Наяву меня тот сон настиг (Wishful Thinking)

Шэнь Цинцю – в прошлом Шэнь Цзю, – Первый (и единственный) Супруг Лорда Юэ, сидел в своей комнате, в окружении ярких ламп, и молча сверлил взглядом стену. Со стороны могло показаться, что молодой учёный размышлял над какой-то философской проблемой. Начав во время обучения в Гусу, Шэнь Цинцю несколько лет кропотливо создавал этот образ. Он был сильным совершенствующимся, но из-за событий, произошедших в детстве, никогда не смог бы встать в один ряд с теми, кто начал совершенствоваться с младых ногтей. Из-за своего неудачного прошлого Шэнь Цинцю, когда подвергался стрессу, с большой вероятностью мог испытать искажение Ци. Это делало его совершенно непригодным для участия в боевых действиях, и, следовательно, маска воина не подходила. Кроме того, сражения порой проходили весьма жёстко, если не сказать жестоко, а Супругу благородного Господина негоже вести себя как неотёсанному мужлану. Поэтому Шэнь Цзю нацелился на образ «благопристойного учёного». И эту учёность старался демонстрировать так часто, как только мог. Например, взял за привычку ходить или сидеть, сохраняя вид человека, размышлявшего о тайнах бытия. Так и теперь со стороны казалось, что он не то мысленно вспоминает прочитанный трактат, не то слагает стихи о быстротечности времён года или продумывает дискуссию к какой-нибудь будущей встрече со своими коллегами-учеными и философами, что должна состояться в дорогом чайном доме в центре Столицы. На деле же Шэнь Цинцю задавался вопросом – какая муха укусила его мужа-лорда. Начало недели выдалось отвратительным. Шэнь Цинцю, сам не зная почему, нервничал. Чутьё подсказывало, что что-то будет, и не обмануло. Вечером муж пригласил Шэнь Цинцю разделить с ним ужин, где и огорошил новостью – он собрался сделать предложение двадцатилетнему юноше из богатой семьи. Собрался сделать предложение… Собрался привести в дом нового Супруга… Это… Это… В первую секунду у Шэнь Цзю не было слов. Какой-то… посмел протягивать лапы к его, Шэнь Цзю, мужу! К Юэ Цинъюаню! Потом Шэнь Цинцю сделалось страшно. Лю Цингэ (проклятая шлюха, разлучник, ворующий чужих мужчин) был самым страшным ожившим кошмаром Шэнь Цзю. Выходец из древней могущественной семьи, обладатель прекрасной родословной, молодой, красивый, сильный, талантливый, опытный заклинатель – несмотря на то, что был на десять лет младше, он управлялся с мечом в разы лучше самого Шэнь Цинцю… Да, в своём юном возрасте Меч Чэнлуань уже сделал себе имя. Поначалу Шэнь Цинцю думал, что Юэ Ци, возможно, скоро одумается, но… «Этот Господин потакал Супругу слишком долго…» Шэнь Цинцю трясло – он всегда знал, что рано или поздно этот день настанет. Не то, что Юэ Ци приведёт в дом Лю Цингэ, но что случится нечто подобное. Страх накрыл волной и сбил с ног. Несмотря на то, что Шэнь Цзю, вступая в брак, был готов к тому, что Юэ Цинъюань неизбежно нарушит своё слово, он всё равно… чувствовал себя… глубоко потрясённым. Даже собрав волю в кулак, он не сумел напомнить Юэ Ци о данной клятве. Он чувствовал себя… уязвимым. Неужели муж забыл? Или по-прежнему помнил, но ему было всё равно? Шэнь Цзю не знал, что из этого хуже. Он молча выслушал лекцию о важности укрепления связей с нужными людьми (Да будто Юэ Цинъюаня когда-либо заботило подобное! Он ведь даже не имел представление о том, что… о том, как…!), после которой муж и вовсе заявил, что Шэнь Цинцю надлежит быть благодарным! Благодарным?! Благодарным, мать его! Будто этот Шэнь – мальчишка, до которого снизошли, оказав великую честь, и которому повезло уж слишком долго сохранять благосклонность Лорда! Юэ Цинъюань, казалось, задался целью повторить слова всех и каждого самодовольного знатного Господина, с которым когда-либо делил трапезу. К концу этого фарса Шэнь Цинцю от ярости (страха) не мог выдавить из себя ни слова. От происходящего его затошнило, в висках зашумела кровь, а дыхание стало прерывистым. В груди кольнула боль – верный вестник грядущей катастрофы. Оказаться на грани искажения Ци… От такого пустяка… Какое убожество… Перевернутый стол, с громким визгом проехав ножками по полу, вспугнул затаившегося в углу слугу-соглядатая. Шэнь Цинцю выскочил из комнаты и поспешил прочь. Ещё не хватало лишиться чувств прилюдно. Он не настолько низко пал! Он не будет вести себя как дева, которой тошнотворно разумный, мягкий монолог Лорда Юэ разбил сердце! Мысль о том, что муж собирается лечь в постель с чистокровной шалавой из семейства Лю, довела Шэнь Цзю до такого исступления, что даже пришлось запереть мальчика-слугу в его комнате. Если тот решил бы не вовремя пойти куда-нибудь ночью, то, вполне могло оказаться, обнаружил бы своего мастера валяющимся на полу и задыхающимся от слёз. Но слёзы так и не пришли. Шэнь Цзю лежал в своей постели, смотрел в потолок и раз за разом повторял себе, что знал, что этим всё и закончится. А если бы и не знал, так что же? Только дурак мог думать, что всё обернётся иначе. Шэнь Цинцю не был хорошим, не был невероятным. У него не было шансов стать солнцем, вокруг которого будет вращаться чей-то мир. Он не был достоин любви до гроба, но… но… …. Нет никаких «но». Шэнь Цзю дураком не был. Просто не мог себе этого позволить. На следующее утро, встав и одевшись, Шэнь Цинцю прогнал своего нерадивого слугу-мальчишку исполнять черновую работу, после чего сел составлять план. Раз Юэ Цинъюань устал от него, это одно – ну, право слово, нелепо ждать, что кто-то станет исполнять глупую детскую клятву… Но Лю Цингэ – совершенно иное. Привести его в этот дом как Супруга? Да не бывать тому! Никогда! Даже без соперников под боком положение Шэнь Цинцю в поместье было шатким. Он всеми правдами и неправдами старался избавиться от соглядатаев Императора. Основная сложность заключалась в том, чтобы не переусердствовать, а то его сочли бы «слишком большой» проблемой. Последние два года выдались особенно спокойными, и Шэнь Цзю отчасти сумел навести порядок в доме, но месяц назад он опять обнаружил в курильницах для благовоний порошок демонической валерианы – запах этого растения вызывал искажения Ци и навевал кошмары. Не страшно, бывало и хуже, но это дало Шэнь Цзю понять, что, несмотря на всё, не всех змей он вычистил. Боги, да это даже саботажем-то назвать было сложно. Нет, это было напоминание. Ему давали понять, что, что бы он ни делал, даже в собственном доме он никогда не будет в безопасности. И ведь, как ни старайся, ничего не докажешь. Все доказательства, которые удалось собрать, легко можно было списать на недоразумения и разыгравшуюся паранойю. И если в поместье появится кто-то вроде Лю Цингэ, то все слуги наверняка встанут на его сторону. Семейство Лю приходилось родственниками нынешнему премьер-министру, который долгое время добивался поддержки Юэ Цинъюаня, вроде как для себя, а на деле – для одного из наследников престола. Впрочем, в настоящее время все фракции старались держаться в тени, и вычислить, кто именно мутит воду в поместье Юэ, не представлялось возможным. Да и важно было вовсе не это, а то, что Лю Цингэ, заполучив расположение Юэ Цинъюаня, сможет уговорить его работать в пользу премьер-министра, и Шэнь Цинцю вынужден будет столкнуться с полчищами крыс, которые, воспользовавшись возможностью, наводнят поместье. Единственное, на что оставалось уповать, это то, что Император не пожелает предоставлять премьер-министру больше власти, отдавая в сферу его влияния представительство Юэ. Если так, то любая грязь о семействе Лю, которую удастся раскопать, станет предлогом не допустить этот брак. Но только если Император окажется против… А об ином исходе думать не хотелось. Нет, во что бы то ни стало брак с Лю Цингэ будет сорван, и после этот Шэнь Цинцю уж постарается обратить внимание своего Господина на менее крупную рыбу… Как вариант, принять кого-нибудь менее опасного в качестве наложника… А там, кто знает, быть может, Лорд Юэ, посеяв своё семя с кем-то новым, снова соблазнится кое-кем, пусть и не молодым, но зато более опытным. Кое-кем, кто лучше всех знает его вкусы и разделяет одно прошлое. Совсем прекрасно, если на роль наложника удастся подобрать какого-нибудь дурачка – пятого или шестого сына из мелкой семьи, – не имеющего представления о том, как служить Господину на ложе и в жизни. Затем только и останется, что позаботиться, чтобы с ним приключилась интимная сыпь… или пара-тройка несчастных случаев, но об этом представится возможность подумать позже. Сейчас жизнь Шэнь Цинцю зависела от того, сумеет ли он избавиться от Лю Цингэ. И не думать, ни в коем случае не думать о том, что Ци Гэ мог не просто возжелать Лю Цингэ, но что-то большее! Такие мысли бессмысленны. От них только сильнее болело в груди, а этот Шэнь не мог позволить себе быть слабым, потому что тогда он отвлечётся от задуманного. Пока Юэ Цинъюань готовился к поездке в семейство Лю, чтобы попросить руки их сына, Шэнь Цинцю снова проверил курильницы в своих покоях, после чего отправил Ло Бинхэ отнести несколько писем одному из своих знакомых в гареме Императора. Что же, бегал мальчишка быстро, этого не отнять, но даже так, учитывая сонмы бесчисленных сводов и правил Дворца, не стоило рассчитывать, что записка достигнет адресата в течение этого дня. Неделя обещала быть очень долгой и изматывающей, но внезапно всё резко изменилось. Шэнь Цинцю на секунду отвернулся, провожая взглядом умчавшегося с письмом Ло Бинхэ, а когда обернулся, увидел Юэ Цинъюаня. Тот бежал к нему – босой, простоволосый, в одном только нижнем платье. Замерев в шаге от Шэнь Цзю, Юэ Цинъюань, будто споткнувшись, упал на колени. Он выглядел так, словно увидел привидение или ещё что похуже, ведь Юэ Цинъюань был опытным заклинателем, не раз сталкивался с призраками и в подобных ситуациях обычно сохранял хладнокровие. На самом деле Шэнь Цзю слабо представлял себе, что же такое должно было произойти, чтобы муж буквально пал ниц, распростёрся на земле и, зарыдав, начал вымаливать прощение. Да ещё и смотрел притом, как на чудо, в которое верил и не верил одновременно. Сердце Шэнь Цзю – глупый предатель – дрогнуло. Ци… Гэ… …? Запаниковав, не зная, что делать, Шэнь Цинцю резко развернулся и, скрывшись в своих комнатах, захлопнул дверь. Что задумал этот человек? В какую игру играл? Неужели полагал, что если выставит себя дураком, то этот Шэнь смирится с его нелепой идеей привести в дом Лю Цингэ? Нет, этого не будет! И дело даже не в предпочтениях или… чём-то подобном. Что с того, что Лю Цингэ был лучшей парой Лорду Юэ Цинъюаню, чем когда-либо он, Шэнь Цинцю, смел надеяться стать?! Всё равно Шэнь Цинцю, а не кто-то другой – Первый Супруг Господина этого поместья! И он намерен биться за этот статус так, будто от этого зависела его жизнь… Потому что так оно, в общем-то, и было… Когда Шэнь Цзю пришёл к выводу, что таким образом Лорд Юэ просто пытается заставить его сдаться, бушевавшая внутри него буря наконец начала успокаиваться. Нет! Ни при каких обстоятельствах Шэнь Цинцю не отступится! Он приложит все силы и добьётся того, чтобы Лю Цингэ не вошёл Супругом в этот дом, а затем… затем он подумает обо всё остальном. И никакая театральная демонстрация преданности или попытка воззвать к чувствам не заставит этого Шэня поменять намерения! … … … Но Юэ Цинъюань никак не упоминал Лю Цингэ, только плакал, тихо взывая к Шэнь Цинцю, и, казалось, вознамерился продолжать в том же духе довольно долго… Дожидаться, пока ситуация зайдёт так далеко, Шэнь Цзю, разумеется, не станет, но… Он не сможет смириться. Никогда не примет. Слушать прошлым вечером, как Юэ Цинъюань превозносит достоинства Лю Цингэ, было невыносимо. Благородный, честный, прямолинейный, сильный – всё, чем Шэнь Цзю не был и никогда не мог бы стать. Увы, как бы сильно Юэ Ци ни хотел этого, переделать свою суть этот Шэнь не в силах… Сев за стол, Шэнь Цзю написал ещё несколько писем, прося адресатов об одолжениях – чтобы победить семью Лю, потребуется много сил. Так прошёл час. К полному изумлению Шэнь Цзю, его Господин всё ещё стоял на коленях. У стены сада сгрудились слуги Юэ Цинъюаня. На их лицах явно читались непонимание и любопытство. Некоторые бросали злобные взгляды на двери в комнаты Шэнь Цинцю. Все они, будто нерадивые ученики, не решавшиеся покинуть мастера без приказа, неуверенно переминались с ноги на ногу, не зная, как следует поступить. А в том, что приказа не было, сомневаться не приходилось – Юэ Цинъюань недвижимо, как каменная статуя, стоял на коленях у порога Шэнь Цинцю, покаянно опустив голову. П-почему… Зачем он это делал…? Шэнь Цинцю не понимал, что происходит, а не понимать он ненавидел больше всего на свете. Помедлив ещё несколько минут, Шэнь Цзю развернул веер и, спрятав за ним хмурое лицо, распахнул дверь. Сохраняя внешнюю решительность (которую на самом деле вовсе не испытывал), он приблизился к коленопреклонному Юэ Цинъюаню. Лорд, будто слуга, принимающий наказание за ужасное преступление, опустил голову ещё ниже… … и… вот так глупость… но узел в груди Шэнь Цинцю дрогнул, заскрипел и ослаб… … всего на малую толику, и всё же… – Что делает мой Господин? – спросил Шэнь Цинцю. Юэ Цинъюань уткнулся лбом в землю. – Этот муж просит прощения у Супруга, – хрипло прошептал он. Его плечи задрожали, будто от сильного напряжения, чего никак не могло произойти. Стояние на коленях никоим образом не было для Юэ Ци трудным испытанием. Он… был нездоров…? Немыслимо. Но что-то явно было не так. Мысли Шэнь Цзю заметались. Яд? Бредовый припадок? Внутри вспыхнуло негодование, но в сравнении с тем, что Шэнь Цзю пережил за последние несколько дней, оно было несущественно. Потемневшими глазами, кривя губы, Шэнь Цзю оглядел слуг и учеников своего мужа. – Чего уставились, пустоголовые?! – рявкнул он. – У вас что, нет обязанностей?! Мой Господин кормит и одевает вас, некоторых даже учит, а вы только и знаете, что бездельничать и сплетничать! Вам нечем заняться? Так этот Супруг найдёт! Младший ученик Ли, встань у ворот, дождись, когда мой слуга Ло Бинхэ вернётся с поручения, и отправь его сюда. Старшие ученики Цзинь и Гу, покои Лорда Юэ за последние недели пришли в плачевное состояние – приведите их в порядок! Тщательно. Если этот Первый Супруг обнаружит хотя бы одну пылинку, вы будете наказаны. Попросите кого-то вам помочь, если, конечно, знаете, как правильно распределять обязанности. Если нет, найдите управляющего. Ученик Гу, помимо этого, найдёшь кормилицу Фэн и передашь ей, чтобы подготовила Двор Глициний для Лорда. Он будет жить там, пока его покои не приведут в надлежащий вид. Но кто знает, когда это произойдёт… Угроза «А до тех пор не попадайтесь мне на глаза, если не хотите выполнять самую чёрную работу, которую я только смогу найти» осталась невысказанной, но отчётливо ощущалась. – Ты! – вскинулась старшая ученица Цзинь, самая своенравная из слуг Юэ Цинъюаня. – Ты не можешь… Шэнь Цинцю подобрался – не первый раз ему указывали, что он превышает свои полномочия, поскольку «Супруг не должен сметь отдавать распоряжения личным слугам своего Господина». Он изготовился рявкнуть обычную для таких случаев тираду и совершенно не ожидал, что Юэ Цинъюань вдруг резко втянет носом воздух, поднимет голову и уставится на девушку. Старшая ученица Цзинь также оказалась не готова к подобному. Вздрогнув, она сделала шаг назад. – Цзинь Ван, – голос Юэ Цинъюаня был тих и мрачен. – Этот Лорд очень надеется, что подобным дерзким тоном ты обратилась не к его Супругу. Повисла минутная пауза. Даже Шэнь Цзю не нашёлся со словами. Слуги Юэ Цинъюаня не осмелились испытывать терпение Лорда – не теперь, когда никто не знал, что тот мог сотворить в следующую секунду. Наглая девица согнулась в поклоне. Её действие поспешно повторили остальные, после чего ринулись в разные стороны, сделав вид, что им срочно нужно быть в другом месте (хотя по лицам было понятно, что всем ой как хотелось остаться и поглазеть на разворачивающееся зрелище). Обмахнувшись веером, Шэнь Цинцю задумался о том, каким зельем могли опоить его Господина. Обычно Юэ Ци редко становился объектом подобных козней, но такое всё же случалось. Последний раз инцидент случился три года назад в Цишань. Вэнь Жохань интересовался совершенствующимися, практикующими нестандартные пути, и пожелал посмотреть, как Юэ Цинъюань воспользуется силой Сюаньсу. Вернее, Шэнь Цзю подозревал, что именно это и послужило причиной тому, что он подлил в вино Лорда Юэ кровь белой змеи-фазана, от которой закипала кровь и начинались приступы неконтролируемого бешенства. К несчастью для Лорда Вэнь, в случае Юэ Цинъюаня подобное безумие можно было легко направить в иное русло, и единственный меч, который Юэ Ци обнажил той ночью, был вовсе не Сюаньсу. Ночь прошла не так уж и плохо, но все её «прелести» Шэнь Цзю прочувствовал несколько позже, когда во время поездки домой экипаж начал подпрыгивать на кочках. А Ци Гэ после этого приключения буквально вился вокруг него, извинялся и всячески хлопотал. Дошло даже до того, что приказал положить на сидение дополнительные подушки. Чувство вины всегда обнажало его мягкую сторону… Шэнь Цзю гордился тем, что его муж был почти не подвержен подобным наркотикам, но это значило и другое – он понятия не имел, что именно могло стать причиной непонятных действий Юэ Ци. Очевидный шаг – послать за целителем. Только вот Господина явно подталкивали к странному поведению. Кто бы ни стоял за всем этим, не ошибся ли он целью? Может, жертвой должен был стать он, Шэнь Цинцю? Ведь нет иного, более простого способа оказать давление на Лорда Юэ, чем через Супруга, которого он давеча обидел… Или… Что если, когда появится целитель, кто-то из слуг «дрожа от ужаса» сообщит, что видел, как Шэнь Цзю что-то сделал с едой или питьём Господина? А кто-то в это время «отыщет» яд в его покоях или вещах? Ха! Этот Шэнь не вчера родился! Итак, перво-наперво нужно убрать выставляющего себя дураком Ци Гэ с любопытных глаз. После перетрясти свои вещи снизу доверху. Затем приказать Ло Бинхэ следить за Лордом (потому что мальчишке меньше всех было выгодно поражение Шэнь Цинцю) и бежать к Му Цинфану – этого целителя невозможно было подкупить, и он не склонен был верить ложным обвинениям, пусть и высказанным заплаканными слугами. – Вставай! – велел Шэнь Цзю Юэ Цинъюаню. Муж уставился на него. Щёки его были мокрыми от слёз, глаза буквально впились в Шэнь Цзю – он словно отчаянно искал что-то (и точно так же он смотрел ранее), – затем вдруг на лице Юэ Ци отразились боль и… облегчение? Если бы Шэнь Цзю не знал своего Господина лучше, он решил бы, что так оно и было. – Сяо Цзю… – слабым голосом произнёс Юэ Цинъюань. В его голосе звучали такие искренние чувства, что Шэнь Цзю немедленно захотелось его утешить. Вместо этого он шагнул вперёд и вздёрнул мужчину на ноги. – Хватит выставлять себя дураком, – прошипел он. – Иди уже внутрь. Юэ Цинъюань счастливо рассмеялся и тотчас опять сорвался в плач. Он что, сошёл с ума? Втащив Юэ Ци в свою комнату, Шэнь Цзю принялся проверять его пульс. Подумать только, муж вляпался в неприятности! И дня ведь не прошло с момента, как он рассердил, оскорбил и оттолкнул Шэнь Цзю! Этого сказочного дурака следовало оставить стоять на коленях. Хотя бы ещё ненадолго. Мысль не успела укорениться. Стоило Шэнь Цзю обнаружить, что пульс Юэ Ци слаб и прерывист, а внутреннее равновесие пребывает в хаосе, как он немедленно отбросил её прочь. – Что произошло? – спросил Шэнь Цзю, вцепившись в запястье Юэ Цинъюаня. Только несколько мгновений спустя он осознал, что Юэ Ци сжал в ответ его руку не менее крепко. – А-Цзю, Ци Гэ очень, очень сожалеет, – прорыдал Юэ Цинъюань. – Пожалуйста, пожалуйста, прошу, скажи, что ты – не сон. Что ты – это ты. Это ведь ты? Всё ещё ты? Мой Супруг? Мы оба ещё живы? Шэнь Цинцю не стал сопротивляться, когда Юэ Цинъюань обхватил его лицо руками – подвернувшуюся возможность он использовал, чтобы рассмотреть зрачки мужа. Они выглядели относительно нормально, но это всего лишь исключало известные Шэнь Цзю угрозы. На секунду задумавшись, он взял Юэ Цинъюаня под руку и повёл в свою спальню. – Что Ци Гэ ел? – по дороге расспрашивал Шэнь Цзю. – Кто подавал тебе завтрак? Важный вопрос остался без ответа. Юэ Цинъюань остановился, всмотрелся в лицо Шэнь Цзю, будто тоже искал признаки одержимости, затем снова зарыдал и принялся бормотать какую-то бессмыслицу. Понятно. Что бы с ним ни сделали, это заставило его разум помутиться. Улучив момент, Шэнь Цзю бросил взгляд на Сюаньсу. И снова ничего – хотя муж пребывал буквально в плачевном состоянии, духовный меч оставался спокоен. Это… принесло некоторое облегчение. Быстро вытряхнув мужа из грязного ночного платья, – подол и рукава были сплошь покрыты грязью – Шэнь Цзю подтолкнул того к кровати. – Ци Гэ нужно прилечь, – принялся уговаривать он. – Ци Гэ нездоров. – Как пожелает А-Цзю… Ци Гэ сделает всё, что захочет А-Цзю. Только не уходи… – пробормотал Юэ Цинъюань. Он послушно, словно кукла, позволял делать с собой всё, что заблагорассудится. Что же, по крайней мере перестал биться в истерике. С каждой секундой, с каждым сказанным мужем словом гнев Шэнь Цзю возрастал. Что происходит?! Какой дурман мог вызвать подобное желание подчиняться? Это что же получается, не доберись Юэ Ци к дверям Шэнь Цзю, он вёл бы себя так же с кем угодно другим?! О, когда этот Шэнь найдёт этих злоумышленников, он выпотрошит их! Твари! Он вырвет им волосы, растопчет пальцы, и только потом станет разбираться в причинах поступка! С одной стороны, конечно, подобное поведение Юэ Ци могло показаться полезным, но любой, кто был заинтересован в том, чтобы помочь Шэнь Цзю, не дерзнул бы для этого травить его мужа. А если не принимать в расчёт это, то остальные руководствуются своими собственными мотивами. Тем не менее творящееся с Юэ Ци заставило Шэнь Цзю сосредоточиться на чём-то другом, помимо проблемы по имени Лю Цингэ. Когда он наконец сумел уговорить своего Господина лечь в постель, руки Шэнь Цзю уже почти не дрожали и чувство страха несколько притупилось. В конце концов, в том, что произошло, и в самом деле была некоторая польза. Сюаньсу ведь не реагировал, это значило, что жизнь Ци Гэ была вне опасности. А раз так, то всё хорошо. И даже больше – инцидент застопорил подготовку выкупа за Супруга и составление официального предложения. Без прямого приказа Юэ Цинъюаня отослать дары нельзя, а он явно в данный момент был не в состоянии этого сделать. Несколько секунд Шэнь Цзю прикидывал возможность продлить эту «болезнь». Но это зависело от того, что послужило причиной – было непонятно, насколько болезнь опасна, как её лечить и тому подобное. Убрав волосы Ци Гэ со лба, Шэнь Цзю даже всерьёз задумался над тем, чтобы запереть его в своих покоях, где муж будет в безопасности. Лежать в постели. «Больной», покорный, согласный на всё и, что самое главное, подальше от прелестей всяческих знатных молодых потаскух. Заманчиво! Ох как заманчиво! Ци Гэ смотрел совсем не так, как смотрел прошлой ночью. В небытие канули властность, гордость и мнимая мудрость. Всё это было, казалось, атрибутами кого-то другого, скорее похожего на одного из его «друзей» из Дворца. Собственная мягкосердечность к выглядящему таким слабым Ци Гэ взбесила Шэнь Цзю. Слишком быстро это выбило почву из-под ног, а ведь пора, казалось бы, было уже поумнеть и усвоить, что подобные привязанности стоят слишком дёшево, зато обходятся чрезмерно дорого. Но… Ещё только вчера Шэнь Цинцю был «избалованным, дерзким и своенравным Супругом, посмевшим противиться воле своего Лорда», а теперь снова стал А-Цзю – луной и звёздами Ци Гэ, – от которого зависела жизнь Юэ Ци. Именно к Шэнь Цзю, а не к кому-то другому, в минуту боли и слабости Юэ Ци пришёл и опустился на колени. Так не должно было быть. Юэ Ци не должен был больше на него полагаться, но… По крайней мере… пусть Шэнь Цзю больше не желанен, он всё ещё нужен… – Ци Гэ может отдыхать спокойно, этот Супруг обо всём позаботится, – пообещал Шэнь Цзю. – Когда вернётся мой слуга, я лично отправлюсь за целителем Му. Схватив Шэнь Цзю за руку, Юэ Цинъюань прижался к ней щекой. – Не надо, – прошептал он, зажмурившись. – Не уходи. Ты ведь можешь остаться со мной? Пожалуйста? Никогда, никогда больше не исчезай с глаз Ци Гэ… – Дурак, – цокнул языком Шэнь Цзю. – Причитаешь так, будто я когда-то куда-то уже исчез и не вернулся. Он говорил мягко и успокаивающе, но отчего-то слова оказали прямо противоположный эффект. Юэ Ци затрясло, и секунду спустя Шэнь Цзю обнаружил, что его крепко сжимают в объятиях. Оказаться прижатым к груди своего мужа, вот так, среди бела дня, будучи одетым, когда в причёске волос лежит к волоску, было странно. Это заставило осознать, как давно они не нарушали привычный распорядок дня, чтобы уединиться. Запах волос Ци Гэ, его сильные руки, тепло обнажённой кожи… Неужели Шэнь Цзю действительно по всему этому соскучился? Как же так? Это что же выходит… Он проявил пренебрежительность? И Ци Гэ вовсе не только недавно сосредоточил своё внимание на новых, более интересных целях? Шэнь Цзю замер. Ци Гэ, бормоча ему в макушку что-то бессмысленное и бессвязное, продолжал крепко сжимать его, будто они не просто сидели рядом, но пребывали в агонии страсти. Подняв руку, Шэнь Цзю осторожно погладил Юэ Ци по спине. – Мой бедный Господин, – проворковал он, стараясь сделать так, чтобы голос звучал как можно нежнее и интимнее. – Неужели и правда этот Супруг виновен? Неужели взгляд моего Господина устремился на другого, потому что Господин искал тепла, которого не получал дома? Прости своего Супруга, Господин. Этот Супруг не осознавал, что позволил нашим чувствам так охладеть… Юэ Ци снова вздрогнул. – А-Цзю… – судорожно вздохнул он, крепче сжимая руки. – Мой А-Цзю, это и правда ты.