***
Sad Bart Hours — Beach in Neighbourhood Весь день Сугуру провёл с мамой, помогая ей по дому, обсуждая все свежие события их жизни. В течение дня Гето проверял телефон, по привычке, но там сохранялось молчание, что было вполне ожидаемо, ведь в Нью-Йорке была ночь. Разница часовых поясов не давала сполна насладиться разговорами, ведь когда Гето засыпал, у Сатору начинался новый день и наоборот. Сугуру ждал приближения вечера, чтобы написать самому или позвонить, чтобы услышать голос Сатору. Завтра вечером он вылетает обратно. Послезавтра он вернётся. Должен, по крайней мере, только эта мысль успокаивала Сугуру, хоть и тревожила одновременно. За это время Гето стал замечать, что цвета, которые он начал различать, тускнели, но он всё ещё видел их оттенки. Такое неожиданное изменение удивило его и даже немного испугало, но поговорив с Хару, он успокоился. Женщина сообщила ему, что это нормально, когда соулмейты далеко друг от друга, нить, связывающая их, слабеет, но полностью не теряет своей силы. Она пояснила, что даже сейчас, спустя столько лет после смерти папы, она различает оттенки, хотя есть и те, кто после смерти соулмейта или вынужденного разрыва, теряют способность видеть цвета навсегда. Хару не знала точно, от чего всё это зависит, но предположила, что это особенности болезни. Сугуру не нравилось, что все вокруг называют это именно так, ведь он считал, что любовь не может нести вред, хотя и может быть болезненной. Ближе к вечеру они прогулялись с Патриком по округе, а после расположились в гостиной. Кое-как убедив Хару, что не нужно тратить время на приготовление ужина, Сугуру заказал пиццу, такую же, как тогда привозил Сатору. Разложив коробки на журнальном столе, он открыл каждую, поджав картонные крышки под низ. Гето улыбнулся, вспоминая, как они с Годжо боролись за последний кусок. Он скучал по нему, и это было невыносимо. Собрав в хвост ещё влажные от душа волосы, Гето сел между подушками на диван. — Посмотрим твоё любимое шоу? — спросил он маму, а потом позвал Патрика с кухни. — Я хотела бы задать тебе вопрос. — издалека начала женщина, садясь рядом с ним. — Что за вопрос? — уточнил Сугуру, почёсывая пса за ухом и хмыкнув про себя, что Мартин, учуяв посторонний запах, будет недоволен. — Ты много рассказывал мне о своём соулмейте, но никогда не называл его фамилию. Только имя, но сегодня, точнее пока ты был в душе. — Хару замялась, но продолжила: — Твой телефон, кто-то звонил, и я взглянула на экран твоего телефона. — как-то слишком обеспокоенно начала Хару. — Я ведь правильно поняла, что это Сатору Годжо? — Да, а что не так? — теперь уже Сугуру напрягся. Ему не нравилось, что уже второй человек из его немногочисленных близких с определённой тревогой отзывается о его отношениях, и мысленно отругал себя, что не проверил телефон, как вышел из ванны. Минуту они сидели молча. Сугуру ждал, когда мама заговорит, а женщина сидела, сложив руки на коленях, о чём-то размышляя. Её брови, то сходились вместе над переносицей, то распрямлялись. — Твой отец всегда был трудолюбив и талантлив в своём деле, так что когда компания, в которой он работал, заключила договор с Мицуо Годжо, его назначили ответственным. — на выдохе проговорила Хару. — Один проект был удачным, но второй. — женщина замолчала, переводя дыхание. Она мяла край своего платья руками. — Папа работал на отца Сатору?! — слишком эмоционально воскликнул Сугуру, испугав Патрика, которые лежал возле его ног. До этого он не знал таких подробностей о работе отца. — Не постоянно, было несколько проектов. Один был завершён успешно и Мицуо предложил ещё один, естественно, начальник Исаму дал согласие. — глаза Хару начинали слезиться. — Да и мы видели в этом возможность, но твой отец был очень дотошен, так что когда он детально изучил документы, пришёл к выводу, что там не всё чисто. — женщина старалась сохранять спокойствие, но её голос дрожал. — Что было дальше? — Сугуру решил взять себя в руки, пока исходя из всего, что рассказала мама, нельзя было сделать какие-то выводы. — Ты наверно вряд ли помнишь, ведь был ещё маленьким. Мы как-то ходили в офис Мицуо, хотя не должны были. Тогда был выходной и начальник связался с Исаму, прося его, отнести в их офис бумаги с отказом, нужно было просто передать их секретарю. — голос Хару стал тише, а руки сильнее сжали подол платья. Перед глазами Сугуру неожиданно всплыло воспоминание: он держит маму за руку и заходит в лифт, прижимается к ней ближе, скрывая лицо, но краем глаза видит мальчика с ярко-белыми волосами. — Хорошо. — проговорил Сугуру. — Я понял, но, я чувствую, что есть что-то ещё? — заботливо обратился он к маме, беря её за руку. — Я не знаю, Сугуру. — прикрывая другой рукой рот, женщина уже не сдерживала своих эмоций, и слёзы предательски стекали по щекам. — Всё странно. — сквозь всхлипы прошептала она. — Что странно, мам? — сжимая её руку, спросил Сугуру. — Расскажи мне, что тебя беспокоит. — Несчастный случай. — Хару сделала паузу. — Проект был от другой фирмы, но после смерти Исаму мне пришло письмо и чек на 50 000 йен из офиса Мицуо Годжо. — женщина пыталась успокоиться, вытирая лицо рукой. — Ты… — Гето выдохнул. — Ты думаешь, что Мицуо Годжо причастен к несчастному случаю? — Возможно… я не знаю… письмо и чек… я все эти годы… — Хару не закончила фразу, а охватившие её эмоции взяли верх. Она прижалась к груди Гето, тяжело дыша и всхлипывая. Сугуру молчал, поглаживая маму по спине. Он пытался разобраться, действительно ли, смерть папы — это ответственность отца Годжо. Гето поморщился, он надеялся, что ему кажется. — Мам. — Гето отнял Хару от своей груди и взял её за плечи, оставляя на близком расстоянии. — Тебе нужно успокоиться. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Сугуру. — немного придя в себя, проговорила Хару. — Я просто не переживу этого. — Со мной ничего не случится. — заверил её Гето, сам сомневаясь в своих словах. — Мы часто не можем принять до конца, что наших близких забрала случайность. Это тяжело и куда проще искать причины или кого-то, кто мог бы быть виноватым. — стараясь спокойным голосом говорить Сугуру, он пытался успокоить маму полностью, снимая с неё душевный груз, который тяготил её не один год. — Я думаю, письму и чеку есть объяснение, и всё это просто стечение обстоятельств. Многие подрядчики, узнавая о смерти коллег или тех, с кем работали, отправляют деньги на похороны. Всё будет хорошо и с тобой или со мной, ничего не произойдёт. Вряд ли такой человек, как Мицуо Годжо способен подстроить то, что случилось с папой. Да, он суров, но не настолько безжалостен. — Ох, Сугуру. — прошептала Хару. — Я не знаю, что и думать. — Я думаю, что это действительно был несчастный случай и Мицуо не был к этому причастен. — продолжая поглаживать плечи мамы, он сам пытался утихомирить бурю внутри себя. — Наверно ты прав и я просто накрутила себя за все эти годы. — слёзы ещё скатывались каплями по щекам Хару, но её дыхание начало выравниваться. — Пожалуйста, не плачь, не могу смотреть на твои слёзы. — прижимая к себе Хару, проговорил Сугуру. — Не беспокойся об этом. — Всё равно будь осторожен, хорошо? — попросила Хару, вновь стараясь вытереть лицо. — Хорошо. — целуя маму в лоб, Сугуру немного отодвинулся, давая возможность Патрику пролезть к Хару. Всё это время он сидел у её ног и жалобно скулил, чувствуя её тревогу. Пока женщина обнимала пса, уже почти полностью успокоившись, Сугуру поднялся с дивана. Сказав Хару, что хочет подышать, он прихватил с собой телефон и вышел на веранду. Солнце уже скрылось за горизонтом, покрывая небо едва заметными звёздами. Ещё пару часов и они будут светиться яркими точками, формируя созвездия. Вытащив сигарету, он закурил. Он не курил несколько дней, придя к решению бросить, но хранил пачку в кармане толстовки по привычке. Сейчас он был рад, что не вытащил её с утра, оставляя на своём законном месте. Несколько тяжек, а в голове каша. Сугуру пытался понять, что ему делать с тем, что он узнал. «Причастен ли отец Сатору к смерти папы или мама действительно себя накрутила? Если это правда, то на что он способен?» У него не было ответов на эти вопросы, крутившиеся в его голове. Он искренне надеялся, что мама ошибается, что всё это дурацкое совпадение, но огонёк сомнений уже разгорелся. Тревога вихрем закружилась в нём, разнося чувство страха по всему телу. Ему было не по себе от мыслей, что Мицуо мог совершить такое, хоть и не своими руками. Нет никаких подтверждений, нет никаких доказательств, но мысли разрывали ему голову, вгоняя в круговорот из разных эмоций. Он отрицал, он старался это отрицать. Он хотел позвонить Сатору или написать, чтобы узнать, что делать, но открыв телефонную книгу, а после открыв мессенджер , он посмотрел на экран и заблокировал его, убирая телефон в задний карман штанов. Он решил, что останется сегодня здесь.***
Anchor — Novo Amor Раннее утро в Нью-Йорке встретило Сатору мелким дождём. Настроение было относительно нормальное, если не считать предстоящей встречи с партнёрами Ватанабэ, вынужденный визит на выставку вечером и молчание Гето, то Годжо чувствовал себя вполне сносно. До бранча оставалось ещё несколько часов, и он решил провести их в кафетерии отеля. Заказав себе чашку кофе, он раскрыл ноутбук, чтобы немного поработать. Уткнувшись в экран и погрузившись в документы, которые прислали его помощники, Сатору не заметил, как к нему подошёл отец. — Не ожидал тебя здесь встретить. — отодвинув стул, Мицуо сел напротив. Годжо приподнял взгляд и нахмурил брови. Сейчас он точно был не готов общаться с кем-то, а особенно с отцом. — Рано встал, так что решил поработать. — равнодушно бросил Сатору и вернулся к работе, давая понять, что занят. — Отвлекись, я хотел бы с тобой поговорить. — мужчина коснулся крышки ноутбука и опустил её вперёд, закрывая обзор Годжо. — О чём? — Про тебя и художника. — Тут не о чем разговорить. — Сатору встретился с Мицуо взглядами. Оба были напряжены и не отступали. — Как тебе Сати? — неожиданно спросил мужчина, отпивая кофе из чашки Годжо, к которой он ещё не притрагивался, но продолжал смотреть сыну в глаза, как будто ища ответ в его взгляде. — Как будто тебя это как-то волнует, не смеши меня. — Сатору встал из-за своего места, сложил ноутбук и собирался уходить, когда отец обратился к нему вновь. — Я готов пойти на уступки, сядь и обсудим. — строго бросил мужчина, показывая ладонью на стул. — Ты решил торговаться со мной? — удивлённо спросил Сатору, не понимая, к чему клонит Мицуо. — Ты можешь встречаться с ним, видеться в его квартирке без объективов камер, но состоя в официальном браке с Сати Ватанабэ, тогда я даже не буду его трогать и пусть рисует свои картины. — высказал своё предложение Годжо-старший, продолжая попивать не свой кофе. — Ты серьёзно?! — воскликнул Сатору возмущено. — Предлагаешь мне жениться на Сати, а Сугуру был бы моим любовником? Ты из ума выжил? — он еле сдерживался, чтобы не повышать голос, вовремя вспоминая, что они в кафетерии отеля и вокруг много людей, которые уже обращали на них внимание. — Не пойму, а что тебя не устраивает? Этот вариант удовлетворяет требования каждой стороны. Я получаю выгодное сотрудничество, а ты продолжаешь кувыркаться со своим мальчишкой, пока тебе не надоест, да хоть всю свою оставшуюся жизнь, главное условие, чтобы никто не знал. — спокойно рассуждал мужчина, как будто обсуждал погоду. — Ты точно спятил. — злостно выдохнул Годжо. — Я не хочу продолжать этот разговор. — развернувшись, Сатору стремительно уходил от столика, где продолжал сидеть Мицуо. Мужчина допил кофе, разглядывая экран телефона. Реакция сына для него была ожидаемой, но он надеялся, что он хотя бы попробует рассмотреть его предложение. Мицуо озвучил этот вариант не с целью задеть Сатору или унизить его паренька, он действительно видел в этом определённое решение их конфликта, не переходя к чему-то радикальному, но, видимо, выбора не было. Выдохнув, мужчина набрал номер, который ему прислали вчера вечером. Несколько гудков и на другом конце послышался женский голос: — Здравствуйте, вы позвонили в Лакуну, чем мы можем вам помочь? — Здравствуйте, мне дали ваш номер, по всей видимости, у вас есть то, что мне нужно. - Мицуо перешел сразу к сути, не желая растягивать диалог. — Мы всегда рады помочь тем, кому нужна помощь. Обычно требуется личный визит, готовы ли подъехать к нам в офис? — Может ли это сделать моя ассистентка? — уточнил Мицуо, смотря на часы. — К сожалению, сэр, но подобные встречи проходят напрямую с заказчиком. — В ближайший час есть время? Потом я буду занят. - продолжая смотреть на часы, сказал Годжо-старший. — Конечно, сэр. До делового бранча с партнёрами Ватанабэ оставалось два часа, закончив разговор с секретарём, Мицуо оставил чаевые для официанта и удалился, вызывая такси до офиса корпорации Лакуна.***
Атриум, снятый для выставки, был украшен бумажными белыми фонариками. Картины, представленные сегодня, были развешены по периметру, но и в центре зала для них были выстроены специальные конструкции. Годжо скучающе стоял в стороне, где меньше всего людей. Официант, проходящий мимо, предложил ему бокал шампанского, Сатору не отказался, но взяв бокал, просто наблюдал, как пузырьки поднимались, лопаясь на поверхности. Он не хотел здесь находиться, но все эти постоянные обязательства вынуждали Годжо делать то, что он не особо хотел. Постоянные приёмы, выставки, обеды и дальше по списку. Ему надоела такая жизнь, в которой всё было искусственным. Ему надоело быть Сатору Годжо, как бы странно это ни звучало. Утренний разговор с отцом выбил из него остатки сил. Он был возмущён и очень зол. В голове у Сатору не укладывалось, на что рассчитывал Мицуо, предлагая такое, но больше всего его удивила реакция. Он дал ему спокойно уйти и не трогал его до конца дня, что на него не было похоже. На встрече с партнёрами Мицуо просто кидал в его сторону взгляды, кричащие о том, что их вопрос не закрыт, и Годжо ждал, что после окончания переговоров, тот заговорит об этом, но ничего подобного не произошло. Сатору был уверен, что тот уже что-то задумал, что-то новое и ему необходимо было действовать тоже. Сегодня на вечере Сати тоже присутствует, так что Годжо рассчитывал на ещё один уединённый разговор. Бросив взгляд в толпу, он увидел её и засмотрелся. Сати стояла у одной из картин и вдумчиво вглядывалась в неё, держа в руках бокал. На ней вновь было чёрное платье. Его длина уходила в самый пол, а разрез от бедра и до щиколоток, открывал вид на её стройные ноги. Волосы были распущены и завиты, спадая волнами по плечам. Продвигаясь через толпу, Сатору подошёл к девушке со стороны и встал рядом, бросая свой взгляд на полотно. Картина состояла из одной-единственной надписи большими чёрными буквами :«if you don’t like it you can you can get the fuck out of my house»*
Тени от букв расходились красным и синими цветами, создавая эффект объёма. Сатору хмыкнул, ведь сама надпись звучала для него как призыв к действию. — Как ты думаешь, Сатору, способны ли мы послать всё к чёрту, чтобы уйти туда, где чувствуем себя дома? — Сати сделала глоток шампанского и повернулась к нему. Она выглядела спокойной, но её взгляд был пустым. — Думаю, что мы способны на многое, если действительно этого захотим. — ответил Годжо, сохраняя заинтересованность. — А я думаю, что ты слишком самонадеян, считая, что ты вообще имеешь право что-то желать. — будничным тоном Сати бросила ему своё жёсткое заявление, а потом допив остатки шампанского одним глотком, двинулась дальше вдоль стены. Годжо последовал за ней. Он был раздражён. Вчера в ресторане их разговор дал понять, что она не в восторге от идеи неожиданного брака с ним, но сейчас он не понимал её логики, что она имела в виду и что хотела этим сказать, намекая ему на его место в этом обществе. Сатору прекрасно знал, что был зависим от своего отца, но он был уверен, что способен добиться для себя свободы. — А каков твой ответ на этот вопрос? — Я как и ты слишком самонадеянна. — улыбнувшись краешками губ, ответила Сати, останавливаясь у колонны. — Считаешь, что нам нужно смириться с тем, что до конца дней мы должны прожить друг с другом, без шанса на счастливую жизнь? — не скрывая раздражения спросил Сатору. Сати рассмеялась, заливисто, привлекая к себе внимание, будто он рассказал ей смешную историю. Её плечи подрагивали, а глаза сузились, и она выглядела действительно красивой, что не могло от него скрыться ни вчера, ни сегодня. Сатору стоял слишком близко, он почувствовал аромат её духом, сегодня они были с едва уловимым ароматом персика и Годжо не понял, как вдохнул сильнее, на секунду прикрывая глаза. Когда она успокоилась, то вновь вернула свой взгляд на Сатору. — У тебя есть другие варианты? — выдохнула девушка. — Считаешь, что твоей любви достаточно, чтобы добиться свободы? — Думаю, что мы могли бы что-то придумать вместе. — с надеждой в голосе Сатору предложил ей то, за чем в принципе подошёл к ней сегодня. — Ты интересный человек, и это мне нравится. — улыбнулась Сати. — Но ты действительно настолько наивен? — рука Сати легла к нему на плечо, оставляя странное ощущение от её прикосновения. — А разве ты не хочешь бороться? — уточнил Сатору, удивлённо взглянув. — Хочу, но разве есть смысл? — Сати продолжала улыбаться, но голос был наполнен тоской. Именно в этот момент Годжо понял, что её борьба длится намного дольше, и она потеряла все силы, чтобы продолжать её дальше. — Смысл есть всегда, Сати. Подумай, вместе не так страшно давать отпор. Годжо развернулся и ушёл, не дождавшись её ответа, как и она вчера, покидая балкон. Он решил не давить и дать ей время подумать, но был уверен, что где-то в глубине её души ещё остались силы бороться.