Сделай это правильно (на этот раз)

             - Ты псих! - воскликнула сестрица Цин.       Вэй Усянь и Лань Ванцзи уже рассказали ей о своём плане поиска иньского железа ещё до того, как Вэнь Жохань даже подумал об этом. Затем они хотели уничтожить проклятый металл и сразиться с Вэнь Жоханем один на один.       Ну, по правде говоря, это было бы не один на один, просто в это должен был поверить глава Ордена Вэнь. Но Усянь считал, что сестрица Цин попросту не услышала этих объяснений, сосредоточившись в основном на «идиотской» части, как она сказала.       - Я не собираюсь сражаться с ним в одиночку! - настаивал Вэй Усянь немного оборонительно.       Он не был таким уж тупым, ясно?       «Ну, возможно, она в чём-то и права, но всё же», - мгновением спустя с досадой признал он, и тут вмешался Лань Ванцзи:       - Мне тоже эта идея не нравится, - заявил он, - но я доверяю Вэй Ину. В прошлый раз у Вэнь Жоханя было три куска иньского железа, а у Вэй Ина – Тигриная Печать Преисподней. На этот раз соотношение изменится в нашу пользу, потому что мы позаботимся о том, чтобы у главы Ордена Вэнь не было никаких осколков, кроме того, который он нашёл в Дафане.       - Но он всё ещё будет у него! И я ни за что не позволю Вэй Усяню снова так рисковать! Ты только что признался, что твоя победа сделала тебя мишенью для всего мира совершенствования! И как ты вообще рассчитываешь победить в бою, в котором у него по-прежнему есть преимущество? - возразила Вэнь Цин, скрестив руки на груди.       - На этот раз я не стану чьей-либо мишенью. Никто, кроме вас двоих, не узнает, что я использую энергию обиды. Я клянусь! – Вэй Усянь поднял три пальца. - Кроме того, я думаю, что кое-чего добьюсь с помощью Чэньцин. Использование энергии обиды с золотым ядром - это совсем другое дело, и через какое-то время разница начала ощущаться… верно?       - Ты действительно нормально относишься к тому, что он использует энергию обиды? – вздохнув, спросила у Лань Ванцзи целительница, и Вэй Усянь едва сдержал довольную улыбку:       «Ах, она так волнуется? У неё такое лицо».       - Мне не нравится думать о том, что Вэй Ин испытывает боль, но я не могу его ни остановить, ни ограничить. Я хочу поддержать его, как и следовало бы сделать в первый раз.       Лань Чжань посмотрел на него с каким-то затаённым выражением в золотых глазах, которое Вэй Усянь не смог определить, но от этого зрелища у него в животе возникло странное ощущение.       - Ай-я, вы оба слишком много волнуетесь. Говорю вам, это не так уж и больно. И если я не буду поддаваться сомнениям, кто знает? Возможно, я смогу контролировать обе энергии.       - Ты слишком пренебрегаешь своим здоровьем и жизнью. – Сестрица Цин выглядела смирившейся.       - Я уже пообещал Лань Чжаню, что позабочусь о себе. – Вэй Усянь почувствовал на себе два пронзительных взгляда и поднял обе руки, сдаваясь. - Я серьёзно! Если честно… я делаю это не для себя… пока, но я позабочусь о себе, ради Лань Чжаня. И ради тебя с Вэнь Нином, конечно.       Вэй Усянь знал, что это были не те слова, которые они хотели услышать, но он не мог лгать никому из них. После всего, что произошло в его первой жизни, лгать единственным людям, которые заботились о нём…? Он помнил, что ложь оставляла неприятный привкус во рту. Она заставляла его чувствовать себя ужасно виноватым. Поэтому он просто согласится на правду.       - Хорошо, но в случае, если произойдёт столкновение, мои люди будут рядом, чтобы поддержать тебя. Они спрячутся и нанесут удар, когда глава Ордена отвлечётся. И никаких «но»! - Это было не совсем то, что Вэй Усянь собирался предложить целительнице, но всё же он позволил ей продолжать. - А теперь расскажи мне подробно, как использование энергии обиды влияет на тебя. Я провела исследование и, согласно всем моим теориям, твоё ядро не может оставаться неповреждённым, после того, как ты использовал энергию обиды в течение последней недели. Не без моих игл.       