• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
— О, Йен… — часто повторяла Мэнди этим утром с разной степенью раздражения, охлаждающего её тон. Они сидели в кафе, где встречались на протяжении всех каникул. Вокруг её шеи был плотно обёрнут шарф, а перчатки и куртка лежали на сиденье рядом. Она выглядела собранной — в противоположность тому, как чувствовал себя Йен, — и её ясный проницательный взгляд был направлен на него, пока она отпивала очередной глоток кофе. — Значит, ты уверен? — Да, я уверен, — сказал он, положив руки на стол. Затем он вытянул их вперёд и уронил голову, сильно приложившись лбом о деревянную столешницу. Он даже не почувствовал боли из-за всего остального, затуманившего его мозг. — У меня к нему грёбаные чувства, Мэнди. Больше, чем дружеские чувства. Я в такой жопе. Я облажался по полной. — Ты не облажался, — нетерпеливо сказала Мэнди, ставя чашку на стол с лёгким стуком, который заставил Йена поднять голову и посмотреть на неё. — Я же говорила тебе. Я говорила, что так и будет! — Ч-что? — Йен поперхнулся. — Ты не говорила мне, что так и будет! — Говорила! Когда ты впервые предложил этот дурацкий план, я сказала, что думаю… — Нет, не говорила! — его голос звучал истерично. Он чувствовал, что истерит. — Ты просто всё время орала, потому что думала, что мы с тобой нянчимся, а потом сказала, что собираешься сделать это невыносимым для нас. Так что спасибо, кстати. Мэнди затихла, моргая. Она выглядела искренне смущённой. — Ха. Почему никто никогда не говорил мне, какой ужасный я человек? — Мы говорим тебе об этом постоянно, — откликнулся Йен. — И ты уверен, что я никогда не предупреждала тебя? — Да, я уверен! — Йен стукнул кулаком по столу. — Ты не говорила, что что-то такое произойдёт, Мэнди! — Ты правда уверен, что я этого не говорила? — переспросила она. Йен неверяще покачал головой. Она откинулась на спинку сиденья, размышляя. — Ха. О, ну, я в любом случае знала. Йен снова выпрямился, уставившись на неё. — Ты знала и, блядь, не предупредила меня?! — Ну, извини! Я забыла, что твоя тупая задница не в состоянии сыграть круто! Не думала, что мне придётся кормить тебя с ложечки твоими же собственными эмоциями, придурок! — А вот пришлось! — почти прокричал Йен. — Господи, что, чёрт возьми, мне теперь делать? — Для начала расслабься, — Мэнди закатила глаза. — А потом тебе надо решить, рассказывать Микки или нет. Йен чувствовал, как его беспокойство нарастает. Может, у него просто заболела голова от этого разговора. — Рассказать ему? Какого чёрта я должен ему об этом рассказывать? — Хм, я даже не знаю, — она постучала пальцем по подбородку, делая вид, что задумалась, а затем щёлкнула пальцами. — О! Потому что ты не хочешь гадать, размышляя о том, что могло бы быть? — А если он больше никогда не захочет меня видеть? — Ага, точно. Это так на него похоже, — сказала она с сарказмом. Йен вздохнул. — Ты можешь хоть пять секунд вести себя серьёзно? — Я серьёзно! — она вскинула руки, а затем уронила их на колени с громким шлепком. — В каком таком мире Микки просто возьмёт и откажется от своего лучшего друга из-за чего-то настолько невероятно глупого? Мы вообще об одном и том же человеке говорим? — Ладно-ладно, — уступил Йен. — Но что, если я скажу ему, а он не чувствует того же? Я же говорю, он просто... он выглядел почти скучающим, после того как мы целовались на глазах у всей моей семьи. Я не знаю, смогу ли я смириться с тем, что он мне так нравится, если он не чувствует того же. Понимаешь? Что если он видит во мне типа своего брата? — Ну, ты всегда будешь моим братом, — заверила его Мэнди. Йен улыбался ей самой искренней улыбкой, на которую был способен, столько, сколько мог, а потом снова вздохнул и отвёл взгляд. Зная, что выглядит обиженным, он сделал глоток своего кофе и почувствовал, как пальцы Мэнди слегка коснулись тыльной стороны его руки. Он посмотрел на неё. — Ты не обязан ему рассказывать, Йен, — сказала она. — Может, просто... Тебе просто нужно отдохнуть от всего этого, знаешь? Возможно, твои чувства вызваны тем, что он старается вести себя как твой парень, и ты типа проецируешь на него романтические чувства, и всё такое. Так что не налегай с поцелуями и прочим, и посмотрим, что ты будешь чувствовать в этом случае. Если поймёшь, что он тебе всё ещё нравится, то тогда и решишь, как быть дальше. Говорить ему или нет. Никогда не знаешь, вдруг ты это вполне переживёшь, — когда Йен усмехнулся, она подняла руки и сказала: — Эй, я могу влюбиться и разлюбить примерно по пятьдесят раз на дню. Может, и ты тоже. Йен подпёр подбородок рукой и с несчастным видом уставился на неё. — Может, — сказал он. Мэнди сочувственно выпятила нижнюю губу. — Мы с этим разберёмся, хорошо? Ты вытаскивал меня из достаточно дерьмовых ситуаций с парнями. Теперь моя очередь помочь тебе. Йен протянул руку над столешницей и переплёл их с Мэнди пальцы. Она слегка улыбнулась ему и сжала его руку. — Спасибо, Мэнди. У неё снова был этот сочувствующий взгляд. — Всегда пожалуйста.