его член глубоко внутри. Син взглянул на Бойда из-под тяжёлых век, встретился с ним взглядом, втянул щёки, долизав остатки соуса с его пальца, и медленно отстранился. — Вкусно. А пока Бойд пытался придумать, что на это ответить, Син обогнул барную стойку и сунул свой любопытный нос в духовку. — Что ты готовишь? Бойд не мог выдавить из себя ни слова, сбитый с толку его поведением. Син то хотел его, то не хотел, вот он смеётся и сосёт его палец, а через секунду смотрит на него так, словно ничего особенного не произошло. Это какой-то квест, а ему нужно разгадать зашифрованное послание? Бойд не знал. Но последнее, чего он хотел, — это похерить весь прогресс, которого они с таким трудом смогли достичь. — Чили кон карне. — Оно ведь почти готово, да? — Будет готово через двадцать минут… По крайней мере, так написано в рецепте. Син кивнул, стянул с себя рабочую футболку и перекинул её через широкое плечо. — Ну и срач же ты развёл. — Эй, полегче! Это мой первый опыт. Я впервые готовлю что-то своими руками. Я, конечно, знал, что я полный профан на кухне, но не думал, что настолько. Насмешливые губы в который раз тронула улыбка; Син попытался скрыть её за дверцей холодильника, из недр которого он выудил бутылку холодной воды. — Думаю, я смогу это убрать. Возможно. — Звучит так, словно ты предлагаешь мне сделку. Син отхлебнул из бутылки и прислонился спиной к дверце холодильника. — Хочешь заключить сделку? — Возможно, — протянул Бойд. — Зависит от того, что ты потребуешь взамен. Их разделяли всего каких-то четыре фута, а складывалось впечатление, что все четыре мили. Син вернул крышку на горлышко бутылки. — Ты можешь меня покормить. Я умираю с голоду. Немного разочарованный, но нисколько не удивлённый, Бойд кивнул и оттолкнулся от острова. — Значит, моя часть сделки почти выполнена. Пойду приведу себя в порядок. Если хочешь, можешь перехватить парочку тортилий. Я уже попробовал одну, они вполне ничего сами по себе. Син фыркнул. — Я подожду. Пойду схожу за пивом, чтобы отпраздновать это чудесное событие. Не каждый день меня кормят домашней едой. — Окей, — хохотнул Бойд. Зная, что поход в магазин займёт Сина на краткий отрезок времени, Бойд схватил всё, что нужно, и помчался в душ. Горячая вода расслабила напряжённую спину. Большая часть синяков уже сошла, но Бойд старался избегать резких движений и без острой необходимости лишний раз не поворачивался. Смыв с себя соус каскабель и вытеревшись насухо жёстким полотенцем, он попытался втереть в пострадавшее место масло из виноградных косточек, но не особенно в этом преуспел. Сам он ни под каким углом не мог дотянуться до ромбовидной мышцы, а просить о помощи не собирался. Воспоминания о том, чем закончилась их крайняя встреча с Сином, были всё ещё слишком живы в его памяти. Отбросив идею с маслом, он оделся и вышел из ванной, вытирая волосы полотенцем. Син обнаружился у барной стойки. Он был занят тем, что раскладывал еду по тарелкам. Напротив стояла охлаждённая упаковка пива, усеянная капельками конденсата. — Я не гарантирую, что это съедобно. — Я уже снял пробу, — Син подтолкнул к нему тарелку. — Мясо вкусное. — Хорошо. Бойд повесил полотенце на шею, взял тарелку в руки, подозрительно понюхал её содержимое, словно не он был автором этого кулинарного «шедевра», сделал остановку у холодильника, достал из него бутылку прохладной воды и приземлился на диван. Син последовал его примеру, сжимая в одной руке горлышко бутылки с пивом, а в другой — тарелку с едой. Он уже успел сменить штаны на короткие чёрные шорты, державшиеся на тазобедренных косточках на одном честном слове. Бойда не покидало ощущение, что он