Кшиштоф живёт в своей комнате со всем отдельным — даже ванной и посудой. Не зная о своём происхождении, ему остаётся только догадываться, отчего Хранители не пускают его дальше коридоров лаборатории, держат дистанцию, едва не шарахаясь, водят на анализы и операционный стол. Ясно одно — со временем их планы начали меняться...

Радану нравится бар «Валькирия», работающий в комендантатский час: наркотики здесь никто не осудит, количество алкоголя поражает, и единственное правило в этом месте — не буянить. Только там, в душных залах подвала без единого окна, Радан дышал полной свободы грудью, заливаясь алкоголем, а Кавински — амфетамином. // Радан тащит недееспособного Кавински домой и очень много думает.

Аккуратно проводя в полудрёме пальцем по ладони, Лололошка вырисовывает на ней линии, идущие складками, проходит по ссадинам и стежкам от заноз — в ночном мраке это единственное, что слышится так отчётливо. Лололошка знал — он здесь совсем один. Но до самого заката ему кто-то мерещился.

В канун Нового Года Люциус обнаружил, что к празднику у него готово всё, кроме ёлки - она трагически облысела посреди вечера. Короткая стрелка перешагивает девятый час и стремится к полуночи, на улице сплошные двухметровые сугробы, а ближайший хвойный лес стоит на горе, но Лололошка, как всегда, только рад помочь.

Алебард уводит Зонтика из камеры не из-за самого его нахождения в тюрьме, а из-за проявишейся некомпетентности Чёрных Папах. Теперь, когда Зонтик знает всю правду о творившемся на улицах его государства, он понимает - нужно что-то делать! Но что и как? Можно ли вновь оставить это дело на плечах Алебарда? Пока он сидит в раздумьях, за его спиной всё поднимается недовольство тех, кто не добился справедливости в ходе тюремного бунта и готов пойти на большее.