Селенис. Власть по праву силы

Земля, анклав Ростов. Район Окта Лазариус поправил пухлой рукой роскошный леопардовый цилиндр, отбросил трость с позолоченным набалдашником и нетерпеливо заерзал на широком заднем сиденье нейрокара, висящего в пробке. Породистое, еще молодое лицо сутенера было мрачным, он безнадежно опаздывал на еженедельный аукцион «живого товара», что проводили в шестом полицейском участке района Окта. Бросил раздраженный взгляд в окно и вздохнул — все сплошь унылые небоскребы, увешанные неоновыми вывесками и рекламными экранами, да покачивающиеся в утреннем смоге нейрокары… Машины висели так плотно, что и нейромот не пролетит, и это — на высоте «Комфорт»! К раздражению примешалась горькая досада: вот хотел же оплатить нейротрассу «Элит», но в районе Окта ее пока не обустроили, такая высота есть только в Центральном!.. — Ксэн! — трагично заломив пышные брови, обратился Лазариус к своему телохранителю, который был за рулем. — Может, мы как-нибудь исхитримся дворами прошмыгнуть, а? Ну, миленький мой!.. Опоздаем ведь, вот как есть, опоздаем, всех хорошеньких девочек и мальчиков раскупят без нас! — Еще сильнее увязнем, — ровным тоном возразил мужчина неопределенного возраста. Внешность его была непримечательной, единственное, за что было зацепиться глазу, это широкие плечи, пепельно-белые волосы, да военная выправка, как у слайдеров. — Лаза, отвлекись уже. Новости вот посмотри… Вспыхнул нейроэкран, Лазариус тяжело вздохнул, достал из кармана бордового фибробархатного плаща золотую трубочку с прозрачной колбой, заполненной фиолетовыми кристаллами, нажал кнопку и затянулся сладким дымом. « — …В нижних районах анклава Москва по-прежнему наблюдаются перебои с подачей воды, — томно проворковала увешанная бриллиантами блондинка с пухлыми ярко-розовыми губами. — Министерство гидроснабжения опровергло провокационные слухи о том, что причиной стали многочисленные светомузыкальные фонтаны, которые вчера включили по всему Верхнему району в честь Цветочного Нового года. Этот полюбившийся жителям и гостям анклава праздник…» На экране мелькали кадры: крики и давка в супермаркетах, опустевшие полки, на которых не осталось ни бутылки воды, те самые грандиозные фонтаны — переливающиеся разноцветными огнями каскады, журчащие струи и пенистые брызги… Лилась музыка, танцевали пары в вычурных костюмах, сияли их массивные драгоценные украшения и беспечные улыбки, проникновенно пел дивный баритон, кратко пересказывая новостной сюжет в клипе, что споро подготовили специально к этому выпуску: «Москва опять ликует — Бал цветов! Вальсируют тюльпаны и фиалки, И кактусы в своих прелестных кадках… И что-то нам рисует цвет и блеск…» — Ах, Москва, Москва!.. — мечтательно вздохнул сутенер, позабыв о пробке на воздушной нейротрассе. — Там публика, утонченная публика!.. Еще годика три-четыре, и мы с тобой переберемся в Москву, Ксэн, откроем варьете… Бархатные кулисы, стразы и перья, кружевные чулки и шелковые корсеты, сияющие глаза, стройные ножки, упругие сисечки, аплодисменты, цветы… Ах!.. В аукционном зале полицейского участка №6 района Окта было душно, шумно и людно. Лукум рассматривал присутствующих, рассевшихся на скамьях напротив тесных «мужских» и «женских» клеток с осужденными, будто зрители в каком-то абсурдном театре из кошмарного сна, и в груди разливалась ядовитая обреченная тоска — ни одного знакомого лица! За ним никто не пришел… К трибуне чинно прошагал обер-полицмейстер с пышными бакенбардами, важный и до того толстый, что, казалось, от одного неосторожного движения его темно-зеленая униформа треснет по швам. — Джон Слайдер так сказал: «Власть наша — по праву силы, но слайдеры распоряжаются ею во благо землян, храня мир в Селенисе, что есть наша Луна и наша Земля», и слова его — закон! — торжественно провозгласил толстяк и отер потный лоб замызганным платком. — Условиями Лунного Конкордата предусмотрено снисхождение к землянам, осужденным за определенные категории преступлений, что не являются тяжкими, а именно… — Снисхождение… — горько усмехнулся Лукум и сплюнул на грязный серый пол. — Эти узколобые жирные поцлы прекрасно знают, что никакое это не снисхождение, а предлог, чтобы упыри забирали в свою проклятую Цитадель тех, за кого некому заплатить! — Ну, чо ты вот это нагнетаешь, фраер? — зашипел стоявший рядом лысый с оттопыренными ушами и тюремной наколкой в виде рогатого дракона на плече. — Может, тебя в прислугу купят или на завод, отработаешь долг, да и гуляй себе дальше. А был бы с деловых, как я, наши твой штраф с общака оплатили бы! Меня уж точно сейчас с кичи вынут… Обер-полицмейстер окончил помпезную речь и объявил начало торгов. Согласно Лунному Конкордату, первыми правом выкупа могли воспользоваться родственники приговоренных, а потом уж и «все прочие заинтересованные лица». — Коленька!.. Немедленно отдайте моего Коленьку, это она во всем виновата, шалава подзаборная! — завопила грузная дама в роскошном переливающемся балахоне, протискиваясь вперед. Все вдруг разом повскакивали с лавок, поднялась ругань, тревожно зазвенел колокольчик в руках обер-полицмейстера… Расплатившаяся мамаша тащила всхлипывающего Коленьку к выходу, его отчаянно звала заплаканная девчонка, вцепившись в прутья решетки… Клетки с приговоренными в серых робах быстро опустели, покидали зал и «прочие заинтересованные лица», уводя за собой купленных рабов, что обретут свободу не просто, когда выплатят долг, но и принесут прибыль в том же размере. Лукум обреченно смотрел в пол — в «мужской» клетке остался только он. Храбрился, но сердце гулко стучало, в низу живота сжался ледяной узел, попеременно накатывали волны липкого страха… Его не купили даже на водоочистной завод! На шее был тяжелый парализующий ошейник, а значит, из «буйных», непослушный работник никому не нужен… Поцлы специально не стали снимать проклятый ошейник, подписали смертный приговор! Подло отомстили за то, что обреченно, но яростно сопротивлялся во время ареста и оскорблял на суде… В зале торгов остались только равнодушные ко всему происходящему полицейские, да двое слайдеров в белой униформе Цитадели. Длинные волосы, хищно сверкающие серые глаза, высокие, широкоплечие — лунные упыри будто сошли со страниц модного светского журнала… Лукум предательски всхлипнул. Все кончено, его ждет смерть… Но ведь она скоро настигнет и Предвестника, а Он все равно сойдет на Землю на Черной Звезде! И пророчество о Втором Вихре сбудется, а это — главное!.. — Требую немедленно дать мне воспользоваться законным правом выкупа! — ворвался в двери опоздавший господин, размахивая леопардовым цилиндром. — Я — прочее лицо, прочее заинтересованное лицо! Где товар?! Куда подевался весь товар, я вас спрашиваю?! Извольте уже соблюдать положения Лунного Конкордата! Не то я сей секунд подам жалобу в Цитадель, и не в нашу, анклава Ростов, а в ту самую, Верховную, что в кратере Лоренц! Слайдеры в белом переглянулись и уселись обратно на лавку. Лукум удивился — упыри беспрекословно соблюдали законы этого их Первого Психа, Джона Слайдера, а ведь запросто могли получить всех приговоренных по «праву силы»… Ходили слухи, что они — лишенные всяких чувств и воли, биомашины. Похоже, так и есть!.. — Выбирайте, господин Лазариус! — елейно улыбнулся постоянному покупателю обер-полицмейстер и почтительным жестом указал на «женскую клетку», в которой остались две девицы. — Проституция без лицензии. Да, уж не молоденькие, но зато опытные, фигуристые, самый сок! Не смотрите, что эта плачет и в синяках, скидочку сделаем на нее… — У меня элитное агентство! — оскорбленно воскликнул господин и оглянулся на своего молчаливого широкоплечего спутника. — Ксэн, миленький! Да ведь это жабы, натуральным образом, жабы!.. Мне сейчас сделается дурно… Ксэн, дай уже руку, ты что, не видишь?! У меня в глазах темнеет, дышать не могу, а ты!.. А вон тот мальчик? Почему в электроошейнике, буйный? Ну-ка, выведите его из клетки, да пусть снимет эту свою хламиду! — Он из секты Второго Вихря, — честно признался обер-полицмейстер. — Из тех, что громят витрины, поджигают нейрокары и по ночам с молотком на прохожих нападают. Не из плебеев, его звать Лукум, целых 5 букв в имени, а вот, поди ж ты!.. Вряд ли он сгодится для Вашего бизнеса, но если желаете осмотреть, извольте… Сердце гулко бухнуло, дыхание перехватило — Лазариус ничуть не смутился, услышав о Втором Вихре, и Лукум торопливо снял серую робу, хоть и было так стыдно, что покраснели не только щеки, но даже грудь… Прикрылся, снова уставился в пол, инстинктивно дернулся, ощутив, как покупатель мягко запустил руку в его вихрастые пшенично-русые волосы. — Ну-ну, я не обижу! — нарочито ласково произнес Лазариус. — Скажи, у тебя было с мальчиками? Лукум ошарашенно распахнул янтарно-карие глаза. Вихри, этот господин хочет купить его для утех?! Он ведь говорил про какое-то агентство, и эта его вычурная одежда, пятнистый цилиндр… Бордель?! — Значит, не было, — снисходительно усмехнулся Лазариус, не дождавшись ответа. — А ты хорошенький, очень даже хорошенький… Мы с тобой поладим, правда же? Сутенер медленно провел холодным позолоченным набалдашником трости по тяжело вздымающейся бледной груди Лукума, очертил худые ключицы и легкий рельеф сжавшихся от прикосновения мышц живота. Перед глазами плыло, мысли хаотично метались — спасение, но какой ценой?! — Повернись, — приказал покупатель. — Ах, какие у тебя ножки, длинные, стройные, ровненькие! Ксэн, миленький, ты ведь подумал о том же, что и я, да? Черный мех, кожаная портупея, стразы на сосках, темная помада… Соблазн и порок! Полицейский грубо развернул окончательно растерявшегося Лукума и прижал к шершавой стене. Паренек беспомощно всхлипнул, ощутив, как холодный набалдашник ткнулся между лопаток и скользнул вниз по позвоночнику, от чего нежная кожа покрылась мурашками. Он будет жить, но как?! Ряженой подстилкой в борделе для извращенцев?!.. — Предвестник уже обрел свою Силу… — дрожащими губами прошептал в ледяную серую стену Лукум. — Его поцелует Смерть, Он сойдет на Черной Звезде, и настанет Второй Вихрь, от него не скрыться ни на Земле, ни на Луне, будь она проклята!..