делал это нарочно, что каким-то образом ушлый ублюдок прознал о том, какой сокрушительный эффект оказывает на него V-образный вырез на этой майке и соблазнительные линии торса там, где она заканчивалась. Какое-то время они ели в полной тишине. Пустоту, в которой должны были звучать слова, заполнял фоновый шум: надрывное пыхтение кондиционера, работавшего на последнем издыхании, и глухой звон столового серебра и бутылок с напитками. Бойд исподтишка наблюдал за Сином. Сейчас тот представлял из себя образчик расслабленности и умиротворения, что навело Бойда на мысль, что он не сбежит, если они просто поговорят. Даже если он и не сможет задать Сину те вопросы, которые хотел задать. Например: ты надо мной издеваешься или реально не понимаешь, что твоё поведение ставит меня в тупик? Но вслух он спросил: — Как дела на работе? Син поставил наполовину приговорённую бутылку с пивом на кофейный столик и пожал плечами. — Люди в клубе оказались вполне себе ничего. С тех пор, как я начал проводить с ними больше времени, они уже не кажутся мне такими странными. Хотя говорят по большей части они, а я в основном молчу. Не знаю, о чём с ними говорить. Бойд не знал, хорошо это или плохо. Син успешно вживался в свою гражданскую оболочку, для задания это было хорошо. Но Бойд подозревал, что Син использует своё прикрытие как повод держаться от него на расстоянии. — А как же твоя леди-босс? Мне казалось, раньше её мотивы вызывали у тебя сомнение… — Хм-м-м, — промычал Син, не отрывая взгляда от пустой тарелки. — Я знаю, что ей нравится на меня смотреть, как и многим другим. Но они смотрят на меня иначе, здесь всё совсем иначе… — Тебя это всё ещё нервирует, как тогда, в Лексингтоне? — Не особенно, — признался Син, нахмурившись. — Сначала я боялся облажаться, потому что понятия не имел, что я, на хрен, делаю, но оказалось, что запугать их не так-то просто, они вообще не понимают слова «нет». Они не сдавались, и я согласился пойти с ними в бар. И знаешь, что я понял? Когда я пью, общаться становится в разы проще. — Надеюсь, ты не пьёшь в одиночестве? — Будь это так, этот идиотский клуб давно обанкротился бы, — морщинка на лбу Сина стала заметно глубже. — К сожалению, мне нужно возвращаться через пару часов. Сегодня работаю с часу до восьми, Алдаир заболел. — А. Небрежно брошенные слова выбили из-под Бойда пьедестал исключительности, на который он сам же себя и поставил. Те страхи, которые он собственноручно вскармливал последние две недели, обрели плоть и кровь. Син не просто избегал его, каждую ночь проводя в клубе в компании коллег, он ассимилировался. Син нашёл себе новых друзей, и Бойд был ему больше не нужен. Этого стоило ожидать, когда Син хотел, он быстро учился. И это ещё одна причина, почему они не могли быть вместе. Возможно, Син этого хотел? Возможно, ему больше нравилось проводить время с людьми в «Ноктисе», чем с ним? Ведь Сина даже не коробило, что его босс, впрочем, как и все остальные, находили его таким привлекательным. Может быть, сейчас, когда он адаптировался к гражданской жизни, ему нравилось внимание? Бойд напомнил себе, что не имеет права чувствовать себя покинутым. У Сина появилась возможность — впервые в жизни — побыть среди людей, которые его ценят, и это было хорошо. Если бы не этот грёбаный массаж, Бойд бы и значения не придал такому пустяку, и тем не менее его это беспокоило. Он хотел, чтобы Син обращался за помощью к нему. Не к другим. Бойд сжал челюсти, но в остальном выражение его лица было совершенно нейтральным. Сину ни к чему было знать о его комплексах. В конечном счёте, для него же лучше, если он будет держаться от Бойда