После этого Вэй Усянь потратил некоторое время, объясняя, каково это использовать энергию обиды, как с золотым ядром, так и без него. Затем Лань Чжань поведал Вэнь Цин, что он придумал песню, которая помогает ему очистить энергию обиды, накопившуюся в золотом ядре Вэй Усяня. Она была похожа на улучшенную версию «Очищения», потому что не только очищала разум (и меридианы), но и ускоряла процесс исцеления тела.       Лань Чжань играл для него и «Очищение», и эту новую песню, пока они приводили Могильные Курганы в порядок. Им потребовалось около двух недель, чтобы подавить энергию обиды в Пещере и на всём пространстве, которое в их первой жизни занимало поселение Вэней.       Однако Усянь думал, что эта песня была творением Ордена Лань, поэтому он был несказанно удивлён, когда во время объяснения узнал, что его Лань Чжань самовольно пробрался в секцию запрещённых книг библиотеки Облачных Глубин, а затем часами экспериментировал с множеством песен, пока не создал идеальный микст, специально для него.       Это заставило Вэй Усяня чувствовать себя ещё более виноватым за то, что раньше он так яростно отказывался от его помощи. Хорошо, вероятно, он бы умер, даже получив эту помощь, но тем не менее...       Сестрица Цин продолжала делать записи, пока они не закончили разговор, а затем сообщила им, что у неё появилась теория. Не то чтобы Вэй Усянь когда-либо сомневался в её уме, она была гением, но его каждый раз удивляло, как быстро работает её мозг. Целительница заявила, что ей нужно кое-что посмотреть в книгах, чтобы отринуть последние сомнения, после чего она обязательно поделится теорией с ними, и они смогут обсудить всё подробнее.       Вэй Усянь был взволнован:       «Мне всегда было интересно, каково было бы одновременно обсуждать научные темы с сестрицей Цин и Лань Чжанем».       Он никогда не встречал никого умнее их.       После того, как Вэй Усянь и Лань Ванцзи расстались с целительницей, они отправились на поиски А-Нина, и тот пригласил их остаться на ужин. Вэй Усянь хотел отказаться. Он всё ещё чувствовал себя слишком виноватым из-за смерти всех этих людей, сколько бы раз Лань Чжань и сестрица Цин не повторяли ему, что он не мог сделать ничего больше, чем уже сделал, чтобы им помочь.       В любом случае, у него не было возможности отказаться, когда его родственная душа согласился за них обоих, пока он сам предавался сомнениям, а Вэнь Нин строил щенячьи глазки… ну, назовём их просто милыми глазками. В любом случае, Вэй Усянь никогда не мог противостоять ни одному из них. Лань Чжань, конечно, действовал коварно, когда хотел.       Они вошли в обеденный зал, где все собравшиеся их приветствовали. Все были такими любезными, что Усянь не смог сдержать слёз, но тут же смахнул их и нацепил на губы свою лучшую улыбку. На удивление, находиться рядом с Вэнями оказалось не так уж и сложно. Хотя демонический заклинатель продолжал переживать за их прошлую судьбу, он также почувствовал огромное облегчение, увидев их живыми, здоровыми и счастливыми. Он даже отметил, что в их деревне проживало как минимум вдвое больше людей, чем пришло с ним в Могильные Курганы.       Ужин прошёл в тёплой, дружеской атмосфере. Как и в первый раз, когда он ел с Дафань Вэнь. Никто не беспокоил его и Лань Чжаня, не спрашивал, почему они не едят мясо. Было действительно приятно осознавать, что он не должен никому объяснять своё решение, потому что, когда он был с Цзянами, такого ощущения определённо не было.       Цзян Ваньинь каждый раз критиковал его, говоря что-то о том, что Усянь считает себя выше всех, «так же, как Лани», или что он стал слишком слабым после того, как «неизвестно где пропадал в начале войны». Цзян Яньли, конечно, не говорила обидных слов, но неоднократно твердила ему, что ей будет очень грустно, если он не съест всю миску, и он каждый раз сопротивлялся позывам к рвоте, чтобы не разочаровывать её.       