В компании теней. Книга 1. Ч2

Бойда разбудил громкий завывающий звук. Он подскочил на кровати и, подслеповато щурясь спросонья, огляделся по сторонам. Возмутитель спокойствия обнаружился у двери, он сидел на корточках и сжимал в руках дрель. Из одежды на нём были лишь мешковатые джинсы, державшиеся на поджарых бёдрах на одном честном слове. Царившая в студии жара добавляла лоска его совершенному телу, тёмные пряди волос сексуально липли к глянцевому затылку. Бойд рухнул лицом вниз, натянул подушку на голову и зажмурился. От хронического недосыпа дико разболелась голова. Ещё одна причина, почему им не суждено быть вместе — сове и жаворонку не ужиться под одной крышей. Несколько минут он лежал не двигаясь, пытаясь абстрагироваться от истеричного воя дрели. Когда это не помогло, Бойд обречённо вздохнул, выполз из кровати, взъерошил растрёпанные волосы и пошлёпал в ванную. Син даже не взглянул в его сторону. Выйдя из душа, Бойд обнаружил Сина в той же позе, но теперь от былой напряжённости в нём не осталось и следа. Деталь, вынудившая Бойда внести коррективы в свой первоначальный план и на ходу всё переиграть. Он подошёл к напарнику, ближе, чем требовалось, наклонился вперёд, чтобы взглянуть, чем тот занят, и был приятно удивлён. На вид новые замки выглядели очень прочными и надёжными: односторонний засов, два дополнительных двухцилиндровых болта, новые стальные стыковые петли и защитная пластина с закалёнными винтами. — Откуда у тебя дрель? — тихо спросил он, коснувшись губами уха Сина. Руки, сжимавшие дрель, застыли в воздухе; Син мельком взглянул на Бойда и отвернулся. Последовала долгая пауза, как будто он не мог вспомнить, на чём остановился. — Одолжил у домоправителя. Нужно было сделать это раньше, — уголки губ недовольно поджались, а на высоком лбу пролегла глубокая морщинка. — Он сказал, что забыл её починить. Как и неработающий кондиционер. Бойд подался вперёд. Опалив шею Сина жарким дыханием, он заинтригованно склонил голову к плечу. — Вот как? Так он принесёт нам новый? — Нет. Плечи Сина заметно напряглись, а в мышцах чувствовалась некая скованность, когда тот попытался встроить замок в дверь. Син заёрзал, держа дрель на весу. По всей видимости, опять пытался вспомнить, на чём его прервали. Бойд усмехнулся про себя, изо всех сил стараясь держать лицо. — Что значит, нет? Бойд подвинулся ближе, притворяясь, что из-за истеричного визга дрели плохо его слышит. Он буквально кожей чувствовал энергию и жар, исходившие от Сина. Взгляд синих глаз скользнул по татуировке на плече и застыл на капельках пота. Они стекали по оливковой коже, исчезая под поясом низко посаженных джинсов. — Почему? — Потому что… Блядь! Чёрт бы тебя подрал! — выругался Син, поняв, что просверлил дыру не в том месте. Он обернулся и смерил Бойда свирепым взглядом. — Из-за тебя я всё испортил! Син швырнул дрель на пол и сунул руку в карман. Лишь для того, чтобы обнаружить, что пачка сигарет пуста. Полные губы сжались в тонкую линию, тёмные брови схлестнулись на переносице, когда он с раздражённым рыком швырнул её на пол. — Что я такого сделал? — спросил Бойд невинным голосом. Он подошёл к Сину, наклонился, задевая его руками и туловищем, и потянулся за дрелью. Футболка Бойда прилипла к телу; в студии было жарче, чем в преисподней, в основном потому, что вся прохлада, изрыгаемая кондиционером, улетучивалась сквозь распахнутую входную дверь. — Дай сюда, я поправлю. Син выдернул инструмент из его рук и скорчил мину. — Ты даже кастрюлю от сковороды отличить не можешь, с чего ты взял, что справишься с дрелью? Несмотря на едкий комментарий, зелёные глаза улыбались. Улыбка просочилась на губы, и по каменному лицу поползла трещина, сводя на нет угрюмый тон. Казалось, Син пытался заставить себя злиться на Бойда. И не мог. — Лучше иди сделай что-нибудь полезное. Бойд выпрямился, вопросительно изогнув бровь. — Ладно, научи меня, что сказать домоправителю, я попробую его уломать. — Бойд приземлился на диван и поставил ногу на сиденье. — А сам будешь стоять у меня за спиной, ржать и скрежетать зубами. Син выдавил из себя улыбку. Опять. Впервые за несколько дней. — Suena bien pero practica más. Бойд нахмурился. — Estoy tratando. — Лучше нужно стараться. — Ну так возьми дело в свои руки, — лениво протянул Бойд, пропустив последний комментарий мимо ушей, — и научи меня. Син моргнул, раз, другой, открыл было рот, но не издал ни звука. Нахмурил тёмные брови и уставился на Бойда в полном замешательстве. Захлопнул рот и опять открыл, но, видимо, так и не придумал, что сказать, потому как откашлялся и отвёл взгляд. — Купи мне сигарет, — пробормотал он наконец. Бойд смерил его долгим взглядом, словно собирался что-то возразить, но не стал, решив, что у них впереди целый день. Кивнув скорее своим мыслям, чем в знак согласия, он протянул: — Ла-а-адушки. Всё равно мне нужно было кое-что купить. Бойд схватил свой вещмешок и отправился в ванную. Спустя несколько минут он вышел — в тёмно-зелёной футболке с изображением вертушки и провокационной надписью «Подуй на меня». Потёртые джинсовые шорты болтались на тазобедренных косточках, широкие чёрные браслеты скрывали запястья, а солнцезащитные очки удерживали пребывавшие в творческом беспорядке волосы, так и норовившие упасть на ныне тёмно-синие глаза. Син больше не предпринимал попыток разобраться с дверью; зелёные глаза следили за Бойдом с тех самых пор, как он вышел из ванной, и даже не пытались это скрыть. Когда Бойд бросил вещмешок на пол и склонился над ним, пытаясь отыскать что-то в его недрах, Син вытер пот со лба и впился зубами в нижнюю губу. Из-под отросшей огненно-рыжей чёлки Бойд видел, как зелёные глаза поднялись вверх, скользя по его бесконечно длинным стройным ногам, замерли на полукружиях подтянутой задницы, а затем медленно спустились вниз, зависнув на тонких щиколотках. Ничем не выдав того, что заметил его алчный взгляд, Бойд направился к выходу. Бесцеремонно вторгнувшись в личное пространство Сина, он задел его плечом. — Ещё что-то нужно? Син покачал головой, мрачно взирая на нарушителя границ из-под рваной чёлки. Бойд вглядывался в тёмный омут глаз целую вечность. Паутина времени окутывала их, тонкое полотно истончалось на жаре, пока не рассыпалось под тяжестью момента. — Тогда удачи, — беззаботно сверкнул улыбкой Бойд, отодвигаясь ровно настолько, чтобы положить ладонь Сину на плечо, и легонько сжал пальцы. — Надеюсь, к тому времени, как я вернусь, ты закончишь свои дела с дверью. Невесомо мазнув оцепеневшего Сина большим пальцем по ключице, Бойд скрылся за дверью.

(•̪●)==ε/̵͇̿​̿/’̿’̿ ̿ ̿̿ `(•.°)~-√V╾√V╾√\╾^√╾╾╾╾╾╾╼D҉E҉L҉E҉T҉E

Его не было почти час. Вернувшись, Бойд столкнулся нос к носу с плотно закрытой дверью. Кажется, она даже висеть стала ровнее. Он навалился на дверь плечом, приготовившись встретить достойный отпор, но та распахнулась — на удивление легко и тихо. Бойд смерил дверь неверящим взглядом и легонько толкнул её, наблюдая за тем, как та закрывается. Сама, без посторонней помощи. Он обернулся, ища глазами Сина. Развалившись на диване, тот читал сборник рассказов Нила Геймана, который купил несколько месяцев назад. Остальные книги хаотичной стопкой возвышались возле его кровати. Бойд гордо прошагал мимо напарника, бросил сумку на журнальный столик и посмотрел на этого книголюба сверху вниз. Его забавляло то, с каким упорством Син его игнорировал, старательно делая вид, что он всецело поглощён книгой, а сам подглядывал за ним исподтишка. Бойд присел на корточки, положил палец на корешок книги и легонько потянул её на себя. — Я впечатлён. Дверью, — усмехнулся он, встретившись взглядом с хмурым Сином. — Лёгкость, с которой она закрывается, сполна компенсирует тот факт, что ты поднял меня ни свет ни заря. Син взглянул на него исподлобья и уткнулся в книгу. — Что купил? — Кое-что для себя. И сигареты для тебя. — Бойд сунул руку в пакет, достал из него пачку сигарет, поднялся на ноги и приземлился на краешек дивана. Тонкая рука перепорхнула через книгу, кладя подношение на грудь напарника. — Тебе ведь эта марка нравится, да? — Да. — Син приподнялся на локте, сел прямо и открыл пачку сигарет. — Прекрасно. — Бойд откинулся на спинку дивана и прижался бедром к бедру Сина. Какое-то время он наблюдал за тонкими пальцами, воевавшими с целлофановой упаковкой, а потом цепкий взгляд медленно поднялся по груди Сина и сфокусировался у того между глаз. — Ну и как, наслаждаешься своим выходным? Син пожал плечами, смерив Бойда подозрительным взглядом. — Наверное. А что? — Просто любопытно, — неопределённо поведя плечом, ответил тот и прислонился ближе, устраиваясь поудобнее. Поблуждав задумчивым взглядом по груди и рукам напарника, Бойд очертил кончиками пальцев едва заметную под футболкой колючую проволоку татуировки, обвивавшую правое плечо Сина. — Когда всё закончится, ты сохранишь что-нибудь на память из своего прикрытия? — спросил Бойд, вглядываясь в настороженную изумрудную зелень глаз. Син сощурился, взглянул на Бойда исподлобья и ответил, цедя скупые слова сквозь зубы: — Бросить курить может быть не просто. А что? Бойд только пожал плечами, огладив взглядом тело напарника, подался вперёд и протянул руку к его лицу. Мазнув по волевому подбородку, подушечка большого пальца коснулась кольца на нижней губе Сина и медленно очертила контур насмешливого рта. Синие глаза сравнялись цветом с грозовым небом, когда те дрогнули, расступаясь. Как бы он хотел испробовать эти полные губы на вкус, каждый сантиметр этого чувственного рта. Когда он поднял глаза на Сина, тот прочитал желание, горевшее в них. — Хочу, чтобы оно осталось, — прошептал Бойд, легонько касаясь большим пальцем простого серебряного колечка. Кадык на шее Сина дёрнулся, когда тот тяжело сглотнул. Полные губы судорожно выдохнули, прохрипев: — С чего это вдруг? — Когда ты его носишь, я спрашиваю себя, какое оно на вкус, — прошелестел Бойд, его большой палец исчез меж полных губ Сина. — Гадаю, какие при этом ощущения? Тёмные брови сошлись на переносице над живыми зелёными глазами; Син откинулся назад, немного, но достаточно, чтобы оказаться вне его досягаемости. Кажется, он хотел что-то сказать, но с губ сорвался лишь судорожный вздох. Син молча буравил Бойда пытливым взглядом. А Бойд в свою очередь вглядывался в его напряжённое лицо, разрываясь между вздёрнутыми в предупреждающем оскале губами и широко распахнутыми глазами зверя, застигнутого врасплох. Оценив произведённый эффект, Бойд позволил затравленному хищнику сделать вдох перед тем, как добить. Рассеянно пробежав кончиками пальцев по напрягшемуся плечу до замершей ладони, он откинулся на спинку дивана, положил руки за голову и закрыл глаза. Син растерянно облизал губу, серебряное кольцо скрылось во рту. — Всё ещё злишься на меня, да? — Нет, ты был прав. Мы застряли в этой каморке вдвоём, — ответил Бойд, не открывая глаз. — А по виду не скажешь, — сказал Син, нахмурившись. — Слушай, я не слишком-то силён в объяснениях, но… Я не хотел с тобой ссориться. — Я был зол, — пожал плечами Бойд. — Но сегодня утром я наблюдал за тобой, размышлял обо всей этой ситуации и… — Наблюдал за мной? — Да. — Крошечный червячок сомнения закопошился в груди, вся напускная бравада слетела как шелуха ещё до того, как Бойд успел закончить фразу. — Я понял, что в твоих словах есть зерно истины, когда проснулся и увидел тебя. Полуголым. — Что? — покосился на него Син. — И в чём я был прав? — Ты сказал, что в этом нет ничего такого. Что это всё последствия недотраха и всякое бывает. Кажется, ты прав. У меня все симптомы хронического недоёба налицо, и то, что ты постоянно шляешься передо мной в чём мать родила, всё только усугубляет. — Понятно. — Серебряное колечко снова исчезло во рту. — Значит, поэтому ты ведёшь себя здесь… иначе? Бойд кивнул. — А ты разве нет? Признаю, я не подумал о подводных камнях, когда мы получили это задание. — Я постоянно хожу перед тобой голышом, — медленно произнёс Син. То же скептическое выражение опять промелькнуло на его лице, как будто зверь внутри почуял, что его пытаются заманить в ловушку. — Раньше тебя это не напрягало. — О, не-е-ет. Ещё как напрягало, — Бойд форсировал события, на полной скорости несясь к осуществлению следующей части плана. Чистосердечному признанию. — Когда мы только познакомились — не особенно, но позже… Ещё до этой миссии я понял, что да, напрягает. Очень. Но если раньше я мог пойти к себе домой и снять напряжение, то сейчас — нет. Здесь нет ни капельки личного пространства. Я к такому не привык. — Погоди что?!.. — Син повернулся к нему всем корпусом и подозрительно сощурился, сомневаясь, стоит ли принимать его слова на веру. У него был такой растерянный вид, что Бойд с трудом сдержал улыбку. — Ты хочешь сказать, что… Что-о-о?! Ты что — дрочил на меня?! — Ну да. Ты вообще видел себя голым? Кто бы тут не завёлся? — Нормальный человек, питающий здоровое отвращение к психам, — начал было Син, но дважды останавливался на полуслове, прежде чем произнёс это вслух: — Бойд, ты надо мной издеваешься? — Нет, я просто никогда тебе об этом не говорил, потому что у нас как-то с самого начала не задалось с общением. — Это была правда, но она не имела никакого отношения к отказу Бойда обсуждать этот вопрос с Сином. Последние несколько недель он жаждал действий, а не разговоров. — И вчера, когда ты затронул эту тему, я понял, как давно этого не делал. — Не делал что? — Не трахался. Год выдался неудачный, — добавил Бойд, заметив, как изумлённо вытянулось лицо Сина. — Только та ночь — с натяжкой — и тянет на более-менее полноценный трах. Син выпрямился и уронил руки на колени, хватая ртом воздух. — Но я даже не… — он запнулся. — Я даже не прикасался к тебе! — Знаю, — румянец смущения тронул бледные щёки; Син вглядывался в лицо Бойда, пытаясь найти признаки лжи в его глазах, но тот не отвёл взгляд. — Бурной мою жалкую сексуальную жизнь не назовёшь: массаж и сеанс рукоблудия с кем-то с утренним стояком. — И… — Син откашлялся. — И что сделало бы её менее жалкой? — Много чего. Кое-что делали бы со мной, а кое-что делал бы с кем-то я. — Бойд почувствовал, как заёрзал Син. — Я уже давненько только об этом и думаю. — Неужели? — Угу, — голос Бойда дал слабину, это не было частью плана. Он должен был вести себя хладнокровно, но эти глаза напротив, смотревшие на него с такой похотью, гипнотизировали, заставляя исповедоваться в самом сокровенном. — И что бы ты делал? — тихо