подальше, ведь тот знал, что обычно случалось с теми, кто был ему дорог. — Завтра меня не будет весь день, так что ты сможешь выспаться. — Почему? — Син оторвал взгляд от тарелки. — Тебе не нужно уходить из-за меня. — Всё в порядке. Мне всё равно нужно увидеться с Хорхе. — Зачем? Бойд удивился, что эта новость ещё не дошла до клуба. С другой стороны, это ведь случилось не рядом с кварталом Зона Роса, да и с момента происшествия не прошло и дня. — Сегодня нашли тело. Чувака убили с особой жестокостью. Своими глазами видел. — И что с того? — промычал Син с полным ртом тортильи. — А то, что убитый был подростком. Ему было всего четырнадцать, в лучшем случае пятнадцать. Обезглавлен и повешен в парке одного из университетов. А под телом лежала голова с вырезанным на лбу смайликом. Там было… много крови. О том, что эта кровавая сцена расправы вызвала к жизни воспоминания о другом убитом подростке, Бойд предпочёл умолчать. Лу безжалостно перерезали горло, но у него хотя бы голова осталась присоединена к телу. С минуту Бойд пялился в пустоту с отсутствующим видом, пытаясь найти ключевые различия между двумя местами преступления и отделить новые воспоминания от старых. Син швырнул тарелку на кофейный столик и вздохнул с отвращением. — Блядь, столько времени прошло, а здесь всё по-старому! — И часто такое случалось, когда ты здесь жил? — Картели и банды всегда были неравнодушны к обезглавливанию. Это отличный способ донести послание до адресата. — Син плюхнулся на диван. — Ненавижу, когда они вербуют детей, а потом втягивают их в свои разборки. Вот из-за этого дерьма Вега на всю башку ебанутые. К счастью, я только наполовину. — Ты о чём? Син сжал кулак, скомкав в нём салфетку. — Мой отец родился в этом жестоком месте, он был создан для этого мира. Когда на свет появился я, ему было четырнадцать или пятнадцать, и он уже тогда с головой погряз во всём этом дерьме. Его отец был в точности таким же. Готов поспорить, они впервые убили человека, когда им ещё не было десяти. Раньше это показалось бы Бойду чем-то непостижимым, но не теперь. Дети-киллеры были обычным делом. Неудивительно, что их с Сином взгляды на жизнь не совпадали. — А сколько было тебе? — Меньше, чем им. Расплывчатый ответ. Бойд прочитал послание, зашифрованное между строк: «Не касайся этой темы». — Если твой отец был в картеле, а твоя мать — в Гонконге, то как они встретились? — Мой отец был амбициозен, — понизил голос Син. — И очень умён. Ему стало тесно в банде его отца, ещё когда он был подростком, Эмилио мыслил масштабнее. Когда у его людей возникли тёрки с Триадами в Калифорнии, он не стал развязывать войну, вместо этого он обзавёлся нужными знакомствами. Син смотрел куда-то в сторону, скрестив руки на груди. — Насколько я могу судить из того, что он мне рассказывал, из-за его амбиций ему пришлось выйти из банды отца, занимавшейся торговлей наркотиками, и основать свою собственную — Мара Трес, специализировавшуюся на поставке товаров для чёрного рынка. Тесная работа с Триадами привела его в Гонконг, где он и повстречал мою мать. То, что Эмилио Вега достиг таких «высот» к четырнадцати годам, впечатляло, но в то же время пугало. Неудивительно, что Агентство его заметило и нацелилось заполучить сей не огранённый «бриллиант» в своё безраздельное пользование. — Какие товары он поставлял для чёрного рынка? — Точно не знаю. Его бизнес был связан с торговлей оружием, но я не уверен, что дело ограничивалось только этим. — И долго он прожил в Гонконге? — Он мотался туда-сюда по несколько раз в год, — ответил Син. — У него было больше контактов с Триадами Гонконга, чем материкового Китая. Поэтому, когда