— Долго собираешься бегать от последствий? — Я всю жизнь в бегах, так что это дело привычки, если ты еще не понял. — Кэтрин, — устало вздохнул, — прекращай. Кошки-мышки — весело, но до определенного момента. Мы уже достаточно наворотили дел, чтобы сожалеть о чем-то. Давай проясним: секс — дело полезное и от тебя у меня сносит крышу, но больше я так не могу. Это нечестно.

Ох, и если бы я знала тогда, что дверь кабинета химии подарит мне такое счастье, я бы билась об нее каждый день!

— Ты не сломаешь меня так, как я смог сломать тебя, моя дорогая, — одной рукой он касается ее щек, смахивая снежинки. Глаза наполнены безумием, губы все так же улыбаются ядовитой улыбкой, а его дыхание обжигает кожу Бонни. Она смотрит в его глаза с неким презрением, злобой, но Каю все равно. Его пальцы скользят по смуглой коже, обводят контур пухлых губ. Если бы не эта глупая ситуация, он бы, возможно, смог бы признаться ей в том, что она действительно зацепила его.

— Свинья ты неблагодарная. — Благодарная, Шур, ты бы знала, что умеет творить мой язык… — отзывается Юра прежде, чем юркнуть в ванную. Саша хватает первую попавшуюся подушку и швыряет уже в закрытую дверь — негодование охватывает также неожиданно, как и безвыходность, потому что масштаб работы оказывается неистово большим. Боже, — в сердцах думает она, — ну за что мне это?

Все было до боли просто: прийти, написать экзамен, успеть на свой автобус и закончить этот день, наслаждаясь любимым делом. Но как-то не срослось. Это ж надо было — вместо своего телефона прихватить чужой!