• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Йен мало на что мог рассчитывать в этой жизни: средний ребёнок, вечно всеми забытый, и то, что он оказался на факультете, о котором многие судили на основе предрассудков, уходящих корнями глубоко в историю, не всегда способствовало его успеху, — но он точно знал, что его братья и сёстры будут взволнованы и полны энтузиазма в ноябре. — Это пришло для тебя, — сказала Карен вместо приветствия, когда пару недель спустя он сел рядом с ней за завтраком, вручая Йену коробку, лежащую с другой стороны от неё. В первые два года учёбы в Хогвартсе ему ещё было любопытно, когда он получал очень похожие на эту посылки, но к настоящему времени он был слишком хорошо знаком с содержимым, хотя предвкушение и не угасло окончательно. Карен не стала стоять над душой, пока Йен разрывал упаковку, но, не поднимая глаз, протянула руку, когда он справился с задачей. Закатив глаза, Йен сунул ей шоколадную лягушку, прежде чем зарыться в содержимое в поисках открытки, которая, как он знал, спрятана где-то внутри. Он откопал её через несколько минут поисков. В этом году у Фионы случился творческий прорыв, и Йен смог распознать каракули Лиама и аппликацию из макарон на конверте. Улыбнувшись про себя при мысли о доме, он открыл его, чтобы прочитать короткое заблаговременное — она не могла точно знать, когда именно посылка попадёт к нему, — поздравление с днём рождения. Под коротким абзацем сестра подписала своё имя крупными аккуратными буквами; ниже стояло имя Лиама, написанное его почерком: ещё крупнее, но гораздо небрежнее. — Ну и где твоя ностальгическая улыбка? — поинтересовалась Карен, жуя свою лягушку и по-прежнему не глядя на него. — Что, в этом году Фиона обошлась без поэмы? Йен, который забрался коленями на скамейку, чтобы под более высоким углом порыться в коробке, наполненной сладостями, закатил глаза. — Нет, она просто поздравила меня с днём рождения и, знаешь, дала несколько советов, раз уж теперь мне шестнадцать. Бла-бла-бла. Обычная фигня. — Твоя мамуля такая ми-и-илая, — пропела Карен, одарив его насмешливой улыбкой. Йен передразнил её в ответ и снова повернулся к куче конфет, раздумывая, что попробовать в первую очередь. От хлопот его избавил Микки, плюхнувшись на скамейку прямо напротив и запустив всю пятерню в коробку. Он поднял пригоршню конфет и, как только лишние упали обратно, ссыпал половину в протянутую руку Йена, выложив остальное на стол перед собой. — По какому случаю? — спросил он, запихивая в рот целый сдобный котелок. — Фу, они не перемещаются. — Ага, жалуйся на халявное угощение, — фыркнул Йен, закатывая глаза. — А повод — мой день рождения, придурок. И не смей о нём забыть. — Само собой, — сказал Микки, потянувшись за коробкой «Берти Боттс». — До него ещё неделя. — Ну да, Фиона немного прогадала со временем. Карен настаивала, что ей надо нормально позавтракать, но Йен с Микки злобно вгрызлись в конфеты, игнорируя её ехидные замечания о расстройстве желудка и ухмыляясь, когда она вытащила ещё несколько шоколадных лягушек и засунула их себе под мантию, чтобы съесть во время первого урока. — Итак, Микки, — сказала она некоторое время спустя, размахивая леденцом, который теперь сосала, — что ты планируешь подарить Йену на день рождения? Йен в нетерпении переключил своё внимание на Микки. Тот покосился на него, а затем ухмыльнулся Карен. — Планирую? — самодовольно повторил он. — О нет, у меня уже всё готово. Ты к моему подарку не подмажешься. — Да я и не собиралась, — отрезала она. — Просто хочу убедиться, что твой подарок не так хорош, как мой. Вот увидишь, я тебя уделаю. — Ну тогда мне тебя жаль, поскольку ты проиграла. Мой подарок настолько хорош, что Йен забудет, кто ты, блядь, вообще такая. — Я вообще-то тут, — вмешался Йен. Затем он немного подпрыгнул на своём месте и добавил: — Так что же вы мне подарите? — Ага, как же, — усмехнулись они оба. — Ребята! — Ни за что, — сказала Карен одновременно с Микки и уверила: — Поверь, у тебя мозг взорвётся. — Я не хочу, чтобы у меня взорвался мозг, — пожаловался Йен. — Я хочу знать сейчас. — Не истери, — сказал Микки. — Господи, ты что, не можешь неделю подождать? — Восемь дней, — раздражённо поправил Йен. — И нет, я не могу. — Ну, значит, тренируй терпение, — парировала Карен. — Мне пора на урок. Йен, если Микки сдастся, ты должен рассказать мне, что он тебе приготовил! Йен показал ей поднятый большой палец, в то время как Микки продемонстрировал средний. Карен дерзко погрозила им, прежде чем развернуться и выйти из Большого зала. — Итак, — начал Йен, едва она скрылась, складывая руки на столе. — Насчёт подарка… — Нет, — отрезал Микки. — Потренируемся позже? Йен вздохнул. — Прекрасно. Да, потренируемся. Ты в курсе, что я мог бы просто вытянуть это из тебя заклинанием? — Тогда мне пришлось бы тебя убить, — произнёс приторно-сладкий голос у него за спиной. Когда они обернулись, Мэнди, рассмеявшись, вышла из роли и плюхнулась на скамейку рядом с Йеном. — Просто пошутила! И почему же мы накладываем заклятие на моего брата? Я в деле. — Спасибо за поддержку, сестрёнка, — кисло сказал Микки, повернувшись к ней. — Он не хочет говорить, что подарит мне на день рождения, — пожаловался Йен, полностью игнорируя Микки, чтобы вместо этого продемонстрировать Мэнди своё лучшее трагическое выражение лица. — Он отказывается говорить мне! Мне! — О, бедный малыш, — поддразнила Мэнди, непонятно кого имея ввиду, поскольку следом она прихватила подбородок Йена большим и указательным пальцами и повернула его грустное лицо к Микки. — Ты серьёзно смог отказать этому милому ребёнку? — Я извиняюсь, мы тут о ком вообще говорим? — спросил Микки. — Потому что я вижу перед собой только свою сестру-стерву и Йена, которые превратились бы в пепел на освящённой земле. Так что... — он замолчал, разводя руками в преувеличенном замешательстве. Мэнди принялась хохотать, а Йен шлёпнул их обоих, хотя у него тоже вырвался тихий неохотный смешок. — Предатели, — пробормотал он, а затем громче: — Предатели! Вы оба! — О, малыш драматизирует, — ворковала Мэнди, пока Микки хихикал с другой стороны. — Знаете, что? У меня полно друзей. Нафиг надо, чтобы надо мной так издевались. — Ну конечно, — подхватила Мэнди, пренебрежительно махнув рукой. — Кто ещё способен охладить