• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Йен никак не ожидал, что единственным, кто разозлится на него больше, чем Фиона, будет Микки. Но как бы там ни было, сестра была в ярости. — Тебя могли убить! — бушевала она поздним утром следующего дня, хотя он шёл домой рядом с ней вполне самостоятельно. — Тем не менее я в норме, — аргументировал он. Придя за ним утром, она передала ему безумное гневное сообщение от Микки, и Йен шагал медленно, не слишком торопясь домой. — Господи, Фиона, ты ведёшь себя так, словно у нас нет магии. Меня подлатали, и я как новенький. — Принимать по два зелья в день в течение следующей недели не похоже на «как новенький», — огрызнулась Фиона. — Сбежать тайком и оказаться в больнице — это не нормально. Тебе чертовски повезло, что Микки вызвал полицию… — Иначе Терри убил бы меня, — закончил за неё Йен, закатывая глаза. Он уже прослушал эту лекцию несколько раз этим утром. — Я знаю, знаю. — Он сидел на тебе верхом, — тон Фионы был близок к истерике. — Ты уже был без сознания, а он выбивал из тебя всё дерьмо… — Эй, эй, ну ты чего, — сказал Йен, когда она замолчала, прерывисто вздохнув. Он остановил её, заключив в объятия, и она вцепилась в него сильнее, чем он считал необходимым. — Я в порядке, Фи. Клянусь. Ногти Фионы впились ему в спину через рубашку. — Я знаю, — сказала она. — Господи, Йен. Ты напугал меня до усрачки. Его последующее «Прости» было значительно более искренним, чем многочисленные попытки отмахнуться от неё в течение всего утра. Она шмыгнула носом, но отпустила его, и, обменявшись неуверенными улыбками, они снова двинулись в путь. — Ситуация просто вышла из-под контроля. Всё пошло не по плану. Предполагалось, что мы легко пролезем в дом, заберём деньги и дадим дёру… — Нельзя легко залезть в чужой дом, — резко оборвала его Фиона. — Ты как никто другой должен это знать. Совершив в юности немало мелких правонарушений (обычно при содействии, подстрекательстве и поощрении Липа), он вряд ли мог поспорить, а потому решил проигнорировать это замечание. — Такого не должно было случиться, — настаивал он. — Микки нужно было забрать свои сбережения, понимаешь? Я не мог позволить ему вернуться туда одному. Ты не понимаешь, каково ему там, Фиона. И когда появился шанс помочь ему выбраться, возможно, навсегда, я просто обязан был... — Ты обязан был согласиться, — закончила она за него со вздохом. — Конечно, ты согласился, малыш. Йен колебался, покусывая губу, прежде чем спросить: — Сильно он злится? — О, он взбешён, — кивнула Фиона, хотя её тон был обнадёживающим. — Думала, он разгромит твою комнату. Кажется, он протёр дыру в ковре, пока расхаживал туда-сюда. Йен застонал, пробормотав: «Фантастика». Издёрганный Микки — это не к добру. — Уверена, всё будет не так уж плохо, — приободрила Фиона. — Серьёзно, худшее, вероятно, уже позади. Йен сильно в этом сомневался, но не настаивал на дальнейших заверениях. Ему ничего не оставалось, как пойти домой и столкнуться с последствиями лицом к лицу. Он всё ещё переживал по поводу ожидающих его неприятностей, когда Фиона внезапно заговорила снова: — Я просто... Йен бросил на неё взгляд, а когда сестра не продолжила, подозрительно покосился на неё. — Ты просто что? Она сделала паузу, вздохнула, а затем сказала со смирением: — Я бы хотела, чтобы ты был немного осторожнее с Микки. Йен остановился, слова о том, что он никак не мог отказать Микки в помощи, застряли в его горле. Он растерянно моргал, глядя на профиль своей сестры, пока она не повернулась к нему с расстроенным выражением на лице. — Быть осторожнее с Микки? — повторил он. На секунду его сердце забилось быстрее. Она не могла знать, что они притворяются, не так ли? А если знала, означало ли это, что она догадалась, что, возможно, Йен больше не притворяется? — Что это значит? Фиона снова вздохнула. — Ничего, Йен, я не… Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности. — Я в безопасности, — непонимающе сказал Йен. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь мне быть осторожнее? Фиона провела рукой по волосам, распушая их между пальцами. Она больше не смотрела на него. Молчание затягивалось, всё дольше и дольше, и это выводило Йена из себя. Внезапно он почувствовал себя на грани, не понимая, была ли причина в злости, беспокойстве или страхе. — Я просто... Я знаю, что ты чувствуешь к нему, — наконец сказала Фиона, и Йен снова смог дышать. — Никогда не видела, что бы ты вёл себя так с каким-то другим своим парнем. И никого из них ты не приглашал домой. Я знаю, что он особенный, — сказала она, обрывая его прежде, чем он успел заговорить, — но просто... Подумай об этом, хорошо? Ты уже попал в неприятности из-за него... — Да не попал я из-за него в неприятности, — процитировал Йен в ответ, и раздражение снова внезапно накрыло его с головой. — Господи, Фиона, это же не значит, что он предлагает нам сколотить шайку, а я такой: да, давай, какое Непростительное заклятие ты хочешь, чтобы я применил? Он попросил об одолжении, и я согласился. — Знаю, — сказала она, и в её голосе прозвучала мольба. — Я просто чувствую, что ты не так осторожен, как мог бы. Послушай, Йен, я не прошу тебя порвать с ним… — О боже мой! — воскликнул Йен, не дослушав и закатывая глаза. — Я не прошу тебя порвать с ним! Или реже видеться, ничего подобного! Я рада, что ты счастлив, Йен, честно. И Микки отличный парень. Я просто хочу… — Чтобы я был осторожен? — сухо уточнил он. — Чтобы ты был уверен в нём, — поправила она. — Прежде чем увязнешь слишком глубоко. Если ты собираешься так рисковать ради него, что это чревато увечьями и прочей подобной хренью... Просто будь уверен в нём. Йен потёр глаза, внезапно почувствовав сильную усталость, несмотря на то что провёл бо́льшую часть ночи без сознания и был изрядно накачан лекарствами. Через минуту, когда он ничего не сказал, Фиона вздохнула, и Йен снова посмотрел на неё и увидел, что она выглядит смирившейся. — Ты уверен в нём? — настаивала она. По мнению Йена, Фиона задавала неправильные вопросы. На самом деле, для него вопросов вообще не стояло. Микки нуждался в помощи. Йен помог бы ему. Ему даже не нужно было спрашивать, как, что или если. Он просто был бы рядом, что бы ни понадобилось Микки. Он никогда ни в чём не был так уверен за всю свою жизнь. — Я уверен, — сказал Йен. — Фиона, я... Но мысль пришла из ниоткуда, и он понял, что не может произнести её вслух. Он с трудом сглотнул, чувствуя, что последние два слова тяжёлым комом застряли у него в горле. Фиона взяла его под руку и прислонилась к его плечу. — Я знаю, — заверила она его. — Я знаю. Всего на секунду Йен позволил себе закрыть глаза и почувствовать успокаивающую магию своей старшей сестры. Затем он открыл их, а она выпрямилась, и они продолжили идти рука об руку.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Когда они вошли в дом, там было довольно оживлённо, словно внутри кипела жизнь. Йен улыбнулся, прежде чем Лип заключил его в одно из их крепких братских объятий, а Лиам подбежал с криком: «Йен!» и обхватил руками за ноги. Дэбби подскочила, чтобы обнять его за шею, а Карл позволил ему взъерошить себе волосы и отделаться ударом кулаков. И остался только Микки, стоически застывший в другом конце гостиной и наблюдавший за возвращением Йена с замкнутым, настороженным выражением лица, уперев руки в бока. Как только последний член семьи поприветствовал его, и поток их вопросов, по большей части оставшихся без ответов, иссяк, родные отступили, и глаза Йена встретились с глазами Микки. Карл кашлянул; Фиона хлопнула в ладоши и чересчур жизнерадостно воскликнула: — Ну ладно! Давайте оставим этих двоих разбираться со своим дерьмом, да? Карлу и Дэбби явно не терпелось увидеть последствия, но они позволили Фионе увлечь их на кухню. Лип утешающе похлопал Йена по спине, а затем исчез на лестнице, поманив Лиама за собой. Йен услышал, как наверху закрылась дверь их комнаты. Всё это время его взгляд был прикован к Микки, а взгляд Микки — к нему. Воцарилась тишина. Йен неловко кашлянул, потирая рукой затылок. Он хотел поблагодарить Микки за вовремя вызванную полицию и его спасение, но переданное через Фиону послание Микки о том, что он собирается надрать Йену его больную задницу, как только тот вернётся домой, было не совсем обнадеживающей отправной точкой для начала разговора о его травмах. Может быть, если бы Йен помахал рукой с длинным тонким шрамом (уже розовым и настолько зажившим, насколько целители считали возможным, если только он не захочет купить немного их мази против рубцов, на что у него действительно не было ни желания, ни денег), жалость Микки перевесила бы его огорчение, по крайней мере, достаточно надолго, чтобы Йен смог сбежать, предотвратив этим собственное жестокое убийство. К чёрту Милковичей. Все они клялись, что Терри самый страшный сукин сын, но было ясно, что никто из них никогда не видел каменного лица Микки. Йен с трудом сглотнул и открыл рот. Он даже не успел вымолвить ни слова, как Микки в три шага пересёк комнату и заключил его в сокрушительно крепкие объятия. Йен застыл, поражённый. Он услышал, как Микки прерывисто дышит у его уха, а затем его недолгое замешательство прошло; он обхватил Микки руками за спину, глубоко вцепляясь в ткань его толстовки, пока не почувствовал рёбра под кончиками пальцев, и уткнулся лицом ему в шею. — Я в порядке, — прошептал он. — Микки, я в порядке. Они слегка покачивались посреди гостиной. Солнце светило в окна. Йен уткнулся носом в шею Микки, где кожа была раскрасневшейся и тёплой. — Я в порядке, — снова пробормотал он. Микки внезапно отпустил его и сильно оттолкнул. Йен ударился спиной о стену между диваном и прихожей, но у него даже не было шанса прийти в себя, прежде чем Микки снова оказался рядом, нос к носу с Йеном, прижимая его спиной к деревянной обшивке. — Ты грёбаный идиот! — закричал он. — Ты напугал меня до полусмерти! Он попытался толкнуть его снова, но Йен поймал его запястья и развёл руки в стороны, подальше от себя. — Я в порядке! — крикнул он в ответ, тоже вторгаясь в личное пространство Микки. — Ага, ну а что, если бы ты не был в порядке? — Микки вырвал свои руки из хватки Йена. — Что, если бы я не добрался до чёртова телефона вовремя? Что тогда, засранец? Тогда это была бы моя вина! Я втянул тебя в эту сраную историю, тебя бы там не было, если бы не я, это моя вина… — Микки, — взмолился Йен, когда голос Микки дрогнул. — Я убью тебя, чёрт возьми… Йен потянулся к нему, и его руки нашли щёки Микки, отчаянно вцепившись в него, пока Микки не встретился с ним взглядом. — Ты тут ни при чём, — поклялся Йен. — Ничего даже не произошло! Микки смягчился, впервые поймав его взгляд, но теперь усмехнулся и оттолкнул Йена. — Ничего даже не произошло, — насмешливо повторил он, смотря не на Йена, а в совершенно другом направлении. — Ничего даже… Господи боже, Йен, ты чуть не умер. — Я чуть не... Что? — Йен недоверчиво выгнул бровь. — Меня и сутки не продержали в больнице, Мик. Едва ли я чуть не умер. Микки резко развернулся к нему лицом и с силой упёрся в его грудь указательным пальцем, которым грозил ему. А затем принялся загибать пальцы. — Кровоточащая рана головы, глубокий порез на руке от осколка стекла, ушиб тазовой кости, — протараторил он, прежде чем Йен прервал его. — Ладно, ушиб это от удара о столешницу, не думаю… — Сотрясение мозга, — громко сказал Микки, несмотря на его протесты, — швы над глазом… — Но у нас есть магия! — воскликнул Йен. — Ничего страшного! Целители применили пару заклинаний, амулетов, зелий или чего-то ещё, и теперь я... — Весь в синяках? — закончил за него Микки. Он вздохнул и подошёл ближе, и Йен почувствовал его пальцы на своей челюсти, чуть поворачивающие его голову в сторону, чтобы получше рассмотреть. — Господи, Йен. Только посмотри на своё лицо. — Хуже, чем обычно? — спросил Йен, делая слабую попытку пошутить. Микки сверкнул глазами. — Да, — огрызнулся он. — Тебе повезло, что он забыл палочку в доме, прежде чем начал выбивать из тебя дерьмо на лужайке. Когда я услышал твой крик, после того как опрокинул книжную полку... Чёрт, — подбородок Микки дёрнулся. — Это всё моя грёбаная вина. Йен потянулся к нему автоматически, инстинктивно, обвив руками талию Микки и крепко сцепив их за его спиной. Секунду ничего не происходило, а затем Йена захлестнуло удовлетворение, когда он почувствовал, как Микки крепко обхватил его в ответ и сжал. Ушибленная щека отозвалась тупой болью, когда он сильно прижался к плечу Микки, но он не собирался двигаться в ближайшее время. — Что будет с твоим отцом? — пробормотал Йен в футболку Микки. — Скорее всего, ничего, — вздохнул тот. — Это же мы к нему вломились, и я знаю, засранец просто скажет, что беспокоился за свою жизнь или что-то в этом роде. Кроме того, они не могут его задержать… Никогда не могли. Если его когда-нибудь и поймают, то по гораздо худшему обвинению, чем это мелкое дерьмо, поверь мне. Йен фыркнул. — Мелкое дерьмо, — съязвил он. Микки опустил руку, чтобы резко дёрнуть его за волосы. — Ты знаешь, что я имею в виду, — сурово сказал он. Йен снова уткнулся носом в его плечо и вздохнул: — Ага. Он закрыл глаза, и Микки мягко запустил пальцы в его волосы, гладя их, вместо того чтобы тянуть. Йен схватил Микки сзади за кофту, не давая уйти, на случай если такая мысль в какой-то момент придёт ему в голову, но Микки, казалось, был совершенно не расположен куда-то идти, как и сам Йен. — Я зол на тебя, — сказал Микки через минуту. — Знаю, — сказал Йен, не особо беспокоясь, пока Микки держал его вот так. — Я тоже на тебя очень зол. Рука Микки замерла в его волосах. Он напрягся, как будто собирался отстраниться, и Йен прижался к нему крепче, расслабившись только тогда, когда Микки сделал то же самое. — Чего это ты злишься на меня? На этот раз Йен отстранился, ровно настолько, чтобы посмотреть Микки в глаза, одарив его своим лучшим грустным щенячьим взглядом, но всё ещё впиваясь в его в бока через толстовку. Сердце замерло против его воли, когда рука Микки коснулась его рёбер и задержалась. — Тебя не было в больнице, когда я очнулся, — сказал Йен. — Испугался, что он нашёл и тебя. Микки закатил глаза, но его улыбка была тёплой. — Я же тебе говорил, — сказал он, дёргая Йена за рубашку и снова притягивая в свои объятия, куда Йен с радостью подался, — проще простого. — Я едва заметил, как мы вышли из дома, — отозвался Йен и услышал, как Микки приглушённо хихикнул в его волосы. Йен улыбнулся и снова уткнулся носом в его шею. Вцепившись друг в друга и ничего не говоря, они простояли так долго, что даже начали слегка раскачиваться, прижавшись друг к другу в потемневшей гостиной. Затем Микки прошептал: — Ты обещал оставаться в безопасности. — Знаю, — вздохнул Йен и сжал его ещё крепче. — Но теперь так и есть. Ему показалось, что он услышал тихое сопение Микки, но затем тот отстранился, и его лицо было сухим, замкнутым и ничего не выражающим, только глаза обеспокоенно скользили по покрытому синяками лицу Йена. Йен разжал объятия, наконец давая Микки возможность отойти. Он отошёл всего на полметра, но для Йена это расстояние ощущалось болезненно. Ему сразу же захотелось снова оказаться в объятиях Микки, но он уже достаточно злоупотребил этой привилегией, поэтому ограничился тем, что одарил его усталой улыбкой и протянул обе руки, шевеля пальцами, пока Микки, бросая на него неуверенные и отстранённые взгляды, не схватил их. — Не хочешь помочь мне принять душ и переодеться во что-нибудь менее окровавленное? — весело спросил Йен, взмахнув их руками над разделяющим их пространством. — Целители сказали, что мне нужно поберечь руку по крайней мере до конца дня. Микки красноречиво покосился на покрытую шрамами руку Йена, во взгляде сквозила уродливая вспышка вины, но когда он снова поднял глаза, то уже непринуждённо ухмылялся. — Я не стану помогать тебе в душе, — усмехнулся он. — Но составлю компанию, пока ты будешь переодеваться. Йен воспрял духом, обрадовавшись, и выпустил одну руку Микки, другой потащив его за собой вверх по лестнице. — Ты мог бы начать собирать мой чемодан, — предложил Йен самым сладким тоном, на который был способен. — Ах, значит, я мог бы? — Микки издал короткий ироничный смешок; Йен оглянулся через плечо и широко улыбнулся ему. — Тебе палец в рот не клади, чувак. Йен только насмешливо повёл бровями и сказал: — За это ты меня и любишь. Микки закатил глаза. — Это мы ещё посмотрим, — сказал он.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
В день возвращения в школу Йен проснулся с рукой Микки на талии и тяжёлым чувством страха в низу живота. Его сердце глухо забилось: возможно, он больше никогда не проснётся вот так. Йен позволил себе надолго зависнуть в этом моменте, чувствуя, как их тела прижаты друг к другу, и уже мучительно тоскуя по этим ощущениям, прежде чем наконец выбраться из-под руки Микки и встать с кровати. Он долго смотрел на Микки, наблюдая, как тот свернулся калачиком на теперь уже пустом месте Йена, плотнее прижав подушку к голове. Йен мягко улыбнулся. Затем, осознав, что не имеет права находиться здесь, он повернулся и направился к выходу из комнаты. Фиона была внизу, когда он через несколько минут спустился к завтраку. Она просто кивнула ему, но они не разговаривали, пока Йен готовил себе простой чёрный кофе и намазывал тост маслом. Затем он скользнул за стойку на соседний с ней стул, и она устало улыбнулась ему. — Как дела? Не терпится вернуться в школу? Йен проглотил вспышку острой боли, пронзившую его от осознания того, чего он лишится уже к вечеру, но по большей части это было отодвинуто на задний план, поскольку он действительно радовался: он скучал по Хогвартсу очень сильно. Йен искренне улыбнулся. — Ага. Сегодня вечером попирую впервые за месяц. Фиона легонько шлёпнула его по голове. — Осторожно, — предупредила она, но её голос звучал мягко. — Я делаю, что могу. — Я знаю, — серьёзно ответил Йен. — Хотя всё будет не так уж плохо, — взгляд Фионы был тёплым. — Там будет Микки. Кстати говоря, он тоже рад вернуться? Йен пожал плечами. Каким-то странным образом, учитывая всё, что они знали друг о друге, у них не нашлось времени поговорить о возвращении в школу. — Наверное, — предположил он. — По крайней мере, ты будешь чаще видеться с Мэнди, — сказала Фиона. — Точно. И с Карен тоже, — Йен усмехнулся; возможность проводить больше времени с друзьями подняла бы настроение в разгар краха его фиктивных отношений. — Эй, а дом снова будет в твоём полном распоряжении. Ну, и Лиама. Признавайся, вы с Ви уже запланировали вечеринку на сегодня по случаю того, что ты выпроводила нас обратно в школу? Плечи Фионы затряслись от смеха. — Не говори Карлу, — попросила она. — Он не обидится. — Нет, он позавидует. Йену понравилось смеяться с Фионой. Он никогда по-настоящему не замечал, насколько скучал по ней, но теперь, при мысли о том, что их расставание всего через пару часов неизбежно, он понял, как и во все года до этого, что будет сильно скучать по ней. Его сестра была из тех, кого невозможно повторить, никто не мог сравниться с ней — и близко нет. — Я люблю тебя, Фи, — Йен тепло улыбнулся ей. Фиона, напротив, слегка нахмурилась, посмотрев на него твёрдым пронзительным взглядом, на который была способна только она. Затем она сжала его руку, слегка наклонившись к нему, прежде чем отстраниться. — Я знаю, — сказала она. — Я тоже тебя люблю. Я скучаю по вам, ребята, когда вы уезжаете. — Знаю, — вздохнул Йен. — Мы тоже, Фи, честно. Я должен… Я могу писать чаще… — О, не надо мне этого, — она скривилась, махнув рукой. — Мы оба знаем, что это чушь собачья. И я не хочу, чтобы ты тратил на это время, ясно? Я хочу, чтобы ты веселился с друзьями и сосредоточился на учёбе. Ты должен чего-то добиться, Йен. Ты собираешься стать мракоборцем, тебе нужно учиться. — Я могу быть мракоборцем и при этом писать своей семье, — сказал Йен. Фиона взъерошила ему волосы. — Знаю, что мракоборцы могут. Но ты нет. — Эй! Он отвел её руку от своей головы, и она рассмеялась, а затем провела большим пальцем по его щеке, нежно и достаточно аккуратно, чтобы не задеть синяки. Этим утром они посветлели: жёлтые пятна проступили среди фиолетового и синего. — Всё ещё ужасно? — Даже хуже, — сказала она. Йен закатил глаза, но был рад её улыбке. Фиона слишком сильно волновалась. Даже если это было за его счёт, он хотел, чтобы она была счастлива. Фиона ухмыльнулась и подпихнула его плечом в плечо. — А теперь кыш, — она махнула рукой в сторону лестницы. — Заканчивай есть и давай собирайся. Я знаю, что у тебя вещи так и разбросаны по всей комнате. Разбуди Микки и Липа, вам выходить меньше, чем через два часа. Я займусь остальными. Йен снова закатил глаза, на этот раз в знак согласия, поднялся со стула, залпом допил остатки кофе и поплёлся наверх, на ходу запихивая в рот тост. Сначала он подошёл к Липу и яростно потряс его за ногу, пока тот что-то бормотал в подушку и ворочался, прижимаясь ближе к стене. Йену пришлось взобраться на край кровати и запрыгнуть на него сверху, прежде чем он проснулся, одновременно моргая и глядя на него с возмущением. — Какого хрена ты хочешь, чувак? — спросил он, слабо толкнув Йена в плечо. — Фиона послала меня разбудить тебя. Нам уезжать через полтора часа, а ты знаешь, как она нервничает. — Тогда у меня есть ещё час, — решительно сказал Лип, утыкаясь лицом обратно в подушку. Йен застонал и слабо дёрнул его за руку, пытаясь перевернуть. — Ну, Лип… — Отвали от меня… — Я просто пытаюсь… — Убирайся! Лип резким рывком высвободил руку и сильно ударил Йена локтем в грудь. Йен охнул от удивления и боли, а затем рухнул с кровати. — Ох, бля! — раздалось сверху, а затем он сильно приложился об пол и со стоном перекатился на спину. Он услышал, как Лип спускается с верхней койки, а затем кто-то потянул его за руку в сидячее положение. Йен с трудом открыл глаза. — Чёрт, ты опять ударился головой? — пальцы нырнули в его волосы, а потом брат пробормотал: «Чёрт». — Я в порядке, — сказал Йен, отбиваясь от обеспокоенных ощупывающих рук Липа. — Я и так весь избит, насколько это может быть хуже? Помоги мне встать. Лип схватил его за руку, и Йен поднялся на ноги. Он немного пошатнулся, и Лип придержал его за спину. — Ну как ты, порядок? — спросил он, наклоняясь, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ага. Вау, — Йен моргнул, и комната перестала так сильно качаться. — Да, я в порядке. — Господи, перестань уже получать ранения, — пробормотал Лип, отпуская его. — Так-то это ты виноват, осёл, — Йен закатил глаза, отталкивая брата от себя. Тот отшатнулся, ухмыляясь. — Как скажешь. Эй, Микки! — позвал Лип и наклонился, чтобы подобрать валявшуюся на полу футболку, которую затем швырнул на кровать Йена, где Микки всё ещё крепко спал. — Иди приведи в порядок своего парня, кажется, из-за меня снова открылась его рана. Микки поднял голову с подушки, стягивая футболку со своего лица. — Чего? — У Йена опять кровь идёт, — весело сказал Лип. Йен ткнул его локтем в грудь. — Бля, — пробормотал Микки, звуча скорее сонно, и провёл рукой по лицу. — Хорошо, хорошо, я встаю. — Лип просто мудак, я в норме, — настаивал Йен. — Заткнись нахуй и иди за мной, Галлагер, — сказал Микки, выбираясь из кровати и, споткнувшись, протискиваясь мимо Йена в коридор. Йен задержался на секунду, чтобы свирепо взглянуть на Липа, прежде чем выйти из спальни. Он нашёл Микки чистящим зубы в ванной, они посмотрели друг на друга через отражение в зеркале. Йен подождал, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, пока Микки прополоскал рот и выключил воду. Затем он жестом поманил Йена ближе, и Йен вздохнул, делая шаг вперёд. — На самом деле ничего страшного, — сказал Йен. Микки проигнорировал его, взяв за подбородок и повернув его голову вправо-влево, внимательно изучая его лицо. — Очередная ссадина на щеке, но жить будешь, — заявил Микки. — Сядь. Что случилось? Йен тяжело опустился на закрытую крышку унитаза, драматично вздыхая. — Перестань беспокоиться обо мне, — сказал он. — Я в порядке. Я падал с верхней койки сто раз. — Скажи это разошедшимся швам. Иди сюда, целители рассказали мне, как это исправить. — Они не разошлись, просто немного кровоточат. — От этого не легче, — съязвил Микки, закатив глаза. Он поставил подставку для ног рядом с собой, и Йен раздвинул ноги, чтобы Микки мог подойти поближе. Они оказались практически нос к носу, и Йен не знал, куда смотреть, когда Микки находился так близко, промакивая его лоб влажным полотенцем. Он попытался заглянуть ему в глаза, но Микки был сосредоточен на своих руках, и Йен в итоге перевёл взгляд на его приоткрытые губы. Прикосновения Микки были мягкими, и это было так неудобно и глупо, но Йену нравилось, как его кулак задевает переносицу каждый раз, когда он вытирал кровь. Йен не осознавал, что улыбается, пока взгляд Микки не скользнул вниз, и он не проворчал: — Какого хрена ты ухмыляешься? — Я не ухмыляюсь, — Йен поджал губы. — Ещё как, блядь, ухмыляешься, — сказал Микки. — Признайся, ты под кайфом или что-то в этом роде? — Отвали. — Йен. — Микки, — передразнил он. — Йен… — Ничего я не принимал, отстань, — настаивал Йен. — Боже. Ты закончил или как? Микки остановился, чтобы бросить на него уничтожающий взгляд, но в конце концов уронил полотенце на пол и сказал: — Да, но сиди смирно. Я вернусь через секунду. Йен убедился, что Микки услышал его вздох, и понял, что преуспел, когда увидел средний палец Микки, исчезающий в дверном проёме. С уходом Микки его настроение испортилось, и Йен не хотел задумываться о причине. Тем не менее он мог чувствовать это — тупую боль в груди при мысли, что он был так близок к тому, чтобы потерять всё. Полтора часа. Микки не был его парнем и не собирался им быть. Больше никаких держаний за руки под столом, никаких объятий на диване, никаких ночей в обнимку, никаких поцелуев на крыльце. Почти всё это было у них и раньше, когда оно ничего не значило. Йен просто не был уверен, что сможет снова заниматься всем этим, быть прежним, когда его сердце постоянно взывало к Микки, а у него никогда не будет возможности хотя бы притворяться. Он не сможет выложиться полностью, не показав своих истинных чувств. Это будет слишком больно. Он услышал приближающиеся шаги, а затем в дверном проёме появились ноги. Йен тяжело сглотнул и поднял глаза, медленно проходясь взглядом по голым икрам, боксерам, тонкой майке, к мягкому нечитаемому взгляду, с которым Микки наблюдал за ним. — Последнее, — сказал Микки, подняв свою палочку. Йен закрыл глаза, когда Микки подошёл ближе и занял своё место. Ему не нравилось, когда другие применяли к нему магию, особенно студенты и особенно Микки, который поджигал вещи столько раз, что и не сосчитать. И не всегда это было специально. Микки приложил палочку к его лбу и прошептал: «Сутура». Острая боль пронзила его лоб, когда швы на секунду обожгли, прежде чем остыть. Йен с трудом открыл глаза. — Чего так перепугался? — усмехнулся Микки. — Не доверяешь мне? — Ага, конечно, я доверяю едва совершеннолетнему правонарушителю зашивать меня, — Йен закатил глаза. — Заткнись, — рассмеялся Микки. — Скажи честно, это они сказали тебе сделать это? — Да! — обиженно подтвердил Микки. Затем он расслабился и добавил: — Ну, технически они сказали, что это должен сделать законный опекун или лицензированный целитель, если начнётся спонтанное кровотечение. Я понял это так: разберись с этим сам в ванной, если швы разойдутся из-за того, что брат сбросит его с кровати. Йен закатил глаза, тесня Микки локтем с дороги, и поднимаясь. Он встал перед раковиной и начал умываться, смывая остатки запёкшейся крови, размазанной по коже. — Тебе надо работать в больнице, — съязвил он. — Знаю, — позлорадствовал Микки. — Хотя не думаю, что там разрешено курить, так что ... Не-а, спасибо. — Ага, это ведь единственное, что тебя останавливает. Микки уставился на него, Йен поймал его взгляд в отражении и улыбнулся в ответ, обнажив зубы. — Можно подумать, я хочу быть грёбаным целителем. — Ну да, а ещё эта работа удивительно законна, — беспечно заметил Йен. — О, признай это, Микки! Ты любишь острые ощущения от нарушения правил. Микки неохотно выдавил улыбку. — Как скажешь, Галлагер. — Иди ты со своим «Галлагер», — сказал Йен. — Я просто шучу. Ты и сам знаешь, что сможешь что угодно, если действительно попытаешься. Щёки Микки слегка порозовели, и он отвёл взгляд. Йен ухмыльнулся и схватил сухое незапятнанное полотенце, чтобы вытереть лицо. Он услышал, как Микки тихо фыркнул. К тому времени, как он убрал полотенце, он остался в ванной один.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Каждый год Йен проводил последние десять минут перед прибытием поезда в надежде, что состав каким-то образом задержится, что даст ему несколько дополнительных минут, чтобы поболтать и посмеяться с семьёй. В этом году, как и всегда, объявили, что «Хогвартс экспресс» отправляется через пять минут, ровно в 10:55. Йен повернулся к сестре так стоически, как только мог. Она выглядела печальной, но гордой, как обычно. Когда она раскрыла объятия, Йен с благодарностью шагнул вперёд и обнял её в ответ ещё крепче, чем она обнимала его. — Я буду скучать по вам, детишки, — прошептала она ему в волосы, отстранилась, шмыгнула носом и убрала прядь волос с его лба. — И по Микки тоже. Я бы сказала ему сама, но... — Не думаю, что это прошло бы хорошо, — усмехнулся Йен, подавляя желание вытереть глаза (хотя он пока не плакал), чтобы не привлекать к этому внимание остальных. — Я позже скажу ему за тебя. Когда мы будем в поезде. — Подальше от меня, пожалуйста, — сказала Фиона, улыбаясь, хотя её глаза тоже были влажными. Йен фыркнул, пообещав: — Конечно. Фиона повернулась, чтобы обхватить Дэбби и Карла обеими руками, а Йен присел на корточки рядом с Лиамом, который стоял немного поодаль, просунув пальцы сквозь прутья совиной клетки. Йен подхватил его на руки, бросив осуждающий ответный взгляд на высокомерно выглядящую женщину, державшую тележку. — Буду скучать по тебе, малыш, — сказал Йен. Его голос звучал искажённо, поскольку Лиам сжимал ладошками его щёки и хихикал. — Ты снова уезжаешь? — он казался разочарованным, но смирившимся. Возможно, он уже привык к их отъездам; эта мысль отчасти разбивала сердце Йена. Он снова натянул на лицо храбрую улыбку, успокоенный, когда Лиам засунул пальцы в рот и широко улыбнулся в ответ. — Да, но я вернусь очень скоро, обещаю. — Обещаешь? — Лиам подозрительно покосился на Йена, положив руки ему на плечи, чтобы откинуться назад и посмотреть на него. — Как скоро? — Через пару месяцев, — сказал Йен, и Лиам нахмурился. — Я буду дома на пасхальных каникулах целую неделю! — А как же Микки? — спросил Лиам. — Он тоже вернётся? — Может быть, — уклончиво ответил Йен, потому что, честно говоря — и эта мысль ранила его больше всего на свете, — он действительно не знал, где каждый из них будет к тому времени. — Ну, может, ты спросишь его? Йен рассмеялся и слегка покачал брата на руках, отчего тот снова захихикал. — Я попробую, приятель. Затем он пощекотал братишку так, что тот по-настоящему завизжал, выглядя очень счастливым, тогда Йен поцеловал его в щёку и отпустил поиграть с совой. Сам же он повернулся к Фионе, которая разговаривала с Микки, близко наклонившись и понизив голос. Йен некоторое время с подозрением наблюдал за ними, пока их внимание не отвлекло что-то другое. — Фиона, мы опаздываем, — сказал Лип, — отпусти его. Пора садиться в поезд. — Ладно-ладно, — Фиона фыркнула. — Веселитесь, ребята. Берегите себя. И, Карл, мог бы ты заняться учёбой в этом семестре? Если я получу ещё одну сову с сообщением о том, что ты близок к неаттестации… — Я не хочу оставаться на второй год, боже, — сказал Карл. — А теперь отпусти меня, мама. Мне нужно найти своих друзей. — Хорошо. Давай обнимемся напоследок. — Тьфу. Тем не менее он подошёл, и, когда она закончила обнимать остальных, Йен заключил её в последние быстрые объятия. Она поцеловала его в щёку, когда он отстранился. — Увидимся через несколько месяцев. — Напиши мне! Йен закатил глаза и схватил Микки за руку, чтобы оттащить к поезду. Микки фыркнул: — О, теперь ты меня тянешь? Отвали, я пытаюсь уйти уже десять минут. Йен проигнорировал его, помахав Липу и Дэбби, когда они прощались в поезде, но Карл вприпрыжку последовал за ним. Микки закинул свою сумку на верхнюю полку, когда они нашли места в пустом купе, и Йен отпустил его, чтобы сделать тоже самое, но когда плюхнулся на место, Микки не присоединился к нему. — Мне, наверное, надо пойти найти Мэнди и Карен? Йен пожал плечами. — Ага, но я не видел их сегодня. Понятия не имею, где они. — Чёрт. Скоро буду. — Как скажешь, — Йен неопределённо помахал ему рукой, а когда обернулся, его брат с интересом наблюдал за ним. Йен поднял бровь. — Вы двое такие странные, — заявил Карл после паузы. — Разве парочки не должны быть милыми друг с другом? — Мы милые. Просто по-своему. — Ну-ну. — Заткнись! Кто ты такой, чтобы судить? Парень, который тебе нравился до того, как тебя охомутала Бонни, забросал тебя горохом в Большом зале. Карл с минуту косился на него, прищурившись, а затем выдал: — Достаточно справедливо. Они почти не разговаривали до возвращения Микки. Он вернулся один, и на вопросы просто пожал плечами и плюхнулся рядом с Йеном, закинув ноги ему на колени. — Не смог их найти, — сказал он. — Наверное, встретимся с ними за ужином или как-то ещё. — Вот же блин, — сказал Йен. — Мне нужно было кое-что сказать Мэнди. — Избавь меня от ваших девчачьих разговоров, — сказал Микки. — Когда будет тележка с закусками? — Через пару часов, Мик. Фи приготовила нам бутерброды, если хочешь. Микки поднял брови. — И мне тоже? Йен одарил его кривой улыбкой. Он знал, что из-за этого выглядит слишком влюблённым, но ему было всё равно — так он себя и чувствовал. Он никогда не умел лгать. — Ага, тебе тоже. О, и она передавала привет. — Завали. — Это правда! Она сказала, что будет скучать по тебе. — Заткнись нахуй. Я, блядь, ненавижу вас, Галлагеров. Йен рассмеялся и потянулся, чтобы ущипнуть его за щёку, но Микки с силой шлёпнул его по запястью. — Она любит тебя. У тебя появилась вторая семья! — Я тебя убью, — прорычал Микки. — Прикончу нахрен. — Ой, я дрожу от страха, — хихикнул Йен. — Самый пугающий бойфренд в волшебном мире! Он не хотел этого говорить; внезапно его желудок сжался. Он успел заметить, как глаза Микки расширились на долю секунды, когда на другой стороны купе поперхнулся Карл. Это отвлекло их друг от друга. — Меня тошнит от вас двоих. Схожу отлить. — Эй, — позвал Йен прямо перед тем, как Карл захлопнул дверь, — можешь не особо торопиться, хорошо? Карл сморщил нос. — Собираетесь трахаться? Йен уставился на него. — Двери стеклянные, Карл. — Это значит «да»? — Немного флирта, только и всего, — заверил его Йен. Карл издал ещё один хриплый звук отвращения и хлопнул дверью. Йен усмехнулся, но что-то густое и тёмное бурлило у него в животе. Микки, казалось, не разделял его веселья, и Йен постучал пальцами по его голени и склонил к нему голову с вопросом: — О чём думаешь? Микки поморщился. — Боюсь того, о чём ты хочешь со мной поговорить, если честно. — С чего ты решил, что я хочу с тобой о чём-то поговорить? — «Можешь не особо торопиться», — процитировал Микки. — Поскольку мы на самом деле не встречаемся, не трахаемся и ничего такого, у тебя явно что-то на уме. Так что выкладывай. Йен слегка покраснел; он действительно был как открытая книга. Надеждам на несколько дополнительных минут, чтобы собраться с мыслями, не суждено было сбыться. Он прикусил губу. Микки усмехнулся. — Ой, да ладно тебе. Просто скажи, — и когда Йен ничего не ответил, он добавил немного более решительно: — Выкладывай! — Я просто... — Йен вздохнул. — Я просто... подумал. Мэнди это не одобрит. Йен отогнал эту мысль; он не был уверен, был ли он честен или нет, но действительно надеялся, что это так. — Подумал, — непонимающе повторил Микки. — Ну, это никогда не заканчивается хорошо. Йен потянулся, чтобы шлёпнуть его по плечу, что, по крайней мере, наконец заставило Микки засмеяться. Йен любил, когда Микки смеялся; в уголках его глаз появлялись морщинки, и всё его лицо и всё тело смягчались. Как правило, он не бывал счастливым, но если это случалось… Боже. Никто не умел быть счастливым так, как Микки. Йен сглотнул. — Ты действительно нравишься Фионе, — начал он. — Это я слышал. У неё плохой вкус. — У меня тоже, — печально сказал Йен. — Э-э... в любом случае. Однако он не стал продолжать, и через минуту Микки опустил глаза и потёр подбородок, наморщив лоб. Йен закусил губу. Микки поднял взгляд. — Если ты не собираешься выложить это в ближайшее время, мне нужно тебя кое о чём спросить. Йен просто моргнул, глядя на него, пытаясь скрыть растущее зловещее чувство в животе. — Да? О чём? Микки выглядел обеспокоенным и не смотрел на него. Он ковырял прореху на джинсах, уставившись на свои решительно работающие пальцы, и спросил: — Почему ты только что сказал, что я всё ещё твой парень? Йен прочистил горло. — А я… должен был сказать что-то другое? Тут же Карл был. — Знаю, — сказал Микки, но по его голосу не было похоже, что он знал. — Но мы… не собираемся быть парочкой в школе, и всё такое. Тебе не кажется… Не лучше ли покончить с этим прямо сейчас? Йен внезапно решил прикинуться дурачком. — Покончить с чем? Микки наконец поднял на него глаза, и его лицо прояснилось. Он яростно махнул рукой между ними и сказал: — С этим! С нами! Когда наступит подходящее время рассказать всем, что мы расстались, или типа того? Йен захлестнула сильная волна обиды, и он не лгал себе о причине. Микки расставался с ним не по-настоящему, но казалось, что это именно так. — Я просто не хочу, чтобы Фиона подумала, что мы ей лгали, — сказал Йен после паузы, отчаянно пытаясь скрыть своё разлетающееся на осколки сердце. — Но мы ей лгали! — Ну, я не хочу, чтобы она это знала, — огрызнулся Йен. — Я просто... чёрт. — Что? — раздражённо спросил Микки. Когда Йен не поднял глаз, Микки щёлкнул пальцами, пока они не встретились взглядами. — Выкладывай, Йен. — Я просто думаю, что нам стоит… продолжать в том же духе ещё немного. Последнюю часть он произнёс в спешке и не смотря Микки в глаза; вместо этого он уставился в стену прямо поверх его плеча, но всё равно краем глаза мог видеть приоткрытый рот Микки и его нахмуренный лоб, и от этого у него дважды скрутило живот. — Чего? — спросил Микки после добрых пятнадцати секунд, в течение которых тошнота Йена нарастала. — Хочешь типа продолжать притворяться парнями в школе, и всё такое? Жар прилил к его лицу, и Йен так и не смог поднять глаза на Микки. Он боялся, что если заговорит, его либо вырвет, либо он заплачет, поэтому просто коротко кивнул. — Вау. Это прозвучало не слишком агрессивно; Йен ненароком взглянул на Микки и был удивлён, обнаружив, что тот никоим образом не казался раздражённым или расстроенным, просто несколько озадаченным. — Я просто... Думаю, будет лучше продолжать в том же духе ещё месяц или два, чтобы Фиона ничего не заподозрила. А потом можем сказать, что расстались полюбовно, решив, что быть просто друзьями у нас получается лучше, или что-то в этом духе. И тогда всё вернётся на круги своя. Микки долгое время ничего не говорил. Надежда и страх боролись в Йене, но теперь он уже не мог оторвать глаз от друга. Затем Микки наконец прочистил горло. — Позволь мне прояснить ситуацию, — начал он. — Одного месяца тебе было недостаточно? Йен судорожно сглотнул, а затем ответил просто: — Нет. Он не осознавал, как крепко сжимал ногу Микки, пока тот осторожно не высвободил её и не подтянул колени к груди. Он небрежно накинул на них руку, и Йен подумал, что это самое близкое к обхватыванию их руками, на что Микки осмелился бы. Он и так выглядел уязвимым. Затем Микки пожал плечами и сказал: — Хорошо. Сердце Йена забилось быстрее, и он едва слышал себя, когда переспросил: — Хорошо? Микки усмехнулся и легонько пнул его в бедро. — Ага, хорошо. Ты прав. Давай сделаем это. — Так ты… — Господи, ты только что уговорил меня. Пытаешься тут же отговорить? Однако его улыбка была мягкой, и сердце Йена кричало от желания взять его за руку, поцеловать, сделать хоть что-нибудь. Прежде чем он смог определиться с подходящей реакцией — хотя его так и подмывало на восторженные объятия, — раздался стук в дверь их купе, и голос Карла поинтересовался: — Входить уже безопасно? Йен рассмеялся. — Ага, чувак, вся наша одежда на нас. Заходи. — Слава богу, — вздохнул Карл, открывая дверь. — Кстати, я нашёл Бонни. — Привет, ребята, — сказала она, заходя следом и слегка помахав им. — Привет, Бонни, — поздоровался Йен. Поскольку его сердце парило, а настроение было приподнятым, он улыбнулся ей чуть шире, чем следовало, но ему было всё равно. Он взглянул на Микки, который достал сигарету и со скучающим видом закурил. Йен не потрудился сдержать ухмылку.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Когда они сошли с поезда, Йен нашёл Карен и Мэнди на платформе, девушки разговаривали, склонив головы друг к другу, и смеялись. Он помахал им, и они помахали в ответ. Когда он подошёл достаточно близко, они по очереди обняли его. — Мы всего несколько дней не виделись, — засмеялся Йен. Мэнди пожала плечами. Её щёки порозовели, хотя, возможно, это было от холода, но она выглядела хорошо. — Ну и что? Мне не запрещено скучать по тебе, придурок, — для пущей убедительности она хлопнула его по плечу, и Йен рассмеялся, соглашаясь. Он быстро пришёл в себя. — Я должен тебе кое-что сказать, — начал он, но не успел продолжить, так как Микки подошёл к нему сзади. — Спасибо за помощь, — сухо брякнул он, поднимая сумку, чтобы продемонстрировать источник своего глубокого недовольства. Йен закатил глаза. — Без проблем. — Йен? — спросила Мэнди. — Ты сказал, что тебе нужно что-то... — Неважно, — быстро перебил он. — Давай найдём экипаж, ладно? Мэнди подозрительно покосилась на него, но согласилась. Несколько секунд спустя Карен нашла им места, и, поскольку они поспешили сесть, пока их не занял никто другой, нить разговора была потеряна. У Йена не было желания возвращаться к нему в присутствии Микки. Технически он должен был сидеть за столом Слизерина в первый день после возвращения, но вместо этого они с Карен присоединились к пуффендуйцам. В хаосе пиршества никто ничего не заметил и не сказал, когда они смешались с толпой и заняли места рядом друг с другом. Микки вёл себя нормально на протяжении всего ужина. Йен сидел рядом с ним, их бёдра соприкасались под столом, и Микки был тёплым, волнующим и живым. Йен трижды чуть не уронил вилку, отвлекаясь на мысли о нём. Карен бросала на него странные взгляды, но он игнорировал их. Конечно, он предполагал, что в какой-то момент ему придётся рассказать ей о том, что они только притворялись, но он был не в настроении заводить этот разговор в ближайшее время. Она была достаточно зла из-за того, что они с самого начала не сказали ей, что встречаются, и он не собирался упоминать, что лгал ей — что лгали они оба, а Мэнди была хранительницей их маленького секрета — больше месяца. Всё прошло практически без сучка, без задоринки, но затем, за десять минут до окончания ужина, Микки сказал: — Эй, я устал. Думаю, пойду спать. Йен посмотрел на него. — Хорошо. Увидимся завтра? Микки ухмыльнулся. — Я разбужу тебя на урок, придурок. Спокойной ночи. И когда Йен отправил в рот очередную ложку с едой, Микки наклонился, чтобы поцеловать его в щёку, прежде чем выйти из-за стола. Улыбаясь, Йен сжал руку Микки на прощание, вместо того чтобы говорить с набитым ртом. Микки провёл пальцами по затылку Йена и удалился. Йен, занятый разглядыванием своего ужина и пережёвыванием, не сразу заметил, что Мэнди смотрит на него широко раскрытыми глазами с сердитым и растерянным выражением лица, пока не поднял взгляд и не замер как вкопанный. — Что? Мэнди прочистила горло. — Э-э, Йен, можно тебя на пару слов? Йен проглотил всё, что было во рту — слишком много за раз. Мэнди, по крайней мере, подождала, пока он перестанет кашлять и колотить себя кулаком в грудь, чтобы сказать: — Йен? — Хорошо-хорошо, — сказал он, отмахиваясь от неё. — Это может подождать хоть минуту, чёрт возьми? — Нет, мой лучший друг, не может. Вставай. Жду тебя в коридоре. Сейчас же. Карен переводила между ними взгляд с нескрываемым недоумением, но Мэнди ушла, ничего не объяснив. Йен пожал плечами, но был уверен, что его красное лицо и проступившие на лбу капельки пота, однозначно указывали на то, что что-то случилось. Прежде чем Карен смогла пристать с расспросами, которые только спровоцировали бы ещё бо́льшую ссору, Йен выбежал из Большого зала вслед за Мэнди. — Ты шутишь?! — взорвалась она, как только Йен оказался за дверью. Он в тревоге отступил назад, подальше от её размахивающих рук. — Мэнди, послушай… — он поднял ладони в успокаивающем жесте. — Никаких «Мэнди, послушай», Йен Галлагер! — перебила она, тыча пальцем в его грудь. — Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? Он не питал иллюзий по поводу того, что ему удастся выйти сухим из воды, и просто беспомощно развёл руками. — Я не хотел разозлить Фиону, — сказал он. Даже для него это прозвучало слабым аргументом, гораздо менее разумным, чем в его представлении или чем когда он говорил об этом в поезде. Судя по её неуклонно поднимающимся бровям, Мэнди была того же мнения. — Господи. Значит, ты решил окончательно облажаться без всякой надежды выбраться из этого невредимым, да? Йен вздохнул. — Знаю, звучит глупо… — Да, это так! Очень, очень глупо! Йен, ты увяз слишком глубоко. Я говорила тебе это раньше, а ты не слушал, но ты должен прекратить… — Не могла бы ты перестать расхаживать примерно на две секунды и позволить мне объяснить!? — рявкнул он. Она замолчала, недоверчиво уставившись на него, и Йен провёл руками по лицу. — Боже. Я не хочу ссориться с тобой, Мэнди. На меня и так куча всего навалилась. — Я тоже не хочу с тобой ссориться, — сказала она мягче. — Я просто хочу, чтобы ты был умнее. Послушай, я знаю, что ты влюблён в него… — Осторожнее, — предупредил Йен. Она беспечно продолжала: — …но ты не можешь поступать так с собой! Я не могу смотреть… — Я и не прошу тебя об этом, — сказал он. — И что теперь? Собираешься встречаться с ним ещё и в школе? Йен, скоро это выйдет из-под контроля. — Уже вышло, — вздохнул он. — Мы можем просто… Я не могу обсуждать это прямо сейчас. Пожалуйста, мы можем оставить это? Я... я больше не могу об этом думать. Мэнди поджала губы, уперев руки в бёдра и окинув его оценивающим взглядом. В конце концов она вздохнула. — Просто... просто пообещай мне, что будешь осторожен, и я больше ничего не скажу по этому поводу. Никогда. Обещаю. — Я тоже обещаю, — сказал Йен. — Хорошо. Потому что, когда всё развалится, я не собираюсь ходить за тобой, собирая осколки. — Тебе не придётся, — заверил он. — Послушай, я уже обсудил это с ним. Мы попритворяемся ещё месяц или два, а потом скажем, что расстались друзьями, вот и всё. — Вот и всё, да? — скептически переспросила она. — Я имею в виду, отлично, но… Это касается не только тебя и Микки, понимаешь? Я хочу, чтобы ты был счастлив, Йен. А ты даже потрахаться ни с кем не сможешь, если всё ещё мутишь с моим братом, не говоря уже о том, чтобы двигаться дальше. Йен рассмеялся, немного поражённый. — Лечь под кого-нибудь нового, да? Интересный совет… Думаю, это больше твой способ кого-то забыть. Она шлёпнула его по руке. — Как и твой, не задирай нос. Затем они замолчали, каждый отвёл взгляд. Йен поднял глаза одновременно с Мэнди, и они обменялись едва заметными улыбками, когда их взгляды встретились. — Несмотря ни на что, я с тобой, Йен, — сказала она тихо, но искренне. — Ты мой лучший друг, и ничто этого не изменит, в какое бы дурацкое дерьмо ты ни вляпался. Йен потянулся, чтобы поймать её пальцы, и покачал их переплетёнными руками в воздухе. — А ты мой, — пообещал он. — К чёрту это. Ты семья. Он думал, что заставить Мэнди вот так улыбнуться — пусть она и компенсировала это закатыванием глаз и мягким «Заткнись» — было самой важной вещью, которую он когда-либо делал. Стоя с ней в холле, держась за руки и улыбаясь, он на секунду искренне поверил, что в конце концов всё образуется.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •