— На часах цифры одинаковые. Загадывай желание. Федорович усмехается, делая вид, что не верит во все это, но на самом деле без раздумий загадывает самое первое, что в голову приходит. — Расскажешь? — Не сбудется же. — О желаниях иногда полезно рассказывать. Вдруг кто-то сможет их исполнить.

— Я брошу, — неуверенно начинает Андрей. — Пить, — уточняет зачем-то. — Лучше меня. Так проще. Федорович молчит. Бросать пить он боится. Бросать Федора не хочет.

Спасибо, Федь, за то, что был рядом четыре ебаных месяца. За то, что терпел истерики, крики, верил каждому слову, сказанному в невменозе. За то, что помогал справляться с ломками. За то, что полюбил. За то, что все-таки смог помочь. Спасибо, правда, из тебя вышел замечательный спасатель. Но ты больше не нужен.

Федор уже устал, на самом деле. Устал делать вид, что все нормально, и его переживания — сплошные пустяки. Устал делать вид, что все это легко. Хочется просто прижаться к кому-то крепко-крепко, уткнуться носом в грудь и разрыдаться, как в последний раз. Чтоб выслушали без слов. Поняли, взглядом единственным сказали, что будут рядом, даже если Федор перестанет быть собой. Чтоб не осудили. И Логвинов, кажется, знает, кто ему нужен.