Энди помнит из уроков истории: Ищейки были созданы любить и быть любимыми. Их считали самыми преданными и ласковыми созданиями в галактике. Пиперс сделал всё, чтобы уничтожить саму память об этом. Чтобы быть "выше" и "сильнее", чем это. Вот только собственную сущность он из себя не выцарапает, разве что вместе с сердцем. Сущность, что создана привязываться к существу больше и сильнее, что создана следовать, обожать, быть рядом. И Энди очень больно на это смотреть.

Энди понятия не имел, что делать. Пиперс лежал перед ним в помятом фраке, апатично глядя в потолок. От него несло алкоголем: Энди не мог опознать, каким конкретно, не разбирался. В чём он точно разбирался, так это в кондициях – не совсем по своей воле, но всякое случалось. И кондиция у командира была так себе.

Вондер никак не может понять, как он пропустил момент, когда всё пошло вообще не так, и пакостная натура друга просочилась в его собственную. Причём почувствовала себя как дома, цепляясь за любовь к глупым шуткам и желание нести радость по вселенной. Они с Джонсом похожи, и спорить с этим бесполезно, но… Вондер всегда хотел смеяться вместе с другими, а не над ними. Для Скрюболла другие не значили совсем ничего. И это - большая проблема.

Психология стандартной Ищейки проста, как «дважды два». Её всю можно свести к пирамиде потребностей. Ждать чего-то большего от вида, по природе склонного к инфантильности, просто глупо, и Пиперс был действительно уверен, что разобрался. Однако... он. Просто: «он». Иногда «этот пустоголовый» или «этот бездельник», реже «это трепло», и лишь недавно в мрачный поток его мыслей начало вклиниваться: «Энди». Это всегда Энди.