твой пыл и съесть все твои конфеты? — добавил Микки. Мэнди издала тихий звук восторга, заметив коробку перед ними, и тут же брат с сестрой были потеряны для общества, когда принялись рыться в сладостях и мелочно грызться за последнюю шоколадную лягушку и то, кому есть леденец, чтобы узнать, есть ли внутри кислая шипучка. Иногда Мэнди, вскрывшая коробку «Берти Боттс», протягивала Йену его любимые вкусы, но в остальном они с Микки, казалось, больше сосредоточили своё внимание на борьбе за то, кому что достанется, чем на Йене. — Итак, я тут подумал, — заговорил Йен некоторое время спустя, когда Микки и Мэнди набили карманы конфетами и немного расслабились после борьбы. — Хочу сделать что-то особенное в этот день рождения. — А чё вдруг? — спросил Микки, полностью поглощённый подбрасыванием в воздух мини-шоколадок с карамельной начинкой и попытками поймать их ртом; он разломил их пополам, чтобы было удобнее. — Это ж даже не значимая дата, семнадцать тебе только в следующем году. — Заткнись, засранец, — огрызнулась Мэнди. Когда она повернулась к Йену, то выглядела уже намного милее. — Звучит здорово, Йен. Что придумал? — серьёзно спросила она. — Ну, Лип всегда устраивает вечеринки… — Ага, ему любой повод сгодится, чтобы… — начал бормотать Микки, но Йен прервал его, прежде чем он смог закончить. — …и я подумал, — продолжил он немного громче, чем было необходимо, — знаете, вам, ребята, стоит привести с собой друзей. Друзей... — Почему ты так странно это произносишь? — хрипло поинтересовался Микки, доедая шоколад. Йен закатил глаза. Он побарабанил пальцами по столу и тяжело вздохнул. — Ваши друзья, Микки, ваши... Да ты понял! — На самом деле нет. Вмешалась Мэнди. С напряжённым, задумчивым выражением лица, будто действительно пытаясь разобраться, что он имел в виду, она спросила: — Ты про тех друзей, которые типа больше чем друзья, или про друзей, которые хорошо запасаются к... внеклассным мероприятиям? Йен раскинул руки, дико жестикулируя в её сторону. — Спасибо! Да, эти друзья. — Господи боже, — вздохнул Микки. — Ты имеешь в виду… наркотики? Ты хочешь наркотиков? — Ага, ладно, прекрасно. Я бы хотел немного наркотиков на свой день рождения. Доволен? — Довольнее некуда, — пробормотал Микки. — Как так получилось, — спросила Мэнди насмешливо-задумчивым тоном вкупе с наклоном головы и постукиванием пальцами по подбородку, — что после стольких лет, проведённых с нами двумя, ты так и не научился держаться невозмутимо в любой ситуации? — Ты не могла бы быть полюбезнее? — прокомментировал Йен, неохотно посмеиваясь. — У меня, можно сказать, день рождения. — Ах, и всё же я не смогла раздобыть ничего, что могло бы прибавить тебе хладнокровия. Извини, придётся довольствоваться подарком, который я нашла в продаже. Йен отвернулся от Мэнди, чтобы вместо этого надуться на Микки. — Микки, — принялся канючить он, — твоя сестра меня обижает. Микки сначала даже толком не взглянул на него, но со второй попытки обратил-таки на него своё внимание и выпрямился, озираясь в замешательстве, прежде чем повернуться к Мэнди. — О, сорян… Мэнди, тебе нужна была моя помощь? — Я справлюсь, — заверила она, рассмеявшись, когда Йен скрестил руки на груди и обиженно уселся на своё место, отвернувшись от них обоих. — Вы худшие друзья на свете, — пробормотал он. — Ты изменишь своё мнение, когда увидишь, что я тебе купила, — уверенно заявила Мэнди. — Мы это уже обсудили, — сказал Микки. — Я буду буквально твоим самым любимым человеком в мире. — Прекрасно. Но я всё ещё хочу наркотики, и теперь бесплатно. — Ах, так ты жадный именинник, да? Йен издал звук твёрдого согласия, а Микки закатил глаза и взял вилку, наконец-то переключившись с конфет на настоящую еду. Мэнди обняла Йена за плечи и крепко прижала к себе. — Если ты простишь меня, — сказала она, — я позабочусь о том, чтобы это был твой лучший день рождения. — Это должно быть твоей целью каждый год, — невозмутимо произнёс он и вскрикнул, когда она сильно ущипнула его за руку.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
У Йена была строгая политика в отношении дней рождения. Никто не имел права навязывать ему какие-либо жёсткие правила. В противном случае он имел полное право надрать этому человеку задницу. По его мнению, это распространялось на попытки разбудить его до обеда. К сожалению, Микки, похоже, не разделял этого мнения. — Подъём! — крикнул он прямо перед тем, как балдахин на кровати Йена распахнулся и внутрь хлынул яркий свет. — Вставай, говнюк, уже одиннадцатый час. Йен отреагировал лишь тем, что прижал подушку к ушам и перевернулся на живот. — Эй, соня, — позвал Микки. Секунду спустя Йен почувствовал, как его матрас прогнулся, а кровать затряслась и сдвинулась с места, когда Микки тяжело плюхнулся рядом, заставив всю конструкцию содрогнуться. На кровати, рассчитанной на одного, места было не так много, и он мог чувствовать тепло тела Микки даже через простыни, когда тот устроился за его спиной и принялся снова и снова тыкать его в щёку. — Вставай, — повторил он нетерпеливо. — Начинаем отмечать твой день рождения через двадцать минут. Йен принял высокомерный тон, выдохнув: — Ага, от тебя это звучит так искренне, — и, на свою беду, получил хлопок по плечу. По крайней мере, Микки оставил его щёку в покое. — Я не шучу! — настаивал Микки. — Угу! С этими словами Йен быстро перевернулся, натягивая одеяло на лицо. Микки, естественно, никогда так легко не сдавался. Он упёрся коленом в спину Йена, возможно, чтобы застать его врасплох, выхватил у него из-под головы подушку и начал нещадно колотить его ею, не переставая вопить: — Вставай! Вставай! Вставай! Вставай! Вставай! Вставай! В конце концов Йен набросился на него в ответ и отнял подушку, но Микки только перекатился, оказавшись верхом на Йене. Он упёрся коленями ему в бока и прижал запястья к матрасу, не давая перевернуться. Секунду они просто смотрели друг на друга: Микки бодрый и решительный, Йен сонный и едва разлепивший глаза. — Доброе утро, — буркнул он наконец. — Доброе утро, — нахально ответил Микки, ухмыльнувшись. Согласившись отпустить его — после того как Йен трижды пообещал, что действительно встанет с постели, — Микки откинулся на подушки и принялся набивать рот сладостями из почти опустевшей посылки Фионы, наблюдая, как Йен копошится, одеваясь. Он