• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Проснувшись на следующее утро, Йен долго лежал в своей постели, уставившись в потолок и размышляя. По большей части в его голове на повторе звучала одна и та же мантра: «Какого хрена ты делаешь?» Ответа у него не было, он только знал, что не хочет прекращать. Он быстро оделся и поспешил спуститься в общую комнату, чуть не столкнувшись с кем-то, одновременно поднимающимся по винтовой лестнице. — Ох, чёрт! — воскликнул он, в то время как рядом раздалось: «Вот дерьмо!», и у Йена было около двух секунд, чтобы распознать в другом человеке Микки, прежде чем тот схватил его за руку, и они вместе скатились вниз по лестнице. После того как они приземлились в куче конечностей, Йен сел и потёр затылок, проворчав: — Интересно, могу я хоть один день прожить без того, чтобы мне не проломили голову? Микки фыркнул и оттолкнулся от пола, сердито посмотрев на Йена. — Доброе утро, — сказал он с явным раздражением. — Теперь оно не такое доброе, — Йен закатил глаза. Микки сильно толкнул его в плечо и с трудом поднялся на ноги, но, по крайней мере, у него хватило порядочности схватить Йена за руку, когда тот протянул её ему. Вскочив, Йен наклонился и запечатлел на его губах целомудренный поцелуй. — Бойфренд, — сказал он, многозначительно наклонив к нему голову, а затем отвернувшись в сторону немноголюдной гостиной. Микки с упрёком сжал его руку, которую всё ещё держал в своей. — Как тонко, — фыркнул он. — Пошли на завтрак, — он потянул Йена за руку, и, конечно же, Йен последовал за ним через общую комнату к коридору. — Так что ты здесь делаешь? — спросил Йен, когда они поднялись по лестнице в холл, и, нацепив свою самую кокетливую улыбку, добавил: — Умирал от желания увидеть меня, да? Не мог подождать и часа. — Мечтай, мудак. Я, бля, пришёл разбудить тебя, поскольку ты пропускал первый день занятий всего лишь… О, последние три семестра. Йен покраснел, но всё равно пожал плечами. — Неважно. Ты же знаешь, что любишь правильно начинать своё утро. Микки повернулся и уставился на него. — А? — C меня, — уточнил Йен, бросив на него взгляд через плечо, когда шагнул вперёд, заходя в Большой зал, а затем потянул его за собой к столу. — В твоих мечтах, Галлагер, — усмехнулся Микки. — Это тебе повезло увидеть меня перво-наперво этим утром. Микки отдёрнул руку, когда они уселись на скамейку в конце стола: достаточно далеко, чтобы никто не мог услышать их, если говорить тихо, но достаточно близко, чтобы Йен помахал нескольким своим сокурсникам, и те помахали и поздоровались в ответ. Это была любимая дистанция Йена; не на самом отшибе, что давало возможность обмениваться любезностями, но вполне уединённо, чтобы сохранить свою личную жизнь в тайне. — О, это теперь называется повезло? — спросил Йен. — Первым делом ты сшиб меня с лестницы, в третий раз за неделю разбив мне голову. — На этот раз хотя бы без крови, — отметил Микки, указывая вилкой на прекрасно держащиеся швы Йена. — Я хорошо поработал, а? — Очевидно, лучше, чем целители, — Йен и правда был впечатлён, ощупав швы пальцами, пока Микки не оттолкнул его руку, чтобы он перестал трогать лоб. — По крайней мере, твой череп не раскололся сразу, как только на него слегка надавили. — Я же говорил тебе, что могу стать целителем, — сказал Микки. Йен закатил глаза. — Мик, в тот день, когда ты действительно захочешь стать целителем, я упаду замертво. Микки в задумчивости склонил голову набок, а затем изрёк: — Твоя правда. Но я мог бы. — Вот только тянет тебя торговать наркотой из-под полы, — сказал Йен. — Уже нашёл себе легальную работу? Или всё ещё мечтаешь открыть ресторан? Я же говорил тебе не тратить на это… — Я передумал, — Микки пожал плечами. — Теперь подумываю о своём книжном. Продавать волшебные истории маглам и наоборот. Понял? Займу свою нишу на рынке. Йен задумчиво нахмурился, заметив после значительной паузы: — Хм-м, а вполне может быть. Брови Микки подпрыгнули ещё выше. — Да? Йен рассмеялся, но протянул руку и нежно погладил плечо Микки парой круговых движений, прежде чем вернуться к еде. — Конечно, — он пожал плечами. — Ты... убедителен. — Знаю, как припугнуть, ты хотел сказать, — поправил Микки, прищурившись. — И это тоже, но нет. Я имею в виду… Ты хорош в том, чтобы заставить людей поменять своё мнение. Уверен, ты смог бы продать всё, что захочешь. Микки пару секунд смотрел на него, не донеся вилку до рта и приподняв брови. Йен бросил на него быстрый взгляд и вернулся к еде; после нескольких секунд пережёвывания Микки сделал то же самое. — Итак, насколько разозлится Долгопупс, если я опоздаю на первое в этом семестре занятие по гербологии? — спросил Микки, и Йен понял, что их искренний разговор окончен. Он пожал плечами. — Может, не так сильно, если скажешь ему, что опоздал, потому что приторговываешь другими травками. Он рассмеялся, когда Микки хлопнул его по руке, и всё вернулось на круги своя. Они были просто Йеном и Микки, с удовольствием проводящими время вместе. Так было всегда. Йен подумал, что сделал бы всё, чтобы не потерять это, отправился бы на край света, лишь бы всё так и оставалось. Внезапно это показалось практически невыполнимой задачей. Их совместный завтрак был прерван Карен и Мэнди, которые подошли, держась за руки, и сели за стол напротив них. Взгляд Мэнди бегал между ними — по её сузившимся глазам Йен понял, что она заметила, насколько близко они с Микки прижались друг к другу, — но она ничего не сказала, начав накладывать еду себе в тарелку. — Итак, Микки смылся утром, чтобы снова разбудить тебя, — сказала она, небрежно поднимая глаза на Йена, но он мог видеть скрытую резкость её взгляда. — В итоге он просто столкнул меня с лестницы. Проснулся я сам. — Да не сталкивал я тебя с лестницы! — запротестовал Микки под весёлое фырканье Карен. — О, это правда, — кивнул Йен, поворачиваясь к девушкам. — На самом деле он стащил меня с лестницы, это большая разница. Мы упали друг на друга. Было очень больно и неловко. Дерьмовое начало дня, если вам интересно. Микки сильно ущипнул его за бедро, Йен взвизгнул и шлёпнул его по запястью. Микки угрожающе зарычал, Йен в ответ бросил на него свирепый взгляд. — Тебе разве не нравится, когда он будит тебя по утрам? — театрально вздохнула Карен, положа руку на сердце и мечтательно глядя вдаль. — Так романтично, — согласилась Мэнди, лицемерно кивая, и они с Карен одновременно согнулись в приступе смеха. Микки фыркнул, наблюдая за ними, скрестив руки на груди. — Я пытался быть милым, — усмехнулся он, что только заставило их хохотать сильнее. Йен утешающе сжал его руку, довольный, что Микки не отстранился. Даже зная, что слишком давит, он накрыл своей рукой руку Микки, лежащую на столе. Микки — пусть и бросив ехидный взгляд в его сторону — перевернул ладонь, чтобы провести ею по ладони Йена и переплести их пальцы. Йен сжал его руку. — Важное уточнение, — заметил он. — Нифига, — не согласился Микки. — Что важно, так это то, что мы оба упали с лестницы. У меня синяк на лице. Йен сочувственно выпятил губу и протянул свободную руку, чтобы потереть подушечкой большого пальца тёмное пятнышко на челюсти Микки, которое только теперь — когда ему указали на него — увидел ясно. Микки скорчил гримасу и увернулся от его прикосновения, и Йен немедленно убрал руку. — Прости, — сказал он. — Больно? — Ну, приятного мало, — проворчал Микки. — Но жить буду. Йен пошевелил бровями, на его лице расцвела ухмылка. — Хочешь заживляющий поцелуй? — предложил он. Микки закатил глаза. Девушки за столом перестали смеяться. Карен громко застонала от преувеличенного отвращения, а Мэнди сильно пнула Йена по голени под столом. — Я пошутил! — воскликнул он, протягивая через стол свободную руку в мольбе. — Да ну вас! — Это отвратительно, — настаивала Карен, высунув язык. — Парни такие противные, — затем она повернулась к Мэнди и добавила: — Пожалуйста, не стесняйся навалять мне, если я когда-нибудь снова стану встречаться с парнем. Особенно с тем, у кого такие банальные подкаты. Мэнди с таким же выражением отвращения на лице сжала запястье Карен. — А ты меня, — сказала она. — И я того же мнения, — вмешался Микки. Все они повернулись и уставились на него: Йен в ужасе, Мэнди с лёгким недоверием, Карен с растерянностью, читающейся в её нахмуренных бровях. Обменявшись взглядами со всеми по очереди, Микки вытащил свою руку из руки Йена и мягко стукнул его костяшками под подбородок. Прежде чем Йен смог сделать что-то большее, чем издать тихий звук замешательства, Микки подался вперёд и крепко поцеловал его, запустив руку в волосы Йена, чтобы удержать его ещё на несколько секунд, прижимая к себе. Йен слабо вцепился пальцами в ворот мантии Микки. Микки взъерошил его волосы, поворачивая голову так, чтобы с каждым разом их губы соприкасались плотнее. Йену вскружило голову, он был уверен, что чувствовал кончик языка Микки на своей губе каждый раз, когда прижимал их к губам Микки, требуя большего, хотя поцелуй в целом был коротким. Когда они разъединились, Йен затаил дыхание. Микки отстранился всего на несколько сантиметров и ухмыльнулся злобно и самодовольно, сказав: — И как только я терплю твою банальную задницу. Он выпрямился и принялся доедать завтрак, как ни в чём не бывало; Йен моргнул, его пальцы, которые он оторвал от мантии Микки и вернул на свои колени, онемели. Краем глаза он видел Мэнди, которая наблюдала за ними слишком проницательным взглядом, но Карен только слегка скривилась и вернулась к еде, так что, по крайней мере, отвлекающий манёвр Микки эффективно заглушил подозрения после его промаха. Йен с трудом сглотнул и тоже вернулся к еде, пытаясь остановить любые дальнейшие сомнения, которые могли возникнуть из-за его ошеломлённого выражения лица. Под столом рука Микки лежала на бедре Йена, твёрдая и обнадёживающая.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Теперь Йен проводил за дрочкой дофига времени. Вода, стекающая по его спине в душе, была обжигающей, он опёрся рукой о стену, согнувшись и кряхтя. Только от одних мыслей об этом он чувствовал себя грязным. Но, прокручивая в голове воспоминания о руке Микки на своём бедре, о его языке практически у себя во рту этим утром, и в Рождество под фейерверками, и в Большом зале, и во всех других местах, где они целовались (пусть и не так увлечённо, но эти поцелуи всё равно были великолепны сами по себе, — Йен мог перечислить их все до единого, как мантру: почти, почти, так близко), о руках Микки, его губах, и о том, как он стонал имя Йена, когда раздражался на него с утра пораньше. Наверное, это было самое близкое к тому, что он так желал услышать: к его имени, срывающемуся из уст Микки в низком, гортанном стоне. Если быть честным — и на самом деле он даже не был готов на что-то большее, чем просто лелеять праздные мысли, потому что в результате слишком частых размышлений об этом по коже неприятно ползли мурашки от ощущения вины, которого он не хотел испытывать, — он представлял Микки стоящим на коленях. Дело в том, что он был уверен: Микки действительно хорошо смотрелся бы на полу в душевой общежития, с лицом, зажатым между ногами Йена, в то время как его руки ощупывали бы его везде, куда он только мог дотянуться. И Йен знал, что это пиздец на тысяче разных уровней, но ему было шестнадцать, а Микки был красив, и Йен хотел. Он провёл большим пальцем по головке и заглушил стон свободной рукой. Пусть даже рот Микки ощущался бы гораздо приятнее, фантазии Йена и его левая рука были не так уж плохи. Он закрыл глаза, снова как следует обхватив член и принявшись его поглаживать, и был на полпути к воспоминанию об ощущении руки Микки на своей ноге, собираясь представить, как тот просто поднимает её на несколько сантиметров выше, желательно медленно и чувственно, чтобы в конце концов подрочить Йену, когда раздался грубый стук в дверь. — Галлагер! — Йен вздохнул, узнав голос одного из своих соседей, но не остановился полностью, хоть и замедлил движения руки, не отпуская фантазию о Микки на коленях, которая продолжала его заводить. — Вылезай из чёртового душа, ты там уже десять минут торчишь! — Отвали! — крикнул Йен в ответ. — Я тут занят, блядь! — Мне тоже нужно на занятия! Йен просто прислонился лбом к руке и больше ничего не сказал; через пару секунд он услышал раздражённый стон за дверью, а затем удаляющиеся шаги. Йен стиснул зубы и вернулся к делу, но теперь, когда часть волшебства была потеряна и на него нахлынула холодная, суровая, одинокая реальность, это больше походило на рутинное снятие стресса, чем на мечты о ком-то или развлечение. Но это не значило, что ему не было приятно; Йен не останавливался и пару минут спустя был близок к финалу: его дыхание немного участилось, а пальцы ног упёрлись в пол душевой. Он перебрал несколько своих последних фантазий в поисках вдохновения, но едва добрался до той, где они занимались сексом на одеяле после рождественского подарка Микки, как его прервал очередной стук в дверь. — Галлагер! Это был другой голос. Очередной сосед по комнате. — Ладно! — крикнул Йен. — Я закончу через чёртову минуту! Вы не можете оставить меня в покое на секунду? — У тебя было пятнадцать минут! — снова первый голос. Ник. — Прекрати дрочить и пусти нас в проклятый душ! Он знал, что они просто наугад вкидывают причины для его долгого нахождения в душе, но их предположения всё же были верны. На самом деле Йена не беспокоило, знай они точно, чем именно он занят, но если бы он мог избежать вопросов о внезапно участившихся утренних дрочках, он предпочёл бы так и сделать. У него был парень; предполагалось, что о его стояках заботились на регулярной основе. И однокурсники скорее ожидали застукать за слишком долгим принятием душа их обоих, а не одного только Йена. Не помогало и то, что Йен не трахался как следует уже несколько месяцев, с тех пор как они с Микки разработали свой план. Он чувствовал нехватку дружеских отношений каждой своей косточкой (он лгал себе, если думал, что это так романтично — боже, он просто хотел, чтобы к его члену прикасался кто-то, кроме него самого), и теперь он едва сдерживался, чтобы не быть возбуждённым постоянно. Возможно, раньше он трахался чаще, чем большинство людей, но это не означало, что сейчас его устраивала посредственность. Он хотел и хотел именно Микки, и ему всё время было слишком много и недостаточно. Йен кончил быстро, после того как ребята ушли, но это было разочаровывающе и не так уж здорово, и оставило его с чувством опустошённости, небольшого возбуждения и недовольства всеми вокруг. Раздражённый на тех, кто его прервал (но и на самого себя), Йен вытерся полотенцем так стремительно, что зеркало всё ещё было запотевшим, когда он вышел. — Давно пора, — съязвил Ник, протискиваясь мимо него в душевую. — Разве у тебя нет парня, который позаботится об этом вместо тебя? — Ты прав, — сказал Йен, закатывая глаза. — Это ты должен занять душ на полчаса. Ни одна девушка не прикасалась к тебе с третьего курса. Этот комментарий был встречен рычанием, но время поджимало, и Ник хлопнул дверью, вместо того чтобы наброситься на него или продолжить словесную перепалку. В глубине души Йен был благодарен. Помимо нежелания, чтобы кто-то лез в его несуществующую сексуальную жизнь (отчасти из-за отсутствия возможности объяснить это, а отчасти потому, что он не хотел думать об этом сам), его также не радовала перспектива опоздать на занятия из-за стычки с соседом по поводу того, у кого из них дольше не было секса. Никто не вышел бы победителем. Карен уже была в Большом зале, когда Йен примчался туда десять минут спустя. Она огрызнулась на него, но не остановила, когда он стащил один из её тостов, уже намазанных маслом и джемом, и сразу запихнул половину в рот. — Ты сегодня опаздываешь, — заметила Карен, когда он залпом выпил стакан апельсинового сока. — Микки не зашёл тебя разбудить? — Видимо, он решил взять паузу, учитывая, какую сцену я ему устроил в прошлый раз, — посетовал Йен. — Чёрт. У меня часы спешат? — Нет, как и ты, — сказала Карен. — Ты опоздаешь. Но подожди! — крикнула она, когда он подскочил, схватив его за запястье, чтобы остановить. — Опоздаешь ты на пять минут или на пятнадцать, это всё равно опоздание. Садись и позавтракай со мной. Йен замер. — Разве тебе самой не нужно на занятия? — спросил он, но по его тону было понятно, что он хотел, чтобы она убедила его, а не наоборот. — Первая пара для самостоятельной подготовки, — самодовольно сказала Карен. Затем, притянув его, добавила уже мягче: — Давай, садись. Расскажу, что вчера было. Йен высвободил руку из её хватки, но всё же перекинул ноги через скамейку и сел рядом. — Устроила разборки? — спросил он, криво усмехнувшись. — Ты всего пару недель в школе, а уже умудрилась заварить кашу? — Ничего я не заваривала! — отрезала она. — И это не плохие новости! Боже, дай мне хоть слово вставить, Галлагер. — Прости, прости, — сказал он, поднимая руки, пока её свирепый взгляд несколько не смягчился. — Извини. Давай, расскажи мне, что случилось, мне нужны подробности. Пару секунд она, прищурившись, смотрела на него, пока не решила, что он серьёзен. Тогда она оживилась, перекинув волосы через плечо, и все следы враждебности исчезли. — Итак, угадай, что? — предложила она и, прежде чем он успел что-либо ответить, продолжила: — Мэнди пригласила меня пойти с ней в Хогсмид через пару недель! — Это здорово! — ахнул Йен. — О боже, Карен, я так рад за тебя. — Я знаю! — воскликнула она, покраснев и широко улыбаясь. Она опустила голову и робко сделала глоток тыквенного сока. — Но, — сказал Йен, наблюдая, как она ухмыляется с полным ртом, — это не должно было стать для тебя таким уж сюрпризом. Ты разве не догадывалась? Вы же вроде как... вместе. Карен слегка пожала плечами. — Я просто... Не могу поверить, что это происходит на самом деле, понимаешь? — сказала она немного отстранённо. — Я никогда раньше не была в Хогсмиде со своей девушкой. У меня вообще никогда не было девушки. — Но ты же ходила на свидания в деревню, — отметил Йен. — И парни у тебя были. Карен снова пожала плечами, чуть искреннее, чем раньше. — Ну да, наверное, — сказала она, бесцельно водя вилкой по тарелке, слегка её царапая. — Думаю, сейчас всё по-другому. Быть с кем-то вроде Мэнди и знать, что она хочет просто... проводить вместе время вот так. Сначала дружить. Она просто хочет быть со мной. Я знаю, что нравлюсь ей такой, какая я есть. Понятия не имею, что с этим делать. Йен слегка рассмеялся. — Наслаждайся этим, — сказал он, толкнув её плечом. Она посмотрела на него, слегка кривовато улыбнувшись. — Да? — Да! — подтвердил Йен. Карен снова опустила взгляд, но, казалось, уже не так избегающе, как раньше, и Йен слегка улыбнулся, глядя на её профиль. Затем она спросила: — Так ты чувствуешь себя с Микки всё время? Йен тяжело сглотнул, пытаясь соображать быстро. — Э-э-э, я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. В смысле… э-э-э, ну, типа как ты себя чувствуешь. — Я не собираюсь разыгрывать из себя сентиментальную девчонку, — сказала она, закатывая глаза. — Просто... будто всё время порхают бабочки, но также будто это действительно, действительно должно было быть именно так. Ты не можешь представить ничего другого. Йен подумал о том, что Микки заставляет его чувствовать. Кажется, это было нечто подобное. Когда они оставались наедине, только он и Микки, и никакой другой выдуманной ерунды, выстроенной вокруг них — ерунды, которую создали они сами. Йен подумал, что это немного похоже на то, что описывала Карен... Немного похоже на дом. Он подумал об улыбке Микки, о том, каким мягким взглядом тот смотрел на него, о его саркастичной манере и о привязанности, которую даже Йен мог разглядеть за всем этим. Он подумал о ладони Микки в своей руке. Смех Карен вывел его из задумчивости. — Судя по твоему лицу, думаю, что да, — хихикнула она. Йен покраснел. — Какому лицу? Она махнула вилкой в его сторону. — По такому мечтательному, с глазами оленёнка, «он украл моё сердце, и теперь мне конец» лицу! — она покачала головой. — Я вижу этот взгляд в зеркале, засранец. Ты пропал. Он отвернулся от неё и грубо воткнул ложку в свой йогурт, будто это йогурт обвинял его, а не Карен. — Нет у меня никакого лица, — проворчал он. — Эй, да не отпирайся ты так! — запротестовала она. — Ты влюблён, и на этот раз в того, с кем у тебя действительно здоровые взаимные отношения. Ты имеешь полное право выглядеть таким сентиментальным. Больше никакой безответной тоски. Мы с тобой, к счастью, несвободны. Йен вздохнул и попытался натянуть на лицо улыбку, которая не выглядела бы слишком усталой. Карен, которая, в конце концов, была мастером видеть то, что хотела видеть, просияла в ответ. — Ты права, — признал он, когда они оба вернулись к завтраку, — мне конец.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
— Ты делаешь это неправильно, — вздохнул Микки в четвёртый раз за день. Они снова практиковались в заклинаниях в своём тайном классе, сдвинув парты к стенам и открыв окна, чтобы впустить последние лучи солнечного света. Несмотря на начало февраля, на улице выдался довольно приятный день. Йен предлагал потренироваться на свежем воздухе, но Микки пригрозил заколдовать любого, кто в сотый раз увидит, как он облажается с Заклинанием пузыреголовости, и Йен решил, что ради безопасности всех учеников школы им лучше практиковаться в закрытом помещении. Микки также настоял, чтобы Йен начал первым. — Ну, это похоже на то, что делал ты! — крикнул Йен. — Ну, а вот и не похоже, — передразнил его Микки. Йен выпятил подбородок, но тем не менее снова встал в стойку. Микки ободряюще кивнул. Йен знал, что его движения становились всё более хаотичными и агрессивными, по мере того как росло его разочарование, но ничего не мог с этим поделать, успокоиться не выходило. Он потряс палочкой в воздухе и крикнул: — Инаниматус Коньюрус! Его палочки сверкнула вспышкой, и подушка, на которой он пытался наколдовать перо, загорелась. После того как они совместными усилиями погасили её комплексом мероприятий в виде топтания, ударов кулаками и (спустя несколько минут безуспешных немагических попыток) заклинания Агуаменти, оба тяжело выдохнули и повернулись друг к другу. Микки выглядел потерявшим терпение; Йен — побеждённым. — Я безнадёжен, — сказал он после долгого молчания, пока они смотрели друг на друга. — Вовсе нет, — вздохнул Микки. — Просто… Да ладно тебе. Затем он быстро пересёк комнату, и Йен поплёлся за ним. Он инстинктивно напрягся, когда Микки подошёл к нему ближе. — Эй, — рассмеялся Микки, вставая позади него и разворачивая его лицом к подушке, когда Йен повернулся, чтобы посмотреть на него, — расслабься. Его рука легко опустилась на плечо Йена, что определённо не помогло расслабиться ни в каком смысле этого слова. Йен глубоко вздохнул и сосредоточился на том, чтобы с усилием расслабить спину. Рука Микки скользнула ниже, к его лопаткам, и дыхание Йена стало тяжелее, поскольку он активно старался не напрягаться снова. Затем Микки дотронулся до его рук, проведя ладонями от локтей до запястий. Его рука сомкнулась на тыльной стороне руки Йена, крепко обхватив палочку поверх хватки самого Йена. Йен мельком оглянулся через плечо, поймав взгляд Микки. — Мик... — выдохнул он, но затем Микки разорвал их пристальные гляделки, переведя взгляд через плечо Йена на цель, на которой тот должен был сосредоточиться. — Просто сконцентрируйся, — пробормотал Микки, и Йен мог слышать, как близко он стоял к его спине, мог чувствовать тепло его тела, и его дыхание на своей шее, и то, как бедро Микки почти касалось его бедра, потому что он встал практически вплотную к Йену, повторяя его позу. Его рука на руке Йена была тёплой. — Я пытаюсь, — процедил Йен сквозь зубы, стиснув челюсти. — Пытайся лучше. Голос Микки по-прежнему был ровным и успокаивающим, несмотря на относительную холодность слов. Это заставило Йена скривить губы; но Микки всё ещё прикасался к нему, и он попытался сохранять свой напускной расслабленный вид. Сосредоточив внимание на местах, где тело Микки касалось его — бедре, руке, части спины, — Йен почувствовал тепло и постарался использовать его в качестве средства расслабления, и правда успокоившись. — Взмахни вот так, — сказал Микки, мягко направляя руку Йена. Йен был уверен, что именно так и делал всё это время. — Я так и делал. Микки только фыркнул. Секунду спустя ощущение его тела позади исчезло, когда он отступил. Йен вздохнул и переступил с ноги на ногу, возвращаясь в стойку. Повернув голову, он увидел, как Микки снова ободряюще кивает. Йен глубоко вздохнул, ровно выдохнул и снова уставился на подушку. — Инаниматус Коньюрус! Появилась очередная вспышка света, тонкая и красноватая, и Йен зажмурился. Он не был уверен, что сможет смотреть на плод очередной своей неудачи. Он услышал, как у Микки перехватило дыхание. — Не говори мне, — сказал Йен, ещё больше скривившись. Рука Микки зависла над его плечом, он почувствовал, как она коснулась его рубашки, прижав ткань к коже. Затем пальцы сомкнулись на его плече, и Микки потряс его. Йену показалось, что это придало ему сил. — Ты можешь посмотреть, — сказал Микки, — но я не уверен, что это такое. Йен склонил голову набок, его лицо расслабилось, но глаза оставались закрыты. — Ты не уверен, что это такое? — повторил он. — Я что, создал грёбаного пришельца? — Нет, — Микки фыркнул, и его рука исчезла только для того, чтобы подтолкнуть Йена в спину. — Открой глаза, чувак. Йен повиновался очень медленно, сначала один глаз, потом другой, будто это могло изменить картину перед ним. На секунду, когда его взгляд сфокусировался, он был сбит с толку, а затем расхохотался. — Это не перо, — сказал Микки, и его голос звучал смущённо. — Не-а, — согласился Йен. — Это ручка. Как я мог так проебаться? Какого хрена? — Ты был близок, — Микки тоже смеялся. Йен закатил глаза. — Да пошло оно. — Ох, чувак, — Микки пришлось сделать паузу, чтобы усмехнуться про себя. — Хочешь попробовать ещё раз? — Не, не хочу, — кисло сказал Йен. — Это прокатит для СОВ? — Ну, они не смогут сказать, что ты провалился, — сказал Микки, — это точно не неуд. Йен покачал головой и пожал плечами. — Ладно, думаю, мне и этого хватит, — вздохнул он. — Готов попробовать Заклинание пузыреголовости? Микки усмехнулся. — Не-а. Но всё равно надо. Йен ухмыльнулся ему и перешёл на другую сторону комнаты, туда, где Микки стоял раньше. Он отбросил в сторону подушку и лежавшую на ней ручку и вытащил зеркало, которое они принесли пару месяцев назад, когда Йен практиковался в заклинаниях, изменяющих цвет бровей. Он подволок его, установив напротив Микки, а затем скрестил руки на груди и дёрнул подбородком в его сторону. — Давай, — скомандовал он, — твоя очередь выставлять себя идиотом. Микки закатил глаза, но занял позицию. Взгляд Йена скользнул по его лицу, когда он, прищурившись, рассматривал себя в зеркале, но в то время, как глаза Микки были больше прикованы к пространству вокруг его головы — палочка направлена к виску, взгляд решительный, — Йен разглядывал черты его лица: то, как мягкая линия подбородка контрастировала с жёсткой линией глаз и губ, как его лоб сосредоточенно наморщился. Йен почувствовал, как уголки губ поползли вверх, но ничего не сделал, чтобы остановить это. — Давай, — сказал он снова, уже мягче. Микки по-прежнему не смотрел на него; Йен слегка сдвинулся и повернулся так,чтобы увидеть отражение Микки в зеркале рядом со своим отражением. Он заметил, как взгляд Микки метнулся к нему, всего на секунду, словно этого и не было. Микки облажался с заклинанием. Трижды. — Это бессмысленно, — сказал он, сердито швырнув палочку на пол. Она со звоном откатилась под один из столов у правой стены. Йен поморщился. — Это не бессмысленно, — сказал он, хотя и кривил душой. — Тебе просто нужно... ещё немного практики. Микки, казалось, не впечатлился итоговым советом; Йен и сам не был в восторге. — Я имею в виду, — попытался он снова, — я знаю, что ты можешь это сделать. Слышишь? — Нафига я вообще с тобой тренируюсь? — угрюмо отозвался Микки, пиная случайное место на полу. — Ты пятикурсник и ни с чем не можешь мне помочь. Йен закатил глаза. — Ага, что ж, я — это всё, что у тебя есть, — заметил он немного более резко, чем намеревался. Затем вздохнул, смягчаясь: — Просто попробуй ещё раз, хорошо? Микки скрестил руки на груди. Он выпятил подбородок и стиснул зубы, и Йен нашёл его похожим на капризного ребёнка. Ему захотелось закатить глаза. Поверить не могу, что влюблён вот в это вот. — Нет, — решительно сказал Микки. — В прошлый раз я чуть не подавился пузырьками, думал, ты побежишь к Помфри. — Уверен, ты скорее выбросился бы из окна, чем позволил бы ей исцелить себя после чего-то настолько глупого, — усмехнулся Йен. — Я бы не стал. — Ладно, — фыркнул Микки. — Ты слишком опекаешь. — А ты мудак, — спокойно сказал Йен. Микки пожал плечами. — Наверное. Может, пойдём в столовую? Я не ел с восьми утра. Йен колебался. Он разрывался между своим урчащим животом, и согласием с капризами Микки, и тем, чтобы быть хорошим напарником по занятиям, в качестве которого его призвали, и заставить Микки оставаться, пока тот не сделает всё правильно. Или по крайней мере пока у него не получится лучше. Затем терпение Микки лопнуло, он фыркнул, развернулся и потопал искать свою палочку, а Йен пришёл к решению. — Хорошо! — сказал он, опускаясь на пол рядом с Микки, чтобы помочь ему нащупать палочку. — Давай поедим. Я и сам умираю с голоду. У Микки действительно была приятная улыбка.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Когда они вошли в Большой зал, там было немноголюдно, вероятно потому, что основной наплыв схлынул ещё два часа назад. Они уселись за стол Пуффендуя и принялись за сэндвичи, положив хлеб на тарелки и добавляя к нему то, что находилось в непосредственной близости. Примерно через пять минут Микки объявил, что ему нужно в туалет, и Йен заверил его — после нескольких суровых взглядов, потому что Микки больше заботился о своей еде, чем о чём-либо другом, — что он посторожит и его сэндвич, и его место. В конце концов Микки внял его заверениям и, вскинув средний палец и пообещав скоро вернуться, поспешил в ближайшую уборную, которая, как уверен был Йен, находилась на втором этаже. А может, и нет; замок имел тенденцию менять всё на своё усмотрение. Его не было меньше минуты, когда Йен закончил начинять свой сэндвич и откусил солидный кусок. Примерно в тот же момент кто-то сел через пару мест от него (с противоположной стороны от места Микки), замер, посмотрел на него и наклонился ближе. — Ты не пуффендуец, — заметил парень. С набитым ртом, из которого торчали листья салата, и всё ещё держа в руке нелепого размера сэндвич, Йен повернулся, чтобы посмотреть на него. Не проглотив до конца, он пробормотал: — Ага. Парень покосился на него. Йен смутно узнал в нём студента примерно на курс младше Микки, так что, вероятно, шестикурсника, потому что на занятиях Йен его не помнил, только встречал иногда в общей гостиной Пуффендуя, когда тусовался там с Микки или Мэнди. Кажется, его звали Шон или Салливан. Салли, вспомнил он. — Ага, нет, или ага, да? — раздражающе спросил тот. На самом деле, не было причин для ссоры, но что-то в тоне парня заставило Йена встрепенуться. — Ага, нет. Я не из Пуффендуя, — ответил он более резко, чем это было необходимо, но парень выглядел немного ошарашенным его тоном, так что Йен почувствовал себя оправданным. — Тебе какое дело? То ли Шон, то ли Салли беспечно пожал плечами, но Йен видел, что что-то было не так. — Просто интересно. Вижу, ты всё время крутишься рядом с Микки. — И что? — Я не нарываюсь, — парень поднял руки вверх. — Мне просто интересно. Он классный. — Ага, я в курсе, — коротко ответил Йен. — Слушай, чего тебе надо, чувак? Ты в него втрескался, или что? — Я? — Салли рассмеялся. — О боже, нет. Я выгляжу так, будто хочу умереть? — В смысле? — Господи, я… — он огляделся вокруг, словно ища помощи. Йен подавил желание оскалить зубы, как настоящее бешеное животное. — Я не пытаюсь затеять драку, клянусь. — Ну, все эти вопросы звучат так, будто как раз пытаешься, — раздражённо бросил Йен, прищурившись. — Чё ты пристал? — Да просто любопытно, — сказал он, пожимая плечами. — Извини. Знаю, иногда я кажусь враждебным, — он слегка рассмеялся, и вопреки здравому смыслу Йен почувствовал, что немного оттаивает. — Ладно, проехали, — осторожно сказал Йен, не сводя с него глаз на случай, если тот снова переключится на агрессию. — Извини, ты просто... чуток меня напряг. — Ага, заметно, — весело отозвался парень и, протянув Йену руку, добавил: — Я Салли. Йен секунду смотрел на его лаоднь, прежде чем пожать её, представившись: — А я Йен. — Знаю, слышал, как Микки и Мэнди говорили о тебе. Йен моргнул. — И что же они говорили? Салли пожал плечами, придвинулся немного ближе и принялся ковыряться в супе с большей энергией, чем Йен считал возможным. С полным ртом, он сказал: — Мэнди считает тебя в некотором роде придурком, но ты ей нравишься. Микки ведёт себя так, будто ты заноза в его заднице, но если спросишь меня, он тебя боготворит. Шок от такого описания от по сути незнакомца заставил Йена рассмеяться так быстро, что смех перешёл в сильный кашель. Он сгорбился, почти уткнувшись носом в свой сэндвич, и почувствовал, как Салли колотит его по спине. — Господи, чувак, — сказал он, посмеиваясь. — Я так понимаю, это точное описание тебя? — Да, довольно точное, — согласился Йен, всё ещё кашляя, но уже не так сильно. Рука Салли исчезла. Он покачал головой. — Мои друзья — придурки. — Кажется, так оно и есть, — сказал Салли, но в его голосе не было осуждения, тем более что сразу после этого он добавил: — Они мне всегда нравились. То есть я не знаю их, но они показались мне классными. Не хочу создавать стереотипы о моём факультете, но мы можем быть отчасти... — он замолчал. Йен рассмеялся и хлопнул его по плечу. — Я понимаю, — заверил он. — Микки и Мэнди... другие. — Совершенно, — согласился Салли. — Но в хорошем смысле. И, судя по тому, что они говорят о тебе, ты тоже. Йен на мгновение замолчал, не зная, как реагировать. Затем, когда Салли улыбнулся ему, широко, легко и так открыто, что там не было места для обмана, Йен улыбнулся в ответ. — Спасибо, чувак, — сказал он наконец. — Ты ничё так. Не знаю, почему они нечасто с тобой общаются. Салли пожал плечами. — Я на год младше Микки и на год старше Мэнди. Ни туда, ни сюда, как говорится. Йен склонил голову набок. — Ну да, — он замолчал, рассматривая Салли, который смотрел прямо на него с той же дурацкой улыбкой на лице. — Тебе стоит потусоваться с нами завтра днём. Если хочешь. Мы с Мэнди собираемся позаниматься на лужайке, присоединяйся. Салли заколебался, его глаза немного расширились. Йен не смог сдержать ухмылки. — Это было бы круто! — сказал Салли. — Да, конечно. — Здорово. Тогда встретимся после занятий. Знаешь ту рябину у озера? Салли на минуту задумался, затем медленно кивнул. — Конечно. Рядом с красным деревом, вся такая ветвистая? — Ага, она самая. Мы встречаемся там около четырёх. Приходи, если захочешь. — Круто, — снова сказал Салли. — Звучит весело. — Если домашка может быть весёлой, то конечно, — рассмеялся Йен. Они улыбались друг другу ещё несколько секунд, прежде чем вернуться к еде в дружеском молчании. Йен решил — на самом деле, довольно внезапно, — что Салли ему очень нравится. Он был честным, открытым и почти невинным, как маленький ребёнок или золотистый ретривер, вот только было всего два часа дня, а от него разило травкой, и Йен видел его выпивающим с друзьями, когда допоздна засиживался в общежитии Пуффендуя. Тем не менее любой, кто считал тусовки развлечением, даже если это включало в себя выполнение домашних заданий, уже был неплох по мнению Йена. Особенно, если говорить о парочке сумасшедших придурков, которые, по сути, были точным описанием всех, кого знал Йен. Включая его самого. Они сидели вместе в тишине всего около минуты, прежде чем Салли наклонился и сказал: — Итак, что ты... — договорить ему не дал Микки, тяжело опустившись на скамейку. Он перегнулся через Йена, оскалился и спросил: — Ты кто такой, бля? Салли просиял; в зубах у него застряли кусочки еды, но каким-то образом это лишь добавляло ему детского очарования. Йен посчитал благословением, что на этот раз он хотя бы не протянул руку. — Саймон Салливан, — сказал он. — Хотя все зовут меня Салли. — Ну, хотя все зовут меня Салли, — язвительно передразнил Микки, — какого хрена ты тут забыл? Йен наклонился и прошептал: — Он на шестом курсе, Мик, — но добился он только того, что Микки обратил свои разъярённо вздёрнутые брови на него. — Я знаю, что он на год младше меня. Я не идиот. — Просто помогаю, — сказал Йен, отстраняясь. Очевидно, ему лучше было не вмешиваться. — Всё нормально, чувак, — сказал Салли ровным голосом, и Йен был впечатлён его хладнокровием, учитывая бурное раздражение Микки. Большинство людей были бы в ужасе от этого, но Салли всё ещё улыбался. — Мы с Йеном закорешились. Микки посмотрел на него, одна из его бровей сошлась в складку. Йен пожал плечами. — Ага, закорешились, — подтвердил он. Микки фыркнул. Возможно потому, что тоже понял, как нелепо прозвучало это слово из уст Йена. Он посмотрел на Салли, затем на Йена, затем снова на Салли. В конце концов он просто пожал плечами, взял свой сэндвич и, больше ничего не сказав, принялся есть. Йен секунду наблюдал за ним, прежде чем снова повернуться к Салли, который переводил взгляд между ними, нерешительный и неуверенный. — Он не любит заводить новые знакомства, — признался Йен. Микки слышал его, но никак не отреагировал, а Йен не особо утруждал себя тем, чтобы положить этому конец. — О, — отозвался Салли. — Так что он думает? Йен улыбнулся лишь уголком губ. — Не волнуйся… Думаю, ты принят. А когда ты принят, то ты принят. Салли, выглядевший смущённым, но успокоенным, вернулся к своему обеду. Йен понаблюдал за ним пару секунд. — Бедный ребёнок, — пробормотал Микки. — Он понятия не имеет, что значит быть принятым в наш круг. — Знаю, — Йен ухмыльнулся. — Ему понравится.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Вечером следующего дня лужайки были заполнены студентами; детишки пинали мячи, заколдованные летать, исчезать или внезапно переходить к другому игроку, парочки устроили пикники, друзья прогуливались вместе, и даже можно было заметить нескольких учителей. Было так приятно, что никого не задержали за нарушение правил, а Йен был уверен, что профессор астрономии видел, как третьекурсники поджигали жуков у замка. Он растянулся под рябиной с Мэнди и охапкой книг на каждого, и ему было не так весело, как всем остальным. Её волосы были растрёпаны, оттого что она постоянно проводила по ним руками. Йен не мог перестать дрыгать ногой, в нём бурлила неугомонная энергия, хотя они занимались всего час. — А твой друг не придёт? — вздохнула Мэнди некоторое время спустя. Она бросила на него косой взгляд, затем лукаво улыбнулась. — Мне скучно. — Он на твоём факультете, — заметил Йен, полностью игнорируя её поведение львицы. Он ткнул в неё концом своего пера и спросил: — Разве у тебя нет девушки? Мэнди показала язык. — Это не значит, что я не могу поиграть со своей едой, даже если не стану её есть. Мы с Карен делаем это постоянно. Это весело. Йен только закатил глаза. — Он собирался прийти, чтобы позаниматься, и он и так считает тебя крутой. Так что расслабься, Нала. — Кто? Йен взглянул на неё, но в конечном итоге решил просто покачать головой. — Неважно. Просто не терроризируй его, хорошо? — Он что... типа... невинный? Или чувствительный? — Ты произносишь это так, словно это оскорбление, — засмеялся Йен. — И нет, не думаю, что стал бы заводить дружбу с таким. Он просто... он как щенок. Но щенок, которому очень нравится творить всякую херню. Ты поймёшь, когда сама увидишь его. Мэнди пожала плечами, но Йен мог сказать, что она немного надулась. — Как скажешь, — и она вернулась к домашке. Йен ухмыльнулся ей и тоже сосредоточился на учебниках. Боже, он так её любил. Он немного продвинулся в эссе, когда на траву рядом с его головой упал пакет, а после тяжело приземлилось тело. Салли ухмыльнулся, когда Йен повернулся к нему. — Чё как, Йен? — Как сам, чувак? — вернул вопрос Йен. Затем он дёрнул подбородком в сторону Мэнди, которая наблюдала за Салли с другой стороны от Йена. — Ты же знаешь Мэнди, да? — Конечно, — отозвался он. — Я… — Я тебя знаю, — перебила Мэнди, проницательно прищурившись. — Ты на год старше меня, пересекались раньше. Продаёшь травку втридорога младшекурсникам, подрывая бизнес моей семьи. Брови Салли сошлись на переносице. Он пару раз открыл рот, прежде чем выдавил: — Я не… Мэнди снова прервала его: — Это круто, чувак. Салли всё ещё казался смущённым, но сказал: — Ага... спасибо. — Мы всё равно не продаём таким мелким, — пояснила Мэнди. — Больше риска, что стуканут. Хотя думаем, что это уморительно. — Я всё равно туда шалфей мешаю, — фыркнул Салли. Йен видел, как тот начал расслабляться. — Кентавры используют его, чтобы видеть звёзды, но для волшебников это пустышка. Хотя детишки сходят с ума фиг знает, почему. Может, просто для вида, чтобы казаться крутыми перед старшаками. — Эффект плацебо, — смеясь, сказала Мэнди. — О чёрт, это потрясающе. — Скажи? — Ох, вау. Знаешь что? Ты классный, Салли, — она усмехнулась. — Кто знает, может быть, мы решим тебя оставить. — Микки его тоже одобрил, — вставил Йен. Салли скривился. — Технически он меня просто проигнорировал, — отметил он. — Раз он тебе не навалял, это уже победа, — заверила Мэнди. — Поверь мне. Он тебя принял. Салли покачал головой. — Вы, ребята, какие-то дикие, — в его голосе не было осуждения, скорее, он казался довольным. Йен толкнул Мэнди локтем. — Похоже, мы тоже прошли его проверку. Она хихикнула, как и Салли. Йен ухмыльнулся. Немного успокоившись, они обменялись взглядами и вернулись к учёбе. Йен вносил последние штрихи в заключение, когда почувствовал, что его сумка, которую он отбросил к ногам, когда ложился, нагрелась. — О, Микки звонит, — сказал он, вскакивая, чтобы ответить. Он увидел, как Салли и Мэнди переглянулись, когда открыл сумку и откопал Протеево зеркало под книгами и пергаментом. Они нечасто им пользовались, но Йен всё равно держал его при себе на всякий случай. — Вау, — изумился Салли, когда Йен постучал по поверхности палочкой, и в зеркале появилось лицо Микки, — что это? Его пальцы прошлись по краю с почти благоговейным восхищением. Йен ухмыльнулся. — Это Протеево зеркало, — объяснил он. — По сути, оно позволяет нам разговаривать друг с другом, где бы мы ни находились. — Ага, и меня наказали, — перебил Микки. — Так что не мог бы ты позже устроить ликбез щеночку? — Извини, — сказал Йен. Салли закатил глаза и лёг обратно, чтобы вернуться к своим заданиям, а Йен подвинулся, скрестив ноги и устраиваясь поудобнее. — В чём дело? — Ничего срочного, — сказал Микки и потёр нос. — Просто вспомнил, что выходные в Хогсмиде через пару недель, хотел убедиться, какие у нас планы. Йен взглянул на Салли, который смотрел в ответ с лёгким интересом, затем на Мэнди, которая наблюдала за ним, предупреждающе подняв брови. Взгляд Йена задержался на ней на долю секунды дольше, чем следовало, прежде чем он перевёл его обратно на отражение Микки. — Э-э... ага. То есть, — он прочистил горло, — не думал, что нам нужно обсуждать наши планы. Что тут вообще обсуждать? — Просто хотел убедиться, что ты знаешь, что я не против пойти, — внезапно голос Микки прозвучал так, будто ему неуютно. — О, — Йен чувствовал себя немного глупо. Микки на самом деле не ходил на свидания. Вероятно, ему следовало спросить, хочет ли он вообще пойти в деревню в День святого Валентина. — Ты… Я имею в виду, ты точно хочешь? — Ты мой парень. Конечно, мы пойдём вместе. Теперь Микки казался почти оскорблённым. Йен действительно не знал, что ему делать, понятия не имея, где ошибается. Казалось, всё, что он говорил, злило Микки, а тот и так был на взводе из-за наказания. — Э-э... ладно, — сказал Йен. Он думал спросить ещё раз, но решил не гневить Микки. — Не хочешь потусоваться с нами после отработки наказания? Мы в нашем обычном месте. Вода холодная, но погода кайф. — Не знаю, может быть, — отозвался Микки. — Видимо, мне придётся задержаться и оттереть все граффити, не только свои. Но в любом случае увидимся за ужином. — Хорошо, — сказал Йен. — Тогда до скорого. — Пока. Йен засунул зеркало обратно в сумку и снова разлёгся на животе, взяв перо. Он не сразу заметил, что Салли пристально смотрит на него, пока тот не сказал: — Чувак. Йен поднял глаза. — Что? — Вы встречаетесь? — спросил он. — Думал, вы просто близкие друзья. — Какие-то проблемы? — вмешалась Мэнди, пристально уставившись на Салли; всё её прежнее одобрение исчезло. — Нет! Нет. Я просто удивлён, — сказал Салли. — Он вроде как... ну, вы знаете. — Мы знаем, — отрезала Мэнди. — Уверен, что дело только в этом? Потому что, если тебе есть что сказать… — Не́чего! — поспешил заверить Салли. — Серьёзно. Я... я вроде как… тоже. Йен взглянул на Мэнди, нуждаясь в её подтверждении, чтобы проверить, не ошибся ли он в своих суждениях, но она тоже растерянно моргала, глядя на него. Йен повернулся к Салли. — Ты гей? — спросил он. — Бисексуал, — поправил тот. — Сейчас я встречаюсь с девушкой, мы вместе уже два года, но… Я хочу сказать, что понимаю. Влечение к парням… Мне это знакомо. — О. — Так вы?.. — вопрос Салли затих. — Моя девушка такая же, — сказала Мэнди. — А я… Ну, я не знаю. Мне нравятся парни, но у меня есть девушка, так что... думаю, я тоже где-то рядом с вами. — Круто, — Салли ухмыльнулся. Они снова замолчали, но всё было в порядке. Йен чувствовал себя комфортно; он редко встречал людей, рядом с которыми ему было так легко. Он наслаждался этим минут десять или около того, прежде чем Салли заговорил: — Итак, Йен, вы с Микки планируете свидание в День святого Валентина? Это должно быть чертовски романтично. О чём думал? — Ага, Йен, — подхватила Мэнди, и тон её голоса снова сразу стал жёстким. — О чём ты думал? Йен бросил на неё уничтожающий взгляд, прежде чем снова повернуться к Салли и пожать плечами. — Наверное, что-нибудь простое. Микки не любит ничего помпезного. Думаю, просто захвачу вина, и мы прогуляемся по деревне или что-то в этом духе. Может, не очень долго, чтобы успеть вернуться в замок. — О, вот как? — Салли приподнял брови. Йен подавил смешок. Он хотел сказать, что тот его не так понял, но не знал, как быть с этой темой, поэтому просто сказал: — Ага, возможно. — Звучит заманчиво, — сказал Салли. — Он счастливчик. — Это я счастливчик, — поправил Йен, качая головой. — Я имею в виду, мне такие вещи ничего не стоят. Он... он мне много в чём помогает, понимаешь? Он мне подходит. — Ты любишь его? — спросил Салли. Йен не знал, как на это ответить. То есть знал, но не был уверен, как это объяснить, особенно когда рядом была Мэнди. В конце концов он остановился на: — Я... это сложно. На самом деле мы не говорим такого друг другу, понимаешь? Но оба понимаем, как обстоят дела. Салли медленно кивнул. — Круто, бро. Каждый идёт своим путём. Если вас это устраивает, значит, это работает. — У нас нет никакого своего пути, — признался Йен. — Может, это не идеально, но… Я счастлив. Сразу после этого Салли переключился на Мэнди, расспрашивая о её планах на День святого Валентина, и та потратила добрых пять минут, рассказывая о том, что запланировала для них с Карен. Йен не смотрел на неё, сосредоточившись исключительно на своей домашке, и всё же, несмотря на то что разговаривала она Салли, он долгое время чувствовал на себе её взгляд. Йен судорожно сглотнул. Больше всего на свете он надеялся — это единственное, что ему оставалось, — что поступает правильно.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •