Твоё имя

      Тэмин хотел сделать все идеально сегодня. Расправив плечи, он зашел за кулисы, стараясь быть собранным. Глаза почти не выдавали эмоций. Пусть Джонхён увидит, как он улучшил свою пластику, пусть заметит, что он не ошибается, пусть хотя бы посмотрит… Но хёна задержал менеджер в гримерке, и напряжение стало прорываться, Тэмин все больше раздражался. Чтобы отвлечься, он вцепился в Кибома, а тот простодушно растерялся. Тэ не унимался, потому что чем больше думал о Джонхёне, тем сильнее злился. Так что думать было нельзя, и раз уж футболка Кибома оказалась в руках, пусть хоть так… Онью стоял рядом и сначала, посмеиваясь, наблюдал, но когда Тэмин полез руками под майку Ки, норовя свалить батарею для микрофона с пояса старшего, попытался вмешаться. Макнэ не останавливался, только отмахивался от лидера и тут же возвращался к своему занятию. Ки добрый, он простит, вот Тэмин и вцепился в него как в спасательный круг, но когда Джонг, наконец, вошел за кулисы, младший постарался проследить за стройным силуэтом в обтягивающей белой майке.       Почему-то хён не подходил ближе, а разглядеть выражение лица Тэмин не успевал, увиливая от Онью и слушая ворчание Кибома. Не сразу, но он все-таки заметил, что голова Джонга смотрит в их сторону. Только тогда макнэ постепенно ослабил свои попытки и отцепился от Ки. Онью с облегчением вздохнул и отошел к звукорежиссеру. Кибом поправил футболку и проверил крепеж батареи: нет, держится надежно. Потом он вполголоса спросил Тэмина: — Ты сегодня что-то больно дерганный. Ритм выдержишь? Младший кивнул и взглянул на Ки извиняющимся взглядом. Тот только махнул рукой. Тэмин опустил голову. Нет, лучше уж что-нибудь повторить, нельзя больше смотреть на Джонхёна, не сегодня. На концертах было тяжелее всего: играть свою роль, выполнять программу, слышать его голос в наушниках и смотреть в зал, а не на хёна… Макнэ даже обрадовало, когда менеджер сказал, что им дадут отдельные спальни в этом туре, хотя радость была горькой. Тэмин думал, что слишком сильно пялится на мужественное тело, которое старший перестал прятать под мешковатыми майками. И рано или поздно все заметят.       А этого Тэмин не хотел. Заметить должен только один человек. Автоматически повторяя движения из «Lucifer» — первого, что пришло в голову — он думал, как же запутался. Почему нельзя, как в танце? За пару дней разучил — и только улучшай, все так просто. Пройдешься по последовательности много раз, но запомнишь, и фанатам понравится. Почему так же не получается в отношениях? Почему хён не может взглянуть на него по-другому? Почему не замечает, как он вырос, что он изменился, что он мужчина, в конце концов? Хорошо же.       «Если ты не видишь меня и того, как ты для меня важен, я…»       Додумать он не успел. Онью дал сигнал к началу, стафф разбежался по кулисам, и Тэмин сосредоточенно поджал губы.       Сначала все шло гладко. И первую часть программы у него даже получилось отработать, не особо задумываясь о том, смотрит ли сейчас Джонхён. Но ближе к середине хён окончательно распелся, и высокие ноты пробирали Тэмина до мурашек. Даже не смотря на старшего, Тэмин всегда точно знал, в какой точке сцены тот находится, кожей чувствовал присутствие. Макнэ постоянно искал белую футболку (он специально сегодня одел короткий рукав, что ли?), смотрел на руки, которых ему дико не хватало. Он любил возиться со старшими, но с Джонгом — особенно. И недавно понял, что эта возня значит для него гораздо больше, чем для старшего. Когда Тэмин начинал балагурить, хён будничным жестом просто трепал по макушке в ответ. Значит, Джонг до сих пор смотрит на него сверху вниз, хотя они уже давно одного роста.       «Жестоко, это просто жестоко».       Хён невыносим. Он так прекрасен, что хочется обнять и никогда не отпускать от себя. Смотреть в большие карие глаза, пробежаться пальцами по лицу, прочертить линию от лба до губ… На «Everybody» хён чуть не ошибся, но как всегда быстро нашелся, ведь иначе и не может быть, Джонг все успевает исправить и продолжает выступление как ни в чем не бывало. В отличие от него, неловкого макнэ, за которого старшим приходится оправдываться на интервью. Сколько раз Джонг старался выиграть для него время и отвлечь внимание на себя? Сердце выбивало частый ритм, кожа горела, и Тэмин уже не был уверен, что все дело в быстром танце, который они отрабатывают. Чтобы не отставать, он сильнее сконцентрировался на своих движениях. Нельзя дать эмоциям взять верх.       В середине прогона Тэмин набрался, все-таки, смелости взглянуть на Джонхёна. Черт побери, футболка уже промокла…       «Зачем ты так?» — недовольно подумал макнэ.       Когда старший перехватил его взгляд, лицо Тэ, наверное, выдало мысли. Иначе Джонг не подошел бы так быстро и не стал давать советы как заботливый старший брат. Но Тэмину не нужен брат! Для этого у него есть и Онью, и Ки, и Минхо, и даже менеджер, черт возьми! И все, что копилось в его сердце, вдруг вылилось в виде воды из бутылки прямо на сцену.       «Ты на меня так редко смотришь, а я могу сделать все, даже танцевать на воде».       Он не сразу заметил, как легко поддался порыву, но жалеть начал, лишь когда Онью налетел с упреками. Именно благодаря лидеру, Тэмин очень быстро остыл. Когда Ки сунул ему в руки какую-то мерзкую тряпку, он механически стал возить ею по полу, не особо соображая, что делает. Голова отключилась, и теперь нужно было как-то собраться за эти десять минут, которые подарил всем Джинки.       Когда Тэмин услышал за спиной мягкий голос Джонга и почувствовал ладонь на своем плече, он непроизвольно замер, чтобы не спугнуть эти пальцы. Боялся, что как птица улетят, и больше их не поймаешь. Рука хёна была теплой и уверенной, она аккуратно двигалась по его предплечью, по рукаву, а затем накрыла собой кулак Тэмина. Тут же ему захотелось схватить хёна и крепко обнять, но резко пошевелиться он не посмел. Пальцы сами выпустили тряпку и сцепились с пальцами Джонга, он мог бы расцеловать каждый из них прямо сейчас, даже чуть потянулся головой, как вдруг Джонг попросил прощения и сказал то, что Тэ совершенно не ожидал услышать.       «Бесподобен? Я? Ты заметил меня, хён?»       Тэмин заулыбался. Вот сейчас, сейчас нужно сказать что-нибудь такое, чтобы Джонг понял, как важен для него.       — Хён, я… — Джонг улыбался в ответ, и было сложно оторвать взгляд от его губ.       «Не могу без тебя. Посмотри на меня, побудь со мной».       Сердце колотилось, глаза сами собой зажмурились.       «Я хочу быть с тобой на равных. Потому что для меня ты не брат и никогда не был братом. Я лю…»       Джонг перевел тему, наверное, по привычке. Как на интервью. Тэмин еле слышно выдохнул «блю» и отвернулся.       Никогда у него не получится рассказать. Он может только станцевать. И кому нужны эти танцы, если они не помогают выразить мысли? Джонг даже не понимает, что танцует Тэмин только для него одного. Пока хён быстро убирал воду со сцены, Тэ отошел в сторону и оглядел зал. Сколько здесь мест? Сколько тысяч человек придет смотреть на них? Он так волновался перед поездкой в Токио, хотел хотя бы в этот раз посмотреть Японию не из номера отеля, может, сходить куда-нибудь с Джонгом, выскользнуть ночью, пока никто не видит, даже интересный маршрут нагуглил. Но перед самым отъездом нечаянно подслушал разговор Джонга с Онью и понял, что так и остался для хёна просто ребенком. Обида не давала спать всю ночь перед полетом, а в самолете он отключился. Проснувшись, решил, что докажет хёну, что тот неправ. Но что доказал? Что может устроить скандал на пустом месте? Теперь он злился на себя. Да и был же сейчас шанс хоть что-то рассказать, но и его Тэмин упустил.       Чтобы прогнать мрачные мысли, он решил думать только о программе. Хотя бы это у него получается, тут даже хён похвалил. Значит, доработать нужно до конца, нельзя останавливаться на середине. Он просчитывал все в своей голове, снова и снова повторяя последовательность песен про себя. Когда к нему подходили Ки или Минхо, он вежливо отвечал на вопросы, и тут же снова погружался в повторение. Иногда, не выдержав, мельком глядел на Джонга и его губы. Боль сжимала сердце в маленький металлический шар, и ближе к концу он затанцевал с надрывом, хотя и без ошибок. К тому же пришлось еще раз прорабатывать финальную часть, у звуковиков забарахлило оборудование.       Когда вечером они зашли в номер, Джонг даже не пошел в душ, сразу завалился спать, оставив дверь своей спальни нараспашку. Тэмин подождал двадцать минут и зашел в темную комнату, освещаемую отблеском огней ночного Токио.       Джонхён лежал на животе и размеренно сопел. Тэмин наклонился и вгляделся в ангельское лицо. Не выдержав, он легонько коснулся губами черных волос и прошептал:       — Добрых снов… хён.