так и лежал там, когда Йен вернулся из ванной, хотя на его коленях было разбросано на несколько фантиков больше, чем до ухода Йена. Йен скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел на него. — Значит, причина твоих проблем с желудком, который мучает тебя уже целую неделю, так и остаётся загадкой, да? Микки показал ему фак и скатился с кровати, смахивая обёртки в мусорное ведро и полностью выпрямляясь. Когда он так и замер, не собираясь никуда уходить, Йен выжидающе посмотрел на него. — Что значит «начинаем отмечать»? — напомнил он. — Думал, меня ждёт награда за то, что я встал с постели. — Не-а, но есть награда за то, что тебе исполняется шестнадцать, — сказал Микки, обнимая Йена за плечи по дороге в гостиную. — Можно подумать, я получаю ежегодное вознаграждение только за то, что терплю тебя. — Ещё как получаешь, — сказал Йен, обвивая рукой торс Микки и прижимая его ближе, заставляя их немного спотыкаться на лестнице. — Это круглогодичная награда: возможность дружить со мной. — Ага, меня прям тошнит от радости, — бесцветно заверил его Микки. Они отпустили друг друга, когда спустились в общую комнату, Микки в кои-то веки двигался чуть более проворно, чем Йен, который неторопливо шёл за ним, пока они пересекали помещение в направлении коридора. — Могу я хотя бы получить свой подарок сейчас, раз уж ты вытащил меня из постели в такую рань? — спросил Йен, зевая и устало почёсывая лицо. — Как насчёт некоторой благодарности? — парировал Микки, разворачиваясь и идя спиной вперёд, чтобы видеть лицо Йена и продемонстрировать ему свой оскорблённый вид в полной красе. — Что-то вроде «спасибо». За то, что я вложил столько усилий в твою неблагодарную задницу. — Микки, поверь, ты не захочешь выяснять, кто здесь с меньшей вероятностью скажет «спасибо». Мэнди на моей стороне. Она ничего никогда не забывает. — Кто бы сомневался, — проворчал Микки, разворачиваясь обратно. — Но ничто из этого не выставляет меня в плохом свете. Йен рассмеялся и догнал его, обняв рукой за шею. — О, ну Микки, ты же не хочешь, чтобы она совсем забыла о тебе! Микки вывернулся из его рук и вскинул средний палец, ускорив шаг. Однако, к несчастью для него, последовавший за этим смех Йена был достаточно громким, чтобы эхом донестись до него по коридору, вынудив пойти ещё быстрее. Йен снова догнал его на верху лестницы, ведущей в вестибюль, и они отправились на завтрак, а потом Микки потащил его обратно по настоянию девушек (без сомнения, просьба Липа), чтобы занять его до конца дня. — Даже не знаю, что радует меня больше: предвкушение сегодняшнего вечера или то, как ты увиливаешь, пытаясь развлечь меня чем-то в течение дня, — признался Йен, когда Микки повёл его в гостиную Пуффендуя. — Ты мне житья из-за этого не дашь, не так ли? Йен широко улыбнулся на секунду, прежде чем последовал за ним внутрь. — Конечно. — Конечно, — кисло повторил Микки. Он пинками согнал пару детишек помладше с дивана у камина и развалился на нём сам, раскинув ноги и руки и охватывая бо́льшую часть спинки. Несмотря на попытку Микки занять весь диван, Йен всё же вклинился рядом, заставив друга потесниться на пару сантиметров, чтобы освободить ему место, но этого было недостаточно, чтобы Йен мог разместиться с комфортом, — никакой справедливости. — Ну ты и козёл, — прокомментировал он, прижимаясь к Микки. — Ладно, можем мы хотя бы не обниматься? — отчаянно огрызнулся Микки. — Нет, — сказал Йен совершенно просто, всё равно приводя этим Микки в бешенство, если судить по тому, как дёрнулась его сжатая челюсть, а лицо приобрело чуть более тёмный оттенок розового. Йен улыбнулся, положив голову ему на плечо. — Если мы перестанем обниматься, мне станет скучно. И тогда придётся проделать весь путь обратно в подземелья Слизерина… — Ладно, ладно, — Микки всё ещё звучал раздражённо. — Просто… Не будь странным, ладно? — В объятиях нет ничего странного, Мик. Несогласие Микки было выражено достаточно лениво и тихо, чтобы Йен мог его проигнорировать. Так что именно это он и сделал. На самом деле, Йен не просто проигнорировал его, он схватил Микки за запястье и потянул его руку, стаскивая её со спинки дивана на свои плечи, чтобы Микки обнимал его, пока сам он устроился поближе к нему. Пара часов сна, которых он лишился, всё больше и больше завладевали сознанием Йена, чем дольше он лежал, свернувшись калачиком рядом со своим другом. Однако, прежде чем он смог полностью погрузиться в дремоту, Микки использовал свободную от хватки Йена руку, чтобы резко дёрнуть его за волосы. — Не спать, — отчитал его Микки. — Мы это уже проходили. Впереди важный этап празднования. — Оно же только вечером, — пожаловался Йен, пряча лицо в мантии Микки в безрезультатной попытке полностью отгородиться от него. — Ага, что ж, после той невероятной феерии, которую ты устроил для меня в прошлом году, я обязан немного сравнять счёт. Давай, мы скоро сходим кое-куда на обед, не вырубайся. Это заставило Йена немного приободриться, и он выпрямился. Рука Микки соскользнула с его плеч и упала обратно на колени, а Йен повернулся к нему лицом. — Сходим кое-куда? — с надеждой повторил он. — Как тебе это удалось? — Боже, ты не слишком хорошо переносишь и половину сюрпризов из всех сюрпризов на день рождения, а? — Ну да, — посетовал Йен. — Мне действительно проще, когда всё идёт по-моему. Последующее хмыканье Микки звучало скорее саркастично, чем одобрительно, но Йен решил, что его это устраивает, когда Микки снова поднял руку в молчаливом приглашении позволяя Йену опять прижаться к нему. Сопротивляясь желанию позлорадствовать — что наверняка привело бы к отмене его предложения, — Йен повернулся к Микки спиной и пошёл на компромисс, позволив теплу соседнего тела почти убаюкать себя до полудрёмы, не засыпая на самом деле. Даже если бы он хотел, Микки тряс его каждые пару минут, не останавливаясь, пока Йен не бормотал: «Я просто даю глазам отдохнуть», и тем не менее это оправдание каждый раз встречалось недоверчивой усмешкой. Минут пятнадцать спустя, когда Йен как раз парил где-то между бодрствованием и сном, Микки разбудил его толчком, настаивая, что ему скучно и он требует развлечений в качестве оплаты за всё, что делал сегодня. Таким образом, Йен был втянут в игру во Взрывающиеся карты, которая перетекла в две игры, превратившиеся