Ключи от сердца

      Неподалёку от Багдада: Османское войско во главе с Султаном Баязидом, обосновалось совсем рядом с городом, который намереваются вот-вот завоевать. Это был первый серьезный поход для двадцати двух летнего Падишаха, но он никогда в жизни не показал бы сейчас того сколь сильно его пугала неудача, как отчаянно сам он волнуется, ни в силах перестать думать о том, что будет если он – Властелин семи континентов потерпит сокрушительное поражение. Ведь правитель города Хан Эмир Гюне, очень жестокий, беспринципный, честолюбивый, низачто не откажется от своей власти просто так. Он годами мучал лишениями свой народ, облажил несоразмерно высокими налогами совершенно игнорируя то, что простым людям совершенно не откуда взять таких сумм, наказывал безо всяких причин, устраивал самосуды. Баязид не стал более терпеть и после доклада великого визиря, вернувшегося из Багдада, тут же отдал приказ начать подготовку к военному походу, полный праведного гнева и решимости наказать нечестивца как полагается. – Аллах всемогущий, не дай мне уронить свою честь пред моими верными поддаными янычарами, моими боевыми товарищами, Пашами и моим народом, что ждёт меня с победой. – мысленно обращается Баязид, перебирая в руках молитвенные чётки. – Не дай опозорить память о моём великом отце, ведь он так мечтал покорить эту прекрасную землю. Поток мыслей прервал шум шагов великого визиря – Соколлузаде Лала Мехмеда Паши. – Повелитель, войско на готове. – поклонившись сообщил он, а Падишах в ту же секунду поднял на него пронзительный взгляд, со сведёнными к переносице бровями. Величаво выпрямил спину, расправил плечи, напоследок сделал глубокий вдох и согласно кивнул: – Хорошо, Мехмед Паша. – Баязид поднялся со своего трона, вытянул правую ладонь, в которую тут же легла сабля. – Мы выдвигаемся. И да поможет нам Аллах! *** – Джеймс! – голос запыхавшегося от быстрого шага Эвлии Челеби, который пулей ворвался в шатёр, заставил юношу вздрогнуть. Он едва ни уронил на землю свой блокнот вместе с карандашом, рискуя явить учителю, а может и ещё кому, вошедшему следом, лик самого повелителя, который выводил на листе так старательно и благоговейно. О, Господь, знал бы только его учитель, что вместо того чтобы заниматься иллюстрациями к книге, сам Баки день и ночь будет выводить благородные черты Султана Баязида, просто не находя в себе силы отринуть то чувство, которое испытывает каждый раз, как оказывается в непосредственной близости от молодого человека. Джеймс видел Великого Повелителя всего один раз, за полгода перед походом во время пятничного Намаза и в тот момент его словно поразило стрелой прямо в грудь. Конечно, Султан его видеть не мог посреди толпы, что горячо выкрикивала его имя, желая долго жить и властвовать. Баки тоже кричал, горячее и громче остальных, стараясь перебороть бешеный грохот сердца. С того самого дня юноше хотелось рисовать, рисовать и рисовать без остановки: профиль, идеально вычерченные скулы, волосы, отливающие золотом, благородный прищур и такую лучистую улыбку, от которой мигом теплеет на сердце. Джеймс и не помышлял о том, чтобы узреть благословенный лик Султана вновь, но Аллах похоже смилостивился над ним, когда Эвлия Челеби – близкий ко дворцу Падишаха, рассказал о готовящимся походе, а затем позвал его с собой в качестве помощника над работой с книгой. Они присутствовали на всех собраниях в шатре Баязида с Пашами, но Повелитель даже не замечал юношу, что всегда стоял замыкающим шеренгу и лишь изредка осмеливался поднимать на него взгляд. Джеймс даже не был уверен, что Повелителю хотя бы о нем рассказали. Да и с чего бы вдруг? – Уважаемый, я тебе поражаюсь! – восклицал тем временем Эвлия, уже становясь вплотную к Джеймсу. – Говорю, Повелитель выдвигается на сражение, а ты меня вообще не слышишь! – сетовал на юношу путешественник, упирая руки в бока. – А чем это ты тут занимаешься? Баки мигом пришёл в себя, спрятал блокнот в сумку, которая всегда была надета через плечо. Затем заправил выбившиеся из пучка пряди волос за уши, одним движением надевая головной убор – турецкую челму, скромно одолженную Эвлиёй Челеби. Конечно она ещё как выделялась на фоне довольно простой рубахи, выгодно подчёркивающей очертания поджарого тела, однотонных брюк и таких же сапог, однако другого не имелось с самого прибытия парня в Стамбул. На это то удалось заработать с большим трудом. – Как? Нас тоже взяли? – Джеймс вперился взглядом в учителя. В голосе было столько неподдельного удивления и надежды, что Эвлия свёл брови. – Конечно взяли. Иначе что бы мы тогда тут делали? – его явно что-то смущало в поведении ученика, но вот что именно, пока понять было непросто. – Давай, пойдем. Повелитель нас ждать не будет. – скомандовал Эвлия, первым шагая к выходу из шатра. Джеймс шёл следом за ним, все не решаясь задать интересующий его вопрос, но собрался с мыслями и произнес: – Эвлия, а вот... – Ну что тебе, Уважаемый? Джеймс остановился возле лошади, которая паслась неподалёку от шатра, затем на выдохе добавил: – Скажи, а я был представлен Повелителю? – Баки искренне надеялся, что из-за лёгкого ветра не будет заметно того, как явно он заалел скулами, стоило только вспомнить светловолосого Падишаха. – Ну да. Я перед тем как мы выдвинулись ввел Повелителя в курс дела о тебе. – просто ответил ему наставник, пожимая плечами одним движением забираясь на свою лошадь. А у Джеймса в раз на душе похолодало. Иного не могло быть. *** Да какое уж там рисование, когда всё внимание приковано лишь к фигуре Повелителя, который так статно, степенно, величаво возвышался над поверженным в честном поединке правителем. Баязид нанёс противнику рану под восхищённые возгласы янычар, но не смертельную, чтобы все увидели – он держит слово. Поединок был честным и теперь Эмир Гюне должен был согласно договору отдать ему ключ от города. Никто не делал ни малейшего лишнего движения. Воцарилась тишина. – Итак, я тебя победил, Эмир Гюне! Отныне, Багдад мой. – Баязид победоносно поднял свою саблю вверх, и вновь янычары одобрительно восклицали. Не объяснить словами, что творилось внутри молодого повелителя, неустанно благодарившего Аллаха за то, что не оставил без своей милости. Джеймс должен быть и радоваться вместе со всеми, однако раздирали дурные ощущения, что просто так всё не разрешится. По спине мурашки, всего колотит от ожидания и страха перед тем, что именно сейчас, вот в данную секунду, должно произойти нечто нехорошее, и Господь его покарай, если он не примет предчувствие во внимание. Правитель тем временем, кажется принял условия – ухмыльнулся так, что это не должно было внушить доверия. – Я, конечно, без сомнений сложу свою голову, однако рад тому, что ты – неопытный Султан никогда не будешь моим городом править! – с этими словами, один из его воинов принявший это за сигнал к действию, приготовился достать из ножен кинжал. И уже в следующее мгновение, Баязид не успевает ничего понять, лишь только увидел юношу, который молниеносно оказался рядом, чтобы заслонить собой и принять удар кинжала на себя, который пришёлся точно в правую ключицу. Бедняга упал наземь, но ни в коем случае не проронив ни единого стона. Персидского проходимца сразу же настигла стрела одного из людей Баязида, а сам Султан в ярости вскрикнул и замахнулся саблей, в один миг лишая нечестивца головы за то что только посмел провернуть подобное. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от такого безжалостного подонка? Опомнившись Баязид бросил саблю на землю, тут же склоняясь над раненым парнем: челма слетела с его головы, поэтому его прическа в виде незатейливого красивого пучка растрепалась вновь непослушными прядями свисая по бокам. У парня были впрямь очень красивые длинные волосы, а ещё идеальные черты лица, такие соблазнительные губы, которые он мучительно сомкнул, чтобы не позориться перед повелителем и не показаться слабым. – Какая глупость! – подумалось вдруг Баязиду, который не сводил глаз с парня. Он одним движением, аккуратно, но быстро вытащил из его раны кинжал, едва не всхлипнув от облегчения, когда увидел, что тот не был отравлен. – В-все в порядке, мой Повелитель, я смогу сесть на свою лошадь...могу ехать. – сорванно, сбивчиво, превозмогая боль прошептал ему тот парень, взглянув на него в ответ. Как же хочется провести по этой морщинке в центре лба пальцем, чтобы её разгладить. Баязид накрепко зажал ладонью кровоточащую рану, другой рукой заботливо убирая с лица парня пряди волос. – Это вот уже я буду решать, ты меня понял? – Султан ободряюще улыбнулся, затем громко взрыкнул: – Кеманкеш Ага! – Приказывайте, Повелитель! – Ты – самый быстрый наездник, поезжай скорее в лагерь за лекарем! – Султан продолжал зажимать чужую рану, ощущая как сжимается при этом его собственное сердце. Этот славный парень спас ему жизнь и теперь он просто не мог потерять его. Аллах, он такой невозможный, такой завораживающе притягательный. И почему он до сих пор не был знаком с ним лично? – Я мигом, Повелитель, не беспокойтесь! – Ага янычар немедленно отправился выполнять приказ. – Я тебя прошу, только поспеши. – выдохнул во след Баязид, вновь возвращая свое внимание ослабшему юноше. Рана оказалась не смертельной, но все же он стремительно терял кровь, белея красивыми скулами, находился на пороге потери сознания и это очень сильно пугало Баязида. – Мой Повелитель, Багдад – ваш по праву. – совсем рядом раздался голос Лала Мехмеда Паши, который держал в руках шкатулку с ключом и ожидал, что Султан примет его как подобает, однако этого не случилось. – Разве ты не видишь, Паша, не до того мне. – ответил ему сдержанно Баязид, прислоняя ладонь ко лбу парня, проверяя ни поднялась ли температура? Да, возможно он повел себя не так, как надлежит Повелителю, но ему крайне важно сохранить прекрасную жизнь того, кто не пожалел её для такого скромного раба Аллаха, как двадцати двух летний Баязид. Повелитель всего мира – Султан Баязид Хан.