мы впервые встретились, он говорил на кантонском диалекте, а я — на мандаринском. Бойд гадал, знает ли Син кантонский диалект сейчас и как эти двое смогли найти общий язык, если один плохо понимал, что говорит другой, но не хотел отклоняться от темы. Ведь он, впрочем, как и все остальные, ровным счётом ничего не знал о происхождении Сина, поэтому не мог отказать себе в удовольствии порыться в ящике Пандоры. Хотя бы изредка. — Так как так получилось, что ты оказался с отцом? Кто-то связался с ним, когда твоя мать умерла? — Угу. Она… она работала в нелегальном борделе. В Гонконге легализована проституция, но не публичные дома. Из-за того, что они принадлежат Триадам. И… — Син сел прямо и швырнул скомканную салфетку на кофейный столик. — Хозяйка борделя знала, что мой отец связан с Триадами, и испугалась. Собственно, только поэтому она от меня и не избавилась, когда умерла моя мать. Но и оставлять меня в притоне она не собиралась. Считала, я приношу несчастье. Казалось, за этим скрывалось нечто большее, или Син хотел сказать больше, но не осмелился. Он оказался на ногах раньше, чем Бойд успел попросить его не закрываться от него на семь засовов. В его позе чувствовалось напряжение, которого Бойд не замечал за ним уже несколько недель. — Попробую немного вздремнуть перед работой. Бойд начал было подниматься, но, поразмыслив, плюхнулся обратно на диван. — Окей, — с сомнением произнёс он. — Извини, если я ляпнул что-то не то. Я задаю слишком много вопросов. — Нет, дело не в тебе, — помотал головой Син, но движение вышло скованным. — Это я и моя ебанутая голова. Всё в порядке. Мне просто нужно поспать. — Ладно. — На часах было всего полвосьмого вечера — слишком рано, чтобы ложиться спать, но Бойд перебрался на другую сторону комнаты, чтобы освободить Сину немного пространства. Он замер у своей кровати и обернулся, бросив через плечо робкое: — Я полежу тут, ладно? Буду рисовать или почитаю что-нибудь. Я не буду шуметь. Син кивнул, но вместо того, чтобы лечь на свою кровать, сделал шаг назад, немного помялся, а затем прочистил горло и спросил: — Ты не мог бы… А, впрочем… забудь. — Что? — Ничего. Я идиот, да? Бойд склонил голову к плечу в замешательстве, но стоило ему увидеть, как Син топчется возле узкой кровати, как на него снизошло озарение. — Нет, совсем нет, — запнулся Бойд, гадая, не придаёт ли он слишком много значения этой ситуации, но продолжил: — Если хочешь… Если это поможет, я могу полежать рядом с тобой. Чтобы тебе было легче уснуть. — Правда? — Син перестал нервничать. — А это не слишком странно? — Ничуть. — Бойд как ни в чём не бывало обогнул его, собрал тарелки с кофейного столика, составив одну на другую. — Хочешь лечь спать прямо сейчас? — У меня нет выбора. Син повернулся к кровати и расстегнул шорты. Они упали к его ногам, выставляя напоказ чёрные боксеры. К тому времени, как Бойд составил тарелки в раковину и выключил лампу, Син уже растянулся в углу у окна. В студии висела звенящая тишина, когда Бойд разделся и подошёл к кровати Сина. И хотя они уже делили эту узкую постель на двоих, Бойд был в полном замешательстве. Сейчас всё было иначе. Не обращая внимания на порхавших в животе бабочек, он без промедления скользнул в кровать к Сину. После нескольких минут неловкого копошения, Бойд с комфортом устроился на своей половине и повернулся к напарнику спиной. — Так нормально, или мне лучше лечь к стенке? У тебя ведь клаустрофобия. — Всё в порядке, — тихо ответил Син. — Я знаю, что это глупо. Просто… Я не знаю. Спасибо. — В этом нет ничего глупого, Син. Я понимаю. Бывали моменты, когда мне тоже хотелось, чтобы кто-то был