в шесть. Микки выигрывал пять к одному, когда Йен начал жаловаться, что он, вообще-то, именинник, и потребовал, чтобы Микки поддался ему пару раз. — У тебя реально фундаментальное непонимание того, что я за человек, — заметил Микки, пристально глядя Йену в глаза и закрепляя своё лидерство шестой победой. Йен скорчил ему рожу. — Ты злюка, — ответил он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал жалобно. Микки пожал плечами и вернулся к раздаче на следующую партию. За более чем прошедший час Йену удалось выиграть ещё дважды подряд, и он решил на этом и закончить, несмотря на уверения Микки, что в таком случае Йен всё равно не может считаться победителем, поскольку Микки превосходил его по общему счёту. Ничуть не смутившись, Йен лёг на пол перед камином и начал практиковать заклинание исчезновения, к большому огорчению Микки, поскольку тот пытался сдавать карты, а Йен раз за разом заставлял их исчезать. — Может, перестанешь уже? — в конце концов не выдержал Микки. Йен лениво поднял бровь, глядя на него. Ничего не говоря, он крутанул палочкой, и карта, которая была зажата между пальцами Микки, исчезла без следа. После нескольких повторений этого трюка, выражение лица Микки стало странно пустым, он несколько раз моргнул, а затем перешагнул через распростёртое тело Йена и лёг рядом с ним. Йен начал смеяться. — Я тебя доконал? — удивился он, склонив голову набок, чтобы посмотреть на друга. Микки одарил его тем же бесстрастным взглядом. — Ненавижу тебя, — сказал он слегка сдавленным тоном. Йен прикусил губу, и когда его смех раздался снова, он был громким, разрушительным и неукротимым. Рядом с ним Микки казался неподвижным, и Йен искренне запереживал, что окончательно сломил его, хотя и не перестал хохотать, пока Микки просто смотрел в потолок, сложив руки на животе, его лицо было совершенно пустым. — Прости, — икнул Йен некоторое время спустя, полный решимости сдержаться. — О боже. Мне жаль, Микки. Пожалуйста, не дуйся. В порядке эксперимента он ткнул его пальцем в шею. — Мик? Наконец Микки тяжело вздохнул и повернул голову, чтобы посмотреть на него. Он всё ещё казался побеждённым, когда спросил: — Чего? Йен сжал губы, его горло опасно дёрнулось от нового приступа смеха. — Ну прости, — снова сказал он, изо всех сил стараясь оставаться искренним. — Не будь безжизненным истуканом. Микки продолжал просто смотреть на него. — Я не хотел тебя расстроить, — задушевно продолжил Йен. — Пожалуйста, можем мы сейчас пойти пообедать и отпраздновать мой день рождения? И я напомню тебе, как я благодарен за то, что ты мой самый лучший друг во всём мире! Микки продолжал просто смотреть на него, в то время как морщины на лбу Йена становились всё более тревожными, а зубы чуть не проделали дыру в нижней губе. Наконец Микки тяжело вздохнул: — Лучший друг во всём мире, да? — скептически выдал он. Йен кивнул. — Лучший друг, который когда-либо у кого-либо был, — заверил он. Микки снова притих. Надежды Йена возрастали при виде всё более благосклонного выражения прощения, расцветающего на его лице, когда Микки внезапно перевернулся и встал. Йен приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на него, готовый вскочить, и был несколько озадачен, когда Микки протянул ему руку. Тем не менее Йен быстро сориентировался и схватился за ладонь, чтобы Микки мог поднять его на ноги. — На обед? — с надеждой спросил Йен. Микки вздохнул, смиренно подтвердив: — На обед. Микки немного оживился, пока вёл Йена на пятый этаж. На четверти пути он остановился в совершенно пустом коридоре рядом с единственной старой треснувшей статуей Григория Льстивого. Йен наклонился к ней немного ближе, в то время как Микки дважды проверил оба конца коридора, очевидно, высматривая случайных прохожих. — Ты не мог бы перестать? — попросил он, повернувшись к Йену и увидев, что тот смотрит поверх головы Григория. — Господи, думаешь, тебя никто не видит? Отойди. Он похлопал Йена по руке, тот увернулся, защищаясь, и отступил к противоположной стене, притаившись в тишине, пока Микки возился у постамента. Йен всё ещё был настороже, когда Микки внезапно прошептал: «Эй, именинник, давай», и Йен, обернувшись, обнаружил, что статуя сдвинута в сторону, а за ней зияет тёмный проход. — Всё это попахивает историями про серийных убийц, — признался Йен, когда Микки протиснулся в проход мимо него и постучал палочкой по статуе Григория, бормоча заклинание. Секунду спустя скульптура скользнула обратно на место, отрезав их от коридора школы. — Может, расслабишься уже? — сказал Микки, зажигая кончик волшебной палочки, и двинулся вперёд по проходу. — Про это место никто не знает, прекрати истерику. — Прекрасно, но когда нас зарежет какой-нибудь сомнительный утырок, поджидающий в темноте, пусть на моём надгробии напишут: «Скажите спасибо Микки». — Сочту за честь, — огрызнулся Микки в ответ. Йен скорчил гримасу ему в спину и даже не удивился, когда Микки секундой позже показал ему средний палец. — Перестань быть экстрасенсом. — Перестань быть предсказуемым. Они снова замолчали. Что-то в гнетущей темноте, которую едва рассеивал свет палочки Микки, заставляло Йена чувствовать себя слишком неуютно, чтобы болтать, будто здесь мог затаиться кто угодно, и Йен каким-то образом смог бы остаться незамеченным, если бы только вёл себя тихо. Микки не особо настаивал на разговоре, поэтому они шли в тишине, пока Микки не постучал по каменной стене, выросшей перед ними, стоило им свернуть за угол. Он пробормотал то же заклинание, которое использовал, чтобы отодвинуть и задвинуть статую, и они вывалились на залитую солнцем улицу. — Видишь? — сказал Микки, снова закрывая проход и разводя руками. — Никаких серийных убийц, никто не умер, нас даже не поймали. Погнали, Хогсмид вон там, мы вышли с другой стороны замка. И они двинулись по пустой дороге, представляющей собой скорее тропинку. Вероятно, перемещаться по ней было не очень безопасно, разве что пешком. Тем не менее они ни с кем не столкнулись, и, когда перепрыгнули через забор и оказались посреди Хогсмида, в саду за одной из гостиниц, Йен пусть и запыхался, но остался невредим. И если уж Йен подустал, это означало, что Микки был решительно настроен никогда больше так себя не утруждать. — Боже, погоди ты секунду. Благодарный за возможность на