Медицинская сталь, холод, стерильность, идеальный порядок. Часовой механизм, неотложный, всегда точный и верный, женщина, облаченная в правила. И одна маленькая ошибка, цвета ржавой меди, нежный осенний закат, запакованный в человеческую оболочку. Восемнадцать — тридцать четыре. Одна маленькая ошибка, и весь твой правильный механизм ломается к чертям. Это будет чертовски длинная осень.

Майк думает — все-таки бывает хорошо. И если у него есть хотя бы крошечный шанс склеить осколки в такое «хорошо» с Уиллом, он продолжит пытаться, потому что Уилл — Уилл сердце. Его собственное сердце. — Если я — такой замечательный, то какого же черта ты сейчас слепой, Майк? [blind!майк au]

ты хочешь легкость во всем теле, ненормально худое, истощенное тело, сигареты и кофе как прием пищи, а получаешь синяки, проявляющиеся на коже даже от самых легких прикосновений, осыпающиеся волосы, ненависть к себе.

Что такое любовь? Василиса знает, она может ответить с точностью: когда сердце крошится о ребра, когда губы закушены до крови и так нестерпимо болит где-то внутри — да, это любовь. Не знает Василиса только одного: каково это — нести годовалую малышку на порог чужого дома, а через несколько лет — мгновение — вместе с ней, такой взрослой, сильной, прекрасной, идти на верную смерть. Погибать, пропадать, убивать себя и других, гореть заживо и тонуть. Тонуть в адском пламени. Вместе.

Агрест любит читать старые пометки на полях любимых книжек, но, когда одна из таких попадает в руки Маринетт Дюпэн-Чэн, остается только глупо улыбаться и краснеть, ведь пометки довольно личные. [сборник AU и не AU работ с самым различным рейтингом]