спросил Син. — Ну… — Бойд возбудился слишком сильно, чтобы Син не заметил, всего-то и было нужно, что посмотреть вниз. Но Бойду было плевать. На всё, кроме того, как уничтожить человека напротив, заставить его потерять контроль. — Хочу отсосать кому-нибудь. Хочу почувствовать вес члена на своём языке, его вкус; хочу смотреть на кого-то, когда сосу его член, и чтобы он смотрел, как я беру у него в рот; хочу почувствовать, как его рука сожмёт мои волосы и заставит делать то, что он хочет. Всё это. Губы Сина приоткрылись, но он не издал ни звука, а его рука снова опустилась на колени. Бойд мог бы поклясться, что слышал, как тяжело дёрнулся кадык в его горле, когда Син сглотнул. — Что ещё? Бойд запрокинул голову, взгляд тёмно-синих глаз скользнул вниз и замер на промежности Сина, там, где в темнице джинсов томился крупный эрегированный член. — Хочу почувствовать, как мужчина теряет контроль из-за меня. Хочу, чтобы он пёр напролом, чтобы он нагнул меня и хорошенько выебал в задницу, потому что это сильнее его. Потому что я настолько нужен ему. Син наклонился, чтобы поправить заинтересованно встрепенувшийся член, даже не делая попытки скрыть это. Когда он заговорил, его голос больше походил на скрежет металла о металл. — Тебе так сильно нужно, чтобы тебя трахнули, Бойд? — Да, — прошептал тот. — Многократно и прямо сейчас. Мне это нужно как воздух. Я так чертовски сильно этого хочу, что схожу с ума. Ну вот… Как всегда — изо всех сил стараюсь молчать и… никогда не выходит. Тёмный язык скользнул по нижней губе, и в этот раз Син не сдержался — сжал себя сквозь ткань джинсов. Когда он и в этот раз не проронил ни слова, Бойд заставил себя встать, пытаясь вернуть контроль над дрожащим телом, одним плавным слитным движением поднялся с дивана, отстраняясь, и сбежал на кухню. Он больше не мог видеть Сина, но, стоя у открытого настежь холодильника, затылком чувствовал на себе его обжигающий взгляд. Бойд ничего не сказал, когда книга упала на пол, и не обернулся, услышав за спиной крадущиеся шаги хищника. Когда Син захлопнул дверцу холодильника, Бойд даже не шелохнулся. Он ничего не сделал даже тогда, когда зверь навис над ним, прижался к его спине, буквально вдавливая в себя, и упёрся ладонями в холодильник, отрезая добыче все пути к отступлению. — Зачем ты это делаешь? — прорычал Син, касаясь губами кончика его уха; стайка мурашек трусцой пробежала между лопатками и скрылась где-то в области поясницы. Бойд полуобернулся, мазнув его волосами по нижней губе. Он был практически уверен, что кольцо в ней станет причиной его безвременной кончины. — Делаю что? Сильная рука обвила его за талию и впилась в бедро. Син вдавил его непокорную задницу в свой пах. — Выделываешься передо мной. Твёрдая плоть вонзилась в поясницу, и пушок на затылке Бойда, опалённый горячим участившимся дыханием, встал дыбом. Чувствовать руку Сина на себе было так приятно, что ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. По логике вещей властная рука, собственнически лежавшая на его животе, должна была бы вызвать у него приступ паники, но нет. Паники не было, впрочем, как и беспокойства, по крайней мере, не в той степени, в которой он ожидал. Учитывая, как Син держал его, о том, чтобы скрыть приподнятое состояние, в коем он пребывал, не могло быть и речи. Бойд и не пытался. Накрыв ладонь Сина своей, он невинно поинтересовался: — И что же я такого делаю? — Ты знаешь, что! — огрызнулся Син, глухо зарычав, и впился пальцами в бедро Бойда ещё сильнее, до синяков. — Зачем ты играешь со мной в эти игры? Думаешь, это смешно? — Нет, не смешно. — Бойд ощутил что-то, отдалённо похожее на угрызения совести. Неужели Син и впрямь так думал? Он повернулся, насколько позволяла железная хватка пальцев на его бедре, и заглянул Сину в глаза. — Потому, что ты постоянно убегаешь от меня, а я хочу большего. И потому, что мне нравится выводить тебя на эмоции, — признался он, до красных полукружий вонзаясь ногтями в ладонь Сина. — Мне чертовски нравится выводить тебя из себя, и я ничего не могу с этим поделать. Син развернул Бойда к себе лицом и толкнул назад. Он выглядел злым и растерянным, чистая животная ярость плескалась на дне зелёных глаз, придавая ему схожесть с взбешённым хищником. Син зажмурился на краткий миг, пытаясь взять себя в руки. — Я не убегаю. Это ты не догоняешь. Бойд смотрел на него невозмутимо, нисколько не впечатлённый столь резкой сменой позиций. — Что я не догоняю? Хватит передёргивать, просто поговори со мной. Пожалуйста. Вот Син смотрит на него сверху вниз этим тёмным диким взглядом, а в следующую секунду он уже лихорадочно сминает губы Бойда. Издав полузадушенный полустон-полувсхлип, Бойд вернул ему долг с процентами. Мир сузился до ощущения их губ, горячечно терзающих друг друга. Когда Син пригвоздил его к холодильнику и схватил за затылок, запустив длинные пальцы в отросшие рыжие пряди волос, Бойд притянул его ещё ближе, фактически вдавливая в себя. Это был неряшливый поцелуй на грани отчаяния. Твёрдая рука неуверенно пересчитала позвонки на спине Бойда, перед тем как властно лечь ему на ягодицу и сжать её сильно, собственнически, сминая все остатки сопротивления. Бойд зажмурился от удовольствия, застонав в поцелуй, и вцепился в плечо Сина, как утопающий в спасательный круг. Сейчас любое, даже самое незначительное движение причиняло физическую боль, гиперчувствительная кожа превращала каждое прикосновение в агонию, а глупое сердце заполошно билось о рёбра. Жара, миссия, недопонимание, замешательство — сейчас всё это было неважно. Единственное, что имело значение, — это их желание, скрытое под слоем плотной джинсовой ткани, и язык, скользящий по губам Сина, умоляющий впустить его внутрь. И всё же этого было недостаточно. Бойду требовалось гораздо больше: исследовать каждый дюйм кожи Сина, воплотить в жизнь каждую фантазию, которая родилась в его голове с тех пор, как Син пробудил в нём способность чувствовать. Бойд потянулся рукой к ширинке джинсов Сина и вцепился в молнию. Изумрудные кошачьи глаза распахнулись, в них по-прежнему бурлила неистовая страсть, полные влажные губы распухли от поцелуев, но их хозяин словно оцепенел. — Чёрт, — выдохнул Син ему в губы, отдёрнул руки, как будто те горели в адском пламени, вырвался из объятий Бойда и, спотыкаясь, попятился назад. — Прости. Я не хотел… Я не… Не думаю, что… И умолк, когда Бойд схватил его за руку и прижал её к своему паху, доказывая, что он хочет его не меньше. Син тяжело сглотнул и посмотрел на него совершенно диким взглядом. — К дьяволу! — прорычал Бойд, изгибаясь дугой, и прижался плечами к холодильнику, игнорируя боль, прострелившую поясницу. Бойд не знал, какого хера будет делать, если окажется, что Сину нравилась лишь сама идея секса с ним, а к физической части тот морально не готов. Син был ему нужен, Бойду необходимо было прикасаться к нему и чувствовать его прикосновения на своей коже. Син был чёрной дырой, которая засасывала его в себя, и он не мог… Не хотел этому мешать. — Я убью тебя, если бросишь меня сейчас вот так! Я хочу этого так же, как и ты. Прошу тебя, просто… Просто позволь этому случиться. Син втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, ещё раз, и