КУХНЯ 7

      Серафим спокойно отмывает сковороду, которую замочил вчера перед своим уходом. Так легче.       Рядом суетится Дима. Они спокойно беседуют, обсуждают что-то. Без Глеба совсем тихо. И теперь Серафим понимает, что всё это время было дело не в Нюберге, а в его ненаглядном.       — Глеб обещал прийти к двум. — бросает Серафим, когда глядит на настенные часы, что висели над входом. Время было пятнадцать минут третьего.       — Может, проспал? — Дима не плевался ядом, не кривлялся и не оскорблял Глеба, а только слегка заинтересованно пытался что-то узнать и поддержать.       — Может… — парень вздохнул и снял перчатки, когда вся посуда оказалась чистой. — Нужно позвонить ему.       Серафим взялся за телефон и тут же в недавних звонках нашёл имя того, с кем у него была тесная дружба, что граничила с влюблённостью, но пока этого никто не признавал. Хотя, после разговора с Андреем, Глеб набрался смелости, но так и не посмел ничего сделать.       Гудки идут.       В тот момент, когда Серафим уже собрался сбрасывать, вызов оказался принят.       — Алё, Глеб, тебя где носит? — спрашивает больше взволнованно, чем недовольно. — Быстро дуй на работу.       — Бля-я-ять, — послышалось из динамика, и Серафим вздохнул. — нут чрез двацать буду.       Глеб сбросил.       Дима тут же оказался рядом.       — Проспал, да? Голос пиздец заспанный. — уточнил он.       — Да, блять, бухой он!       Серафим, к слову не удивлён. Они, конечно, договаривались, что на этой неделе едут в клинику, чтобы закодировать Глеба, а там, может, и в санаторий выпросит у Игоря Владимировича, да только вот Глеб хуй клал на все свои обещания.       И, видимо, на людей, которым он эти обещания даёт.       Серафим набирает ещё раз, чтобы сказать ему никуда не ехать и отсыпаться, да только остальные звонки остаются без внимания и ответа. Ехать тоже не вариант — обязательно разминутся.       Остаётся только ждать. Ждать и надеяться, что Глеб хотя бы доедет без происшествий, а так… спать его можно будет уложить в ресторане.       — Всё хорошо будет. — Дима укладывает руку на плечо Серафима, оглаживая. — Не переживай так. Как будто в первый раз, ей-богу…       На последней фразе Нюберга Серафим смотрит на него слегка недовольно, дав понять, что, сука, в этом и дело, что не в первый раз.       Напряжённо вздыхает и уходит курить. Нужно успокоиться. Просто немного успокоиться. //       Федя после недолгого обыденного разговора с Игнатьевым снова ушёл в себя, в свои мысли. Так было всегда, но сегодня не хотелось думать совсем, ибо постоянно всё сводилось к словам Андрея.       Фёдор, конечно, не хотел оставаться в глазах парня «конченным идиотом», хотя бы из-за того, что таковым не был. Может… Как-то быстро произошло это. Веронике, например, потребовалось отработать три года в ресторане прежде, чем позвать Федю на обычную прогулку.       Но Андрей — не Вероника. И сравнивать их глупо.       — Федос, я думаю, если премию дадут, то, может, в отпуск сгоняем куда-нибудь? — спрашивает Игнатьев, возвращая парня в этот мир.       — Например?       — В Грузию хочешь?       Федя кивает. Хочет. Мысли о премии смогли перебить мысли об Андрее, и стало легче.       — Недельки на две в Тбилиси заебись будет. — мечтательно тянет Игнатьев. — Андрюху с собой возьмёшь… — последнее говорит, как издёвку, но совершенно беззлобную.       — Ага. — прозвучало как-то отстранённо.       — Хотя… Будете ещё трахаться, как кролики. Без него поедем.       Разговор прервала Вероника, чей звонкий голос послышался в коридоре.       — Парни! Помогите затащить его!       Повара сразу же быстрым шагом отправились в коридор. Вероника, согнувшись, держала Глеба, забросив его руку себе на плечо. Федя с Кириллом тут же схватили парня под руки и, не думая, поволокли его в общее помещение.       Вероника поспешила за Серафимом. И уже через несколько минут они вместе стояли, столпившись вокруг небольшого дивана.       Серафим стоял на коленях перед сидящим Глебом, тряся его за плечи, пытаясь вытащить из него хоть слово.       — Ты нахуя так напился, придурок? — задал очередной вопрос.       Глеб выглядел, честно говоря, хуёво. Лицо его было покрасневшим, словно спелый томат, его немного трясло и говорил он едва понятно.       — Я… Я… Я отпра… праз-о-о-новал…       — Что ты праздновал, Глеб? Вероника, сделайте ему крепкий чай, пожалуйста! — просил Серафим.       — Праз-новал… — Глеб не договорил и тут же закрыл рот обеими руками, потому что его начало тошнить. Он смотрел вылупленными глазами на Серафима, а затем подорвался с места, желая добежать до уборной.       Сделал шаг и начал падать. Серафим успел поймать за воротник футболки. Глеба стошнило на пол.       — Ебаный рот… — выругался Серафим и усадил парня обратно на диван.       Кирилл вышел из помещения и отправился на поиски Юры. Нужно было срочно вытереть пол. Вернулась Вероника. Она ойкнула, чуть не наступив в «привет» от Глеба, протянула кружку с чаем Серафиму.       Парень уложил руку на затылок Глеба, поднёс посудину и начал аккуратно поить его чаем. Кирилл совсем скоро пришёл с Юрой и тот, возмущаясь, начал вытирать пол.       — Его домой бы… — сказала Вероника, нервно топая ногой.       — Здесь отоспится и поедем. — ответил Серафим и вручил ей полупустую кружку. Больше Глеб не мог в себя влить. — Можете идти.       Повара вместе с Юрой сразу же ушли, а Вероника осталась. Она молча наблюдала за тем, как Серафим пытается разговаривать с Глебом.       — Давай, нужно поспать, — почти ласково говорит Серафим.       У Глеба закатываются глаза, и он падает спиной назад, что заставляет Серафима подскочить и недоуменно смотреть на Глеба.       — Он всегда так… засыпает? — неловко спросила Вероника.       — Он в обморок упал, блять! Вызывайте скорую!       Через десять минут послышался гул мигалок.       Глеба увезли в больницу с алкогольным отравлением. //       — Где это видано, чтобы у нас сотрудников увозили на скорой?! — ругался Игорь Владимирович, собрав весь коллектив у себя в кабинете.       Андрей стоял около Феди, продумывая план, что бы сделать с ним после внепланового собрания. Конечно, он сопереживал Глебу, но не слушал, что сейчас говорил отец.       Было не по себе. Серафим чувствовал себя невероятно виноватым и тупил взгляд в пол, словно школьник.       — Вероника Алексеевна, куда вы смотрели? — недовольно спросил Игорь Владимирович, сверля администратора взглядом.       — Он пришел уже пьяным! Я пыталась его уговорить поехать домой, но он был не в состоянии! — оправдывалась Вероника, и Серафим успокаивающе погладил её по плечу.       — У нас, получается, ещё и работники не знают устав! Отлично! — снова начал Игорь Владимирович. — Дарья Александровна, вам указание: печатаете устав на каждого сотрудника. А с Викторовым я поговорю сам. Свободны. Открывайте ресторан обратно. — все собрались выходить из кабинета, и Игорь Владимирович добавил, куда спокойней: — Дверь не закрывайте, больно душно.       Только Федя хотел отправиться на кухню, как Андрей вцепился в его запястье мёртвой хваткой и потянул за дверь кабинета отца. Парень прижал Фёдора к стене, пока тот находился в шоке от настырности.       — Ты чё творишь? — тихо прошипел шеф-повар, видя, как Андрей прижимается к нему плотнее и смотрит в глаза так, словно голову готов откусить.       — Федя, я тебя люблю, — прошептал он и уложил ладонь на щеку парня. — а ты меня любишь, Федь, а? Любишь?       — У тебя отец за стеной, а ты решил выяснить отношения? — Федя попытался скинуть с себя руку Андрея, да только не вышло. Он вклинился коленом меж бедер Фёдора, надавливая на пах заставляя еле слышно проскулить. — с-су-у-ука, что ж ты делаешь?! — шёпот стал громче. Дверь всё ещё была открыта, но Андрея это почему-то не волновало.       — Любишь меня? — снова спросил Андрей, не убирая колена, он опалил дыханием губы Феди, желая раздразнить.       Федя сглотнул и переместил руки на талию Андрея, скрытую белой тканью рубашки. Парень понимал, что Андрей его не отпустит, поэтому, сдавшись, сказал:       — Люблю. — ответил он и грозно глянул на Андрея, чтобы тот, наконец, отпустил его.       Но только тот впился в губы Федора поцелуем. Сразу мокро, сразу языком в чужой рот, прижимаясь всем телом, и Фёдор снова сдался. Ответил на поцелуй, кусая за нижнюю губу.       Федя ловко поменял их местами и теперь сам прижимал Андрея к стене, перед этим ударив лопатками о твёрдую поверхность. Руки на талию, огладил, дотронулся до шеи, пока парень держался за плечи. Фёдор, разорвав поцелуй, начал выцеловывать шею, расстегивать верхние пуговицы на рубашке Андрея.       Шаги, пусть и тихие, не услышали оба, настолько были заняты друг другом.       — Ёб твою мать… — послышалось, и Фёдор почти отпрыгнул от Андрея, ошарашенно глядя на начальника.       Андрей судорожно застегивал обратно рубашку.       — Игорь Владимирович, вы… — хотел было начать оправдываться, но мужчина его перебил.       — Ты… Вы… Что… Вы что. Сука! — Игорь Владимирович запинался от возмущения и удивления, а затем резко строго сказал: — Логвинов. Через десять минут у меня в кабинете пишешь заявление по собственному.       — Но… — Фёдор разочарованно вздохнул и всё же хотел объясниться.       Снова не дали.       — Без «но». — и тут же обратился к Андрею: — А тебя я видеть не хочу больше! За квартиру плати, как хочешь, и на глаза больше не появляйся!       Игорь Владимирович вернулся в свой кабинет и громко хлопнул дверью, заставив Андрея вздрогнуть. Он знал, насколько Фёдору важна эта работа, поэтому растерянно смотрел на него.       — Прости?..       — Я убью тебя! — пригрозил Федя и направился прямо по коридору. Нужно объясниться перед Игнатьевым.       «Мой сын — гомосек!» — последнее, что услышал Андрей прежде, чем поспешил за Фёдором. // Я очень люблю члены. Они такие вежливые. Всегда встают, когда я хочу сесть       Сообщение от Андрея приходит ровно тогда, когда Федя выходит из бухгалтерии, держа в руке две трудовые. Свою, потому что сказали валить, не отрабатывая две недели, и андрееву, потому что видеть его Игорь Владимирович не желал.       Федя злится на беспечность Андрея.       Злится и печатает ответ.

Я только что из бухгалтерии. Я лишился работы, на которую потратил пять блядских лет. Ты думаешь мне до твоих шуточек?

Ненавижу тебя, честное слово.

Я извинюсь)))

Конечно, извинишься. Несколько раз.