Strange Harmony

– – – Первый раз, когда Казуи раздевается перед Шидо, оказывается совсем не таким, каким он себе столько раз его представлял — хотя он, конечно, никогда в этом не признается. Перед ним сидит не та соблазнительная, слегка грубоватая воображаемая версия Шидо, которая смотрит на Казуи голодным взглядом, пока он нерешительно стягивает одежду через голову — версия, за слишком частые мечты о которой он сам себя ненавидит, как и за непристойные мысли о ней в чересчур необходимые моменты. Да и сам Казуи — не та воображаемая версия самого себя, более молодая, самоуверенная и открытая, а главное, сохранившая невероятно быстрый обмен веществ, благодаря которому в юности он не мог набрать ни грамма лишнего веса, что бы ни делал. Напротив — перед ним сидит настоящий, живой Шидо, а Казуи неуклюже пытается устроиться на краешке его кровати; и он даже не смотрит в его сторону, когда Казуи с сомнением кладёт рубашку на постель рядом с собой в почти скомканном виде, передумав складывать аккуратно на полпути. А может, Шидо не смотрит специально — всё-таки он, наверное, нередко проходил через это до попадания в Милграм. Казуи глядит на собственные колени, то сцепляя, то расцепляя пальцы в нервном жесте, пока Шидо дописывает что-то у себя в записях. Хотелось бы ему, чтобы Шидо посмотрел? В плане, ему и так придётся, чтобы тщательно провести осмотр и не пропустить никакую травму; но Казуи думает не о таком взгляде. Казуи бросает взгляд на слегка выступающий живот и хмурится. Вздулся он, что ли? Или всегда так выглядел…? Случайно Казуи слишком сильно сжимает руки и резко вдыхает от боли. Тогда Шидо наконец обращает на него внимание, обеспокоенно сдвинув брови. Казуи из последних сил ободряюще ему улыбается, хотя единственное его желание — быстро одеться и уйти отсюда. Нет, он определённо не хочет, чтобы Шидо на него смотрел. Не так. Шидо заканчивает писать. Он встаёт и подходит к Казуи, осторожно его оглядывая. Его пронзительный взгляд долго и мучительно блуждает по всему телу Казуи, и за это время тот успевает испытать сразу несколько порывов — втянуть дурацкий выпирающий живот; скрестить руки так, чтобы закрыть дурацкую рыхлую грудь; закрыть глаза и очень-очень сильно попытаться раствориться в воздухе, — но он не делает ничего из этого. Нет, он будет вести себя нормально. А потом Шидо начинает прикасаться. И это уже намного хуже. Унизительно дрожащий вздох, который вырывается у Казуи из груди, когда холодные перчатки Шидо только задевают его руку — это уже просто ужасно (и немедленные искренние извинения врача никак этому не помогают, а только наоборот); но всё становится ещё ужасней, когда он начинает надавливать на мелкие синяки и поглаживать незаметные царапины с самым серьёзным и собранным видом, разглядывать их так пристально. Ему необходимо смотреть настолько пристально? Находиться в камере Шидо и быть без рубашки — этот сценарий Казуи представлял у себя в голове уже множество раз, но он никогда не был таким. Он никогда не чувствовал себя настолько обнажённым — даже в тех версиях, где так и было. Это просто унизительно. Шидо отстранённо кивает какому-то безмолвному наблюдению, которое он, похоже, отметил у себя в голове, и замазывает какой-то крохотный синяк на животе, который Казуи даже не замечал. Казуи невольно ёрзает на месте, настолько неприятно смотреть на то, с какой лёгкостью аккуратные пальцы Шидо надавливают на мягкую кожу, нанося мазь, — и вдруг понимает, что уже тонет в отвращении к самому себе. Он так давно хотел почувствовать прикосновения рук Шидо — но не так. Когда, кажется, проходит целая вечность, Шидо заканчивает осмотр. Сгорая от стыда насмерть, Казуи тянется за рубашкой так быстро, как только может. Шидо выглядит слегка озадаченным такой спешкой, но ничего не говорит. — Судя по всему, твое здоровье в хорошем состоянии, если не считать парочки царапин. Я рад, — через пару мгновений сообщает Шидо. Он коротко улыбается Казуи. Казуи не ожидал услышать это. Неужели ни слова про вес? Что насчёт вредных привычек? Шидо, по-видимому, считывает его замешательство, потому что он продолжает: — Конечно, было бы замечательно, если бы ты меньше курил и меньше пил, но… — он ненадолго затихает и усмехается. — Тут уж не мне советы раздавать, правда? Казуи ждёт ещё немного, машинально обхватив себя руками, но, кажется, Шидо больше нечего добавить. Врач отворачивается к записной книжке, должно быть, чтобы записать свои наблюдения, но Казуи его останавливает. Сам не знает, почему. — Шидо-кун, я… Это всё? Шидо явно сбит с толку. В его голосе звучит тень волнения. — Ну, э-э… Да? А чего ты ожидал? Казуи снова опускает на себя взгляд, ещё более пристыженный. Шидо просто… врёт? Нет, он бы так не поступил. Тогда… в чём дело? — Мой… вес, — с трудом выдавливает Казуи, не в силах заставить себя посмотреть Шидо в глаза и вместо этого яростно буравя взглядом пол. — И моё тело… Я не в форме. Шидо глубокомысленно хмыкает, и Казуи знает, что значит этот звук. Он буквально видит, как Шидо задумчиво подносит палец к губам, хотя до сих пор не может оторваться от той точки на полу, которую выбрал для прожигания взглядом. — Нет… Я бы так не сказал. Я вижу, что благодаря тренировкам у тебя очень развитые мышцы, и незаметно, чтобы у тебя были какие-то проблемы с обычными ежедневными упражнениями, — Шидо на мгновение замолкает. Казуи уверен, что представил в голове его вдумчивое выражение лица кристально ясно и точно, но не может заставить себя посмотреть и проверить. — И я не думаю, что ты неправильно питаешься. Насколько я могу судить, ты абсолютно здоров. Только… не перетруждайся, ладно? Казуи не может поверить собственным ушам. Шидо должен был видеть, как выглядит его тело под одеждой. Чёрт возьми, Казуи же знает, что он видел. И тем не менее… Наконец Казуи отрывает глаза от выбранной точки на полу и начинает теребить рукав. С едва заметным отчаянием он ловит взгляд Шидо и тычет пальцем в мягкие складки на животе с самым несчастным видом. На лице Шидо отражается понимание. — А, — коротко произносит он, на мгновение спотыкается и прикусывает губу. — Ну, Мукухара-сан, в твоём возрасте это нормально. Казуи ощутимо вздрагивает. Конечно, он знал, что так будет, но… — Прости. Я думал, ты знаешь, — продолжает Шидо. — Из своих наблюдений я… Я могу предположить, что это твоё нормальное телосложение — вернее, наиболее подходящая и комфортная форма для тела. Он ободряюще сжимает плечо Казуи, меняя тон на более мягкий. — Я думаю, что тебе не о чём переживать. Некоторое время он смотрит Казуи в глаза и тепло улыбается, и Казуи кажется, что в грудной клетке у него что-то взрывается. Но это всего лишь знакомые бабочки. Участившееся сердцебиение. Всё как всегда. Всё то, что Шидо делает с ним каждый божий день. Как всегда собранный, Шидо снова возвращается к своим заметкам. Он явно понятия не имеет, что только что сделал. А Казуи всё ещё стоит, и ноги слегка дрожат от головокружения, к которому он уже привык — оно появлялось всякий раз, когда они с Шидо разговаривали наедине. — По-моему, тебе идёт, — тихо произносит Шидо, даже не поднимая головы, когда Казуи уже почти покидает камеру. — Ч-что? — запинаясь, бормочет Казуи, уверенный, что ослышался. — Твой вес. Я думаю, что тебе он идёт, — Шидо переводит на него взгляд с очередной улыбкой. — Тебе не о чём беспокоиться и нечего стыдиться. Честное слово. Казуи кивает с глупым видом. По всему телу проносится волна электричества, оставляя после себя приятное горячее ощущение. Он решает не обращать на это внимания, но позволяет и себе чуть-чуть улыбнуться. Может быть, полнота — это не так уж и плохо.