Здесь никогда не пахло медикаментами или медицинским спиртом, но удручающе белые стены нагоняли не то чтобы тоску, а патологическую неприязнь. В частности, этот кабинет с мягкой кушеткой, чьи пружины раз за разом врезались в мягкие ткани спины и обустраивались где-то между рёбрами, в согревающем тепле его тела. Чувство такое, будто ты в психушке — не хватает только решёток на окнах и орущих шизиков за стенами.

«Ох, мой милый охотник, что же ты наделал?»

Хрипотца завладевает голосом, горло дерёт, словно миллиарды кошек давно не стачивали свои коготки. Говорить, нет, дышать невозможно, словно ударили поддых. Соленая жижа скапливается в глазах и стекает, заливая ушную раковину, что посторонние звуки слышны сквозь неощутимую тройную пелену. Дилан едва борется с веками, что неистово хотят затянуть в свою кромешную пустоту. Он сипло дышит, как рыба на суше двигает жабрами, надеется. Неужели всё? Вот такой конец? Разве кто-то его заслужил?

Белые больничные стены, пикающие приборы, лёгкий плеск капельницы и запах препаратов. Где же очнулся Томас? Неужели это ещё один эксперимент ПОРОКа? В любом случае ему нужно выбраться и спасти своих друзей. Или не нужно?

AU о том, как больно узнавать, что твой парень — гей.