рядом. Син ничего не ответил, просто накрыл его ладонь своей и легонько сжал. В конце концов, медленно проведя пальцами по коже Бойда, рука соскользнула на простыню. В комнате было тихо, горячее дыхание Сина обдавало шею, заняться, кроме как разглядывать кружившиеся в золотых лучах умирающего солнца пылинки, было нечем, и Бойд сам не заметил, как погрузился в летаргический сон. Когда он снова открыл глаза, солнце уже скрылось за горизонтом, в студии было темно, лишь не зашторенное окно тускло светилось лунными бликами. Вялый спросонья, он не сразу смог понять, что его разбудило, но ощущение горячего тела, прижимавшегося к нему, давало ключ к разгадке. Когда туман грёз рассеялся, Бойд понял кое-что ещё — к нему прижимался не только Син, но и его твёрдый член. Син что-то прохрипел ему в ухо своим низким сексуальным голосом, а потом качнулся вперёд, упираясь членом ему в зад. Вырванный из зыбкого сна Бойд никак не успел на это отреагировать — Син опередил его, медленно отодвинувшись в сторону. Не задумываясь, что делает, Бойд завёл руку за спину и положил ладонь на задницу Сина, заставляя его вернуться в исходную позицию. Их тела так идеально подходили друг другу, что у Бойда спёрло дыхание. Потрясённый этим открытием, он прижался к члену Сина, не встретив на своём пути ни малейшего сопротивления; Син плавился под его пальцами, как масло на раскалённой сковороде. Тонкие сильные пальцы огладили бедро Бойда, скользнули по чёрным боксерам; Син выругался в голос, всё ещё хриплый ото сна. Прерывисто дыша, Бойд ещё крепче сжал его ягодицу и качнулся назад, притягивая Сина к себе, прогнулся в спине, и та отомстила ему яркой вспышкой боли, но ему уже было всё равно. Син раздвинул коленом его бёдра, тонкие пальцы ещё сильнее впились в тонкую кожу, не оставляя Бойду путей к отступлению. Там, в удушающей темноте студии, в оглушительной тишине, святость которой лишь изредка нарушал шорох простыней и прерывистое дыхание, одно на двоих, Бойд растерял остатки здравого смысла, затерялся в лихорадочном бреду, в котором его желал роскошный мужчина. Прикосновения этих жадных требовательных пальцев, этот сексуальный хриплый голос, шептавший ему что-то на ухо на мандаринском, скольжение их потных конечностей, сошедшихся в первобытном танце страсти, эта свирепая нежность, с которой Син ласкал его задницу — всё это было слишком. Роскошь желания Сина оказалась непомерной для мозга Бойда, а потому неудивительно, что у него случился сенсорный сбой. Его мозгу требовалась чувственная перезагрузка; Бойд отлепил руку от ягодицы Сина и засунул в свои боксеры, но этого оказалось недостаточно. Бойд спустил боксеры вниз, освобождая член, и зашипел, стоило слабому дуновению ветерка, имитируемого древним агрегатом, коснуться разгорячённой плоти. Бойд сжал член в руке, нетерпеливо прижимаясь бёдрами к паху Сина, чувствуя, как яйца наливаются свинцом. Он стонал и вбивался в тесный кулак, растворяясь в прикосновениях Сина. Син дёрнул его на себя, впился властными пальцами в его бедро, прерывисто дыша, и зарычал. Чёрные боксеры пали в тот момент, когда Син отвоёвывал себе доступ к желанной заднице, крик сорвался с искусанных в кровь губ, когда он раздвинул ягодицы Бойда, а когда его тяжёлый член примостился между ними, хрупкое тело сотрясла крупная дрожь. Они двигались так, словно завтра должен был наступить конец мира. Кровать под ними качалась, матрас жалобно стонал, а влажные от пота простыни цеплялись за ноги и бёдра. Потребность кончить заполонила сознание Бойда, огненным вихрем зародилась внизу живота, скрутила в бараний рог, превратив в жалкую задыхающуюся размазню. Кровать протестующе заскрипела, когда Син приподнялся на локтях, чтобы провести влажной головкой члена меж его ягодиц. — Блядь, — поперхнулся на вздохе Бойд. Он полуобернулся, мазнув носом по носу Сина. С их лиц капал пот, и когда их глаза встретились, Бойд утонул в бурлящих водах желания, клубившихся в тёмно-зелёном омуте. Он прислонился лбом к влажному лбу Сина, скользя рукой по своему члену, пока тот дрочил на его дырку. Задыхаясь, они прижимались друг к другу, почти соприкасаясь губами, пока Бойд не достиг пика. Когда он кончил, жар желания прошил его тело электрическим разрядом, обнуляя мозг. Но даже кончив, он не мог остановиться, продолжая бессознательно тереться о Сина, не мог не издавать эти бессмысленные звуки, вылетавшие из его рта. Син был близок к разрядке — Бойд чувствовал это по едва уловимым признакам — тому, как требовательно двигалась его рука, по неразборчивым ругательствам, которые тот шипел ему в ухо. Но Бойд был слишком ошеломлён, чтобы как-то реагировать. Он жадно втягивал ртом воздух и, кажется, стонал, пока брызги горячей спермы не окропили его зад, возвращая в реальность. Бойд рухнул на кровать. Сердце бешено колотилось в груди, пальцы дрожали. Застигнутый врасплох, он застыл в пограничном состоянии, где-то между посторгазменной негой и желанием, чтобы это никогда не заканчивалось. Но пальцы Сина, сжимавшие его бёдра, отзывались раскалённым добела трепетом, стирая остатки наркотического марева. — Блядь, — прошептал Син. Бойд повернул голову набок и увидел два мерцающих в темноте зелёных глаза; его губы тронула полуулыбка. Тяжёлое дыхание заполнило студию, когда громкое жужжание разрезало воздух. От неожиданности Бойд подскочил на кровати, озираясь вокруг в поисках источника этого мерзкого звука. Экран мобильника Сина загорелся синим, сообщая, что на часах пробило двенадцать. Бойд протянул руку, вырубая будильник; резкое движение отозвалось болью в спине. Он зашипел. — Мне пора. — Син сел, истончившись до размытого в сумерках силуэта. Покров удовольствия на грани шока пал. — Уже? Клуб всего в двадцати минутах ходьбы, тебе ещё целый час до работы. — Мне нужно принять душ и одеться, — ответил Син, комкая простыню в сжатом кулаке. А потом швырнул ни в чём не повинную ткань на кровать и вскочил на ноги. Бойд сел, не веря своим глазам, но Син промаршировал в ванную, захлопнул дверь, а спустя пару секунд трубы ожили. — Да ты, блядь, издеваешься! — пробормотал Бойд, не до конца веря в реальность происходящего. Он стянул с себя боксеры и в ярости швырнул их на пол, чувствуя, как в животе ширится огромная чёрная дыра, а живительный жар возбуждения сменяется разрушительным пламенем унижения. Было сложно не позволить мозгу просчитать все обидные мотивы, которые могли бы двигать Сином, опять сбегавшим от него сломя голову. Всё указывало на то, что Син это сделал намеренно. Но Бойд пытался убедить себя в обратном; возможно, Сином двигало обычное беспокойство. Он просто боялся опоздать на работу. Да, точно. Когда дверь в ванную распахнулась, Бойд уже стёр с себя сперму и натянул новую пару боксеров. Он выжидающе посмотрел на Сина, но тот открыл комод и принялся рыться в нём в темноте. По всей видимости, искал свою одежду. Бойд знал, что может заговорить первым, но не стал. Чисто из принципа. Он ждал какого-то сигнала, какой-то зацепки, которая дала бы ему возможность понять, что творится в голове у Сина, но так и не дождался. Син скользнул в узкие джинсы, натянул чистую рабочую майку и кивнул: — Увидимся. Бойд не ответил. Он вообще не издал ни единого звука. Единственное, что Син услышал на прощание, — это скрип захлопнувшейся за ним двери.