Здесь же всё было иначе. Никто к нему не приставал, и он так расслабился, что даже сам поддержал беседу с некоторыми людьми. И с теми, кого уже знал раньше, и с теми, с кем не был знаком. Например, ему удалось поболтать с женой Четвёртого дядюшки, женщиной по имени Вэнь Мэйин, и их дочерью Вэнь Цзя, которая была примерно того же возраста, что и Вэнь Цин. В прошлой жизни Четвёртый дядюшка ни разу не говорил о них, возможно, из-за горя от их потери, поэтому Вэй Усянь был удивлён, когда их представили. Он дал мысленное обещание никогда больше не позволять им разлучаться, как и другим членам семьи, о которых он знал из историй, но с которыми никогда не встречался.       Вэй Усянь попытался определить, кто из присутствующих – будущие родители А-Юаня, чтобы уделить им больше внимания, но не было никого, кто был бы похож на его малыша больше, чем другие, а если учесть, что мальчик родился только тогда, когда Вэй Усяню исполнилось восемнадцать, у него не было ни единого шанса найти их сейчас. Он просто надеялся, что сын его сердца сможет родиться заново, и он не представлял, что будет делать, если этого не произойдёт.              * * *       Когда ужин закончился, они с Лань Чжанем хотели вернуться в Илин, но Вэнь Цин остановила их.       - Куда ты собрался? – спросила она Вэй Усяня.       - Э-эм, вернёмся в наше поселение. Ты знаешь, что я прячусь от Цзянов, а Лань Чжань говорит, что пока не хочет возвращаться в Облачные Глубины.       - Я знаю, что вы оба прячетесь. Я имею в виду, что уже слишком поздно, и вы оба потратили много сил, демонстрируя возможности энергии обиды и духовные песни, вам следует остаться здесь и отдохнуть.       Вэй Усянь этого не ожидал.       - О, нет- нет, - растерянно запротестовал он. - У нас всё в порядке, правда!       - У вас там хотя бы есть циновки и одеяла? Если по ночам холодно здесь, я не могу представить себе, как холодно на вершине горы, да ещё в окружении энергии обиды.       Вэй Усянь вздрогнул и посмотрел на Лань Ванцзи. Ах, он не подумал спросить его, удобно ли ему. Его родственная душа, должно быть, привыкла пользоваться только самым лучшим, и всё же он оставался в таком проклятом месте рядом с ним.       - Ну… - Вэй Усянь нервно сглотнул. - Если тебя это не затруднит, мы могли бы остаться на ночь.       Он посмотрел на Лань Ванцзи, и тот кивнул.       - Хорошо. Вы останетесь в комнате А-Нина, а он побудет со мной.       Целительница привела их в свой дом, вручила им несколько одеял и, указав на нужную дверь, ушла. Но не раньше, чем они согласились продолжить обсуждение плана утром.       После того, как юноши остались одни и занялись приготовлениями ко сну, в основном ими, конечно, занимался Лань Ванцзи, у которого с детства сложился определённый вечерний ритуал, встал актуальный вопрос: кто будет спать на кровати.       «Должен ли я предложить…? – взволновано подумал Вэй Усянь и тут же одёрнул себя: - Нет-нет, это смешно».       - Вэй Ин должен лечь на кровать! – категорично заявил Лань Ванцзи. - Ты утомился больше, чем я.       - Но я привык спать, где придётся. И я совсем не устал, Лань Чжань. На кровати будешь спать ты.       С этими словами Вэй Усянь растянулся на полу под окном, тем самым подтверждая свою точку зрения.       - Вэй Ин… - начал Лань Ванцзи, но его прервал звук щебетания птицы.       Вэй Усянь тотчас сел:       «Как странно, почему птица не спит, когда солнце уже зашло?»       Маленькая птичка с желтоватыми крылышками и золотисто-серым хвостиком впорхнула в комнату и, сделав круг, опустилась на подоконник. Подняла левое крыло и помахала им, привлекая внимание к сложенному листу бумаги, что был привязан к её ноге.       - Ой? – Вэй Усянь потянулся за посланием, и Лань Ванцзи подошёл ближе.       «Ван Хэ,       Я узнал, что ты якобы сбежал от своей семьи, и с тех пор беспокоюсь. Я думал, если ты когда-нибудь это сделаешь, ты хотя бы скажешь мне! Всё-таки я твой лучший друг!       Итак, на случай, если тебе грозит опасность, я искал тебя повсюду. Пока мой друг не сказал мне, что (вероятно) видел тебя на рынке. Я очень надеюсь, что это ты.       Видите ли, у меня есть ещё один друг детства (не знаю, считает ли он нас друзьями, но всё равно), который тоже пропал. Ты случайно не знаешь, где он?       Если нет, не волнуйся. И если да, то я хотел бы знать, в порядке ли вы оба и не действует ли на вас проклятие, как думают ваши семьи.       В любом случае, пожалуйста, пришлите мне весточку! И помни, я твой лучший друг! Если тебе что-нибудь понадобится, я тебе помогу, я даже могу попросить свою семью помочь тебе.       Искренне надеюсь, что у вас всё хорошо,       Твой лучший друг. Хан Ли.       PS. Обещаю никому не рассказывать, где ты, если ты этого не хочешь».       - Знаешь, кто это может быть? - в замешательстве спросил Лань Ванцзи.       - У тебя так много друзей детства? – Вэй Усянь засмеялся, когда уши Второго Нефрита слегка покраснели.       - У меня нет никаких друзей, - признался его родственная душа.       - Думаю, ему было бы грустно это услышать! – Вэй Усянь больше не смеялся. – Ай-я, я знаю только одного человека, который в курсе этих секретных имён, что мы придумали, чтобы обмениваться письмами, не вызывая чьей-либо ревности. И только он отправляет письма с помощью таких маленьких дрессированных птичек. – Вэй Усянь встал и, наполнив чайную чашку водой, поставил её на подоконник. Потом он порылся за пазухой и выудил небольшой мешочек. В нём оказались какие-то семена, которые он и высыпал рядом с птицей. - Честно говоря, я не особо думал о Не-сюне. Мне казалось, он не будет так сильно волноваться, если я пропаду.       Но он должен был понимать, что это не так. В конце концов, Хуайсан был единственным, кто продолжал присылать ему письма, пока он был в Могильных Курганах. Он каждый раз упоминал, что пытался украсть для них припасы, но его брат всегда узнавал об этом, и те мгновенно исчезали. Припасы от Хуайсана приходили только два раза, и, даже если Вэй Усянь и хотел отказаться от чьей-либо помощи, он брал их, потому что та зима была особенно суровой.       - Не Хуайсан? - Видимо, Лань Чжань тоже был удивлён.       - Да. – Вэй Усянь осторожно провёл пальцем по спинке птицы, и она, повернув голову, обнюхала его. Они были давно знакомы. - Я доверяю ему. Он бы никогда ничего не рассказал Цзянам, если бы я этого не захотел. На самом деле, он много раз пытался убедить меня стать учеником его Ордена.       - Чтобы быть ближе к тебе? - спросил Лань Ванцзи, слегка наклонив голову к плечу.       «Как мило. Подождите, я имею в виду… тьфу!» - Вэй Усянь покраснел и отогнал эту мысль.       - Можно и так сказать. Он также был убеждён, что я, по какой-то причине, «заслуживаю лучшего». – Вэй Усянь не дал Лань Ванцзи времени внести свои замечания, вернувшись к основной теме. - Я собираюсь ответить и сказать ему, что со мной всё в порядке. Хочешь, я скажу ему, что на тебе тоже нет проклятия?       «Правда? Проклятие?»       Он думал, что Цзяны придут к более… правдоподобным выводам.       - Мн. Если Вэй Ин доверяет ему, то и я тоже могу. Просто скажи ему, чтобы он не говорил сюнчжану.       - Хорошо.       Вэй Усянь знал, что, как и у него с Цзян Ваньинем, у Лань Ванцзи были некоторые проблемы с размышлениями о том, что сделал его брат в их первой жизни. Поэтому он не спросил, почему он не хочет связаться с Лань Сичэнем. Вместо этого он просто начал писать ответ.       «Ах, Не-сюн. Ты действительно хороший друг».              * * *       - Этот идиот! Он думает, что может просто уйти, когда пожелает? Наверняка через несколько месяцев он вернётся, поджав хвост, и попросит отца снова взять его под своё крыло! - прорычал Цзян Ваньинь и плюнул себе под ноги.       Прошло чуть больше месяца с момента исчезновения Вэй Усяня и Лань Ванцзи. И, несмотря на то, что родители просили его никому не рассказывать, Цзян Ваньинь говорил только об этом.       