Когда-то давно, когда Нагини была ещё совсем юна, жила с матерью Деметрой и не знала, какое её ждёт будущее, – она могла свободно передвигаться по миру живых в любое удобное для неё время. Она увлекалась выращиванием цветов, что неудивительно – это было у неё в крови. Под её руками оживали самые запущенные растения и зацветали те, которые уже давно не радовали своих хозяев яркими — или скромными — цветками.
Пока не появился Он...
Мрачная, разрушающая история о любви, похоти, одержимости и обладании, объясняющая, как Нагини стала верно служить самому темному волшебнику всех времен и народов, после того как за несколько десятилетий до этого привела к падению его предшественника — Геллерта Грин-де-Вальда.
Трагическая предыстория того, как Том Риддл и Нагини стали неразлучной парой в каноне "Поттерианы".
1016 год. Сорокалетний Салазар покидает Хогвартс, запечатав перед этим Тайную комнату. Меропа хоронит мужа и возвращается под крыло любимого брата. Нагайна, сенешаль особняка Слизеринов, продолжает служить Салазару, что спас её и приютил у себя. В один из спокойных дней домой из долгого пребывания во Франции приезжает Том Реддл вместе со своим лучшим другом Николасом Фламелем, с которым они работали над созданием Философского камня. И всё шло бы спокойно, если бы Том не узнал о крестражах.
Посмертная исповедь двух потерянных душ, что нашли утешение в любви друг к другу. И, несмотря на печальный конец их истории, он не смог разорвать узы любви даже после смерти.
В холодную ночь 31 декабря, когда звезды мерцали над Хогвартсом, Том Реддл — уже не мальчик, а юноша — сходил с ума от одержимости. Он следил за Нагини Гуван, его учительницей по Зельям, практически всюду, куда бы она ни пошла. В её невероятной силе и загадочности он находил утешение, а её уверенность лишь подогревала его страсть.
В свой День Рождения Том Реддл оказывается в центре внутренних противоречий: между тёмным будущим, которое он строит, и теплом, которое приносит в его жизнь Нагайна. Она — единственная, кто способен увидеть за его холодной маской остатки человечности. Том разрывается между стремлением сохранить её доверие и страхом раскрыть свои тёмные тайны, боясь разрушить их хрупкий мир, который Нагайна старательно выстраивала.
Рука в руке. Губы к губам. Тело к телу. Душа к душе. Так было, когда листва шепчет под окном, а луна — как картина: замерла и провоцирует подумать над смылом бытия. А потом сигареты. Она — ментол. Он — кофе. Дым под потолком, осел на волосах, губах, одежде. Нагайна любила наряжаться. Но только для одного человека на всём белом свете. Том. Её отдушина, её вдохновение, её муза. [сборник драбблов]