минутку дать отдых ногам, Йен последовал за Микки к задней стене гостиницы и сел рядом с ним между зарослей Дрожащей трясучки. Там было довольно тесно, и их плечи прижимались друг к другу в крошечном пространстве. Гном выскочил из-под ближайшего куста виггенбуша, пробежался по саду, плюхнулся под кроной дерева и погрузил руку в грязь, предположительно, в поисках червей. — Итак, — сказал Йен, переводя взгляд обратно на Микки. С такого близкого расстояния он мог видеть, как струйка пота исчезла в волосах у его виска, прежде чем Микки повернулся, чтобы уделить ему всё своё внимание. — Что — итак? — повторил он. — Итак, где же мы обедаем? Большинство владельцев местных заведений сдадут нас Макгонагалл, если увидят… — Не волнуйся, я знаю одно местечко, — заверил его Микки. Йен кивнул сам себе и снова посмотрел на гнома, теперь увязшего в грязи по локоть. — За обедом будут какие-нибудь подарки? — небрежно поинтересовался он. — Обед — это уже твой подарок. Я угощаю. — Как мило с твоей стороны, — сказал Йен, но, снова повернувшись к Микки, продемонстрировал тому глубоко неудовлетворённое лицо, заискивающе склонив голову набок. Микки смерил его равнодушным взглядом, который ему удавалось выдерживать почти целую минуту, прежде чем сказал: — Фу, прекрасно! Ещё я куплю тебе выпить, если заткнёшься. — Что-то особенное, — сказал Йен, поудобнее прислоняясь спиной к стене и переводя взгляд обратно на гнома. — Что-то, на что бармен должен закатить глаза, прежде чем приготовить это. Краем глаза он мог видеть, как Микки качает головой. — Ты невозможен, — прокомментировал он. Йен, однако, расслышал в этом намёк на привязанность, которой Микки почти никогда не позволял просочиться наружу. Он улыбнулся. — Что? — тут же спросил Микки более агрессивно, чем Йен считал необходимым. — Ничего, — ответил он, пожимая плечами. — Просто... рад, что гном поймал червяка, — когда он снова взглянул на Микки, то заметил, что тот как-то странно на него смотрит. Чтобы скрыть своё ужасное оправдание, Йен похлопал рукой по ноге Микки и сказал: — Ну что, теперь обедать? Как по команде, в животе у него громко заурчало. Микки издавал очень похожие звуки недовольства, когда Йен помогал ему подняться на ноги, и потирал поясницу, пока они выбирались из сада, перепрыгивая через другой забор. Затем они направились вниз по короткому переулку, чтобы вернуться на открытую дорогу. — Люди не были созданы для пеших прогулок, — сообщил ему Микки, когда они брели по улице. — Во всяком случае, не волшебники. Вот почему изобрели мётлы и прочее дерьмо. Йен прищёлкнул языком. — Давай, дедуля. Уверен, мы сможем раздобыть тебе специальный обед для пенсионеров, если ты будешь достаточно сварлив. — Держу пари, ты привык такое заказывать, — пробормотал Микки. Йен повернулся к нему, открыв рот. — Простите?! — О, не прикидывайся таким шокированным. Это ты у нас увлекаешься капризными старпёрами-неудачниками, так что даже не смотри на меня так… — Один чувак! — запротестовал Йен, искоса оглядываясь в поисках помощи, которой не было. — Я был влюблён в одного-единственного чувака за пятьдесят! Микки усмехнулся. — Ага, но это был Локонс, — хихикнул он. — Господи, по крайней мере, имей хоть какой-то вкус, а? Йен скрестил руки на груди, защищаясь. — Говорит парень, который три года сох по барабанщику «Гербицида». Господи, мог ли ты выбрать ещё более грубого парня? Есть ли вообще такой на этой планете? — Заткнись. Во всяком случае, у него есть характер. — Требуется недюжий характер, чтобы проложить себе путь к вершине, большое спасибо! — О, только не говори мне, что это всё, на что ты способен, — Микки покачал головой. — Ты пытаешься стать главой мракоборцев, попустительствуя? Йен пожал плечами. — Политика, детка. — Ты мне противен. — Ах, так это не ты залезаешь в мою постель дважды в неделю. Интересно. Схватив Йена за руку, Микки замахнулся, словно собираясь отвесить ему затрещину. — Не произноси это как что-то непристойное, извращенец. Я не виноват, что ты никогда не можешь встать вовремя и не опоздать на урок. — Просто признай, что мечтаешь проснуться рядом со мной, — Йен схватился за сердце. — Это так мило. — Знаешь, что, — Микки внезапно остановился посреди дороги, и волшебнице средних лет с двумя детьми на руках пришлось спешно обойти его; удаляясь, она бросила на них сердитый взгляд через плечо. Микки это проигнорировал, заканчивая: — забудь об обеде. Найди кого-нибудь, кому ты действительно нравишься, чтобы он пригласил тебя куда-нибудь. Йен надулся, а Микки угрожающе изогнул брови. Наконец Йен с драматическим вздохом разжал руки. — Прекрасно, — пробормотал он себе под нос. — Мудак. Микки ухмыльнулся и развернулся, чтобы продолжить путь, полностью игнорируя раздражение Йена. К тому времени, как они остановились в конце улицы, Йен был готов простить его хотя бы потому, что Микки придержал для него дверь, когда они вошли в закусочную «У Марни». — Я никогда здесь не был, — сказал Йен, когда они нашли маленький столик у окна. — Хотя место всегда выглядело мило, мне было любопытно. — Готовят тут вкусно, — заверил его Микки, открывая меню. — Посмотри, у них даже есть драконье мясо и прочее. И молочные коктейли, чтобы макать в них картошку фри. Йен тоже открыл меню и начал его просматривать. — Ты бывал здесь раньше? — небрежно спросил он, не отрывая взгляда от списка блюд. — Ага. Йен задумчиво кивнул, затем внезапно захлопнул меню и толкнул его через стол. Микки посмотрел поверх своего, приподняв брови. — Ладно, тогда закажи за меня, — предложил Йен. — Что? — Закажи за меня, — повторил он, придвигая своё меню ближе к застывшему напротив него Микки. — Давай, я тебе доверяю. — Йен, я не стану этого делать, — вздохнул Микки и пододвинул меню обратно к нему. — Ты раздражаешься, если тебе не нравится еда, и я не стану просить заменить блюдо сто раз, потому что не так понял твой заказ. Просто выбери что-нибудь. — Нет, — упрямствовал Йен, скрестив руки на груди, чтобы Микки не впихнул ему меню обратно. — Ты знаешь, что здесь вкусного. Так что выбери то, что, по твоему мнению, мне понравится. Микки громко застонал и тоже отложил меню, энергично потирая освободившимися пальцами виски. — Почему ты всё так чертовски усложняешь? — взвыл он. Спинка стула Йена накренилась, когда он откинулся назад, передние