сделал шаг назад. Бойд бесстрашно последовал за ним. — В прошлый раз ты пел ту же песенку, а потом всё полетело к чертям, — процедил Син. В его взгляде сквозили шок, неверие, сомнение и даже подозрение. — Лучше нам даже не начинать. Я не… хочу… — Ты хочешь меня или нет? — перебил его Бойд. Он наступал, а Син пятился, пока не врезался поясницей в барную стойку. Загнав зверя в засаду, Бойд упёрся ладонями в столешницу и для верности навалился на него всем телом. Копируя хищные повадки Сина, Бойд отрезал ему все возможные пути побега. — Я не хочу опять всё разрушить. — Ты хочешь меня или нет? — повторил Бойд, на этот раз медленнее. — Бойд… Бойд коснулся груди Сина, провёл ладонями по гладким рельефным мышцам, скользя вверх. Он упивался ощущением обнажённой кожи под кончиками пальцев, пока его ладони не сомкнулись на шее Сина. — Скажи, что не хочешь меня. Ответа не последовало, но судя по участившемуся дыханию и голодному взгляду, коим его наградил Син, зверь хотел его сожрать. Бойд отвёл взгляд и присосался губами к шее Сина. Тот зашипел на выдохе, когда Бойд пососал нежную кожу, а потом укусил. — Скажи, чтобы я прекратил, — прошептал Бойд, прижимаясь губами к влажной коже. — Потому что, если ты этого не сделаешь, я не остановлюсь. — Чёрт бы тебя подрал, Бойд, пожалуйста… — Пожалуйста что? Бойд наклонил голову и провёл языком по бронзовой шее — от подбородка к впадинке у основания горла, — а потом спустился ниже, расчерчивая влажными полосами торс Сина, пока не наткнулся на тёмный сосок и не присосался к нему губами. Бойд лизнул чувствительный кусочек плоти, укусил и со всей основательностью зализал. — Скажи это, и я оставлю тебя в покое. Единственным ответом ему было тяжёлое дыхание. Мелкая рябь пробежала по невозмутимой глади каменного тела, и она лишь усилилась, когда Бойд опустился перед Сином на колени, а его лицо оказалось на уровне паха напарника. Син смотрел вниз с неприкрытой похотью. Кожа, подёрнутая лихорадочным румянцем, расширенные зрачки и явственный бугор в штанах были красноречивее любых слов, но Син молчал. Он не издал ни звука даже тогда, когда Бойд расстегнул пуговицу на его джинсах. Те стекли на пол, и он остался стоять в одних вызывающе обтягивающих боксерах. — Одно твоё слово, — прошептал Бойд. — И я остановлюсь. Син подался вперёд, подбирая с пола отвисшую челюсть, и вцепился в край столешницы так сильно, что та жалобно хрустнула. Уголки губ Бойда тронула улыбка. Он провёл ладонью по налившемуся свинцом члену, наслаждаясь утробным рычанием зверя. Бойд горел на костре инквизиции, страх наказания пугал, но желание поддаться греху оказалось сильнее. Зародившееся в глубине сознания нечёткое желание трансформировалось во вполне насущную потребность, стоило длинному толстому члену вырваться из плена боксеров. Впервые Бойд не заставил себя отвести взгляд. Он наслаждался видом, открывшимся его взору, рот наполнился слюной, руки дрожали в предвкушении. Бойд обхватил пальцами толстый член у основания, прежде чем схлестнуться взглядом с его хозяином-молчуном. — Скажи это! Пальцы Сина сжались на многострадальной столешнице до белых костяшек. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но из горла вылетел жалкий хрип. Син зажмурился и встряхнул головой. Когда он открыл глаза, те казались почти чёрными. — Блядь! Не останавливайся, пожалуйста! Одного этого хватило бы, чтобы Бойд кончил — Син умолял! — Не остановлюсь, — пообещал Бойд, прижался лбом к его паху, пряча довольную улыбку, и жадно втянул ноздрями мускусный запах его кожи. Теперь, когда у него было разрешение Сина, он не мог отвести глаз от той части тела, на которую раньше боялся взглянуть лишний раз. Нет, он всегда знал, что у Сина большой, но сейчас, когда этот крупный, толстый, длинный член был в зоне его досягаемости, он не мог оторвать от него взгляд, а живот сжимался до размеров булавки в предвкушении. Бойд провёл языком по всей длине его члена, с наслаждением отметив про себя, как от незамысловатой ласки опасный хищник судорожно втянул беззащитный живот. Их глаза встретились, когда он сомкнул губы на крупной головке члена, выцедив из неё очередную каплю солоноватого предэякулята. — Отсоси мне, — взмолился Син и судорожно сглотнул. — Бойд, пожалуйста. Слова смыли остатки терпения, Бойд сомкнул губы вокруг набухшей плоти. Длинные пальцы скользили по красным волосам; уступив немой мольбе их хозяина, Бойд подался вперёд, расслабил горло и остановился лишь тогда, когда уткнулся носом в железные яйца. Боженька и тут не обделил Сина. — Господи, да! — соглашаясь, простонал Син. Слишком мало, чересчур тихо. Бойд активно работал головой, то медленно взмывая ввысь, то резко срываясь вниз; от усердия, с которым он сосал толстый член, впали щёки, а горло горело огнём. Но даже глубокий минет не заставил его отвести взгляд от Сина. Он жадно впитывал каждую эмоцию на его лице и ждал, когда Син утратит контроль настолько, что не останется места ни для чего, кроме первобытной чистой жажды. Син сжал огненно-красные волосы в кулаке, принуждая его двигаться быстрее. Бойд замычал от резкой боли, солёные капельки проступили в уголках синих глаз, но Син остался глух к его недовольному пыхтению, самозабвенно затыкая рот капризному мальчишке своим большим членом. Довольный рык зверя разносился по студии, заглушая даже жужжание дряхлого кондиционера. Когда Син начал двигаться быстрее и требовательнее, Бойд перекатил в ладони тяжёлые яйца неудовлетворённого самца, попытался оттянуть их в сторону в надежде отсрочить неизбежное, на что зверь раздражённо рыкнул и затолкал свой огромный член ему по самые гланды. Бойд зашёлся кашлем и обмяк, медленно провёл кончиком языка по напряжённой плоти, вымаливая прощение, прежде чем снова сомкнуть губы на толстой блестящей головке. Он наслаждался вкусом, смакуя прикосновения этих грубых пальцев, растягивая сладостное удовольствие нетерпеливой дрожи, исходившее от хищника. Хватка требовательных пальцев в его волосах не ослабла, а из горла зверя вырвался клокочущий рык. Син насаживал его уверенной рукой на свой член, как мотылька на булавку, а Бойд не сопротивлялся, признавая его власть над ним. От вкуса и запаха доминантного самца кружилась голова и сбилось дыхание. Син безжалостно трахал его лицо. Руки Сина были тисками, его бёдра — поршнями, а его яйца при каждом мощном толчке шлёпали Бойда по подбородку. Запах Сина, грубость Сина — от всего этого Бойд растекался сиропной лужицей у его ног. Он почти взорвался от распиравших его эмоций, пока воевал со своими шортами и нижним бельём, пытаясь дотянуться до собственного всеми позабытого-позаброшенного члена. Тот радостно встрепенулся в хозяйском кулаке, когда член Сина начал пульсировать у Бойда во рту. — Чёрт! — прошептал Син. — Господи Иисусе, Бойд. Тембр его голоса жаром отозвался внизу живота. Едва ли у Бойда было время осознать это в полной мере, ведь в следующий миг Син хрипло закричал и обильно кончил ему в рот. Струи горячей спермы орошали горло Бойда, а он жадно глотал их, закрыв глаза, пытаясь запечатлеть в памяти вкус Сина, боясь упустить какую-то мелочь. Лишь когда его ствол обмяк, Бойд отстранился, облизал распухшие губы, поднялся на ноги, по-прежнему