Дыхание бога

      Ильхам не сразу нашёл в себе силы встать с постели. Вспоминал сон, и внутри всё обмирало — неужели он настолько порочен? Неужели это был всего лишь сон? Как он мог помыслить такое с Убаром? А с огненным богом? Задыхаясь от стыда, Ильхам склонился умыть лицо — да так и замер.       В отражении полыхнула заколка. Она была столь невесома, что до этого мига он её даже не ощущал. Изящная как во сне. Он запустил в волосы дрожащие пальцы, снял украшение и сжал в руке, чтобы прочувствовать, чтобы поверить.       — Убар... — губы шевельнулись почти беззвучно, и потом Ильхам отчаянно крикнул, отшатнувшись от воды: — Убар! — голова закружилась от облегчения — не сон! Это был не сон! Огонь внутри радостно взвился.       — Мой принц? — как всегда руки воина удержали, не дали упасть от слабости, и Ильхам замер. Теперь за его спиной — спокойное незыблемое пламя. И так будет всегда.       — Скажи, тебе сегодня снилось... снился... — всё же Ильхам не смог произнести вслух всё, что творилось в храме. Мысли путались, сердце сбивалось.       — Ваддах? — вкрадчиво подсказал Убар и обнял крепче, уберегая от лишних слов. Сглотнув, Ильхам раскрыл ладонь, показывая воплотившийся подарок огненного бога.       Не сразу, но Убар накрыл его пальцы и развернул к себе. Осторожно заколол волосы, невесомо провёл по щеке, успокаивая, а потом раскрыл уже свою ладонь.       Как во сне с пальцев стекло жидкое пламя. Ильхам тут же перехватил капли, не давая им упасть — они же не в храме, а в чужом доме, здесь нет защищающих от огня плит — и склонился к его руке. Наслаждаясь, он ловил пламя губами, целовал Убара в ладонь. Эти руки его никогда не отпустят, приласкают, защитят, подарят удовольствие. А ведь всё нужно сделать заново, здесь уже не будет Ваддаха, чтобы направить.       Когда пламени больше не осталось, Убар потянул его вверх, безмолвно прижал к груди, но Ильхам не смог остановиться. Коснулся губами щеки, неторопливо потёрся носом. Он чувствовал, что сейчас собственный огонь вьётся в унисон с тем, что в чужой груди. Ильхам приник к Убару ещё теснее, оставил невесомый поцелуй на губах и наконец замер. Время потеряло свой ход.       — Мой принц, — Ильхам улыбнулся, понимая, что привык — Убар произносил это как-то по-особенному, будто это не был всего лишь титул, который он потерял. Нечто большее. — Нам пора идти, мой принц.

***

      Они были почти у самых границ. Но Ильхам по-настоящему любил свою страну и не хотел бежать дальше. Поэтому казалось, что они бесцельно продвигались вдоль северной границы — Ильхам всё никак не мог расстаться с прошлым. Неужели он должен бежать дальше? Неужели отец найдёт его даже здесь и... убьёт? В это не верилось. Не хотелось верить.       Очередную остановку они сделали в поселении у приграничной крепости. Ильхам в расстроенных чувствах сидел на потрёпанной кровати и крутил в руках заколку. Он не знал, что делать, его огонь беспокойно метался внутри. Пока взгляд не упал на Убара — тот переодевался ко сну.       Ильхам жадно вцепился взглядом в линию шрамов вдоль спины. Воровато скользнул ниже — штаны съехали, немного обнажая ягодицы. Ильхам сглотнул, не в силах оторвать взгляд. Как же иногда хотелось попробовать... сжать, прикоснуться и может...       «Я чувствую, как ты горишь. Но почему медлишь?» — голос Ваддаха пламенем прошелестел в голове столь неожиданно, что Ильхам чуть не выронил заколку. Он поспешно отвёл взгляд от чужого тела и сдавил украшение.       «Я... не могу. Он же воин, он не согласится», — даже мысли его дрожали, когда он отвечал. Почему Ваддаху легко было предлагать такие бесстыдства? Вот уж и правда, огненный несокрушимый бог.       «Воин — и что же? Почему ты отступаешь, не попробовав? Ты не веришь в его страсть?».       «Я не верю, что достоин просить его об этом», — Ильхам торопливо убрал заколку — это же всё из-за неё? — и поднялся.       — Я немного пройдусь, ложись без меня, — попросил он Убара и окунулся в ночную прохладу. Ушёл подальше от обзорных башен, скрылся в закоулке и выпустил на волю своих огненных птиц. Теперь, когда Ильхам волновался, это помогало прийти в себя. Он управлял огненными узорами и существами — а вместе с тем мог обуздать и свои мысли. Растворить их в огне, оставить лишь огненный танец.       — Что тебя беспокоит, мой принц? — Ильхам замер, а потом опустил руки, и огненные узоры погасли. Сколько же прошло времени, что Убар отправился его искать? Он глубоко вдохнул, впервые собираясь соврать Убару.       — Не могу понять, куда идти дальше. Я не хочу покидать страну, не хочу всю жизнь прятаться, — Ильхам обнял себя за плечи, хотя не мёрз — ему неуютно было лгать. На самом деле собственные желания и разговор с Ваддахом были истинной причиной его волнения. Но сказать Убару об этом он просто не мог.       — Ты никогда не думал стать жрецом Ваддаха? И остаться при храме. Пусть и не в главном из них, но всё же. Там он защитит, — Убар обнял, согревая и едва целуя в висок. Вновь закрепил заколку — Ильхам не успел его остановить, однако на этот раз Ваддах не вмешался в мысли.       — Но ты больше подходишь для того, чтобы стать его жрецом. Во многих храмах жрецы — бывшие воины, — Ильхам подбирал слова, не скрывая своего удивления. Подобная идея никогда его не посещала. — Да и... не нужен Ваддаху такой жрец как я.       — Отчего же? Ты мог бы устраивать огненные представления в его честь, мой принц. И очень красивые церемонии.       — Мог бы, — Ильхам опустил голову Убару на плечо и улыбнулся, невольно представив, как бы всё сделал сам, что бы изменил. Но зачем предаваться этим мечтам?       — Так пошёл бы жрецом?       — Пошёл, да кто взял бы? — Ильхам рассмеялся, укусил Убара за подбородок, заставляя замолчать. Но даже от таких разговоров становилось легко и спокойно. Пора возвращаться и ложиться спать, теперь можно.       — Ваддах говорил со мной об этом, — смех Ильхама оборвался, а огонь внутри настороженно замер. — Когда ты ушёл, мой принц, он говорил со мной и попросил об этом. Есть один храм недалеко отсюда. Жрец стар и скоро вернётся в пламя Ваддаха, но перед этим успеет тебя обучить.       Ильхам молчал, взволнованно коснулся заколки и обратился к огненному богу:       «Это правда?», — но Ваддах не ответил. Ильхам тяжело вздохнул и убрал руку.       — Давай решим завтра, Убар. Мне нужно подумать.