ножки оторвались от пола. Он хитро улыбнулся Микки. — Потому что это весело, — просто сказал он. — Побольше веры в себя, господи. Микки смотрел на него несколько долгих секунд, прежде чем усмехнулся и толкнул меню с такой силой, что оно заскользило по столу и чуть с него не слетело. Стул Йена с грохотом опустился на все четыре ножки, когда он прихлопнул папку рукой, чтобы не дать ей упасть. — Выбери что-нибудь, а иначе закажу тебе что-то веганское, — прорычал Микки. Йен бросил на него шокированный недоверчивый взгляд, но тут же уткнулся в меню, больше не беспокоя Микки. В итоге он заказал картошку фри и молочный коктейль, хотя и несколько пожалел о своём скромном выборе, когда Микки добавил к своему заказу сэндвич с жареной курицей. Тем не менее Микки смерил его не слишком сердитым взглядом, когда Йен стащил кусочки курицы, упавшие на тарелку, и даже позволил ему сделать глоток своего клубничного молочного коктейля в обмен на то, чтобы попробовать дульсе де лече Йена. — Можно сказать, мы практически на свидании, — прокомментировал Йен, когда они отодвинули свои напитки, одновременно откинувшись на спинки стульев. Он вытянул ноги под столом, убедившись, что голени Микки зажаты между его голенями, и драматично захлопал ресницами. — Делимся молочными коктейлями и десертом. — Ты такой засранец, — пробормотал Микки в ответ. Йен даже не стал притворяться, что возражает, когда Микки заплатил по счёту, и они ушли, направляясь обратно к секретному проходу в школу. Йен взял Микки под руку, когда они возвращались обратно по улице, и тяжело привалился к его боку. — Я съел слишком много картошки фри, — пожаловался он, наваливаясь всем своим весом на Микки. — И толком не попробовал нормальную еду. — Я не мешал тебе заказать сэндвич, — сказал Микки как ни в чём не бывало, совершенно не сочувствуя бедственному положению Йена. — Вечером меня будет тошнить. — Выпей антиболин. Йен фыркнул. — Ты такой хороший образец для подражания, — сказал он, перепрыгивая через забор обратно в сад и выбираясь с другой стороны. Он притормозил, чтобы Микки мог догнать его — шаг у Йена был более широким, — и они вместе начали долгий обратный путь к замку. Ко времени возвращения в общежитие Пуффендуя, оба изрядно вспотели, и Йен рухнул лицом вниз на кровать Микки, пока тот пошёл первым принимать душ. Когда тридцать минут спустя он сам вернулся из душа, то обнаружил Микки растянувшимся по всей кровати и листающим один из учебников, которые Йен оставил у него на прошлой неделе. — Видишь, вот почему я никогда не смог бы стать кем-то таким же выдающимся, как мракоборец, — сказал Микки, не поднимая глаз. — Что? — спросил Йен, поскольку слушал вполуха. Он наклонился, чтобы порыться в сундуке Микки в поисках чистой одежды, полотенце задралось, обнажая бёдра, когда он присел на корточки. — Ага, слишком много работы. Микки пренебрежительно фыркнул, за этим последовал яростный скрип пружин матраса, когда он перевернулся на спину и с громким стуком швырнул учебник на пол. Йен сделал мысленную пометку позже найти смазывающее заклинание для кровати и достал смену одежды, обнаружив комплект мантий, которые он, должно быть, оставил там когда-то ранее. Он едва отвернулся от Микки, отбросил полотенце и принялся одеваться, а когда повернулся обратно, Микки лежал, закинув руки за голову, и молча наблюдал за ним. — Наслаждаешься видом? — спросил Йен. Микки закатил глаза, а Йен ухмыльнулся, втиснувшись на кровать рядом с ним. Микки лежал на спине, а Йен распластался на животе, и места для них было маловато, они были прижаты друг к другу от бёдер до щиколоток, а локти неприятно врезались в бока. После некоторого маневрирования им удалось принять относительно удобную позу, и Йен подпёр подбородок руками, глядя на Микки. — Итак. Во сколько мне можно вернуться в моё общежитие? Микки толкнул его локтем. — Не понимаю, о чём ты, — сказал он. Йен издал язвительный звук. — Мик. Пожалуйста. Микки рассмеялся, толкнув его немного сильнее, так что Йен частично накренился набок, рискуя свалиться с кровати, пока не перевернулся обратно на живот. — Отлично, — сдался Микки, всё ещё широко улыбаясь ему. — Ровно в восемь. За опоздание мне грозили смертной казнью. — Смертной казнью? — недоверчиво переспросил Йен. Микки пожал плечами. — Лип, — сказали они одновременно, Микки — в качестве объяснения, Йен со смирением. Йен бездельничал, читая одну из книг Микки, пока тот занялся написанием эссе, которое должен был сдать через два дня, время от времени помогая Микки удостовериться в каком-нибудь факте или правильно сформулировать предложение, чтобы оно верно отражало его мысли. Йен дошёл до четверти книги, когда Микки закрыл свои записи и объявил: — Ужин. — Ужин? — переспросил Йен, спускаясь вслед за Микки в общую гостиную. — Ты же не запланировал что-то особенное ещё и на ужин? — Нет, — сказал Микки так, будто это должно было быть очевидно. — Расслабься, мы просто идём в Большой зал. Хочу нормально поесть, прежде чем мы выпьем всё Огневиски, что я заказал. Они закончили ужин с двадцатью минутами в запасе. Волнение Йена возрастало по мере приближения следующего часа. Микки закатил глаза, когда Йен вскочил со своего места без пяти восемь и потащил его в вестибюль. — Это мой день рождения! — нетерпеливо заявил он, потянув Микки за запястье. — Давай, мне пора напиться и открыть свои подарки! — Да-да, — бормотал Микки, пока Йен тащил его за собой, но он видел, что часть его энтузиазма передалась и Микки, когда тот почти бежал за ним к подземелью Слизерина. Микки резко остановил его у входа в общую гостиную, давая им обоим секунду отдышаться, прежде чем Йен назвал пароль и увлёк Микки за собой внутрь. Он успел сделать два шага в тёмную комнату, когда все фонари разом вспыхнули, и по гостиной, битком набитой его софакультетниками и друзьями, прокатился громкий восторженный хор: — С днём рождения! Йен радостно рассмеялся и отпустил Микки, позволив двум парням на год младше втянуть себя в толпу. Мэнди возникла рядом из ниоткуда и заключила Йена в крепкие объятия. — С днём рождения! — взволнованно прошептала она ему на ухо. Йен ухмыльнулся, когда она отстранилась и сунула ему в руку стаканчик, полный какой-то янтарной жидкости. — Пей! — велела она. — Потом расскажешь, как день провёл, а сейчас мне надо заняться музыкой! Она исчезла прежде, чем Йен смог пробормотать что-то большее, чем слабое прощание, а затем его ждали новые объятия, похлопывания по спине и поздравления с днём рождения разной степени энтузиазма и громкости. Где-то между тем, как трое слизеринцев влили ему в горло пару шотов, а девушка на два года старше, с которой он даже никогда не разговаривал, обвила руками его шею, Мэнди удалось включить музыку, и какая-то неизвестная Йену рок-группа зазвучала на всё помещение. Карен нашла его уже после того, как повисшую на шее Йена семикурсницу поглотило людское море. Произнеся традиционные поздравления, она схватила его за предплечье и оттащила к столу со сладостями и десертами, сдвинутому в угол. — Тебе повезло, что Микки заставил меня накормить его ужином, — сказал Йен, накладывая на тарелку кукурузный хлеб и пирог с патокой. — О, развлекайся, — сказала Карен, беззаботно махнув рукой. Она взяла немного шоколада для себя, долила в стаканчик пряной медовухи и подмигнула, прежде чем снова раствориться в толпе только для того, чтобы её место тут же заняла Мэнди. — Сколько здесь ребят с других факультетов? — громко поинтересовался Йен, стараясь перекричать музыку. — Дофига, — ответила Мэнди, ухмыляясь. — Кажется, всем реально весело. Не волнуйся, мы пустили только четвёртые курсы и старше и повсюду наложили заглушающие чары, чтобы снаружи нас никто не услышал. — Слава богу. Они заулыбались друг другу, и когда Мэнди наклонила свой стаканчик в его сторону, он чокнулся с ней своим напитком, и они сделали по большому глотку. — Пойду найду твоего брата, — сказал Йен после этого. — У него, наверное, уже аневризма случилась. — Хорошо, — сказала Мэнди, явно теряя интерес. — А я пойду найду себе какого-нибудь мальчика. — Ладно, — сказал Йен, слегка рассмеявшись. Он наблюдал за ней, пока она не скрылась среди массы людей, которые теперь слегка раскачивались в такт музыке, а затем оттолкнулся от стола с едой, чтобы отправиться на поиски Микки. Он нашёл его пять минут спустя у дальней стены, сидящим в одном из кресел, пока не занятых парочками или перепившими танцорами, где толпа ещё не полностью захватила пространство. Йен сел на подлокотник его кресла, не поздоровавшись, и вылил половину своего напитка в пустой стаканчик Микки. Микки так же молча поднёс стакан к губам, и Йен, выждав, пока он сделает несколько больших глотков, наконец заговорил: — Привет. Развлекаешься? — А то, — саркастично ответил Микки. Он даже не договорил, когда на них двинулась парочка, сцепившаяся губами намертво, и Микки выставил ногу, чтобы пнуть их в направлении противоположного кресла. Йен наблюдал, как те обменялись удивлёнными взглядами и отошли в другое место. Когда он повернулся к Микки, его безразличное выражение лица стало кислым. — Как никогда в жизни, — пробормотал он. Йен просто рассмеялся. — Ну, я в любом случае рад, что ты здесь, — сказал он, в то время как Микки скорчил гримасу и сделал ещё один большой глоток. — Не хочешь немного потанцевать? — предпринял попытку Йен. — Я знаю парочку парней, которые, вероятно… — Йен, я бы предпочёл на денёк трансфигурироваться в домашнего эльфа, чем танцевать с кем-либо из этих парней, — перебил Микки. Затем он вздохнул. — Просто… Просто иди повеселись, хорошо? Со мной всё будет в порядке. Йен колебался. — Иди, — настаивал Микки, сталкивая его с кресла в направлении более шумной части вечеринки. — Я всё ещё буду сидеть здесь, напиваясь до отказа печени, когда ты вернёшься. Напоследок Йен с облегчением рассмеялся и, пообещав скоро вернуться, позволил себе погрузиться в веселье. Спустя несколько часов Йен был по-настоящему пьян. Те Галлагеры, которые учились в Хогвартсе, тоже были на вечеринке, следя за тем, чтобы он продолжал пить и отрываться, и как бы Йену ни хотелось обвинить в неосмотрительности их и Мэнди, постоянно подливающих ему, честно говоря, это был его день рождения, и он продолжал посылать людей нахуй, когда те советовали сбавить обороты, и вскоре предостережения сошли на нет. Кто-то раздобыл, сделал или наколдовал бумажную корону и водрузил её ему на голову, и, как именинник и король вечеринки, Йен имел полную свободу действий. Свобода действий означала много-много выпивки. Вечеринка уже начала сворачиваться, и большинство случайных приглашённых решили вернуться в свои общежития, когда кто-то из оставшихся близких друзей предложил Йену открыть подарки. Хихикая, Йен схватил Мэнди за руку, поскольку она была ближе всех к нему, и потянул за собой на диван, пока остальные складывали свои подарки на полу перед ним. Как только все собрались, Йен потянулся к тому, что лежало сверху — от одного из парней с его факультета — и начал разворачивать. Десять минут спустя Йен был погребён под обёрточной бумагой, и у него осталось только два подарка: длинная плоская коробка размером с его предплечье и прямоугольная чуть большего размера под ней: от Мэнди и Микки соответственно. Мэнди сжала его руку, когда он потянулся и положил её подарок себе на колени. Они обменялись взволнованными улыбками. Он сорвал упаковку, откинув её куда-то к остальным пустым коробкам и лентам, разбросанным по полу перед ним. Мэнди жалась к нему всё ближе и ближе, пока он наконец не снял крышку. Среди беспорядочно набитой обёрточной бумаги лежали два гладких, идеальных билета на концерт. Йен чувствовал, как Мэнди практически вибрирует рядом с ним, слегка подталкивая Йена, пока он вынимал их и читал мелкий шрифт, описывающий событие, время и другие детали. Примерно через минуту он опустил билеты и посмотрел в сияющее лицо Мэнди. — Ты достала мне билеты на «Клыкастых Жмыров»?! — воскликнул он, повалив её боком на диван. — Да! — крикнула она в ответ, заключая его в объятия. — Я не могу в это поверить! — Я тоже не могу! — завопила она. — И я заплатила за эти чёртовы билеты! — Мэнди! — Я знаю! — Мэнди! — Я знаю! В течение добрых нескольких минут они продолжали обниматься, радостно хлопать в ладоши и всё более бессвязно вопить, прежде чем Йен немного пришёл в себя. — Как ты вообще их нашла? — спросил он, снова садясь. — Это практически невозможно… Никто никогда не знает, где они будут выступать в следующий раз. — Есть у меня знакомые, — сказала Мэнди, не переставая ухмыляться. Наконец Дэбби прочистила горло, напомнив Йену о присутствии