***
Съеденный бекон, действительно не беспокоил Сатору, ведь в холодильнике лежала новая пачка, которую он мог достать и использовать. Отсутствие нормального сна делало его более раздражительным к внешним факторам, но он не хотел, чтобы это влияло на Сугуру. Проблемы, которые возникали со сном, появились после смерти мамы. Сатору начал просыпаться от кошмаров, в холодном поту. Бывали ночи, когда он что-то кричал или просыпался с мокрыми глазами. Психолог, которого посоветовали Мицуо, провёл курс сеансов, направленных на решение и это действительно помогло, пока Годжо не съехал от отца в новую квартиру. Тогда Сатору понял, что так будет каждый раз на новом месте. Полгода потребовалось, чтобы адаптироваться к новым апартаментам и только когда Годжо полностью привык, кошмары отпустили. Он никогда не оставался где-то, всегда возвращаясь спать домой. Если ему приходилось уезжать в командировку, то ночи, проведённые в отеле, почти всегда были на энергетиках. Единственная спокойная ночь вне дома, была когда он остался с Сугуру в мастерской и он понадеялся, что связь соулмейтов, помогает, но сегодня он плохо спал, просыпаясь почти каждый час. Сатору радовало только то, что он не вскакивал с криками и когда на часах было семь утра, он встал окончательно, чтобы не будить Гето, который сладко спал, укутавшись в одеяло и ушёл на кухню, приготовить завтрак. Теперь Сатору стоял у барной стойки, ожидая Сугуру из ванны, и смотрел на Мартина, который большой пушистой котлетой развалился на полу. Он начал вновь беспокоиться о предстоящем разговоре с отцом. И если о кошмарах он планировал рассказать Гето, когда они будут завтракать, то об этом, не знал, как сообщить. Он примерно понимал, о чём будет разговор, но решил, что это его проблема, и Сугуру совсем необязательно знать об этом. Он был уверен, что способен самостоятельно разобраться с требованиями отца и не ввязывать в их разборки Гето. Во всяком случае, он надеялся, что привлекать его к этой истории не придётся. Посмотрев на свою руку, он потрогал пластырь и улыбнулся. На выставке, когда Сатору наблюдал за Сугуру, то ему показалось, что он немного самовлюблённый, слишком болтливый и очень уверенный в себе художник. Когда он подошёл к нему познакомиться, то подумал, что он ещё и суровый, но первое впечатление оказалось обманчивым. Гето оказался славным парнем. Ему нравилась его доброта, местами детская наивность, медвежья неуклюжесть и то, как он смущался. Годжо нашёл схожесть. Они оба на публике были не те, кем являлись. Сатору не мог отрицать уверенность Гето или другие характеристики, которые он ему приписал, но он чувствовал, что эти качества не были основой его характера. Всё как и у него самого. Прокручивая в голове все дни, которые он провёл с Сугуру, и хоть их было не так много, но Годжо понимал что хотел, чтобы таких дней становилось только больше. Продолжая улыбаться, Сатору чувствовал себя глупо, но не мог это контролировать. Отойдя от стойки, он начал осматриваться, чтобы найти всё необходимое для блинчиков, но его взгляд зацепился на подоконнике. Там, одиноко стоял горшок с растущим цветком. Ранее Годжо уже его замечал, но теперь ствол и листья растения были зелёные, а сами бутоны, в виде колокольчиков фиолетовые. Из размышлений его вырвал звук приходящего сообщения. Вытащив телефон из кармана спортивных штанов, он открыл диалоговое окно и улыбка, которая не покидала его лица последние пятнадцать минут, сменилась ровной линией, а брови парня нахмурились.Мицуо Годжо «Здравствуй, Сатору. Хотел бы тебе напомнить, что жду тебя в офисе — сегодня. Подъезжай в течение часа, потом у меня не будет времени для разговоров». 8:30 АМ Сатору Годжо «Здравствуй, отец. Я сейчас занят, найди для меня время вечером». 8:31 АМ Мицуо Годжо «В течение часа в офисе» 8:32 АМ
Сатору хотелось рвать и метать. Его безумно бесила непреклонность отца, но он понимал, что нет смысла продолжать попытки договориться на вечер. Если Мицуо решил, что их разговор состоится в ближайший час, то ничего не изменит его решения. Гето до сих пор не вышел из ванны, Сатору прошёл к двери и постучал, слушая доносящиеся звуки воды. — Я скоро, подожди минуту. — Годжо показался голос Сугуру запыхавшимся, но он не придал этому значения. — Сугуру, мне надо уехать в офис. Срочные дела. — прижавшись лбом к двери, проговорил Сатору. Звуки воды прекратились, а ещё через несколько секунд вышел Гето, в одних пижамных штанах. Он так резко открыл дверь, что Сатору еле успел отскочить. — Позавтракать не успеваем? Могли бы сходить просто куда-то. — непринуждённо спросил Сугуру, продолжая стоять в проёме двери и смотря на него с улыбкой. Взгляд Сатору плавно поднимался снизу вверх по его фигуре, задерживаясь глазами на косых мышцах, скрывающихся наполовину под резинкой штанов; потом на кубики пресса, на которых ещё поблёскивали капли невысохшей воды; на выразительных ключицах, расположившихся над накаченной грудью и большим рукам, которые сейчас держались за дверную коробку. Годжо продолжал молчать, сглотнув скопившуюся слюну. Его обдало горячем воздухом из ванной комнаты, либо это было поднимающееся возбуждение, которое вихрем пронеслось по его телу и концентрировалось в одном конкретном месте, он не знал наверняка в чём дело, но чувствовал, что дышать становилось тяжело. Вновь подняв глаза к лицу Сугуру, он увидел, как маленькая капля воды стекает с пряди волос, потом капает на шею и медленно стекает до ключицы. По всей видимости, эта была его последняя капля контроля, ведь он даже не понял, как в один момент толкнул Гето обратно в ванну и прижав к стене, накинулся на его губы. Сугуру что-то мычал, но Годжо не слышал, продолжая жадно, как будто в последний раз целовать его, одной рукой зарываясь в чёрные волосы, а второй поглаживая низ живота. Воздуха не хватало, но он не отдалялся, нежно посасывая нижнюю губу Сугуру и уже ловя не обрывистые фразы, а тихие стоны парня. Гето залез руками ему под футболку, пропуская тысячу импульсов тока по всему его телу. Ему хотелось сорвать этот лишний предмет одежды, так же как и их штаны. Переместившись на шею Гето, он начал оставлять влажные поцелуи от уха до ключицы, слизывая капли воды, продолжающие стекать с мокрых волос. — Эй… Эй… — сквозь образовавшийся пузырь, Сатору услышал, что Сугуру пытался до него достучаться. — Я знаю. — прошептал он, продолжая оставлять поцелуи на шеи, но теперь возвращаясь к губам.— Ещё минута. — попросил Сатору, но не дождавшись ответа, снова поцеловал Сугуру, но уже не так резко и требовательно, а ласково, почти еле касаясь к припухшим губам. Заставив себя отстраниться, он перевёл дыхание и отошёл от Гето на пару шагов назад. Грудь Сугуру тяжело вздымалась, а его щёки раскраснелись то ли от смущения, то ли тоже от охватившего его желания. Волосы превратились в запутанное гнездо, а его лицо выражало растерянность. — Мы не успеем позавтракать, мне уже нужно уезжать, но давай увидимся вечером? Я напишу тебе точно, после встречи. — наполовину успокоившись, Годжо наконец-то ответил на ранее заданный вопрос и улыбнулся. — Жаль, но да, мы можем придумать что-то на вечер, я тогда пока съезжу до мастерской и тоже решу пару вопросов, нам надо с Хайбарой подать заявки на новые выставки. — тоже отдышавшись, ответил Сугуру, а потом улыбнулся в ответ. — Что за неожиданные порывы? — подмигнув, уточнил он. — А тебе не понравилось? — вернул ему Сатору рассмеявшись. Глупо было бросаться на Гето, как сумасшедший, но после Годжо почувствовал определённое спокойствие, видимо, ему это было необходимо, как возможность осознать, что ничего плохого в его жизни не происходит и через каких-то сорок минут это будет обычный деловой разговор с отцом. Эта мысль иллюзией забралась в его голову, но он прекрасно знал, как это обманчиво. — Понравилось. — смущённо пролепетал Сугуру, а потом двинулся к выходу. — Я постараюсь не задерживаться, не скучай. — сняв с сушилки свою одежду, он вернулся в ванну и быстро переоделся. Выйдя, он поцеловал Гето в щеку, попрощался и, схватив ключи от машины со стойки в прихожей, быстро покинул квартиру, с желанием быстрее вернуться.***
Быстро заехав к себе, Сатору переоделся в костюм и подъехал к офису почти впритык. Злить отца опозданием, не хотелось, поэтому он быстро припарковал машину в подземном паркинге и пробежался до лифта. Оставалось десять минут. Облегчённо выдохнув, он зашёл в кабину и нажал на кнопку нужного этажа. Войдя в холл холдинга, он сразу погрузился в рабочую суету. Сотрудники бегали из кабинета в кабинет, держа кипы бумаг в руках, вовсе не замечая его. Поздоровавшись с молодой, вновь новенькой секретаршей, Сатору пошёл по длинному коридору, вдыхая аромат крепкого кофе, который следовал за ним до стеклянных дверей. Жалюзи кабинета, в том числе на двери, были закрыты. Собравшись с мыслями, он зашёл вовнутрь. Каждый раз, заходя в кабинет Мицуо, Годжо чувствовал себя неуютно. В большие панорамные окна пробивались яркие солнечные лучи, но они совсем не добавляли тепла этому помещению. Тёмные стены и пол, тёмная мебель, большой чёрный стол, даже костюм на мужчине был тёмного цвета. Он сидел, изучая документы, когда поднял свой взгляд на сына. — Думал, что ты уже не обрадуешь меня своим присутствием. Почти опоздал. — брови Мицуо нахмурились, когда он посмотрел на часы, которые стояли рядом с фотографией Нацуко и маленького Сатору. — Но не опоздал. — садясь на кресло напротив, ответил Годжо. — Что с волосами? И почему без галстука? — осуждающие, спросил Мицуо, убирая документы в ящик стола. — Я говорил, что был занят. Ближе к делу, я тороплюсь. — раздражённо бросил Сатору, сжимая кулаки под столом. — К своему горе-художнику? — язвительно процедил мужчина, теперь смотря Сатору прямо в глаза. — У него есть имя, и ты прекрасно знаешь, что он талантлив. Прекращай этот цирк, что ты хотел от меня? Какие-то вопросы по проекту? — стараясь унять злость, Годжо выдохнул и вернул себе деловитый вид, насколько это было возможно. — Через три дня я уезжаю в Нью-Йорк с господином Ватанабэ. У нас деловая встреча, но ты поедешь с нами. — спокойно сообщил ему Мицуо, а Сатору поперхнулся водой, которую как раз налил себе в стакан и решил выпить. — Зачем я тебе в Нью-Йорке? Свою часть работы я выполнил, консультировать по текущим проектам я могу и удалённо. — аккуратно уточнил Сатору, ожидая худшего. — Во-первых, я тут решаю, где ты мне нужен, а где нет. Не забывай, что в стенах этого здания я твой руководитель. Во-вторых, господину Ватанабэ очень понравилась твоя работа, именно поэтому он хочет познакомить тебя со своим партнёром, для возможного дальнейшего сотрудничества. В-третьих, у господина Ватанабэ старшая дочь учится в Нью-Йорке, приехать в Японию она не может из-за сдачи выпускных экзаменов, поэтому знакомство решили провести там. — тон Мицуо был твёрд, а всем своим видом он показывал, что отказы не принимаются. — Снова хочешь сосватать мне какую-то тупую девицу? В чём выгода очередного союза или, может, вы сразу с Ватанабэ придумаете дополнительные возможности развития бизнеса, без моего участия и его дочери? — Сатору закипал, уже не сдерживая с себя. Он подскочил со стула, и наклонившись к отцу, поставил свои руки на край стола. — Так проникся мальчишкой, что забыл, кем являешься? — мужчина не дрогнул, продолжая сидеть за своим креслом и смотря Годжо в глаза. Взгляд Мицуо был суров, но сам он был спокоен. — Тебя так напрягает, что я нашёл себе пару? В чём твоя проблема? — переходя на крик, проговорил Годжо. — Сядь немедленно, ведёшь себя как невоспитанная малолетка. — рявкнул Годжо-старший, видимо, и его терпение подошло к концу. Сатору не поддался, продолжая возвышаться над мужчиной. — Я и так делаю, что ты скажешь. Всегда. Что тебе ещё нужно? Хватит. Дай мне жить своей жизнью, я не хочу быть твоей марионеткой. — нервно сжимая поверхность стола, Сатору уже не кричал, но его голос всё равно был громким. Он знал, что за стеклом их неслышно, так что репутация отца оставалась нетронутой. — Сядь, я сказал. — повысив голос, проговорил мужчина. Сатору раздражённо плюхнулся в кресло. — Хочешь самостоятельности? Забудь. Пока я жив, ты будешь жить по моим правилам и как я скажу, уясни это и выкинь из головы всю ерунду, которая села в твоей голове. Если через три дня ты не явишься в аэропорт, то я перекрою кислород, но не тебе, а твоему художнику. Не одна выставка не примет его работы, пока я не скажу обратного. Ему придётся рисовать карикатуры на улице, зарабатывая себе на жизнь. — Ты не тронешь его. — дрожь охватила всё тело Годжо, и он был рад, что сегодня был без галстука, ведь иначе, начал бы задыхаться от нехватки воздуха, который резко пропал из лёгких. Он чувствовал, как напрягаются его мышцы и надуваются вены на руках, как сжимается челюсть, сдавливая зубы, казалось, что ещё чуть-чуть и эмаль начнёт крошиться. — У тебя снова прорезался язык? Ненадолго тебя хватило с прошлого раза. — вдохнул мужчина, — Я всё сказал и моё решение не измениться, каких бы концертов ты не устроил сейчас. Можешь идти, у меня через десять минут встреча, мне нужно подготовиться. Билеты на рейс придут тебе на почту, зарегистрируйся на посадку заранее. И Сатору, повзрослей, тебе не шестнадцать, у меня нет времени проводить с тобой воспитательные беседы, ты и сам должен всё прекрасно понимать. — закончив этот разговор, мужчина поднялся с кресла и прошёл к пеналу с папками. Сатору поднялся следом, но не торопился уходить. Он думал, что сказать, но больше о том, что делать дальше. Его распирало возмущение, злость и безысходность. Годжо понимал, что его связей и сил недостаточно перед авторитетом отца и он заведомо проиграл эту битву, но он не хотел так просто сдаваться, не хотел предавать Сугуру, впервые в жизни ему было за что бороться, и он не хотел, это терять. — Маме было бы стыдно за тебя, отец. — последняя фраза была брошена Мицуо в спину и больше не сказав не слово, Сатору вылетел из кабинета, хлопнув дверью.