Мой возлюбленный приходит посмотреть на траву у моей могилы

Вот что Гу Лан помнил о фестивале голодных духов: в детстве, его матушка, обняв и накрыв его ватным одеялом, в пятнадцатый день седьмого месяца рассказывала ему о том, как открывается дорога на тот свет и мёртвые вновь могут вернуться из загробного царства в мир живых. Родственники умерших в этот день зажигали речные фонарики, чтобы те освещали дорогу и души могли вернуться домой. Гу Лан зажигал речные фонарики шесть лет, но его родители так ни разу и не пришли навестить его. Он думал, что из-за того, что дом семьи Гу уже разрушился и совсем запустел, родители остались без крова, и сколько бы речных фонарей он ни зажёг, наверняка всё будет тщетно. Можно ли считать игорный дом Шаньхэ домом Мужун Яня? Гу Лан не знал. Он практически ничего не знал о Мужун Яне, кроме того, что он был владельцем игорного дома Шаньхэ. Он вёл себя развязано перед людьми, но на самом деле был исполнен дурных намерений. Когда-то в прошлом, глубокой ночью Гу Лан во время дежурства заметил, как тот пробрался за дворцовую стену. Они подрались прямо там, и, сражаясь, добрались до перекрёстка, где проходящий мимо караульный принял их за призраков. Устав, Мужун Янь собирался сбежать, однако Гу Лан все время преследовал его. В конце концов путь им преградила стена в тёмном углу улицы. — С каких пор стража дворцовых стен стала так хороша в боевых искусствах? — сказал Мужун Янь, с одной стороны тяжело дыша, а с другой — смеясь. — Кто ты такой? — нахмурившись, спросил Гу Лан. — Я разбойник, — без доли стеснения ответил Мужун Янь. Он сказал, что украдкой прокрался в императорский дворец, чтобы украсть сияющую жемчужину и предложил Гу Лану поделиться половиной денег от её продажи, если он его отпустит. Не говоря ни слова, Гу Лан с мечом в руках постепенно приближался, однако вдруг услышал звон позади. Он обернулся — это был тот самый караульный. В сумраке караульный и ранее испугался их, а сейчас, резко увидев во тьме-тьмущей две тени, затрясся и ощутил, как сердце опустилось в пятки. От страха он выронил фонарик и выкрикнул: — Призраки! Только Гу Лан открыл рот, чтобы что-то сказать, как Мужун Янь вдруг обратился к караульному: — Мы не призраки, мы пара грабителей. — … — Гу Лан. — Па… пара грабителей?! — испугался караульный. — Верно, но моя жена разозлилась на меня, и хочет меня убить, — сказал Мужун Янь. Гу Лан изменился в лице и тот час же взмахнул мечом. — Вот видите, снова злится, — Мужун Янь одновременно уклонялся и продолжал нести вздор. — Не что же ты, я не причиню тебе вреда… Ай… Жена… Будь осторожна, не повреди ребёнка… У Гу Лана дрогнула рука, он промахнулся мечом, Мужун Янь обернулся, ударил его ладонью в ответ и, воспользовавшись тем, что Гу Лан уворачивался, развернулся и тот час же убежал. Караульный, конечно, тоже в спешке убежал, крикнув при этом Мужун Яню: — Когда жена моего сына была беременна, её норов тоже испортился. Одним словом, она много сердилась, и ей было тяжело угодить… Просто будь с ней более уступчив… Гу Лан полоснул мечом по городской стене. * Пятнадцатого июля Гу Лан принёс речной фонарь в игорный дом Шаньхэ и молча отдал его Сунь Фану. Сунь Фана это озадачило. — Речной фонарь? Я никогда не пускал их… Гу Лан некоторое время помолчал, и чуть погодя сказал: — Сегодня пятнадцатое. — Я знаю, сегодня же праздник поминовения предков, — ответил Сунь Фан. — Страж Гу, не забудь сегодня вечером лечь спать пораньше, не позволяй бродячим призракам утащить тебя. — … — Гу Лан. В то же время в императорской молельне воскуривавший благовония и поклонявшийся предкам наследный принц внезапно чихнул. Премьер-министр Сюй Чжиянь заботливо спросил: — С Вашим Императорским Высочеством Наследным Принцем ничего не случилось? Наследник престола покачал головой из стороны в сторону в знак отрицания и ответил: — Ничего. Сюй Чжиянь удручённо сказал: — Сейчас, когда государь болен, Вашему Высочеству непременно стоит беречь здоровье! — Министр Сюй, нет необходимости беспокоиться, я всего лишь простыл, — ответил наследный принц, крепко стиснув руку Сюй Чжияня. — Всё же министр Сюй тяжело трудился по государственным делам и за последнее время сильно похудел, мне крайне неловко, — он неторопливо вынул из рукава какой-то пузырёк и высыпал из него пилюлю. — Я варил это на протяжении трёх дней и трёх ночей и успешно завершил очистку, это укрепит вашу ци. Примите эту пилюлю, министр Сюй. Можно сказать, что в неё я вложил свои тёплые намерения. Веки премьер-министра дрогнули. — Ваш старый слуга напуган, — не успел он договорить, как вдруг наследный принц поскользнулся, резко двинулся вперёд, впихнув руками пилюлю прямо ему в рот. — Кхе-кхе! — премьер-министр торопливо потянулся ко рту, однако снадобье уже растаяло во рту и давно уже оказалось в желудке. Наследный принц похлопал его по спине и сказал: — Я был неосторожен, не принимайте близко к сердцу, министр Сюй. Эта пилюля хорошо укрепляет здоровье, не любезничайте со мной. — … — премьер-министр. В тот же вечер, в ночной тиши, премьер министр бегал туда-сюда в туалет, ноги его обмякли, в глазах темнело, а голова кружилась. Как жаль, что он должен был держать себя в руках и не мог разорвать наследного принца на куски! Гу Лан вернулся во дворец наследного принца уже в глубоких сумерках. Изначально, ночью должен был дежурить У Лю, однако он, будучи обжорой, перебрал с алкоголем посреди дня. Гу Лан был вынужден подменить его. Когда проходил мимо опочивальни наследного принца, Гу Лан вдруг услышал тихие шорохи на крыше. Он вскинул голову.