остальных, и он снова обратил на них своё внимание. — Ладно, простите, — сказал он, бросив сестре лёгкую извиняющуюся улыбку и получив в ответ ласковое закатывание глаз. — Последний. Он вытянул руки и пошевелил пальцами, пока кто-то не передал ему оставшуюся коробку. Мэнди бросила самодовольный взгляд на своего брата, который примостился на подлокотнике дивана рядом с Йеном. — Попробуй превзойти мой подарок, — сказала она с вызовом и ухмылкой на лице. Микки поднял брови, увидев её скрещенные руки. — О, я так и сделаю, — заверил он её. Йен взволнованно переводил взгляд с одного на другую, пока они препирались. Затем Микки слегка кивнул ему, и, широко улыбнувшись, Йен принялся за подарок в своих ладонях, спешно сорвав обёрточную бумагу, в то время как Микки откинулся на спинку дивана. Даже когда коробка была вскрыта, Йен не сразу понял, на что смотрит. Однако он знал, по самодовольству Микки и общей уверенности в его способности дарить подарки, что это должно было быть нечто большее, чем то, на что это походило. Тем не менее он не смог удержаться от неуверенного взгляда на Микки. — Это... зеркало? И к тому же маленькое; рама была меньше, чем перо в длину, и половину пера по ширине, Йен мог легко поместить зеркало в карман. Закатывание глаз, которым Микки наградил его в ответ на это, было эпических масштабов; возможно, это было самое драматичное его выражение лица на памяти Йена. — Это не просто зеркало, — сказал он язвительно, но немного нахохлился, с оттенком гордости добавив: — Это Протеево зеркало. — Протеево? — Про-те-ево, — повторил Микки, теперь в его голосе звучало лёгкое раздражение. — Смотри, у меня второе. А значит, мы можем разговаривать друг с другом через них, и я могу видеть тебя по ту сторону, а ты можешь видеть меня. Понял? — Подожди минутку, — сказал Йен, и на его лице медленно расползлась улыбка. — Ты же не хочешь сказать… — О да, — подтвердил Микки, слегка кивнув, похожая улыбка превратила его вечно хмурое выражение лица в нечто более мягкое и лёгкое. — Именно так: круглосуточное общение без ограничений. Просто коснись поверхности зеркала и позови меня по имени, и моё зеркало нагреется, давая знать, что ты на связи. — Ты шутишь! — теперь Йен был взволнован, слегка подпрыгивая на своём месте. — И во время наказания? И на уроках? Мы можем строить планы вот так, когда тебе будет лень идти в моё общежитие? — Мгновенное уведомление, — подтвердил Микки. — Ты шутишь! — Может, ты перестанешь, бляха-муха, это повторять? — возмутился Микки, тоже повышая голос, но без своего обычного пыла. — Я, блядь, не шучу! — Где ты это нашёл? — восхитился Йен, проводя пальцами по деревянной раме зеркала. — Я нашёл это в «заткнись нахуй и наслаждайся своим подарком, мудак». Тон Микки никак не повлиял на воодушевление Йена, он посмотрел на своего друга с привычной нежностью, растекающейся по лицу. — Микки! — Йен! — ответил Микки, нелепо имитируя голос Йена, прямо перед тем, как Йен вскочил и оторвал его от пола, сжав в крепких объятиях. Будучи всё ещё в некоторой прострации от слишком большого количества алкоголя и неизбежного праздничного кайфа, Йен запечатлел на щеке Микки смачный поцелуй, прежде чем отстраниться. — Это потрясающе! — продолжал повторять он, в то время как его друзья ухмылялись ему, а некоторые начали хихикать. Микки слегка порозовел от такого внимания. Он ударил Йена по руке и сказал: — С днём рождения, чувак. Йена прервал Лип, вмешавшись: — Слушай, мне нужно уложить Дэбби спать, — сказал он, указывая большим пальцем туда, где их сестра играла с одной из поддельных волшебных палочек, которые Йен получил в подарок в качестве прикола, и болтала с одной из его одноклассниц. Йен кивнул. — Хорошо, конечно. И… спасибо, что пришёл. Лип встретил его на полпути в объятиях. — Знаешь, это была отличная вечеринка, — сказал он, крепко сжимая его, прежде чем отстранился. Он провёл рукой по своим и без того растрёпанным волосам. — Я впечатлён. — Да брось, — фыркнул Йен. — Тебе просто понравились наркотики, которые ходили тут по кругу. Скажи за это спасибо Микки и Мэнди. Лип, бросавший взгляды на упомянутых брата и сестру, пробормотал: «Ага, конечно», совершенно неубедительным тоном. Затем он изобразил ещё одну улыбку, похлопал Йена по плечу и повторил: — С днём рождения, мелкий. Увидимся утром за завтраком? — Разумеется, — подтвердил Йен. — Эй, Дэбби! После того как Йен обнял сестру и попрощался с ней и Липом, один из соседей Йена по общежитию предложил свою помощь в уборке беспорядка из обёрточной бумаги и лент, пока Микки и Мэнди помогали Йену колдовать над всеми его подарками, чтобы отправить их наверх в спальню. Подняв палочки, они втроём шли в ногу рядом с парящими в воздухе подарками; голоса Мэнди и Микки глухим эхом разносились по лестнице, пока они спорили, чей подарок был лучше, полностью игнорируя Йена, пытающего вмешаться с заверениями, что оба подарка были удивительными. Как только всё было разложено в спальне Йена, Мэнди ушла, чтобы проводить оставшихся из общей гостиной и отправиться спать, и Йен последовал за ней вниз, чтобы поблагодарить ребят и пожелать им спокойной ночи. Когда он вернулся к себе, Микки сидел на его кровати и лениво болтал ногами. — Итак, — начал он, пока Йен стягивал мантию и влезал в спортивки, — день рождения удался, а? Одно только упоминание о прошедшем дне заставило Йена ухмыльнуться, и он запихнул свою мантию в коробку, которую использовал как корзину для грязной одежды, и прыгнул на кровать, приземлившись на подушку лицом вниз. — Отличный день рождения, — подтвердил он. Микки откинулся назад, ложась рядом с ним и уставился в потолок, а Йен перевернулся на другую щёку, чтобы смотреть на него. Однако Микки больше ничего не сказал, и когда обильное количество выпитого начало вымывать адреналин, на котором он держался весь день, Йену надоело пялиться на его профиль, и он закрыл глаза, пробормотав: — Останешься на ночь? Он почувствовал, как матрас сдвинулся, словно Микки устраивался поудобнее, а затем раздалось тихое: «Да». Йен промычал в знак согласия. Прямо перед тем, как задремать, он почувствовал, как Микки положил тёплую руку на его обнажённую спину, и ему показалось, что он услышал призрачный шёпот: — С днём рождения, Йен.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •