Он чувствует прилив эмоций, как сильнейший потоп вот-вот утопит его, в отсутствии его Бога, которому стоит поклоняться и ждать спасения. Но Чуя всё равно не молится, не мечтает, не питает надежд. Он хочет. Хочет того, чтобы его телефон зазвонил сейчас, а не раньше. Он хочет, чтобы Бог, которому он поклоняется, поразил его молнией. Однако Сотерия не осуждает его. Она обменивает жертвоприношения на свободу. ''~или Чуя боготворит Дазая, самого безбожного Бога.

Его спасение. Он смотрит на капельницу, что стоит около его ложе, смотрит на шприц с тончайшей уголкой, внутри которого находился препарат. А все те же рыжие кудри чуть свисали на его плечах, когда он с тяжёлым выдохом положил голову на подушку. 24 часа.

В комнате, где только они вдвоём, сидя на кровати Осаму, слышаться тяжелые вздохи. Нежные касания к груди, рукам, и шеи, на которой руки на долгое время задерживаются, обводя кадык и нащупывая сонную артерию. Слышится чуть раздраженный смешок, на который шатен тут же отзывается тихой ухмылкой, немного хитрой. Он знает, как любит Чуя. Нежно, аккуратно и бережно. А Накахара знает, что не уберёт это отвратительное чувство примерно никогда.

Она была той девушкой, чьё имя ни разу не упоминалось где-либо. Просто ноунэйм, которая каким-то образом победила в этой злосчастной игре. Она обогнала всех, сделав пятерной тулуп. В свои-то 16.