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Йен немного побаивался возвращаться домой. На самом деле, больше, чем немного. Он без необходимости задержался на ступеньках снаружи, слишком сильно вцепившись в перила и нервно поглядывая на входную дверь, будто боялся, что Микки может выскочить из-за неё и начать ругать его за то, что он так глубоко увяз в этой их авантюре. — Расслабься, чёрт возьми, — пробормотал он себе под нос. — Соберись. Будь крутым. Произнеся это как свою единственную напутственную речь, Йен закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов и, чувствуя, что сердце колотится сильнее, чем ему бы хотелось, отпер дверь и шагнул через порог. Вопреки ожиданиям, его не осадили вопросами и обвинениями; на самом деле, его даже никто не встретил. Он слышал, как пара человек топает по кухне, кто-то возился наверху, но в гостиной никого не было, и его точно никто не собирался допрашивать. Йен выдохнул с облегчением, снял ботинки, развязал шарф и повесил куртку на крючок в коридоре. Было довольно рано, но Йен ещё не ел. Он был слишком занят, сходя с ума и спеша на встречу с Мэнди, которая, будучи слишком пьяной и занятой, чтобы помочь ему прошлой ночью, пообещала увидеться с ним утром. Йен назначил встречу пораньше, прекрасно понимая, что толком не уснёт, и у него не было возможности перекусить перед выходом из дома. Он направился на кухню поискать какие-нибудь остатки с общего завтрака, чтобы успокоить урчащий желудок. На кухне были Лип и Дэбби, брат пил кофе, а сестра сидела за столом, громко чавкая жвачкой и пытаясь собрать один из своих вчерашних подарков. — Тебе помочь? — спросил он, принявшись готовить себе тосты. Дэбби драматично вздохнула и бросила на него огорчённый взгляд. — Да, пожалуйста. Йен рассмеялся. — Хорошо, дай мне пару минут, и мы посмотрим, что там у тебя. Она снова вздохнула и вернулась к своему занятию. Йен взъерошил ей волосы, проигнорировал её протестующее бормотание и отправился сражаться с их на ладан дышащим тостером. Он ел одной рукой, а другой помогал Дэбби собирать модель ракеты, когда Микки спустился вниз. Для Йена весь мир резко замер, сердце бешено забилось в груди, и он забыл, как дышать. Затем Микки кивнул ему, сказав: — Как дела, чувак? — и всё снова встало на свои места. Казалось, он заработает себе гипервентиляцию лёгких, а сердце колотилось так сильно, что за его биением Йен с трудом слышал собственные мысли, но ему удалось произнести: «Привет» относительно нормальным тоном и быстро вернуться к помощи сестре с её ракетой. Тем не менее он прекрасно осознавал, что Микки ходит по кухне в поле его зрения, сонный и едва одетый, и Йен был настолько рассеян, что дважды порезался об одну из деталей. — Йен, что ты делаешь? — раздражённо спросила Дэбби, отвлекая его от попыток не думать о Микки. — Ты всё портишь. Дай мне это, перестань баловаться. Ты вообще собираешься помогать или нет? — Видимо, нет, — рассеянно сказал Йен. Затем посмотрел в сердитое лицо Дэбби и исправился: — О чёрт. Прости. Э-э, да, я помогу. Она бросила на него ещё один серьёзный взгляд, и, когда он встретил его со всей возможной искренностью, вздохнула и передала ему обратно пару деталей, чтобы он попробовал соединить их. Йен пытался не думать о Микки, который наливал сок в другом конце кухни, дразня Йена своим присутствием. И, естественно, у него была лишь пара спокойных минут, прежде чем подошёл Микки. Он провёл рукой по задней части шеи Йена, и Йен напрягся. — Доброе утро, — сказал Микки, погладив Йена по волосам и плюхнулся на соседний с ним стул. — Что делаешь? — Поганю модель ракеты, — сказал Йен. — О, кстати, виделся с твоей сестрой утром. — Правда? Вчера она изрядно накачалась пивом. Сегодня была с бодуна? — Нет, — печально сказал Йен. — Она казалась на удивление собранной для той, кто прошлой ночью отправил мне десятиминутную случайную запись, на которой, похоже, занималась сексом. Микки фыркнул. — Ни разу в жизни не видел Мэнди собранной. — Может, она просто отлично притворялась, — Йен выгнул бровь и слегка улыбнулся. Микки хихикнул. — Ладно, неважно. Хочешь, позже сходим в кино или ещё куда-нибудь? Я слишком долго просидел в этих четырёх стенах. Сердце Йена снова забилось сильнее. — Ага, — удивлённо сказал он, добавив: — Подожди, ты же только вчера ходил развеяться. — Ну а теперь я снова хочу прогуляться, — Микки поднял брови и встал, и Йен на долю секунды забеспокоился, что тот уходит, потому что у него не вышло оставаться спокойным и согласиться без лишних вопросов, но Микки просто взял кофейник с подставки, налил себе чашку и вернулся, размешивая сахар и наблюдая, как Йен пытается соединить детали конструктора. Глядя на него, Дэбби покачала головой, но больше не пыталась поправлять. Микки не особо помогал, он просто сидел с ними, потягивая кофе и наблюдая, как Йен с сестрой пытаются — по большей части безуспешно — собрать ракету. Иногда он указывал, куда именно надо вставить деталь, или отмечал, где они ошиблись. — Итак, какой фильм хочешь посмотреть? — спросил Микки пару минут спустя. Йен взглянул на него, ощутив в груди болезненный укол, но проглотил эту боль. Рукава рубашки Микки, слишком длинные для его рук, были закатаны до локтей, и взгляд Йена скользнул по мускулистым предплечьям, прежде чем он вспомнил, что смотреть следовало бы в лицо. Микки выжидающе наблюдал за ним. Йен прикусил язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь глупое, вроде «Какой захочешь» или «В идеале, я бы посмотрел на тебя». Вместо этого он пожал плечами и ответил: — Не знаю. А что идёт? По крайней мере, это заставило Микки выйти из кухни за газетой, чтобы проверить. Йен протяжно выдохнул, как только он ушёл, наконец почувствовав прилив свежего воздуха и возможность задышать полной грудью. На самом деле, у него немного кружилась голова. Может, потому что Микки сидел так близко, что время от времени они соприкасались руками, и пах так по-мальчишески — потом и дымом, заставляя инстинкты Йена обостряться. Йен сделал ещё пару размеренных вдохов, пытаясь подготовиться к возвращению Микки и тому, что в его присутствии весь воздух снова словно исчезнет. Вернувшись, Микки резко плюхнулся обратно на стул, напугав Йена, и он поднял глаза, не успев себя остановить. Взгляд Микки скользил по газете, которую тот держал в руках, предоставляя Йену полную свободу в его разглядывании. — Ладно, у нас парочка вариантов, — сказал Микки. Йен сглотнул, наблюдая, как дёрнулся