Дыхание бога

      — Знал, что найду тебя здесь.       Махди открыл глаза, отстранившись от перевёрнутой чаши — он пришёл в храм, пытаясь уснуть и услышать Ваддаха. Не получалось. Пока что он не знал, куда направиться, и уж точно не ожидал так скоро увидеть дядю.       Щека всё ещё горела, но огонь обиды не жёг изнутри. Махди поднялся с пола и твёрдо взглянул на дядю. Тот в ответ не смотрел, в руках его был собранный заплечный мешок — не с ним же вместе дядя собрался в дорогу? Или же это... для него?       Махди не выдержал, подбежал, обнял.       — Дядюшка!       Тот неуклюже похлопал его по спине, а Махди улыбался — обиды и резкие слова больше не имели смысла. Дядя любил его, волновался, по-своему пытался отгородить от всего. Заботился, когда не стало мамы. А теперь отпускал. Всё-таки отпускал.       — Прости меня, неугомонный ты мальчишка! — дядя оглядел пустующий храм, притоптывая на месте. — Ты ведь не останешься здесь? — Махди покачал головой, отступил на шаг, а дядя рассеяно кивнул сам себе и всучил ему мешок. — Я собрал немного вещей и еду на первое время. И деньги... уж побереги себя, Махди, иначе все уши надеру! — привычно прикрикнул он и отвернулся, вскоре поспешив прочь из храма. Махди с благодарностью провожал его взглядом, ибо с лёгким сердцем, без волнений о дяде, и уходить было легче.

***

      Путешествовать под покровительством Ваддаха оказалось на удивление легко. В какой бы город или деревушку ни входил Махди, огненный бог днём отправлял ему посланников: то юный ифрит угостит яблоками «по воле Ваддаха», то сморщенный старик приютит на ночь, то угрюмый воин проведёт вдоль болота.       Махди начинал понимать, что не все ифриты подлые и беспощадные. Да, раньше он видел от них лишь зло и несдержанность, однако огромной ошибкой было сторониться их всех. В пути он был внимателен и с азартом пытался разгадать сущность каждого, на ком задерживался взгляд.       А ночью он вёл беседы с Ваддахом, чувствуя, насколько счастлив разделять время со своим богом. Готов был служить ему хоть сейчас и всё не мог дождаться, когда приблизится к храму.       — Махди, я не вмешиваюсь в войны между ифритами, и ты должен пообещать мне, что как жрец, не станешь вступать в бой и принимать чью-то сторону.       Махди почтительно склонил голову, соглашаясь, но всё же задал вопрос:       — А если нападут на меня? Я могу защищаться? — он невольно коснулся щеки, которую когда-то обожгло чужое пламя.       — Можешь, — Ваддах со спокойной улыбкой подвинул ему чашу с фруктами и, хотя это был всего лишь сон, Махди с удовольствием угостился. Он никогда не отказывался.       Когда издалека показалась резная крыша нужного храма, Махди не утерпел и припустил бегом, словно пятки жгло огнём. Он не чувствовал, насколько вымотан, насколько устал бесконечно идти — всё смело желание увидеть новый дом, место, где он будет нужен Ваддаху.       Храм выглядел опустевшим, но не разрушенным. Кое-где обнаружились истлевшие благовония, где-то оказалась постелена циновка, чтобы не сидеть на голых плитах. Сюда приходили — люди или ифриты — Махди должен был научиться принимать всех.       Единственное, что расстроило Махди — и здесь чаши Ваддаха не были наполнены огнём. Даже крохотной искорки не нашлось, хотя и чаши, и статуя, и весь зал сохранились в целостности. Перекусив и немного отсидевшись в прохладе, Махди засучил рукава и принялся убираться в храме. Они ещё не обсуждали с Ваддахом, как именно он станет исполнять обязанности жреца, поэтому он начал возвращение величия храма с малого — с его чистоты.       Вытащить хлам, разгрести мусор, очистить плиты. Обустроить себе место для сна, наломать заготовки для костра из старых досок... Махди упал на старое покрывало и свернулся возле огня, моментально засыпая. Так он не выматывался, даже помогая дяде в самые загруженные дни.       — Махди, ты столько трудился — остались ли силы на обучение? — голос огненного бога тепло потрескивал улыбкой.       — Да! — Махди подскочил, заспанно протирая глаза. Хотя во сне он ощущал усталость, отказываться от встреч с Ваддахом он не собирался. — Я всё выдержу, что нужно делать? — мальчишка подсел ближе и приготовился слушать, тут же одёргивая себя — залюбовался Ваддахом, разглядывая в восхищении. Сколько бы ни было встреч, а огненный бог до сих пор казался совершенством.       Ваддах поставил перед ним свечу, и сверху вспыхнул огонёк.       — Я хочу, чтобы ты научился слышать меня и днём. Ты не ифрит, я не могу обратиться к твоему внутреннему огню, поэтому используй то пламя, что будет рядом. В храме есть остатки свечей, тренируйся на них.       — Но что мне нужно делать? Слушать шёпот пламени? Разобрать слова?       — Да. Ты сможешь.       Последние сомнения сгорели в словах Ваддаха, и Махди проснулся с улыбкой. Еды оставалось мало, поэтому он набрал воды вместо завтрака и уселся, зажигая свечи. Даже нашёл украшенный подсвечник с целой ручкой и узорами в виде пламени. Загорелось две свечи, и Махди с трепетом уставился на них.       — Должен ли я что-то спросить? — почему-то шёпотом обратился он к двум огонькам, но те молчали.       Он напряжённо вслушивался, сидел бездвижно, потом наклонялся то одним ухом, то другим — тщетно.       Когда раздались голоса, Махди подпрыгнул от радости, но тут же осознал, что это у входа в храм. Он подхватил подсвечник и вышел к гостям.       — Говорю же тебе, это не чаши горели! Видишь кострище? Опять кто-то ночевал в храме.       Махди замер за колонной, разглядывая двух мощных ифритов, явно воинов. Один сухощавый, хмурый, увитый татуировками. Второй, который изливал недовольные речи, меньше ростом, крепко сбитый, но не менее опасный.       Он вдохнул поглубже, прежде чем сделать последний шаг. На фоне ифритов немного потрёпанный, нелепый и со свечкой в руках.       — Приветствую вас, я новый жрец в этом храме... — не успел он договорить, как воин, что был пониже, взорвался гулким смехом, даже пламя в свечи раздулось. Второй молчал, но от его острого взгляда Махди стало страшно.       «Что же мне делать? Как их убедить?» — мысли заметались, а сам мальчишка замер.       «Чаши, — неожиданно шепнула свеча, успокаивая знакомым голосом. — Чаши, Махди».       — Я докажу вам и всем, кто захочет увидеть: когда храм будет подготовлен, я наполню чаши пламенем Ваддаха.       — Когда? — молчаливый воин сощурился, а свеча в руках тут же ответила: «Месяц».       — Месяц, — повторил вслед Махди. — Мне нужно время, чтобы обустроить храм. Если захотите помочь... если кто-то захочет помочь, я буду ждать, — он склонил голову, прощаясь, и вернулся вглубь храма, стараясь не ускорить шаг. Страх холодной змейкой взвился внутри. Он только пламя научился слышать, даже не разговоры, а короткие слова. Как же он наполнит чаши?       Вьющийся огонёк свечи не мог отогнать страх подвести своего огненного бога.