В этом году май выдался особенно жарким и душным, в разы усиливая городскую вонь. Не удивительно, что в переполненной к вечеру корчме стоял тяжелый запах пота, чесночных гирлянд, дурманящих трав и выпивки. Однако, успевший привыкнуть к подобному смраду нос Лютика различал ароматы луковой похлебки, печеного картофеля и ухи.
— Цири жива. Я опять видел сон… Верно, что–то случилось во время Эквинокция, что–то фатальное… Да, несомненно, я тоже это чувствовал и видел… Но она жива… Жива наверняка. Поспешим… Но не ради мести и убийства. А к ней.