кадык Микки, когда тот заговорил. На секунду Йен снова забыл, как дышать. — Выкладывай, — сказал он. — Хм... странная космическая история, — начал Микки, водя пальцем по бумаге. — Можем посмотреть этот, кажется, Карен говорила, что там главный герой гей. О, слушай, это вроде боевик. Хочешь посмотреть, как кучка парней в костюмах взрывают друг друга? — Вроде того, — признал Йен. — Подожди, а какой рейтинг с геем? Честно говоря, я бы предпочёл посмотреть, как кучка парней в костюмах отсасывает друг у друга. Микки поднял на него взгляд и несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза. Затем Микки рассмеялся. — Мы не станем смотреть порно вместе, извращенец, — поддразнил он. Йен закатил глаза, искренне надеясь, что не покраснел. — Если бы я хотел посмотреть с тобой порно, я бы просто попросил, — сказал Йен. — Я знаю по крайней мере четыре видоса, которые тебе бы зашли. Из-за сюжета, конечно же. — Конечно же, — язвительно повторил Микки. — Как бы там ни было, я их, скорее всего, уже видел. О, подожди, чёрт. У боевика плохие отзывы от того чувака, которого я ненавижу. Йен фыркнул. — Какого именно? Микки поднял глаза ровно настолько, чтобы смерить его взглядом, прежде чем снова уткнуться в газету. — Мудака, который оставил дерьмовую рецензию на Джеймса Бонда. — Значит, пойдём на боевик со взрывами? — резюмировал Йен. Его палец скользнул по одной из деталей, снова заработав порез. Он потряс рукой. — Чёрт! — Да, пойдём на боевик со взрывами, — подтвердил Микки. — Эй, какого хрена ты творишь со своими руками? У тебя кровь, чувак. Нужен пластырь или ещё какая-нибудь хрень? Йен снова поднял глаза, на этот раз удивлённо изогнув бровь. — Я в порядке, — сказал он. Микки не казался убеждённым, но пожал плечами и сказал: — Тебе виднее. — Эй, — позвал Йен несколько минут спустя, — можешь принести суперклей? Дэбби, которая усердно работала во время их разговора о порно и кино, наконец подняла голову, услышав это. — Для чего тебе суперклей? Он нам не нужен, в инструкции про него нигде не написано. — Да ладно тебе, — сказал Йен. — Этот дурацкий фрагмент отвалится, если я просто… — Никакого суперклея! В прошлый раз ты чуть не приклеил руку к лицу. — Ты... что? — расхохотался Микки. Йен бросил на них обоих испепеляющие взгляды. — Микки, заткнись. Дэбби, перестань. Дайте я приклею это, так будет намного проще. — Ни за что. Иди отсюда. Вали давай. — Что? Я… — Ты только хуже делаешь. Пожалуйста, просто уходи. И так его младшая сестра выперла его из кухни. Микки смеялся ему в спину всю дорогу вверх по лестнице до самой комнаты и проскользнул внутрь, прежде чем Йен закрыл дверь. — Отвали, я не буду рассказывать тебе про тот случай, — пренебрежительно сказал Йен. Микки закатил глаза и прислонился спиной к закрытой двери, скрестив руки на груди. — Я и не собирался спрашивать, — усмехнулся он. — Главным образом, потому что знаю, что ты мне не расскажешь. — Да ну? — Йен сел на кровать, слегка подпрыгивая на матрасе. — Почему тогда так на меня смотришь? Микки покачал головой. — Никак я не смотрю. Давай накуримся и прогуляемся до парка. Мне до чёртиков скучно, и у меня есть пиво. — Хорошо, — согласился Йен и вскочил на ноги. Микки закатил глаза, но наконец отошёл от двери и принялся собираться. Они вышли из дома двадцать минут спустя, закутанные потеплее. Микки нёс под мышкой упаковку из шести банок, а травку Йен сунул в один из карманов своей парки. Это был не тот сорт, который он обычно курил, потому что ему пришлось воспользоваться магловскими связями, раз он не мог сейчас обратиться к своему школьному дилеру. Это также означало, что в травке, к сожалению, не было примеси магии, но он взял, что дали. В парке почти не было народу, когда они перелезли через забор, лишь парочка компашек — всем под тридцать и никаких детей. — Никто тут больше не проводит время как раньше, — посетовал Йен, взбираясь по лестнице детского спортивного комплекса, Микки следовал за ним. — В основном тут тусит неблагополучная молодёжь, занимаясь своими неблагополучными делишками. — Типа курят дерьмовую травку и пьют дерьмовое пиво? Йен рассмеялся: — Ага, именно. Он сел на выступ турника, свесив ноги, и Микки устроился рядом с ним, уже снимая свою зимнюю куртку. Под ней он был одет в простую красную фланелевую рубашку и грязную серую майку, но общий эффект был необычайно очаровательным. Йен сглотнул и отвёл взгляд. — Погода сегодня довольно приятная, — заметил Микки. Он оглядел весь парк; с их места открывался хороший вид. — Конечно, всё ещё чертовски холодно, но для декабря неплохо. — Ага, — неопределённо согласился Йен. Он перегнулся через колени Микки, чтобы взять пива, которое тот поставил с другой стороны. Его локоть коснулся нижней части живота Микки, и Микки отодвинулся, немного согнувшись и прервав контакт. Йен вздрогнул и поспешно достал одну из банок, чтобы убрать руку. Микки мог сделать это непреднамеренно, рассуждал он. Его пальцы, живя своей жизнью, нащупали банку, быстро открыли её и поднесли к губам. Он пил добрых десять секунд, прежде чем остановился. — Господи, — сказал Микки, посмеиваясь. Йен оглянулся; тот наблюдал за ним. — Могли бы сделать дробовик, если ты хотел пить с такой скоростью. Было бы хоть повеселее. — Да я всего половину выпил, — сказал Йен, закатывая глаза и демонстративно встряхивая банку, заставляя пиво внутри громко плескаться. — Как скажешь, — Микки громко отхлебнул из своей банки. — Собираешься свернуть косяк или как? Йену пришлось слезть с платформы, на которой они сидели, и выяснилось, что скрутить косяк довольно трудно, особенно когда поверхность площадки вся в мелких выбоинах, из-за которых травка высыпалась наружу. Микки только наблюдал и критиковал, не предлагая никакой помощи, и казался удивительно невосприимчивым к злым взглядам Йена. Может, более злым, чем обычно, но опять же, каждый раз, когда Йен смотрел на Микки, независимо от намерений, всё в нём одновременно смягчалось и начинало кричать. Он выругался про себя, когда это случилось в третий раз, и отвёл глаза, чтобы сосредоточиться на своём занятии. Закурив, они улеглись на холодный пол спортивного комплекса, но рука Микки была всего в нескольких сантиметрах от руки Йена, и он мог чувствовать исходящее от него тепло. А ещё их кисти соприкасались, когда они передавали друг другу косяк, и это воспламеняло всё тело Йена. Господи. Он сдержался, чтобы не врезать себе. Ему действительно нужно было взять себя в руки. Теперь даже прикосновения ощущались иначе; Йен понятия не имел, как всё могло измениться так быстро и незаметно для него. Только что он был в порядке, а в следующую минуту думал о пальцах Микки, о том, как они держали косяк и лениво постукивали по его верхней губе, когда тот подносил его ко рту, и о том, как они выглядели переплетёнными с пальцами Йена. На секунду захотелось, чтобы его семья оказалась рядом, чтобы у него был повод взять Микки за руку. Вместо этого он ограничился тем, что проводил пальцами по пальцам Микки, когда они передавали косяк туда-обратно, задаваясь вопросом, не слишком ли надолго задерживается, не слишком ли быстро Микки отстраняется и что он может сделать, чтобы перестать думать об этом. Вскоре Микки начал смеяться, почувствовав прилив кайфа. Сам Йен ощущал всё бо́льшую лёгкость, по мере того как кайф проникал в его кожу и мозг. — Это плохо, — засмеялся Йен. — Это очень, очень плохо. — Что «это»? — спросил Микки. Его голос звучал свободно и непринуждённо. Счастливо. Йену нравилось слышать его таким; он знал, что в основном причина в травке, но надеялся, что и сам является причиной, пусть и немного. Не только в том смысле, что, находясь рядом с друзьями, Микки чувствовал себя свободнее, но и в совершенно ином смысле лёгкости. — Я уже под кайфом, — сказал Йен, — и когда минут через двадцать это достигнет своего пика, мне конец. О боже. Микки разразился смехом. — Это нелепо, — сказал он, качая головой, и пихнул Йена в руку. — Господи, мы же всего дня три назад накуривались. С чего вдруг тебя так быстро уносит? — Я эволюционировал, — высокомерно заявил Йен, а затем снова начал смеяться. — Ага, эволюционировал, как же, — фыркнул Микки, хотя прозвучало это не так насмешливо, как он, вероятно, планировал. — Скорее, ты из тех, кому и пары затяжек хватает. Эта травка даже не волшебная. Как, чёрт возьми, ты выживаешь после школьной? — Я не знаю. Благодаря целеустремлённости? Микки усмехнулся. — Тебе следовало быть гриффиндорцем. Йен резко сел, хлопнув рукой по холодному покрытию и уставившись на Микки наполовину свирепо, наполовину серьёзно. — Забери свои слова обратно! — потребовал он. — Забери их обратно прямо сейчас! — Но это ж правда! — воскликнул Микки, смеясь над всё более оскорблённым выражением лица Йена. — Целеустремлённость! Доблесть! Что бы ты ни называл моралью, мать её. — Пошёл ты нахуй. Что с того, что она у меня есть?! — Йен шлёпнул Микки по руке и подтянул к себе колени, скрестив ноги и руки. — Тебе следовало быть слизеринцем, невежественный придурок! — О, я тебя умоляю, — сказал Микки, тоже садясь и повернувшись лицом к Йену. — Когда это я занимался чем-либо, хоть отдалённо напоминающим Слизерин? — Для начала таких эгоистичных задниц ещё поискать, — отбрил Йен. Микки закатил глаза. Они оба знали, что по крайней мере половина из этого неправда, как бы Микки ни утверждал обратное. — Ну да, ты-то у нас такой благородный, — сказал Микки. — Когда ты в последний раз помогал кому-нибудь, кроме себя? — Эй, я защищаю своё! — Прости, с каких это пор у тебя было хоть что-нибудь своё? Йен усмехнулся. — У меня есть моя семья, — он немного покраснел, но надеялся, что Микки не заметил, как запылали его щёки. Он опустил взгляд на полсекунды, прежде чем снова посмотреть на Микки. — У меня есть ты. Микки закатил глаза. — Какого хрена вообще? Я не стану оправдывать свой факультет перед тобой. — Ну, одну вещь мы знаем точно. — Да что ты? — Ты определённо не когтевранец, — сказал Йен, — раз уж ты настолько глуп, чтобы думать, что из меня получился бы хороший гриффиндорец. Микки обиженно воскликнул: «Эй!», но в остальном просто показал Йену средний палец и принял крайне оскорблённый вид, откинувшись на руки. Йен равнодушно наблюдал за ним. — Мне вот интересно, каково это — быть худшим человеком на планете? — спросил Микки. — Просто отлично, — рассмеялся Йен. Микки покачал головой, глядя на него. Он вытащил из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот и пробормотал: — Боже. Грёбаные слизеринцы, чувак. Йен закатил глаза. Через несколько минут, когда Микки не передал ему сигарету, Йен требовательно выставил руку в его сторону, пока Микки не дал ему одну из своих. К тому времени его уже хорошо пробрало от травки, и хоть Йену не всегда нравилось курить сигареты после, поскольку лёгкие протестовали против чрезмерного жжения и раздражения, Микки привил ему множество вредных привычек. Они курили молча, время от времени ловя взгляды друг друга. Микки под кайфом выглядел мягким, лёгким и расслабленным. Йен бы повалил его на спину и часа четыре целовал на этой детской площадке, если бы мог. Докурив, они убрали сигареты и травку, выбросив окурки на землю. Они допили пиво, делясь историями о школе, а затем Микки схватил оставшиеся банки, и они спрыгнули с платформы. Микки пошёл в сторону, и Йен автоматически последовал за ним, но тот просто подвёл их к ржавым, почти не используемым качелям, бросив свою куртку и пиво рядом. Каждый взял по новой банке, и они уселись на качели, принявшись мягко раскачиваться, упираясь ногами в мёрзлую землю. — Итак, скажи мне, — начал Йен, обхватив цепочку качели свободной рукой и потягивая пиво, которое держал в другой, — какие планы на это лето? Я знаю, что ты хочешь снять квартиру, ну а дальше? Как ты собираешься за неё платить? У тебя нет работы, Микки. — Найду, — Микки безразлично пожал плечами. — Едва выпустившись? — скептически переспросил Йен. — Ты не сможешь получить хорошую магловскую работу без опыта и, по-видимому, без образования. И ты вряд ли сможешь указать «Школа чародейства и волшебства» в своём резюме. Микки откинул голову назад и закрыл глаза. Казалось, его совершенно не беспокоил ни разговор, ни его ближайшее будущее, над которым сейчас стоял жирный красный вопросительный знак. — Что-нибудь придумаю, — легко ответил он. — Я всегда так делаю, и пока что у меня получалось. Йен рассмеялся. — У нас совершенно разные определения понятия «получалось», ну да ладно. — Эй, у меня всё в порядке, — сказал Микки, приоткрыв один глаз, чтобы посмотреть на него. — Да, потому что у тебя есть я. Микки фыркнул, но его голос звучал искренне, когда он тихо сказал: — Ага, у меня есть ты. Йен секунду моргал, глядя на него, а затем, прочистив горло, сказал: — Я перееду к тебе. Ну, знаешь, этим летом. Микки наконец открыл оба глаза и повернулся к Йену, молча на него уставившись. А потом… — Переедешь ко мне? — Йен просто выжидающе посмотрел на него, что дало ему время собраться. Микки шумно выдохнул, и его слова прозвучали как осуждение: — У тебя есть дом, чувак. Семья, которая ждёт тебя там. Как и бесплатная еда. — Бесплатная? — переспросил Йен. — Я работаю круглое лето, Мик. И отдаю всё заработанное, чтобы помочь оплатить коммуналку и остальное. С таким же успехом я мог бы вкладываться в нашу квартиру. Им не придётся кормить лишний рот, да и счета за воду и электричество будут меньше, так что я ничего у них не отнимаю по сути. — Ты отнимаешь у них себя, — напомнил Микки. Йен издал пренебрежительный звук. — Ладно, знаю, ты сказал это так, будто у тебя есть своя точка зрения, но я её не понимаю. Микки бросил на него странный взгляд, который Йен не смог разгадать. — Ты не можешь просто взять и съехать. Тебе шестнадцать. И они твоя семья, Йен. — А кто тогда ты, чёрт возьми? — недоверчиво спросил Йен, полностью проигнорировав ремарку о возрасте. Ему со многим приходилось сталкиваться, он рос в бедной семье, а в одиннадцать уехал в школу, где жил фактически сам, и он не думал, что факт его несовершеннолетия имеет значение. — Я твой... друг, — сказал Микки, немного запинаясь из-за недовольства в его тоне. Но это не было правдой, подумал Йен, ни один из них не был прав; Микки был чем-то совершенно другим. — Ты делаешь это не для меня. — Верно, — согласился Йен, и что-то промелькнуло на лице Микки. Йену показалось, что это были боль и облегчение одновременно. Затем он добавил: — Я делаю это для себя. И для тебя тоже. Позволь мне помочь. Микки покачал головой. — Ты и так слишком много мне помогаешь, делая всё это. — Эй, ты переехал ко мне на месяц, — заметил Йен и криво улыбнулся. — Теперь моя очередь переезжать к тебе. На это он получил лёгкий смешок, и когда Микки покачал головой, в его глазах появились счастливые морщинки. — Придурок, — сказал он. — Ага, — согласился Йен, небрежно пожав плечами. — Скажи, что подумаешь об этом. Микки закатил глаза и сказал со своей обычной долей драматизма, притворяясь, что делает это только ради Йена: — Хорошо, хорошо. Я подумаю об этом, — Йен ухмыльнулся, и Микки добавил: — Это не «Да»! Господи, перестань так на меня смотреть. — Как скажешь, — сказал Йен и качнулся ближе, чтобы легче было пнуть Микки в лодыжку. — Ты любишь меня, и скорее Земля перестанет вращаться, чем ты скажешь мне «Нет». Всё лицо Микки скривилось, когда он сказал: — Грёбаный боже. Ты бредишь. Я всё время говорю тебе «Нет»! — Не тогда, когда это имеет значение, — возразил Йен. — Посмотри правде в глаза. Ты бы сделал для меня что угодно. Честно говоря, это довольно мерзко. Типа, боже, возьми уже себя в руки. — Нихуя себе, — громко сказал Микки, покраснев. Йен ухмыльнулся. — Ненавижу тебя. Я ухожу. Не могу иметь с тобой дело, когда ты такой. Однако он даже не сделал попытки притвориться, что уходит, и когда Йен расхохотался, несогласие Микки не помешало ему тут же к нему присоединиться. У Йена от сердца отлегло. Даже если Микки никогда не полюбит его в ответ, Йен будет в порядке. Ему будет достаточно смеяться с ним как сейчас, дразнить и видеть его таким.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Мэнди была не в восторге снова собраться в кафе всего через шесть часов после их последнего разговора, но это не помешало Йену позвонить ей, как только они с Микки вернулись из кинотеатра (всё прошло хорошо — их руки соприкасались на подлокотнике, и Микки то и дело поворачивался, чтобы прошептать язвительные комментарии Йену на ухо), и попросить её встретиться с ним, на этот раз за ланчем. Он даже пришёл пораньше и заказал их любимый кофе, чтобы унять её раздражение, а то и стереть полностью. Осуждающее выражение на её лице действительно несколько смягчилось при виде кофе, и она вздохнула, садясь напротив Йена. — Что теперь? — спросила она вместо приветствия, сбрасывая верхнюю одежду. — Мы только этим утром виделись. Что такого важного могло случиться? Ты его поцеловал, или что? — Мы уже целовались, Мэндс, — напомнил ей Йен. Она отмахнулась. — Ты меня понял, — отмахнулась она. — Так что стряслось? Ты решил признаться ему в любви? — Боже, нет, — сказал Йен с возмущённым видом. — У меня нет желания оказаться убитым. Нет, ничего подобного. — Ладно, тогда что? — она взяла свой кофе и сделала глоток, но её взгляд был острым, когда она наблюдала за ним поверх края кружки. Он прикусил губу. Даже зная, что ведёт себя нелепо, он нуждался в том, чтобы Мэнди сказала ему, просто чтобы он мог действительно в это поверить. В то же время он не хотел, чтобы она смеялась над ним, что она определённо собиралась сделать в конце этого разговора. — Я думаю, он паникует, — сказал Йен. Мэнди просто посмотрела на него. — Хм. Что ты имеешь в виду? — Ну, мы сегодня немного накурились… — Я знала, что ты под кайфом! — воскликнула Мэнди излишне громко. Они оба оглянулись; пара пожилых посетителей смотрели на них с осуждением. Мэнди прикрыла рот рукой и хихикнула. Затем уже тише добавила: — Я так и знала. Ну неважно, продолжай. Йен немного покраснел. — Ага, ну так вот. Мы, эм, много покурили, и он просто вёл себя… странно. Не знаю, например, отстранялся, если я прикасался к нему слишком долго, и был весь такой «Я твой друг, Йен», и сказал, что я не могу переехать к нему, и всё такое. Это было так странно. Мэнди покосилась на него; очевидно, он не очень понятно описал ситуацию. Он вздохнул. Наконец она сказала: — Ты хочешь переехать к нему? — На лето, да. Он съезжает, и у него на самом деле нет денег, чтобы позволить себе снять что-то самому, поэтому я сказал, что помогу. Но он отказался. Ну, попытался, во всяком случае. — Не сомневаюсь, что ты так просто не сдался, — фыркнула Мэнди. — Но что он будет делать, когда ты вернёшься в школу, а? Нам ещё два года до выпуска. Ты сможешь оставаться у него максимум месяца четыре в году. Плюс пара недель каникул. Йен скривился, потягивая кофе. — Я не знаю. Придумаю что-нибудь. Можно сдать кому-нибудь ещё или что-то в этом роде. Но что плохого в том, что я помогу ему этим летом? — Ничего, в этом нет ничего плохого. Просто… Господи, Йен. Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? Йен уставился на неё. — Что? Почему нет? — Ты уже заходишь слишком далеко, тебе не кажется? Послушай, — она умоляюще вытянула руки на столе, потянувшись к нему. — Ты действительно увязаешь по уши, Йен. Что если он согласится, и ты переедешь к нему? Что если ты к тому времени не преодолеешь это увлечение? Тебе придётся быть рядом с ним всё время. Жить с ним. — Это было бы чисто по-дружески, — сказал Йен, сам не понимая, правда это или нет. Он не хотел лгать. — В любом случае, что если я брошу эту затею, а потом ему негде будет жить только потому, что я испугался своих чувств к нему? Мэнди шумно выдохнула, ещё сильнее облокотившись на стол. — Да, думаю, я понимаю, о чём ты, — признала она, однако нахмурилась. — Ты собираешься рассказать ему когда-нибудь? — Не знаю, — признался Йен. — Не думаю. Он… Для него я просто друг, верно? Он тебе ничего не говорил? Мэнди покачала головой. — Прости. Я бы тут же тебе рассказала, — Йен не смог скрыть охватившего его уныния, и это, должно быть, было заметно по его лицу, потому что Мэнди выпрямилась и поспешно добавила: — Но это ничего не значит. Мы с Микки о таком не говорим на самом-то деле, понимаешь? Да, мы тусуемся, и, наверное, нас можно назвать друзьями, но мы не… — она тихо фыркнула. — Не ведём разговоры о парнях, или как там. Ты же его знаешь. Он никогда и ни за что не заговорил бы о своих чувствах. Уж точно не со мной. Йену хотелось обхватить голову руками и сидеть так вечно. Мэнди выглядела такой сочувствующей, и это было невыносимо. — Эй, — позвала она, — если бы он хотел поговорить с кем-то о своих чувствах, он бы поговорил с тобой. Так что… Не знаю. — Ага, — откликнулся Йен, — но с кем бы он поговорил, если бы речь шла обо мне? Сидящая напротив Мэнди резко вдохнула и надула щёки, явно в растерянности. Затем она тяжело выдохнула и сказала: — Я не знаю, малыш. Дело в том, что Йен, Мэнди и Карен были самыми близкими друзьями Микки — все это знали. Так что, если он не мог поговорить с Йеном, потому что это касалось самого Йена, и не мог поговорить с Мэнди, потому что они были родственниками, и не стал бы говорить с Карен, потому что сама эта идея была безумной, Йен понятия не имел, что сделал бы Микки. Видимо, молча копил эмоции в себе. Что возвращало Йена к исходной точке, к попыткам понять, видел ли Микки в них просто друзей или он тоже хотел чего-то большего. И ответа у Йена не было. Он не знал, как это выяснить. За все годы их дружбы Микки ни разу не говорил с ним о том, что ему кто-то нравится. Да, были какие-то парни, с которыми он путался, таких историй было достаточно. Но чувства? Настоящие, романтические чувства. Йен не был уверен, способен ли Микки на такое вообще. — Скажи мне что-нибудь, — поспешно попросил он, больше не в силах думать об этом. — Отвлеки меня. Чем угодно. — Ладно, — сказала Мэнди и замолчала, оглядываясь вокруг, явно прикидывая, чем бы поделиться. Затем её лицо загорелось, и она снова посмотрела на Йена с яркой улыбкой. — Не могу поверить, что не рассказала раньше. Нужно было написать тебе вчера вечером. Угадай, что? Йен, улыбаясь её восторженному выражению лица и возбуждению, исходившему от неё волнами, слегка рассмеялся, спросив: — Что? — Прошлой ночью кое-что произошло, — она подпрыгивала на своём месте. — Я кое с кем переспала. — Ты... что?! — Йен ахнул, наклоняясь к ней. — О боже, с кем? Разве ты не была у Карен всю ночь? Я звонил тебе довольно поздно… Мэнди закусила губу и поспешно кивнула. — Да, я была у Карен всю ночь, — было в её голосе что-то певучее… Йен искал скрытый смысл, потому что она явно пыталась на что-то намекнуть. Затем он с силой хлопнул ладонями по столу. Их чашки задрожали; немного кофе Йена перелилось через край и расплескалось по деревянной столешнице. Он уставился на неё, разинув рот. Мэнди хихикнула и покраснела. — Ты этого не сделала, — прошептал он, глядя на неё широко раскрытыми глазами. Она покраснела ещё сильнее, когда опустила голову в лёгком кивке. — Я это сделала, — прошептала она в ответ. — Дважды. — Заткнись нахуй! — воскликнул Йен, улыбка медленно расплылась на его лице, когда он откинулся на спинку своего сиденья. — Не может быть! — Очень даже может! — голос Мэнди поднялся так высоко, что Йен забеспокоился, что оглохнет. — Срань господня, — выдохнул он. — Какого хрена? С каких пор? Я думал, ты… — Я тоже, — сказала Мэнди. Даже её нос порозовел. Однако она улыбалась настоящей улыбкой, которая делала её такой невероятно красивой. — Но ты… — О, Йен, ты собираешься нести эту нелепую чушь, да? Боже, ты прям как Лип, — она сморщила нос, глядя на него. Йен печально улыбнулся в ответ. — Ладно-ладно. Справедливо, — признал он. — Но, пожалуйста, никогда больше не сравнивай нас, хорошо? — Вы что, опять поссорились? — спросила она, тоже откинувшись на спинку диванчика, и всё разом вернулось в норму. Йен закатил глаза. — Нет, — он так не считал, но, зная его брата, всё могло измениться за то время, пока он сидел тут, поэтому он исправился: — Не думаю. — Хорошо, ты раздражаешь, когда ссоришься с ним, — она засмеялась в ответ на его вскинутый средний палец. — Прости, прости! Просто обычно ты готов целовать его в задницу, приговаривая, какой он замечательный... — Отвали, ничего подобного! — Ты его боготворишь, — сказала Мэнди, понимающе кивая. — Нет! — выпалил он, повысив голос, так как был немного в шоке. — Иди к чёрту. Что ты вообще понимаешь? Ты хочешь стать Харли Квинн! — Эй, прекрати промывание мозгов, и эта девушка — дар человечеству! — Суперзлодейка, — хихикнул Йен. — Суперботан, — парировала Мэнди, высунув язык. Йен ответил тем же. Странным образом, несмотря на то что она не решила его проблем и даже добавила собственной драмы, Йен почувствовал себя лучше. На час или два время остановилось, и он мог жить в этом моменте спокойствия вечно. Во многих отношениях — в тех, которые имели значение, если разобраться — им с Мэнди суждено было быть вместе, пусть и не так, как в случае с его семьёй или другими друзьями, даже с Микки. Он пнул её в лодыжку. Она пнула в ответ. Он улыбнулся через стол своей самой лучшей подруге.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Когда он вернулся домой, там было настолько шумно, что он едва услышал, как за ним захлопнулась дверь. Оглушительно громкая музыка играла в кухне и эхом разносилась по каждой комнате. Видимо, было неизбежно, что каждый раз, когда кто-то включал музыку, она обязательно просачивалась в каждую щель дома, где стены были дырявыми, а опоры шаткими, и они едва тянули аренду, не говоря уже о ремонте, так что им даже не требовалась магия, чтобы сделать музыку настолько громкой, чтобы она вызывала головную боль. Он нашёл всех на кухне, плита была включена, а миски и ингредиенты разбросаны по всем доступным поверхностям. Фиона и Дэбби были в центре бо́льшей части хаоса. Они танцевали, кружась, и громко смеялись, запрокинув головы. Лип пристроил Лиама к себе на бедро и держал его за руку, пытаясь отчасти копировать те вращения, которые делали их сёстры. Даже Карл присоединился к остальным, хотя его движения были гораздо более хаотичными. Проскользнув мимо него, Йен сдвинул с края стойки несколько немытых мисок, чтобы они случайно не разбились. Ему удалось незаметно миновать странную импровизированную танцевально-кулинарную вечеринку, которую организовали его братья и сёстры, и пробраться наверх. Ему не пришлось далеко ходить: Микки растянулся на верхней ступеньке со своей книгой. Он поднял глаза, когда Йен шёл по лестнице, заложил страницу и сел, подвинувшись, чтобы освободить место. Йен уселся рядом, довольно близко, и их бёдра прижались друг к другу. Он резко вдохнул, но Микки, казалось, ничего не заметил. Затем он наклонился ближе, почти коснувшись губами уха Микки, но ему всё равно пришлось прокричать свой вопрос: — Веселишься? Из-за их близости Йен отчётливо услышал насмешливое фырканье, которое издал Микки. — Ага, а то! — крикнул он в ответ и ткнул большим пальцем в направлении вниз по лестнице, откуда слышались спонтанные восторженные крики в перерывах между неумелыми подпеваниями играющей в данный момент песне. — Они всегда такие сумасшедшие? — Когда переедают сладкого, — заверил его Йен. — Так что да. Микки недоверчиво покачал головой. — Давно они там бесятся? — спросил Йен. — Плюс-минус полчаса, — ответил Микки. — Сначала это были только девушки. Взрывы, доносящиеся из твоей комнаты, когда Карл заперся там непонятно для чего, раздражали. Так я оказался здесь. Потом Лиам начал плакать, а Лип разосрался с девахой, с которой был вчера. Оказывается, они ещё громче, когда собираются вместе. — Знаю, — сказал Йен. — У меня всё детство так прошло. Микки секунду просто смотрел на него, а затем его глаза расширились. — О боже, — сказал он, звуча одновременно шокировано и обвиняюще. — Ты хочешь присоединиться к ним! — Нет, не хочу! — начал было отпираться Йен. Микки просто смотрел на него в ужасе, и спустя несколько мгновений Йен прыснул и согласился: — Ладно-ладно. Вроде как да. Хочешь сказать, что не готов к вечеринке в середине дня, будучи абсолютно трезвым? — Представь себе, — сухо отозвался Микки. Йен только рассмеялся. Он испытывал свою удачу — они и так сидели, прижавшись бёдрами и крича прямо в уши друг другу так, что его губы угрожали коснуться ушной раковины Микки каждый раз, — но Йен рискнул сжать руку Микки, поддразнивая. — Уверен, что не хочешь присоединиться? — попытался он в последний раз. — Будь я проклят, — сказал Микки. — Ни за что, блядь. Пойду прогуляюсь по кварталу, может, найду тихое приятное местечко. Хочешь остаться в сумасшедшем доме — это дело твоё. Но мне бы просто почитать. Йен только ухмыльнулся, толкнув плечо Микки своим. — Всё, что пожелаешь, — легко сказал он. — Я буду здесь, когда ты вернёшься. — Или снова бросишь меня, чтобы пойти тусоваться с моей сестрой, пока меня будут поедать дикие собаки, которых ты называешь семьёй, — усмехнулся Микки. Он опёрся на стену, чтобы подняться на ноги, и их бёдра перестали соприкасаться. — Не волнуйся, единственное, что мы можем здесь откусить, — это головы друг другу, — пообещал Йен. Микки фыркнул. — Как скажешь. Увидимся позже. У Йена даже не было возможности ответить на прощание, прежде чем Микки повернулся и направился прочь. Йен секунду смотрел ему вслед, затем закатил глаза, тоже поднялся на ноги и спустился вниз, чтобы присоединиться к своей семье.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Микки вернулся к заходу солнца, когда братья и сёстры Йена уже успокоились. Почти все собрались в гостиной на последний семейный киномарафон перед Новым годом и возвращением в школу, как его назвала Фиона. Она сидела в кресле с Лиамом, уснувшим на её коленях, после того как он проиграл остальным в споре о том, что смотреть, в основном потому, что продолжал кричать: «Рождественский фильм "Вегетарианские сказки"!», а все они уже видели его раз по пять каждый. Лип лежал на диване по другую сторону от Йена, куда рухнул с пультом, чтобы переключать каналы. Карл, несмотря на все свои усилия вернуться наверх к тому, что, как был уверен Йен, было взрывами, которые Микки слышал ранее, свернулся калачиком с Дэбби на полу под одеялом. Они нашли канал с романтическими комедиями и семейными фильмами на праздничную тематику и успокоились. Микки, поднявшийся наверх, чтобы принять душ и переодеться, вернулся к началу вступительных титров. Йен оглянулся на него через плечо и лениво раскрыл объятия, и Микки тяжело опустился рядом, отведя его руки в сторону, но прежде чем Йен успел хотя бы подумать о том, насколько это его ранит, Микки обнял его за плечи, и Йен мягко улыбнулся, прильнув к нему. Одна его рука опустилась на бедро Микки, а другая дёрнулась от желания обвить его, но он подавил этот порыв и положил голову на ключицу Микки, придвигаясь ближе. Пусть Мэнди и сказала придерживаться дружеской линии, но сейчас ему было всё равно. Он был слишком измотан, переживая весь день. Йен глубоко вздохнул; этого было достаточно. Фильм оказался скучным, но Микки рядом с ним был тёплым и надежным, и у Йена были заботы поважнее. На экране плакала женщина в дорогом платье, и Йена не волновало, придавал ли Микки слишком большое значение их поцелую, не волновало, что Мэнди делала с Карен, ему было всё равно, всё равно, всё равно. Вся его семья могла повскакивать со своих мест, Фрэнк, кузен Патрик, Клейтон и любые другие далёкие родственники могли ворваться в дверь, тётя Джинджер могла восстать из могилы на их заднем дворе. Все они могли заявить, что ненавидят Йена и больше никогда не хотят видеть в доме ни его, ни его грубого ужасного бойфренда, и даже тогда Йен не сдвинулся бы с места, где он сидел в объятиях Микки. Пальцы Микки нежно перебирали его волосы, и Йену хотелось растянуться на нём, как сытому коту. Вместо этого он подтянул ноги на диван и закрыл глаза, ещё теснее прижавшись к Микки, практически улёгшись на него. Микки ничего не сказал; Йен прислушивался к любому звуку протеста, но Микки просто ровно вдохнул. Йен положил руку на грудь Микки и провёл ею к его животу, поиграв пальцами с краем свитера. Микки медленно выдохнул. Его пальцы спокойно и неустанно скользили по волосам Йена снова и снова. С каждым миллиметром углубления их контакта Йен чувствовал, что всё больше и больше пропадает, всё больше и больше теряет контроль. Пальцы Микки в его волосах — потерянный кусочек. Его рука, касающаяся кожи Микки, пока он водил ладонью по его свитеру, — ещё один. Микки рассмеялся над чем-то в фильме, и Йен потянулся, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на его виске. Микки тихонько промычал, вместо того чтобы отстраниться. Микки позволил ему опустить голову обратно, ещё ниже к его шее, чем раньше. Ещё, и ещё, и ещё. Прошла половина фильма, когда Микки осторожно высвободил руку из волос Йена и вместо этого медленно и успокаивающе провёл ею по его спине. Дыхание Йена сбилось, но Микки, казалось, этого не заметил. Йен боялся пошевелиться, боялся, что Микки остановится, если он хоть чем-то выдаст, что заметил, что он придаёт этому слишком много значения. Вместо того чтобы что-либо сказать, Йен обвил рукой талию Микки, всего на секунду, прежде чем убрал её, чтобы провести пальцами по тыльной стороне ладони Микки. Его прикосновение было робким, просто лёгкое скольжение кончиков пальцев по коже, но Микки перевернул ладонь, и Йен ненадолго закрыл глаза, когда его пальцы скользнули домой, идеально устроившись между пальцами Микки. Именно тогда Йен заметил, какой свитер был на Микки. Уродливое узорчатое нечто, и на первый взгляд он выглядел точно так же, как любой другой неказистый рождественский свитер, но потом Йен узнал его. Это был его свитер; он купил его в «Гудвил» пару лет назад. Он кочевал между ним, Липом и Фионой слишком много раз, чтобы их можно было сосчитать, но это всё ещё был его свитер. Он думал, что знает, что делает. Он думал, что сможет справиться с последствиями. Но именно тогда, когда он свернулся калачиком рядом с Микки на диване, пока тот поглаживал его спину, их пальцы были переплетены, лицом он уткнулся в шею Микки, а на Микки был его уродливый свитер — Йен понял. Впервые он по-настоящему осознал, насколько далеко это может зайти. Йен закрыл глаза. На мгновение его разум снова был блаженно пуст, очищенный близостью Микки. Затем он выдохнул и прошептал: — Вот чёрт.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •