Когда кто-то говорит о великой любви, я всегда вспоминаю свою маму, жившую с самым отвратительным человеком из всех, которых я встречал за всю свою жизнь. С моим отцом. Она любила его безумно, беспрекословно, без памяти, отдавая всю себя без остатка. Словом, вела себя как полная дура. А великая любовь в этой простой истории совсем у другого человека...

Эмма водила свободной рукой по золотистым волосам дочки, придумывая план поскорее уложить её спать, когда услышала очередной вопрос, который, в отличие от предшествующих, не был таким уж и глупым и от чего-то задел её за живое: "Ник сказал, что родители называют своих детей как свою самую-самую большую любовь. Это правда?"

А мы ведь и вправду с ней похожи, представляешь? Мы оба боимся потерять вас с сыном. Мы оба готовы отдать жизнь ради вас. Готовы отступить, чтобы дать вам с Генри тот счастливый конец, который вы заслуживаете. И мы оба понимаем, что вы заслуживаете совсем не нас.

Эмма пила кофе, когда чувствовала пустоту. Будто ароматная горечь смогла бы заполнить её, стирая все воспоминания, как аромат кофейных зёрен маскирует неприятный запах. И ведь даже непонятно, от чего эта пустота.

Глупые… какими же глупыми бывают люди, когда любят кого-то. Слепо, бессильно, отчаянно и не находя выхода. Они начинают совершать абсолютно необъяснимые и безумные поступки, даже не думая о том, что тем самым будут причинять боль самим себе. У них в голове будто отключается инстинкт самосохранения. В них просыпается мазохист, которого пьянит боль, пьянит возможность издеваться над собой, терзать самого себя, смеяться над собой, ненавидеть себя.