Давать слабину, пускать в сердце безвольные корни глухой тоски — непозволительная роскошь для непоколебимого Громового зверя Коуки. Цель его — только оберегать и помогать, но ни в коем разе ни выворачивать наружу то, что творится в его большом сердце.
Не положено.
— Всё дело в непогоде, принцесса?
Она вздрагивает и зябко обнимает плечи:
— Почему ты так решил?
— Вы звали Су-Вона во сне, — когда мужчина вскидывает голову, лицо его не сердитое — только тоскливо-недоумённое. Обречённое. Как у побитой собаки, брошенной всеми умирать у края дороги. Как у собаки, что так и не сумела уберечь своего хозяина.
Хак красив просто непозволительно, и он это без сомнений знает: тут и сомневаться не приходится, когда девушки из деревни липнут так настойчиво и нахально.
Но Иона — эта чудачка — смотрит на него совсем по-другому: стыдливо и внимательно.
Боится ли Иона того бесстрашного, беспощадного к врагам генерала внутри Хака — внутри человека, чьи шуточки колют сильнее прочих и чья улыбка вселяет уверенность всё прочнее?
Да.
Любит ли она его?
Тоже да.
Оба они исступлённо борются с отчаянием, но, позабывшись, отдаляются друг от друга всё больше из-за пропасти лжи.
Потому что она не может улыбаться, глядя на это стонущее пенное море в его глазах.
Потому что у него почти не остаётся сил на то, чтобы притворяться, что всё в порядке, когда внутри него всё рвёт от мерзопакостной боли.
В одну секунду внимание Зверя перестало принадлежать Ионе, и его взгляд устремился куда-то вдаль. Принцесса не успела даже понять, куда он смотрит, как Хак достал лук и выпустил стрелу. Еще через пару минут он уже держал тушку птицы в руках.
- В той стороне ведь ничего не было, - девушка обиженно вздохнула и скрестила руки на груди.
Хак снова изобразил свое театральное спокойствие и с наигранной простотой выпалил:
- Ну, если хотите я отнесу ее обратно, и вы еще раз в нее выстрелите.