сжимая свой оставленный без внимания член в кулаке. Он был так возбуждён, что с трудом держался на ногах, потому, когда Син схватил его за воротник футболки и притянул к себе, впиваясь в распухшие губы злым поцелуем-укусом, Бойд буквально рухнул в его объятия. В этот раз Син был каким угодно, но только не неуверенным. Он положил руку Бойду на затылок и боготворил его рот, жалящий требовательный язык сдирал кожу, словно пытался запомнить, каков Бойд на вкус, словно хотел высосать из него душу. Всепоглощающая абсолютная первобытная страсть, от которой у Бойда подкосились колени. Он затерялся в этом чувстве, запахе, вкусе партнёра. Син поглотил его, пожелай Бойд представить лучший конец своей жалкой жизни, он не смог бы придумать ничего лучше. Губы Сина оторвались от его рта лишь на мгновение. Нечеловечески сильные руки обняли его за талию, подняли вверх — легко, как будто Бойд ничего не весил — посадили на барную стойку, развели его бёдра в стороны и сорвали с него шорты вместе с трусами, обнажая полностью. Когда ладонь Сина накрыла его член, сердце Бойда на миг остановилось, а потом зашлось стаккато. В какой-то момент ему даже показалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Уверенность, которую Бойд испытывал вначале, померкла и растворилась в многомесячной буре восхищения и первобытной жажде, что наконец-то была утолена. Или нет? Тёплый влажный рот Сина, его любопытный язык и это чёртово кольцо в его губе! Когда Син прижался к губам Бойда, вовлекая его в очередной поцелуй, тот едва не взорвался как фейерверк. Когда Син начал ему дрочить, Бойд громко застонал, возвращая украденный поцелуй сторицей. Как часто он любовался этими сильными руками, представляя, каково это — чувствовать их на себе, но реальность была в разы лучше. Пальцы, все в мозолях, были везде и сразу; нечеловеческая сила, сдерживаемая в узде, и трение их тел друг о друга — всё это было слишком горячо, чтобы быть правдой. — Быстрее, — выдохнул зверю в губы Бойд. Стоны срывались с искусанных в кровь губ, становясь всё громче, меняя тональность, складываясь в хриплые слоги наслаждения, что были смерти подобны. — Заставь меня кончить. Пожалуйста… Син сжал его до хруста в рёбрах, ускорив темп, с которым его ладонь порхала на члене Бойда. — Так? — Да-а, — неожиданно высоким срывающимся фальцетом простонал Бойд. — Угу… Именно так… Вот так. Бля! Син медленно провёл языком по дрожащим губам Бойда и впился в них жадным поцелуем, слизывая проступившие на тёмных корочках капельки крови. — Ты такой охуенный, — пробормотал Син, царапнув опешившего Бойда щетиной по щеке. Слова подбросили поленья в адово пламя, пылавшее внутри Бойда. Огромный мир померк, сузившись до этой властной руки на его члене и приближающегося оргазма. Кровь бурлила в венах, вырванный из груди беспомощный крик камнем встал поперёк горла, а поцелуй всё не заканчивался. Он не закончился даже тогда, когда ошеломительной силы оргазм сотряс тело Бойда, обнулив сознание до чистого листа. Син испил его стоны до дна, с остервенением голодного хищника вылизывая жалкие крохи из сорванного горла. Единственными звуками, нарушавшими тишину комнаты, были их стоны и порывистое дыхание. Когда воздуха в лёгких не осталось, Бойд разорвал этот бесконечно долгий поцелуй и уткнулся лбом в плечо Сина, позволяя тому держать его на плаву неправдоподобной реальности. Он закрыл глаза, пристраивая своё сытое разгорячённое тело на монолитной туше зверя. Подходящих слов на ум так и не пришло, поэтому Бойд просто вцепился ладонью в загривок Сина, другой — обнял его за талию, тяжело вздохнул и затих, прильнув к мускулистой груди. Так они и стояли в полной тишине несколько долгих мгновений. Бойд не видел лица Сина, оно было надёжно скрыто под завесой чёрных волос, но он чувствовал на себе его взгляд. Спустя какое-то время Син закрыл глаза, тяжело сглотнул и медленно втянул ноздрями воздух. Это длилось всего лишь мгновение, но когда он распахнул веки, его как будто подменили, как будто рассеянно натягивая на себя джинсы, он мог отвоевать у безумия прежние позиции или воссоздать хотя бы иллюзию вменяемости. Бойд пошарил рукой по полу, нащупал свои боксеры и не глядя натянул их на себя. Когда он выпрямился, Син уже стоял перед ним полностью одетый. Он резко выкинул руку вперёд и смахнул с лица Бойда длинную чёлку. Подёрнутые поволокой сна расфокусированные глаза лениво распахнулись. Син поддел пальцем подбородок Бойда, вынуждая смотреть ему прямо в глаза. Его взгляд был настороженным и пытливым. — Зачем ты это сделал? — хрипло потребовал он. Бойд не сразу нашёлся, что ответить. Какая-то часть в нём боялась ляпнуть что-то не то, сделать что-то не так, из-за чего их отношения опять вернутся к стадии «вежливой холодности», но он устал от недомолвок и полуправды. Медленно натягивая на себя разбросанную по полу одежду, он как мог оттягивал неизбежное, выигрывая время, чтобы собраться с мыслями. — Давно хотел это сделать, — наконец признался он. Син скептически сощурился. — Как давно? — Не уверен. Несколько месяцев, наверное, — пожал плечами Бойд, о чём-то задумавшись. По всей видимости, его мозг и тело были не в ладах друг с другом, потому как ладонь Бойда на автомате легла на бедро Сина и теперь медленно скользила вверх, пока её владелец сосредоточенно хмурил брови, пытаясь что-то вспомнить. — Сколько месяцев? — Глаза Сина украдкой следили за его рукой, но даже мускул не дрогнул на его непроницаемом лице. Бойд не мог залезть Сину в голову, но по тому, как напряглись стальные мышцы под кончиками его пальцев, скорее почувствовал, нежели догадался, что сейчас его прикосновения нежеланны. Усилием воли он отдёрнул руку, взъерошил волосы на затылке и вздохнул. — Я не знаю точно, когда это началось, — искренне ответил Бойд. — Когда мы были во Франции, желание было скорее фантазией, нежели чем-то реальным. Все фрагменты сложились воедино, когда я вытаскивал тебя из тюряги, наверное, — он замолчал, вперившись в Сина подозрительным взглядом. — А что? — Ничего, — буркнул Син и потёр шею, о чём-то крепко задумавшись. Какое-то время Син изучающе наблюдал за ним исподлобья, мусоля колечко в губе, а потом вдруг протянул руку и осторожно погладил Бойда по щеке. Было что-то в этом жесте, что-то почти неуклюжее, как будто Син не знал, как себя вести и что сказать. Бойд коснулся губами тыльной стороны его ладони. Син отдёрнул руку и вскочил на ноги. — Ты вообще собираешься меня сегодня покормить или как? — Столь резкая смена темы могла означать лишь одно — по той или иной причине Син больше не желал обсуждать их отношения и всё с ними связанное. Син вёл себя как минимум странно то ли потому, что сожалел о произошедшем, то ли потому, что случившееся повергло его в шок и теперь он не знал, как реагировать. Бойд решил, что будет лучше, если хотя бы один из них будет вести себя нормально. В конце концов, он заварил эту кашу, ему и расхлёбывать. Бойд прошлёпал босыми ногами к плите. — Я не то чтобы хорошо… — Бойд наткнулся на отстранённый взгляд Сина, тот смотрел куда-то сквозь него. — Ла-а-адно, — вздохнул он. — Ну, и что ты хочешь на завтрак? Не гарантирую, что знаю, как это приготовить, но я попробую. Син уставился на него в недоумении, провёл рукой по волосам и пожал плечами. — Я… Я не знаю. Бойд покосился на него, пожал плечами и решил приготовить омлет. Он смутно догадывался, что для этого требовались яйца и… их нужно было разогреть. И, возможно, нашпиговать чем-то. Теряясь в сомнениях, что подойдёт для приготовления сего блюда лучше — сковорода или кастрюля, Бойд вспомнил последнюю ремарку Сина о его кулинарных талантах, бросил на напарника преисполненный затаённой надежды взгляд, робко изогнул бровь: — Ты так много знаешь о сковородах и кастрюлях. Может, ты приготовишь нам завтрак? И наткнулся на отрешённый взгляд. По всей видимости, вопрос не достиг адресата. Воцарилось долгое неловкое молчание. Обычно в такие моменты Бойд превращался в параноика, но сейчас молчание Сина его скорее раздражало, ведь он пытался — правда пытался! — вести себя нормально, но Син и не думал платить ему той же монетой. — Ты всегда такой милый после утреннего минета, или это просто мне так повезло? Син непонимающе моргнул. — Не знаю. Это был мой первый минет. Это просто не укладывалось в голове. — Гонишь, — утверждение, не вопрос. Бойд смерил Сина скептическим взглядом и хмыкнул: — И чем же ты занимался со своими бывшими, если никто из них тебе не отсасывал? Брови Сина сошлись на переносице, широко распахнутые зелёные глаза недоумённо взирали на Бойда. — О чём ты? Бойд вспыхнул как спичка. — Ну, с другими… — он смотрел на Сина в упор. — С теми, с кем ты раньше трахался. — Другими? — Син посмотрел на него как-то странно и захохотал. — Бойд, ты спятил? Я даже не целовался ни с кем до тебя. Бойд моргнул раз, другой и ещё раз, свёл брови домиком, то и дело разевал рот как выброшенная на берег рыбка, пытаясь что-то сказать, но смог выдавить из себя только: — Что?! Но ты же… Правда? Смех оборвался столь же внезапно, как и начался. Син взглянул на Бойда исподлобья и ушёл в глухую оборону. — Ты же не думаешь, что я и Гарри?.. — скривился он. — Это отвратительно. — Что? Нет, боже, нет! Упаси, Господи, — подавился воздухом Бойд. — Просто ты… Ты весь такой из себя секси, по тебе никак не скажешь, что ты… И тогда, в кафе, когда я признался тебе, что я гей… Ты сказал, что одинаково ненавидишь и мужчин, и женщин. Вот я и решил, что ты… Но чем больше Бойд об этом думал, тем отчётливее понимал, что он услышал то, что хотел услышать, ведь Син никогда прямо не говорил, что спал и с теми, и с другими. — Что? — нахмурился Син. — Ничего, — опомнился Бойд, выныривая из омута воспоминаний. — Просто я немного… Удивлён. Син расслабился, кажется, это объяснение его устроило. Он спрятал сжатые в кулаки руки в карманы и пожал плечами. — Я всегда думал, что асексуален. Мне раньше не приходило в голову выебать кого-то из этих говнюков из Агентства. Когда я смотрел на них, то всегда представлял, как было бы здорово, если бы все эти уёбки сгорели заживо в адском пламени. — Ладно, пускай не с кем-то из Агентства, но неужели тебе ни разу не хотелось кому-нибудь вдуть? Ну, хотя бы той же официанточке? — Нет, — скрестил руки на груди Син и покосился на Бойда с тем недоверчивым скептицизмом, который обычно приберегал для лирических отступлений Оуэна. — Почему? Мне же ты предлагал с ней переспать? — А чего ты ждал от отброса общества, который даже не в состоянии поддержать элементарную светскую беседу? — надулся Син и проворчал: — Мне просто было любопытно, какой тип людей тебе нравится. — Тебя послушать, так быстрый перепихон в туалете закусочной — нечто совершенно обыденное! — Откуда мне знать? — пожал плечами Син. — Меня растила проститутка, а потом мой отец, у которого секса было больше, чем у распоследней бляди. Судя по тому, что я видел, когда жил с ним под одной крышей, для многих людей трахнуться по-быстрому в туалете — обычное дело. — Как же ты устоял перед соблазном в этом гнезде порока, грешник? — уже в открытую издеваясь, поиграл бровями Бойд. — Когда люди смотрят на меня, они видят не сексуальный объект, а кровожадное чудовище. Если только у них мозги не набекрень. Бойд насмешливо вздёрнул бровь. — Ты только что назвал меня психом? Син ухмыльнулся. — А разве нет? Или ты мазохист? — Мазохист? — эхом повторил Бойд, криво улыбнувшись. — Ты так считаешь? — Возможно. Только мазохист станет заигрывать с киллером, у которого наполовину съехала крыша, — ответил Син, насмешливо изогнув бровь. С маниакальной улыбкой Бойд шагнул прямиком хищнику в пасть. — Должно быть, ты прав. Не могу думать ни о чём другом, хочу ещё раз позаигрывать с этим киллером. — В таком случае, думаю, я рад, что ты мазохист. — Замечательно, — довольно улыбнулся Бойд. Он подошёл ближе и положил ладони Сину на бёдра. — И что же ты собираешься делать с этой информацией? Сильные руки схватили Бойда за предплечья и притянули ближе, вдавливая в пышущее жаром тело. — Даже не знаю, с чего начать, — задумчиво протянул Син. — В своих грязных фантазиях я уже изучил тебя вдоль и поперёк и теперь просто хочу… Бойд ожидал саркастического комментария или пренебрежительного фырканья, но никак не того, что его задницу сгребут в охапку и грубо швырнут на диван. Во рту пересохло, а сердце пропустило удар, когда Син навис над ним и поднёс руку к его лицу. Шершавые пальцы нежно очертили контур удивлённо распахнутых губ. — К тебе прикоснуться, — прошептал Син. На грани слышимости. Гипнотизируя. Искушая. Именно так, как Бойд представлял в своих фантазиях, когда мечтал о том, что было бы, если… Чувствовать губы и руки Сина на своём теле само по себе было охуительно, но эти сильные пальцы, которые с лёгкостью могли разорвать человека пополам, нежно пытали зудящую кожу. Бойд беспомощно застонал; он настолько завёлся при мысли о том, на что эти руки были способны и что они делали с ним, что совершенно не подумал о том, почему эта мысль его так возбуждала. Это было сильнее его. То, что кто-то, кто мог быть таким чертовски устрашающим и жестоким, кто-то, кто мог вселить ужас во взрослого мужчину одним только яростным взглядом, касался его так нежно, почти невесомо, одними кончиками пальцев… Это было почти невыносимо. — Поцеловать тебя. Они целовались и исследовали тела друг друга так жадно, как будто не могли насытиться, как будто пытались запечатлеть в памяти каждый изгиб, каждую линию, каждый мускул. Когда Син высосал весь воздух из его лёгких, Бойд отстранился, напоследок укусив его за нижнюю губу. Зверь зарычал и толкнулся бёдрами в его пах. — Хочу вылизать каждый сантиметр твоей кожи, трахнуть тебя, и чтобы ты мне… — Син поперхнулся на вдохе, когда кончик дерзкого язычка повторил изгиб волевого подбородка, очертил кончик уха и начал сосать мочку в такт ударам готового выпрыгнуть из груди сердца. — Хочу кончить в тебя. На тебя. Пометить тебя всего моей спермой. Хочу трахать тебя, пока мы оба не выбьемся из сил. Бойд, прекрати… — взмолился Син, когда Бойд перестал терзать его ухо, и рухнул на диван рядом с ним, тяжело дыша. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я не смогу остановиться. В мгновение ока Бойд оседлал его и провёл ладонями по широким глянцевым плечам. — Ну так не останавливайся, — прошептал в распахнутые в немом укоре губы Бойд и снова впился зубами в истерзанную мочку уха. — Я не против. — Ты уверен? — прохрипел Син, сжал его ягодицу и грубо прижал елозившую по паху задницу к своему каменному члену. Бойд зажмурился, вцепился дрожащими пальцами в его плечи и зашипел, грязно выругавшись. Син расплылся в нахальной улыбке. — Потому что я не остановлюсь. — Как для девственника ты слишком хорошо знаешь, что делаешь, — огрызнулся Бойд, и тут на него снизошло озарение. Его брутальный, самоуверенный, невыносимый напарник был нецелованным девственником. Теперь всё — их отношения, это ребяческое чувство собственничества — представало в совершенно ином свете. — Не смейся надо мной, — насупился Син, по-своему истолковав плотоядную улыбку, что расцвела на губах Бойда. — Это совсем не мило. — Я не смеюсь над тобой. Просто радуюсь, ведь я буду у тебя первым. — Ты у меня во многом первый, Бойд. Это была правда. Бойд был единственным, кому Син позволял спать в своей кровати, единственным, кому разрешалось целовать эти непорочные губы, единственным, кто осмеливался безнаказанно трогать это усеянное шрамами тело, единственным, кто сосал этот член, наблюдая за тем, как несокрушимая скала рассыпается на части. Только он. Люди из Ноктиса ничего не значили. Син хотел только его. — Теперь ты знаешь, что я никчёмен во всём, кроме своей работы. — Ты не никчёмен, — фыркнул Бойд. — По крайней мере, во Франции мне так не показалось и сейчас не кажется. Если бы ты не сказал, я бы в жизни не подумал, что у тебя ещё никого не было. — Ну… — Син склонил голову набок, скрываясь от проницательных синих глаз, и принялся ковырять пальцем дыру на коленке. Бойд сжал пальцами его подбородок, вынуждая посмотреть на себя, и выжидающе изогнул бровь. — Ты задаёшь слишком много вопросов, — проворчал Син. — Да, я знаю, что делать, потому что я слишком долго об этом думал. — Как долго? — Восемь месяцев. Плюс-минус политическое убийство или кровавая бойня. Это просто не укладывалось в голове! Как это вообще было возможно? Восемь месяцев назад они только-только начали общаться как цивилизованные люди, а он сам в то время едва ли выполз на три-четверти из своей раковины. — Это началось, когда мы стали ужинать вместе после миссий? — Раньше. Первоначальное удивление померкло, уступив место лихорадочному мыслительному процессу. Тот вечер в Нью-Йорке, они поцапались, и Син впечатал его в стену. — Тогда… когда мы поссорились? В ту ночь, когда я пришёл к тебе? — Да, — донельзя серьёзные зелёные глаза сфокусировались на Бойде. — То, что ты красивый, я заметил гораздо раньше, но в тот раз я впервые это увидел. Когда ты ушёл, я не мог перестать о тебе думать. И до сих пор не могу, — Син исповедовался неохотно, как будто, воскрешая в памяти детали своего падения, он испытывал физическую боль. — А после… После все эти глупые крохотные мелочи стали наслаиваться друг на друга как снежный ком. И всякий раз, когда мы оказывались рядом, я вспоминал ту ночь и думал, как всё сложилось бы, не отпусти я тебя тогда. Признание ошеломляло, но в глубине души Бойд всегда это знал. Всё изменилось после той ночи. Близость их лиц, тело Сина, прижимавшееся к нему так сильно, и накопившееся после миссии напряжение — всё это склонило чашу весов в сторону привлекательности тела Бойда, отбросив на задний план смазливое лицо и уродливую душу. — Хотел бы я знать это раньше, — прошептал Бойд. Син резко притянул его ближе и осторожно прижал к себе. Этой щемящей близости было недостаточно, но и её хватило, чтобы помутился рассудок. Большие ладони целомудренно скользили по талии Бойда, пока не набрались храбрости — или дерзости — настолько, чтобы забраться ему под боксеры, схватить за задницу и дразнить ложбинку между ягодицами кончиками пальцев. Когда один из них надавил на плотно сомкнутый бутон мышц, Бойд невольно вздрогнул. — Ах… — Тебе нравится? — Син прожигал его взглядом сквозь тёмную копну волос. — Да, — выдохнул Бойд. Син убрал руку, но лишь затем, чтобы облизать пальцы. Эти влажные жадные пальцы раздвинули упругие ягодицы и беспрепятственно проникли внутрь, дразня и причиняя боль. — Син… — Бойд отшатнулся от сводящего с ума прикосновения. — Не дразни меня, если не готов пойти до конца. — Я думал об этом каждую ночь, — усмехнулся Син, по-прежнему дразня своенравное колечко мышц кончиками пальцев, едва проникая внутрь. — О том, что я сделал бы, позволь ты мне. Позволь я себе. — А там было что-нибудь про то, чтобы выебать меня в задницу? — Бойд прижался лбом ко лбу Сина и потёрся твёрдым членом о стальной живот. — Об этом ты думал? — Постоянно. — Син обнял его свободной рукой за коротко стриженный затылок, зарываясь пальцами в шёлк волос на макушке. — Я так сильно тебя хотел, Бойд. Ты даже представить себе не можешь. — Ну так сделай это, — это прозвучало так жалко. Бойд знал это, но ему было глубоко плевать на то, как отчаянно прозвучала его просьба, когда он мог касаться этой груди, высеченной рукой искусного скульптора, мог чувствовать, как под кончиками пальцев заходится в бешеном ритме это дикое свободолюбивое сердце. — Я хочу этого. Я хочу тебя. — Тогда почему на тебе до сих пор столько одежды? — усмехнулся ему в губы Син, оттягивая резинку чёрных боксеров, скользнул пальцами под блядскую футболку и не посмел сорвать её с Бойда. Он не знал, почему Бойд никогда не снимал футболку, но подозревал, что его грудь была такой же привлекательной, как и остальные части его тела. Тело Бойда не было таким ладно скроенным или мускулистым, как у него, но месяцы изнурительных тренировок пошли мальчишке на пользу, вылепив из хрупкой тростинки, которую боязно было даже обнять, ладную, точёную, подтянутую фигурку, услаждавшую взор. Син пытался представить, что там было такого ужасного под этой чёртовой футболкой, что нужно было так ревностно закрывать, и не мог. Но догадывался, что это как-то связано с татуировками на латыни, которые нет-нет да проступали тёмными пятнами сквозь влажную ткань. Что бы они ни значили. Бойд соскользнул с колен Сина, завороженно наблюдая за тем, как, по-кошачьи прогнувшись в спине, Син избавляется от джинсов, умудряясь выглядеть при этом как грёбаная порнозвезда. Бойд сорвал с себя бельё так быстро, что оно затрещало по швам, беглым взглядом окинул студию и метнулся к комоду. Дрожащие руки копошились в ворохе нижнего белья и рубашек, пока не обнаружили искомый объект. — Вот, воспользуйся этим. — Бойд вложил объект своих поисков в руку напарника, снова устраиваясь у него на коленях. — Что это? — подозрительно уставился на склянку в своей руке Син. — Масло из виноградных косточек. — Бойд едва сдержался, чтобы не рассмеяться Сину в лицо. Тот выглядел донельзя смущённым. — Я купил его, чтобы втирать в спину, но без твоей помощи это оказалось намного сложнее, чем я себе представлял. Син смотрел на бутылочку в своей ладони так, как будто в ней был как минимум редкий сильнодействующий яд. Бойд закатил глаза, выдернул пузырёк из его ладони и сам открыл крышку. Улыбка тронула уголки его рта, когда он схватил Сина за основание члена, сбрызнув его маслом. — Оно не причинит тебе вреда. — Это в его же интересах. Улыбка на лице Бойда стала ещё шире. Он провёл рукой вверх и вниз. Масло растеклось по толстой колонне плоти, и Син выдохнул. — Приятно? Син царапнул зубами по нижней губе. — Чертовски приятно. Он был таким сексуальным, таким красивым, что Бойд оцепенел. Их тела прижимались друг к другу так сильно, что Бойд забывал, как дышать, эти невозможные зелёные глаза смотрели на него — только на него, он всё ещё ощущал вкус Сина на языке, но до сих пор не мог поверить в то, что всё это взаправду. Год. Целый год, в котором не было ничего, кроме бесконечных миссий, борьбы и крови. Целый долбаный год они только и делали, что отталкивали друг друга. Целый грёбаный год, прожитый в постоянном напряжении. Целый чёртов год взглядов, брошенных украдкой. Целый год, прожитый без надежды, что когда-нибудь, в далёком необозримом будущем, они сблизятся настолько, чтобы… И вот, наконец, это случилось. Бойд приподнялся ровно настолько, чтобы указать сочащейся смазкой головке члена Сина верное направление, и опустился вниз. Толстый длинный член вошёл в его тело как клинок в ножны, яркой вспышкой боли обжигая растянутое до предела нутро, вырывая хриплый стон из горла. Вот только издал его вовсе не Бойд, а Син. Но это длилось всего лишь мгновение, а потом Син яростно впился зубами в истерзанную губу и затих. Одна минута сменялась другой, и судорожное дыхание Бойда постепенно становилось размеренным; Син не двигался, давая свыкнуться с давлением, что распирало изнутри, к наполненности, что выжигала внутренности и причиняла дискомфорт, но в той степени, которая заставляла желать большего, несмотря на боль. Это стоило того, чтобы на краткий миг блаженства почувствовать себя цельным. Бойд услышал, как из широко разинутой пасти хищника вырвался ещё один сдавленный стон, почувствовал, как напряглось под ним гибкое сильное тело, а когда посмотрел вниз, был сражён наповал сюрреалистической картиной — их руки были сцеплены намертво, а тела сплелись воедино, и захочешь, не разберёшь, где чья рука, где чья нога. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, мозгом Бойд понимал, что вопрос абсурден, но всё равно спрашивал себя: «Я сплю?». Вот только дрожь стальных бёдер под ним и клеймящая хватка пальцев на его ягодицах были слишком реальными. Слишком яркими. Бойд прикрыл веки, качнулся назад, чуть подался вперёд и прошептал: — Хочу тебя услышать. Син нахмурил брови, сжал челюсти покрепче, но не позволил ни единому звуку просочиться сквозь его губы. Бойд только усмехнулся в ответ и начал скакать на его члене, выдавливая из строптивца прошение о помиловании. — Вот дерьмо, — всхлипнул Син. — Всё хорошо, — похлопал его по груди Бойд, ускоряя темп. — Позволь мне тебя услышать, Синь. Син не издал ни звука, только крепче впился пальцами в его бёдра. Бойд знал, что утром его метки расцветут синяками, но осознание того, что его хотят так неистово, что он будет носить на себе отпечатки пальцев Сина, заводила ещё сильнее. Блёклый серый мир погрузился в забвение, сузившись до простого животного ощущения вонзавшегося в него члена. Всё быстрее и быстрее. Сквозь множественные колотые раны интимность и жара Монтеррея проникали в нутро Бойда, со скоростью горного ручья растекаясь по венам, чтобы проникнуть в каждую клеточку тела и обосноваться там навечно. Он хотел заставить Сина кричать, но сам сдался первым — в немой мольбе распахнулись губы, и всё вокруг наводнили бессвязные жалобные стоны: — Больше. Трахни меня сильнее. Син стёк по сидению дивана, спускаясь ниже, и толкнулся бёдрами вверх с ещё большей силой, насаживая Бойда на член. — Так? — прорычал он. — Да! Да, вот так, пожалуйста… Господи боже, да! Син вколачивался в Бойда с бешеным темпом, пока случайно не вошёл в него под таким углом, что тот завыл на одной ноте, как смертельно раненное животное. Перед глазами вспыхнули разноцветные огоньки, жидкий огонь растёкся по венам, мириадами маленьких иголок прошивая тело насквозь, а лёгкие будто сдавило железным обручем. — С-син… Син схватил его за затылок и в который раз притянул его лицо к своему, завороженно наблюдая за тем, как Бойд теряет рассудок — тяжело дыша и стеная на все лады, глупый мальчишка вращал бёдрами, как будто каким-то образом это могло помочь Сину проникнуть в него ещё глубже. Син усмехнулся и опрокинул Бойда на спину. Он навис над ним, упираясь одной ногой в пол, а другой — в край дивана, как довольный исходом охоты хищник над трепещущей ланью. Грубо раздвинув дрожащие бёдра, Син вколачивал свою добычу в диван, при каждом толчке задевая ту восхитительную точку глубоко-глубоко в Бойде, отчего тот выгибался дугой, закатывал свои красивые глаза, цеплялся худыми ручонками за подлокотник дивана, истошно верещал и нёс всякую бессмысленную околесицу, что лилась из его рта нескончаемым потоком: — Трахни меня, здесь, прямо здесь, заставь меня кончить, пожалуйста, прошу тебя… Мальчишка под ним орал как резаный, пока не сорвал голос. Ощущения были схожи с теми, когда ходишь по лезвию бритвы — молниеносные резкие движения, взрывы удовольствия следовали один за другим, и тело с жадностью впитывало всё, прося ещё и ещё. Это было что-то почти на грани — слишком много, слишком хорошо — и это чувство утроилось, когда Син согнул его под каким-то немыслимым углом, погружаясь в него ещё глубже. Два скользких потных тела извивались на диване, сталкиваясь друг с другом с такой силой, что шлепки их тел могли бы потягаться по громкости с криками Бойда. Когда Бойд едва мог дышать и видеть, он потянулся к своему члену. Он кончил мгновенно, забрызгав всего себя спермой, и едва не оглох от собственного надрывного крика, когда жидкое электричество заструилось по венам. Как идеально настроенный инструмент, он откликался на каждое прикосновение пальцев Сина, вздрагивая и скуля в нужной ему тональности. До конца этой бешеной скачки оставалось продержаться совсем чуть-чуть; дрожь, сотрясавшая руки и тело Сина, явственно указывала на то, что тот уже близок к финалу. Но удовольствие от самого яркого в жизни оргазма настолько ошеломило Бойда, буквально вывернув наизнанку, что он только и мог, что лежать под ним безмозглой амёбой, хрипло сипеть, прижимаясь щекой к грубой линии подбородка Сина, и позволять тому затрахать себя до беспамятства, завороженно наблюдая за тем, как опасный кровожадный хищник по крупице теряет контроль с каждым мощным толчком. Вырвавшийся изо рта Сина стон, когда он подчёркнуто грубо толкнулся в Бойда последний раз, был настолько громким, что мог бы с лёгкостью обрушить стены, но Син не сделал ничего, чтобы заглушить его или имя Бойда, сорвавшееся с его губ, когда он кончил, до краёв накачав Бойда своей спермой. С шумом втягивая ноздрями раскалённый воздух, Син вскарабкался на безжизненно распростёртое на диване тело, поджал пальцы на руках и ногах и уткнулся лицом в шею Бойда. Одна сплошная дрожащая развалина. Вяло улыбнувшись, Бойд вытащил руку из-под туши поверженного зверя и погладил того по потной спине. Хищник по-кошачьи прогнулся, откликаясь на ласку, вцепился в него дрожащими пальцами и оплёл руками-ногами. И захочешь, не вырвешься. Повозившись немного, тщетно пытаясь выбраться из-под довольно урчащего зверя, Бойд вздохнул и закрыл веки. Он и сам не заметил, как убаюканный мерным сопением Сина, теплом его тяжёлого тела и звенящей тишиной, воцарившейся в их душной клетке, впал в забытье.