Это государство построено на горе несчетного количества трупов, а улицы пропитаны запахом тлевшей крови. Престол должен перейти наследнику, в лице которого предстает молодая принцесса, обязанная в кратчайшие сроки обучиться науке и искусству войны. А ведь если подумать, то эту женщину действительно можно назвать искусством, и в какой-то момент уже ничего не может иметь большую ценность для юной правительницы, чем эта воительница.

У Кавеха снова и снова трясутся руки, а под глазами глубокими озерами растекаются синяки от недосыпа, который ломает его сильнее, чем неизменное равнодушие того, кому сердце теперь принадлежит слишком бесповоротно; аль-Хайтам хочет дотронуться хотя бы раз до фарфоровой кожи и позволить мужчине хотя бы раз почувствовать опору под покосившимися ногами, но это слишком страшно. Их чувства неразделимы между друг другом – их одновременно разделяют тысячи миль непонимания и страха.

Губы у Хайтама сухие, но его поцелуи слишком влажные и жадные, что у Кавеха даже не получается вздохнуть. Аль-Хайтам перелистывает одну страницу за другой, и несчастная обложка взятой книги заметно хрустит в мозолистых пальцах: Кавех горячий, почти что огненный, смотрит туманным взглядом в чужие глаза и облизывает пересохшие губы. У Хайтама заканчивается терпение.

нин гуан чувствует, как обжигающие слезы оставляют ожоги на бледных щеках: кленовые листья снова несут вести, но теперь уже дурные

помутнение со вкусом крови на губах: она снова перед ним и снова жива. но она ли?