Хуайсану это надоело. Ему никогда особо не нравился Цзян Ваньинь. В первый раз, когда они встретились, ему было семь лет, а Ваньиню – шесть. Цзян смеялся над ним на протяжении всего визита только за то, что Хуайсан не интересовался совершенствованием так сильно, как он. Следующие несколько встреч прошли по тому же сценарию.       Пока, спустя четыре года, когда наследник Не прибыл в Пристань Лотоса, (не сам, его почти за шкирку приволок туда старший брат) его не встретила яркая улыбка. Хуайсан увидел ребёнка примерно своего возраста, стоящего рядом с Цзян Яньли.       Это было странно, потому что, хотя все члены семьи Цзян носили фиолетовые и синие мантии, мальчик был одет в чёрно-красные. Сначала Хуайсан подумал, что он слуга, но даже служанки госпожи Юй носили пурпурное.       Глава Ордена Цзян представил ребёнка, Вэй Ина, старшему брату и ему. Он сказал, что Вэй Усянь - его воспитанник, сын его погибшей правой руки и ученицы Бессмертной, но Хуайсан пропустил этот факт мимо ушей. Он лишь понял, что Цзян Фэнмянь принял мальчика в качестве ученика, а не слуги, поэтому к нему нужно было относиться с таким же уважением, как и к его собственным детям. Хуайсан до сих пор помнил насмешку, вспыхнувшую на лице Фиолетовой Паучихи, после этого заявления.       «Вероятно, это был единственный раз, когда я слышал, как Фэнмянь говорил что-то в защиту Вэй-сюна», - с досадой подумал Не Хуайсан.       Вэй Ин, хотя поначалу и был немного застенчивым, быстро проникся к нему симпатией, когда обнаружил, что Хуайсану нравится изобразительное искусство. Они провели вместе весь день, наблюдая и рисуя птиц, и его новый друг ни разу не высмеял низкий уровень его совершенствования. Это было удивительно для Хуайсана, поскольку единственным человеком, который когда-либо защищал его до этого от грубых слов, был Лань Ванцзи, и он даже не пытался больше заговорить с ним, таким сдержанным тот был.       Проблемы начались, когда Юй Цзыюань обнаружила, что её сын сидит один со своей сестрой, а Вэй Ина нигде не видно. Она ворвалась туда, где Хуайсан и Усянь развлекались, и сдержалась лишь потому, что явно не хотела терять лицо перед наследником другого Ордена. Однако она потребовала от Вэй Усяня «перестать валять дурака» и «знать своё место».       В следующий их визит его нового друга нигде не было видно. Хуайсана встретили только брат и сестра Цзян, и они оба старательно избегали вопросов о Вэй Усяне. Около полудня наследник Не решил улизнуть и поискать его самостоятельно. Каково же было его изумление, когда он обнаружил Вэй Усяня на кухне, где тот старательно чистил котёл. Когда же Хуайсан спросил его, как он здесь оказался, тот ответил, что его наказали за излишний шум по ночам (только примерно два года спустя Хуайсан выяснил, что его другу снились кошмары). Но больше всего в тот приезд наследнику Не запомнилась фиолетовая полоса, выглядывающая из-под воротника его мантии.       Той ночью он спросил старшего брата о том, что могло вызвать подобную метку, и тот ответил, что Цзыдянь. Именно это духовное оружие, оставляло после себя такие травмы. Обеспокоенный за благополучие своего друга, он рассказал Минцзюэ о том, что увидел.       Он до сих пор не знал, что сказал или сделал его брат, но на следующий день Вэй Усяня поместили в ту же комнату, что и наследников, и при каждом следующем визите тоже. Однако когда они начали обмениваться письмами, проблема возникла снова. Когда ему было одиннадцать лет, Хуайсан понял, что происходит. Госпожа Юй завидовала мёртвой женщине и вымещала свою ненависть на его лучшем друге.       Другим поводом для её ненависти служил тот факт, что она считала, что Усянь обязательно попытается украсть положение наследника, если сильнее продвинется в своём совершенствовании и подружится с другими наследниками Орденов. Это было глупо, потому что, даже если Цзян Фэнмянь и сказал, что Вэй Усянь - член семьи, его всё равно не вносили (и никогда не собирались вносить) в реестр.       Поэтому, чтобы не потерять своего лучшего друга и чтобы у Вэй-сюна был кто-то, кому он мог бы доверять, наследник Не придумал вымышленные имена, которые они стали использовать для обмена письмами (Хуайсан очень гордился именем, которое он придумал для своего лучшего друга). Он также начал повсюду приглашать Цзян Ваньиня, хотя бы для того, чтобы госпожа Юй не наказывала после этого Вэй Усяня. К тринадцати годам он понял, что наследник Цзян тоже считает их лучшими друзьями.       Обычно Хуайсан был бы не против ещё одного друга. Однако то, что происходило между ним и Цзян Ваньинем, дружбой назвать было нельзя, даже с натяжкой. Да, они везде ходили вместе, веселились и в некоторой степени понимали тяготы друг друга как наследники Орденов. Но Хуайсан никогда не стал бы оскорблять друга так часто, как Цзян Ваньинь «игриво» поступал с ним и Вэй Усянем. Он никогда не стал бы завидовать достижениям своих друзей до такой степени, чтобы разозлиться и на несколько дней перестать с ними разговаривать. Он никогда не выплюнул бы самых обидных слов, которые только можно сказать человеку, только потому, что был «слишком зол, чтобы думать о том, что сказал», и даже не извинился бы после этого (старший брат знал, что нужно извиняться!). Он никогда не стал бы смеяться над самым большим страхом друга, предполагаемого брата. Поэтому Хуайсан терпел его, но не считал их друзьями, даже если Ваньинь и считал.       Таким образом, на этот раз, пребывание в компании наследника Цзян (без Вэй-сюна поблизости) было обстоятельством вынужденным. Хуайсан даже опасался, что в любой момент заработает отклонение ци, из-за постоянной головной боли, которую вызывал Цзян Ваньинь, занудного гудения учителя Ланя, нацеленного на него и весь класс, и из-за его беспокойства о Вэй Усяне и Лань Ванцзи.       Так продолжалось до тех пор, пока он, наконец, не получил ответ.       - Я думал, ты уже избавился от этой дурацкой птицы, - хмуро заметил его самопровозглашённый лучший друг.       - Конечно, нет! Он мой маленький приятель! Ой! Я научил его игре в прятки, хочешь посмотреть? – нарочито весело поинтересовался Не Хуайсан, уверенный в ответе.       Он не ошибся. Цзян Ваньинь поморщился:       - Ну уж нет. Я лучше пойду посмотрю, не нужно ли что-нибудь сестре. Увидимся завтра.       Как и ожидалось, он быстро ушёл. Ваньинь любил говорить только о себе, но никогда не говорил и не делал ничего для других.       «Отлично, теперь я действительно могу прочитать послание», - довольно подумал Не Хуайсан, отвязывая тщательно сложенный листок от ноги птицы.       Как только он закончил читать письмо, то почувствовал огромное облегчение. Судя по всему, его друг и Лань Ванцзи (однажды тот тоже признает его своим другом) на самом деле были вместе. Вэй-сюн не стал вдаваться в подробности, а лишь сказал, что с ними обоими всё в порядке, что они не прокляты, и что он свяжется с ним снова, если им понадобится помощь. Он также попросил ничего не говорить Цзянам и Ланям.       Хуайсан всё ещё беспокоился о том, что могло случиться, особенно у Ланей, если их наследник предпочёл сбежать. Но он всё равно будет держать все свои знания и сомнения при себе.       Хуайсан уселся за стол и принялся за новое письмо. Теперь он позаботится о том, чтобы его лучший друг и будущий лучший друг пообещали поддерживать связь каждое определённое время, только для того, чтобы он был уверен, что с ними всё хорошо. Ведь у него было много дрессированных птиц, так что никто ничего не заподозрит.       «Ха, они действительно влюбились друг в друга, когда встретились? – с умилением думал он, выписывая иероглифы. - Я всегда думал, что они похожи на сталкивающиеся силы стихий, возможно, именно это противостояние и притягивает их друг к другу».       У Хуайсана было богатое воображение, но он надеялся, что именно это и произошло. Если нет, это означало плохие или проблемные новости, а они ему не нравились.