Наяву меня тот сон настиг (Wishful Thinking)

– Торговка утверждает, что поймала фею, но при этом не предъявляет никаких доказательств того, что этот болезненный юнец на самом деле волшебное создание, – отрезал Шэнь Цзю. – Заявление о том, что юноша-фея ей что-то задолжал, также не выдерживает никакой критики. Ведь ясно как день, что мошенница просто схватила какого-то несчастного оборванца и обрядила в эти тряпки. Мой Господин, сам посуди, тот, кто продаёт «фею» должен ожидать, что от него потребуют убедительных доказательств! Неужели мой Господин не согласен? Выражение лица Юэ Цинъюаня смягчилось. – Если… – начал было он. – Хорошо! – перебила торговка. – Тогда как уважаемые господа объяснят это?! Схватив чёрный прямоугольник с шёлковой подушечки, женщина нажала что-то сбоку и подняла вещь над головой. На гладкой стеклянной поверхности при смене угла освещения отразилось несколько отпечатков пальцев. Прошла секунда, за ней другая. Собравшиеся ждали… Не происходило ровным счётом ничего. Шэнь Цинцю продолжил лениво обмахиваться веером. Торговка, ещё минуту назад буквально лучившаяся триумфом, скисла, осознав, что её неопровержимые «доказательства» ничего из себя не представляют. Опустив руку, она непонимающе оглядела прямоугольник и легонько его встряхнула. – Не понимаю, – пробормотала женщина. – В прошлый раз всё работало! Оно должно светиться и показывать картины… Резко развернувшись, она подскочила к юноше. – Почему не работает?! – очевидно, всё ещё стараясь убедить какого-нибудь легковерного глупца в его «волшебном» происхождении, потребовала ответа торговка. Юноша-«фея» молчал. Он, казалось, вообще перестал обращать внимание на то, что творилось вокруг. Вскинув руку, торговка хлопнула его по щеке. – Эй! – громче повторила она. – В прошлый раз всё работало! Это явно волшебный артефакт! Какой-то инструмент для совершенствования, который используют феи! – А вещица-то похожа на миниатюрный смотровой артефакт, – раздался голос одного из потенциальных покупателей. – Возможно, устаревшая модель? Проигнорировав его, женщина снова обратилась к рабу: – Заставь это работать! – велела она. – Скажи всем правду! Ты пришёл из другого мира. Несколько дней назад! Появился в лучах света, помнишь? Это ведь видела масса народа! Я немедленно пойду и позову их! Вернув чёрный прямоугольник на шёлковую подушечку, торговка попросила присутствующих подождать и бросилась прочь из зала. Шэнь Цинцю был удивлён – аукционный дом, конечно, обеспечивал безопасность собственности, но чтобы вот так легкомысленно оставить товар без присмотра… Кхм… Кажется, эта дама была куда менее знакома с тем, как стоит обчищать карманы легковерных дураков, чем этот Шэнь первоначально полагал… Что же, в таком случае она – просто дура. Сочтя задачу по разоблачению мошенницы исполненной, Шэнь Цинцю был готов уйти, но, развернувшись, обнаружил, что Юэ Цинъюань уже не стоит рядом с ним. Муж подошёл к болезненному юнцу и теперь с каким-то странным выражением лица рассматривал его. – Как зовут юношу? – спросил он, кажется, обращаясь ко всем присутствовавшим в зале. Никто не нашёлся с ответом. Это было в общем-то не удивительно, но итог (просто безумие какое-то!) очень сильно не понравился Шэнь Цинцю. Сузив глаза, Шэнь Цинцю, не мигая, следил, как Юэ Цинъюань подходил всё ближе и ближе к «фее». Он очень хотел протянуть руку и схватить мужа за рукав, но, учитывая количество любопытных зевак, такое поведение выглядело бы слишком самонадеянно. На кончике языка вертелось: «Господину не стоит подходить так близко. Вдруг юнец заразен?», но разве мог он произнести подобное? Юэ Цинъюань был могущественным совершенствующимся. Болезни простых смертных не представляли для него никакой опасности. А прояви Шэнь Цинцю хоть малейшую настороженность, и все присутствующие только утвердятся в «волшебном» происхождении юноши. Подняв веер выше, Шэнь Цзю испепеляющим взглядом уставился на мужа. – Как твоё имя? – спросил тем временем Юэ Цинъюань у измождённого раба. Тот рассеянно моргнул и, с трудом сфокусировав на нём взгляд, как-то неуверенно ответил: – Шэнь… Шэнь Юань…? Шэнь Цинцю обмер. Какое… неприятное совпадение… На миг Шэнь Цинцю посетила странная мысль – юнец не то чтобы был прямо-таки похож на него, но чем-то определённо напоминал… Кроме того, Шэнь Цзю отчего-то вдруг почувствовал с ним смутную связь. Это ему сильно не понравилось, и, поразмыслив, он решил списать странное ощущение на (ненавистную) сопричастность к мошенникам всех мастей… И всё-таки… Гм… У этого Шэня были старшие братья и сёстры. Он был в том уверен именно потому, что никогда их не видел. А раз его родители, когда наступали трудные времена, не гнушались прибегать к определённым мерам… то… велика вероятность, что… они вполне могли снова так поступить? Был ли хоть один крохотный шанс, что судьба свела двух Шэней, которые оказались родственниками…? По здравому размышлению – нет. Бывшие родители Шэнь Цзю жили не в окрестностях Цзинланя. Поэтому вероятность того, что он посреди аукционного зала столкнулся с кровным родичем, была настолько смехотворно мала, что верить в неё было попросту глупо. То, что у них просто одинаковые фамилии – куда более вероятно, чем встреча кровных родственников в подобном месте и при таких обстоятельствах. Да, должно быть, так оно и есть. Всё происходящее – не более чем совпадение. И раз так, то встреча ничего не значит. Шэнь Цинцю плевать на других людей, даже если они и носят такую же фамилию, как и он. Куда больше его тревожило поведение Юэ Ци. Шэнь Цинцю был уверен, что за долгие годы успел увидеть все возможные эмоции, на которые способен муж, но в то, что сделалось с лицом Ци Гэ в тот момент, когда юноша назвал своё имя, было просто невозможно поверить. Юэ Цинъюань резко подобрался, а в глазах его сверкнула… ненависть? Какая-то лютая злоба, какую муж Шэнь Цинцю едва ли когда-то проявлял по отношению к кому-либо. Шэнь Цинцю будто окатило холодной водой. Раздражение начало стихать. Обычно жалкие люди, напоминавшие мужу его, Шэнь Цзю, вызывали у того совсем другую (не менее отвратительную) реакцию. Ло Бинхэ был тому прекрасным примером. Стоило Шэнь Цзю привести его на порог поместья, и Господин, всплеснув руками, только и смог, что сочувственно произнести: «Бедное дитя!», а после преисполнился намерений изменить жизнь исстрадавшегося мальчишки к лучшему. Это причиняло некоторые неудобства, но из-за того, что муж проводил подобные параллели, Шэнь Цзю чувствовал определённое удовлетворение. Сама причина возникновения подобных ассоциаций грела душу. А вот Господин Юэ, разглядывавший раба так, как никогда не смотрел на него, Шэнь Цзю, был в новинку. Что с этим делать, было совершенно непонятно. Но вот прошла секунда, Ци Гэ вздохнул, и выражение его лица вновь стало совершенно невозмутимым. Шэнь Цзю не был даже уверен, что ярость мужа ему не примерещилась. – Фея или нет, но юноша явно очень болен, – решительно произнёс Юэ Ци, с каждым прошедшим мгновением всё больше напоминая себя обычного. – Тот, кто его купит, окажется вынужден потратить немалые средства на лечение. И, скорее всего, одним визитом целителя дело не ограничится. Вполне возможно, что юноша на всю жизнь останется прикован к кровати… Его слова произвели сокрушительное впечатление на большинство собравшихся покупателей. Сначала Шэнь Цинцю убедительно опроверг принадлежность раба к иному царству, потом торговка провалила демонстрацию «волшебных» артефактов, теперь это… Люди, смеясь и перешёптываясь, начали расходиться – никто из присутствовавших не был настроен заниматься благотворительностью. Увы, этого порой нельзя было сказать об одном печально известном Лорде по имени Юэ… – Идём, – поторопил Шэнь Цинцю всё ещё задумчиво разглядывавшего раба Юэ Цинъюаня. Ответа не последовало. – Господин? – громче позвал Шэнь Цинцю, и Юэ Цинъюань наконец повернулся к нему. Закрыв веер, Шэнь Цинцю многозначительно постучал им по ладони. – Господин, этот Супруг утомился. Если все дела улажены, то давай покинем это место. – Да, – согласился Ци Гэ и, к великому облегчению Шэнь Цзю, подхватив его под руку, вывел из зала. Однако у самого выхода Юэ Цинъюань вдруг остановился: – Этот Господин ещё должен решить некоторые вопросы, связанные с покупками, – пояснил он. – Служанок, которых хотел Супруг, я выкупил. Если этих двух девушек будет достаточно, то мы можем возвращаться. Пусть Супруг идёт первым. Этот господин в скором времени присоединится к нему за трапезой. Шэнь Цзю недовольно поджал губы. В груди снова зашевелилось беспокойство, но, в самом деле, покупка слуг сопровождалась множеством сопутствующей суеты. Нужно было официально передать плату за контракты девушек, подписать бумаги о принятии в услужение… и много других весьма утомительных мелочей. И раз уж Юэ Цинъюань намеревался разбираться с этим в одиночку, то Шэнь Цинцю ни за что не станет ему мешать! В конце концов, он даже не знал, какова оказалась стоимость девушек… И всё-таки… – Ци Гэ, не заставляй своего Супруга ждать слишком долго, – понизив голос, проворковал Шэнь Цзю и на мгновение прижался к мужу. Юэ Цинъюань ответил куда более долгим пристальным взглядом, чем того требовала ситуация, а после поднял руку и погладил тыльной стороной ладони щёку Шэнь Цинцю. Прикосновение было лёгким и мимолётным. Слова возмущения даже не успели сорваться с языка Шэнь Цинцю, как всё закончилось, как не бывало. Выяснять, что это было, он не стал – это явно сулило больше проблем, чем того стоило. – Я постараюсь вернуться к А-Цзю как можно скорее, – отозвался Ци Гэ нежным, интимным тоном. Взгляд его буквально прикипел к Шэнь Цзю. Успокоившись, Шэнь Цинцю ушёл в сопровождении слуг – ученика Юэ Цинъюань забрал с собой. Стоит ли говорить, что подобный расклад слугам крайне не понравился… В здании аукциона было полным-полно интереснейших, с их точки зрения, вещей, а Шэнь Цинцю не терпел бесполезного глазения по сторонам. Тем не менее перечить никто не осмелился. Довольно быстро Шэнь Цзю в окружении слуг добрался до одного из своих любимых ресторанов. Сказать по правде, в Цзинлане было не так уж много мест, которые Шэнь Цинцю действительно нравились – на самом деле, всего одно или два. Отослав большинство слуг обратно в гостиницу, Шэнь Цинцю отправил мужу сообщение с указанием места, где он расположился, и сделал заказ. В ресторане звучала музыка. Атмосфера была вполне умиротворяющей. Достав книгу, Шэнь Цинцю погрузился в чтение. Он не сомневался в том, что Ци Гэ в скором времени закончит с делами и присоединится к нему. Как оказалось, он жестоко просчитался. Когда Лорд Юэ пришёл в ресторан, небо уже подёрнулось тёмной дымкой вечерних сумерек. Его встретил мрачный взгляд Шэнь Цинцю, которого уже успели порядком достать «деликатные» расспросы служащих о местонахождении его Господина. – Супруг, прошу, прости своего мужа. Дела заняли куда больше времени, чем я предполагал… Что же, по крайней мере, у Юэ Цинъюаня хватило совести выглядеть виноватым. Возможно, именно поэтому Шэнь Цинцю ничего не заподозрил. Позже он сам себе удивлялся – почему не усомнился в словах Юэ Цинъюаня? Неужели то, как униженно Ци Гэ вымаливал прощение за промах с Лю Цингэ, вселило в него ложную уверенность…? Как бы то ни было, только когда они уезжали из Цзинланя, Шэнь Цзю обнаружил, что Господин помимо девушек прикупил на аукционе ещё кое-что… Вернее, кое-кого. Юнец-раб (поддельная фея) был, казалось, ещё в более удручающем состоянии, чем когда Шэнь Цинцю видел его в зале аукциона. Его переодели в более приемлемую одежду и явно дали лекарство, но он всё ещё выглядел больным, а глаза покрывала поволока. Старшему ученику Юэ Цинъюаня даже пришлось на руках отнести его в возок, где ехали новые служанки Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю вцепился в веер с такой силой, что бамбуковая основа жалобно затрещала. Шэнь Цинцю чувствовал раздражение… и ещё страх. Липкий ужас сковал тело, заставив язык присохнуть к нёбу. Неужели он неправильно истолковал тот взгляд, который Юэ Цинъюань бросил на юнца? Неужели он оказался настолько глуп, что перепутал совершенно иное чувство с ненавистью? Шэнь Юань ведь на вид был примерно того же возраста, что и Лю Цингэ… Юный двадцатилетний прелестник, который вполне во вкусе Юэ Ци… Носит ту же фамилию, что и Шэнь Цзю… и вдобавок ещё точно такой же раб, переживший множество ужасов, – поистине история, от которой дрогнет даже каменное сердце… Но черты лица Шэнь Юаня были мягкими, и был он маленьким и хрупким, каким после того, как потерял подростковую угловатость, не выглядел Шэнь Цзю. Не говоря уже о том, что юноша на вид был нежным и деликатным, чего о Шэнь Цзю вообще никогда нельзя было сказать. Да, он не был сильным и здоровым, но разве Ци Гэ это когда-нибудь заботило? Что же… Раз Господин пожелал этого человека, то ничего. По крайней мере, Шэнь Юань был предпочтительнее, чем Лю Цингэ. Уж лучше наложник, чем новый Супруг. Кроме того, наложник с подобным сомнительным происхождением едва ли сумеет добиться хоть какого-то положения в поместье. Особенно в доме, которым уже управляет он, Шэнь Цзю! Шэнь Цинцю знал, что ему следует сохранять хладнокровие и с достоинством реагировать на происходящее, ни словом, ни видом не дав понять, насколько ему неприятна ситуация. В противном случае недоброжелатели могли обернуть это против него самого, выставив его боль напоказ, как доказательство того, что он мелочен, ревнив и не подходит на роль Супруга благородного Лорда. – Что это значит? – холодно и зло поинтересовался Шэнь Цинцю у подошедшего Юэ Ци. – Ах, это… А-Цзю не стоит беспокоиться об этом человеке, – успокаивающе улыбнулся Юэ Цинъюань. – Этот Господин сам обо всём позаботится, – заявил он. Да неужели? И как же муж намерен был «заботиться» о невольнике с газельими глазами? Наверняка ведь сначала станет лечить, потому что: «Ах, А-Цзю, так будет правильно!». И, разумеется, святая невинность не сможет не воспылать ответными чувствами к благородному Лорду. Сам Лорд также проникнется нежностью к беспомощному, слабому созданию, о котором заботится, и эти чувства, разумеется, пересилят чувство долга и незначительное обещание, данное в прошлом… О, Шэнь Цзю так и видел, как юнец, придя в себя и осознав, в какой ситуации оказался, воспользуется каждым мгновением своей болезни – станет хлопать ресницами, смущённо розоветь якобы из-за лихорадки и пристально смотреть своими глубокими глазами, разыгрывая из себя застенчивого скромника, и в то же время как бы невзначай оголять плечи, делая вид, что платье само сползло… Шэнь Цзю казалось, что он уже слышит, как нежный дрожащий голос произносит: «Ах, Лорд Юэ был так добр… Он позволит этому ничтожному отплатить ему за хорошее отношение…?» Да пусть только попробует, и Шэнь Цзю лично подожжёт его патлы! Юэ Цинъюань не стал вдаваться в подробности, и Шэнь Цинцю ничего не оставалось, кроме как отпустить ситуацию. Но то, что он ничего не сказал, не значило, что он смирился. Про себя Шэнь Цинцю немедленно принялся строить планы. Итак, наложник… Что же, на самом деле всё не так уж и страшно. Даже в случае именно с этим юнцом. Во-первых, маловероятно, чтобы он был кем-то подослан. Даже если предположить, что представление было рассчитано именно на Шэнь Цинцю, сам он оставил бы раба гнить на аукционе. Кроме того, любой, кто хотел как-то повлиять на Юэ Цинъюаня, всякий раз пытался действовать напрямую через него. Во-вторых, даже если Шэнь Юаня и кто-то подослал, его не преподнесли как «обученный» подарок другого влиятельного Лорда, и, следовательно, у юнца не было покровителя, который бы за него вступился. В этой ситуации открыто поддержать его никто не мог, равно как и посулить награду за успехи на поприще «служения» Юэ Цинъюаню. В-третьих, Шэнь Юань был очень болезненным. Если в один прекрасный день он сляжет с лихорадкой и умрёт, это никого не удивит, не так ли? Как говорится, легко пришло – легко ушло. И, может, небольшое расширение гарема даже поможет Ци Гэ, хоть ненадолго, но избавив от давления общества. В общем… Объективно всё было совсем не страшно… Но… Он ведь обещал… Обещал… Обещал! … Всю дорогу до дома Шэнь Цзю то поддразнивал Юэ Ци, садясь вплотную, то вдруг становился холоден. Его разрывали противоречия. С одной стороны, нужно было сделать вид, что поверил Господину, с другой, его переполняла обида. Шэнь Цзю чувствовал себя прескверно. Купиться на обещание, что тема новой постельной грелки закрыта, да последний глупец в это ни за что не поверил бы, а он… У него не было даже возможности сыграть дурачка, притворившись, что решил, будто Шэнь Юань куплен для того, чтобы прислуживать ему, как и девушки, – Юэ Цинъюань уже чётко дал понять, что собирается лично присматривать за юношей. … По возвращении в поместье Юэ Цинъюань мягко, но настойчиво отослал Шэнь Цинцю прочь, под предлогом, что тому нужно было разместить служанок в своём павильоне. Сцепив зубы, чтобы не дать злым словам покинуть рот, Шэнь Цзю развернулся и ушёл, оставив своего Господина наедине с Шэнь Юанем, у которого, судя по виду, началась лихорадка. Если повезёт, пока этот Шэнь занят делами, это никчёмное создание испустит дух… Девушки-служанки, хотя и явно нервничали, всё же открыто выразили восхищение красотой павильона и, в некотором роде, самим Шэнь Цинцю. Представив девушек наименее раздражающим из старших слуг, Шэнь Цинцю отдал приказ – проинструктировать их обо всём, что требуется знать для исполнения новых обязанностей, выделить комнаты и выдать одежду из запасных комплектов. Девушки были ещё слишком юными, и потому пока не было смысла шить платья по индивидуальным меркам – не успеешь оглянуться, как те из них вырастут. Несмотря на появление Шэнь Юаня, Шэнь Цзю чувствовал, как нервное напряжение начинает постепенно разжимать свои когти – теперь никакой мужчина, не считая Господина, не покажется в его личном пространстве без позволения. Это значило, что Шэнь Цзю теперь будет спать куда спокойнее. Особенно после того, как Ци Гэ прекратит наконец заявляться каждую ночь в его покои. … Утром Юэ Цинъюань послал за Му Цинфаном. Он хотел, чтобы Целитель Му… Лечил раба, купленного по прихоти Лорда на аукционе в Цзинлане… Стоило услышать эту новость, и сердце Шэнь Цзю зашлось от ужаса. Тревога с новой силой вцепилась в разум. Часть Шэнь Цинцю знала, что разумнее всего было остаться в своих покоях и дождаться вестей от Господина, но… Разве мог он заставить себя сидеть и ждать, позволив всему идти, как идёт? Облачившись в парадный наряд – выбор пал на дорогое (но всё-таки не настолько кричаще-роскошное, чтобы носить исключительно на официальных мероприятиях) чёрно-жёлтое платье, которое чуть не кричало «Перед вами Первый Супруг Лорда Юэ», – он отправился искать мужа. Лорд Юэ и Му Цинфан обнаружились во Дворе Глициний, том самом, который Шэнь Цинцю недавно велел прибрать. Это было сделано для того, чтобы подготовить покои для временного проживания Ци Гэ, но Ци Гэ предпочёл поселиться в Бамбуковом Павильоне, и Двор Глициний снова остался стоять пустым. В этих красивых комнатах до поры не было надобности, и они пришлись как раз кстати для того, чтобы разместить гостей. Да, конечно… Шэнь Юань только «гость»… Шэнь Цинцю, конечно же, верит… Двор Глициний являлся одним из любимых мест Ци Гэ. Это была одна из старейших построек поместья, и деревья в саду Двора были старше всей прочей растительности. Этот Двор вполне мог принадлежать Шэнь Цинцю – место достаточно подходило для того, чтобы поселить там любимого Супруга, но в комнатах Двора не всегда было достаточно света для чтения, и, как на вкус Шэнь Цзю, там было слишком много пёстрых цветов. Принимая во внимание, что Ци Гэ любил Двор Глициний, Шэнь Цинцю принял решение оставить эти комнаты для личного использования Господина, чтобы тот мог, утомившись от работы, уединиться там. Теперь же, по здравому размышлению… Всё-таки следовало занять этот Двор самому. Шэнь Цзю не учёл, что любой, кому будут принадлежать те покои, получит больше внимания Лорда, который часто будет наведываться в полюбившийся Двор. Да, определённо, следовало с самого начала мыслить не практически, а стратегически… Ну да и боги с ним… И пусть Шэнь Юань и станет наложником Юэ Цинъюаня, жить в таком прекрасном месте, как Двор Глициний, он не будет точно! Шэнь Цинцю найдёт способ отговорить Ци Гэ от подобного поступка – приведёт (или подстроит) убедительные доводы. Не отдавая себе в том отчёт, Шэнь Цзю, увидевший мужа и целителя, ускорил шаг. Новые служанки, неуверенно переглядываясь, поспешили за ним. Шэнь Юань, без чувств лежавший на белых простынях, являл собой трёклятое воплощение болезненной красоты. Тот факт, что юношу поместили не на хозяйскую кровать, а уложили в одной из боковых комнат, предназначавшихся для слуг, принёс небольшое облегчение. Что же, по крайней мере, Ци Гэ не растерял остатки разума… Когда Шэнь Цинцю пришёл, Му Цинфан и двое его учеников как раз осматривали юношу. Его появление, разумеется, привлекло к себе внимание. Велев служанкам ждать снаружи, Шэнь Цинцю подошёл ближе. – Моему Господину следовало упомянуть об этом ещё вчера, и этот Супруг распорядился бы приготовить для нового слуги подходящие комнаты, – произнёс он, крепко сжав веер, чтобы не дать себе выдать рефлекторным движением своё состояние. – А-Цзю, – укоризненно отозвался Лорд Юэ. – Этот Господин ведь уже сказал, тебе не следует беспокоиться на этот счёт… Шэнь Цинцю сузил глаза. – Этот Супруг и не собирался, – лаконично ответил он и, щелчком сложив веер, повернулся к Му Цинфану. – Цинцю приветствует целителя Му и благодарит за то, что тот любезно пришёл, чтобы помочь вылечить столь необычного пациента. Му Цинфан согласно кивнул. – И правда, случай довольно необычный, – заявил он. – Кто бы ни лечил этого человека в прошлом, он использовал методы и лекарства, в корне отличные от известных мне. Я бы даже назвал их варварскими… Его тело прошло через множество операций – найти их следы не составляет труда. Обнаружить в крови несколько весьма дорогостоящих лекарств тоже. Как ни странно, но вкупе всё это дало свои результаты – юношу поставили на ноги. Это только моё предположение, но… Тот, кто проводил те операции… кажется, вообще не владел Ци. Шэнь Цинцю растерялся. Нетрадиционная медицина? На Шэнь Юаня ему было плевать, но он не любил сюрпризы. Кто бы мог подумать, что именно этот человек вдруг окажется необычным? Му Цинфан был, как и всегда, профессионален и вежлив, но в глазах целителя сверкало ничем не прикрытое любопытство. Было ли то плохим или хорошим знаком? – Не владел Ци… – ухватился за последнюю фразу Шэнь Цинцю. – Так новый слуга моего Господина не совершенствующийся? – Нет, – кивнул Му Цинфан. – Его духовные меридианы… очень странные. На большинстве присутствуют странные наросты и искривления. Прежде чем что-то сказать с уверенностью, этому целителю нужно провести всестороннее исследование. Что же касается пациента, я дал ему лекарства, и чтобы они подействовали наилучшим образом, ему следует отдыхать. Однако юношу не следует оставлять без присмотра. Нарушения в системе духовных меридианов могут привести к непредсказуемым реакциям. Услышав эти слова, Юэ Цинъюань вдруг нахмурился, бросил быстрый взгляд на Шэнь Цинцю, после чего обернулся к Му Цинфану: – Целитель Му, душа Шэнь Юаня ни при каких обстоятельствах не должна покинуть тело, – непререкаемым тоном велел он. Последовала пауза. … …Что за…? Му Цинфан первым переварил странную формулировку. Кашлянув, он почтительно поклонился Юэ Цинъюаню. – Перво-наперво стоит попробовать вылечить существенные телесные повреждения пациента, после поправить здоровье в целом, – сказал он. – Это может оказаться довольно затратно. Потребуются дорогие лекарства, и, как было сказано ранее, они могут подействовать не так, как ожидается. Этому целителю только и остаётся, что строить догадки. Честно говоря, лучше было бы, если бы он остался в моей лечебнице. Там было бы проще обеспечить должный уход и лечение. Лично Шэнь Цинцю был вовсе не против подобного развития событий. Скорее даже за то, чтобы уважаемый целитель Му всесторонне исследовал болезнь юноши. Если Му Цинфан заберёт Шэнь Юаня из поместья, Ци Гэ не сможет виться вокруг его постели, следовательно, болезненный юнец никак не сможет очаровать его. Шэнь Цинцю уже даже был готов вмешаться и открыто поддержать Му Цинфана, но, как оказалось, в том не было необходимости. – Ничего страшного, – Юэ Цинъюань кивнул в знак признательности. – Если целитель Му считает, что так будет лучше, то он может забрать Шэнь Юаня в свою лечебницу. Целитель Му честный человек и не станет обманывать. Этот Господин оплатит все расходы на лечение. Следует приказать организовать экипаж или…? Му Цинфан рассеянно моргнул. – Лучше экипаж, – склонил голову он. – Но только завтра. Сегодня пациента не стоит перемещать. Мои ученики останутся здесь на ночь и проследят за реакцией юноши на лекарства. А завтра утром этот целитель придёт и проверит его состояние. Если всё будет хорошо, можно будет перевезти его ко мне. – Тысяча благодарностей целителю Му, – ответил Юэ Цинъюань, и Му Цинфан поспешил откланяться. Шэнь Цинцю молча наблюдал за ними. Что же, всё прошло куда проще, чем ожидалось… Неужели Ци Гэ действительно было настолько важно, чтобы юнец – его новое благотворительное предприятие – выжил? Или этот Шэнь чего-то не понимал? Чем дольше Шэнь Цинцю наблюдал, тем сильнее уверялся в справедливости своей последней мысли. Но что крылось за таким поведением Ци Гэ, он сказать не мог. Быть может, Шэнь Юань был политической марионеткой? Да нет, глупость… Ци Гэ в упор не видел такие подводные камни, даже если сказать прямо. Кроме того, среди знатных семейств не существовало ни одного с фамилией Шэнь. Будь иначе, Шэнь Цинцю уже давно попытался бы наладить с ними отношения. Так в чём же тогда дело? Единственный ответ, который приходил на ум, Шэнь Цинцю совершенно не нравился. Он перевёл задумчивый взгляд на бесчувственную фигуру, лежащую на кровати. Ученики Му Цинфана стояли поодаль, что-то тихо обсуждая между собой. Ресницы Шэнь Юаня дрогнули, и он открыл глаза. Его взгляд и взгляд Шэнь Цзю встретились. На мгновение Шэнь Цинцю даже показалось, что юнец осознаёт происходящее вокруг. Он явно смутился, и на лице мелькнул страх… Это принесло Шэнь Цинцю некоторое успокоение. – Поскольку все вопросы улажены, этот Супруг вас покинет, – обратился он к Юэ Цинъюаню. Перед тем, как уйти, он позволил себе взглянуть на Шэнь Юаня ещё раз, и… странное чувство причастности… почти связи… снова вернулось. Отметив её присутствие, Шэнь Цзю на секунду прислушался к своим ощущениям и отбросил в сторону. Не было ни единой веской причины не делать этого. Связь с умирающим рабом этому Шэню была определённо не нужна. Резко развернувшись, он стремительно покинул комнату, жестом велев служанкам следовать за собой. Раз уж Шэнь Юань в скором времени покинет поместье, этот Шэнь мог сосредоточиться на других, более важных вещах – раз уж ситуация изменилась, лучше всего было подстроиться под неё. … Этой ночью муж снова пришёл ночевать в его покои, чему Шэнь Цинцю нисколько не удивлялся. Да, Юэ Цинъюань пресытился им и искал приключений на стороне, но новый объект вожделения был недоступен – болел и находился под присмотром целителей. И Шэнь Цинцю намеревался приложить все силы, чтобы Му Цинфан не только увёз Шэнь Юаня завтра, но и продержал подальше от Ци Гэ как можно дольше. Чего бы это ни стоило. К моменту, когда Юэ Ци явился к нему, Шэнь Цзю уже успел принять ванну. Его кожа, мягкая после тёплой воды, пахла маслом османтуса, распущенные волосы свободно ниспадали на спину. Ночное платье цветов цин и нежно-розового из воздушной полупрозрачной ткани, не раз вдохновлявшее Господина на откровенные действия, было нежным и прекрасно подходило для сна. Поясную ленту Шэнь Цзю украсил подвеской из белого нефрита – подарком Ци Гэ на этот день рождения, а на шею надел бусы. Украшение из стеклянных бусин выбивалось из общего образа, но эти бусы Ци Гэ подарил Шэнь Цзю в день помолвки. Как и всегда, стоило коснуться их, и Шэнь Цинцю почувствовал ностальгию. Нет, он не скучал по Ци Гэ, ведь Ци Гэ всё ещё был с ним… Невероятная глупость скучать по тому, кто никогда не уходил… Но… Порой… Сидя у туалетного столика, Шэнь Цинцю перебирал пальцами дешёвые бусины. Подобравшись сзади, Юэ Цинъюань склонился над ним и прижался губами к изгибу шеи. Шэнь Цзю замер, после, выпустив бусы, уронил руку на колени, не отдёргиваясь, но и не подаваясь навстречу ласке мужа. – Супруг… – пробормотал Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю уставился на их отражение в искусно исполненном зеркале. Юэ Ци обвил его талию руками и прижал к своей груди. Внутри Шэнь Цзю немедленно поднял голову собственнический инстинкт и грозно зашипел: «Мой!» Заведя руку за спину, он зарылся пальцами в волосы мужа и потянул, почти причиняя боль. Всё, что у него было… Всё, чем он был… Всё до капли он посвятил Юэ Ци… И пусть все вокруг твердят, что требовать того же в ответ неправильно. Единственное, что отличало этого Шэня от раба – то, что Ци Гэ тоже в ответ посвящал себя ему. Понимание, что он не один… Только это и делало жизнь сносной… – Мой Господин жесток, – прошептал Шэнь Цзю, всё ещё глядя на них в зеркало. – С тех пор, как он одаривал вниманием своего Супруга, прошло так много времени. Что остаётся этому Супругу? Думать, что он утратил красоту? Что его внешность стала Господину противна? Издав звук протеста, Юэ Цинъюань снова поцеловал его шею. – А-Цзю самый красивый и желанный, – на секунду подняв голову, отозвался он. Хорошо… – Если так, то Господин позволит этому Супругу сегодня служить ему на ложе? – Ци Гэ, – пробормотал Юэ Цинъюань в шею Шэнь Цзю, на секунду сбив его с толку (Почему он…?). – Ци Гэ… – снова произнёс Юэ Ци. – Сегодня ночью я никакой не Господин, а просто Ци Гэ, любящий муж А-Цзю… Прошу, зови меня так… Узел сомнений, стянувший грудь Шэнь Цзю, немного ослаб. Всего-то, должно быть, на волос, но этого хватило, чтобы осознать, насколько сильно, оказывается, происходящее тяготило его. Разжав пальцы, которые всё ещё крепко держали волосы Юэ Ци, Шэнь Цзю вздохнул раз, потом ещё раз, когда Юэ Ци поменял положение и, повернув его к себе, сорвал с губ крепкий поцелуй. Когда поцелуй прервался, Шэнь Цзю коснулся пальцами губ Юэ Цинъюаня. – Ци Гэ… – послушно произнёс он. Юэ Ци уставился ему в глаза и смотрел долго, пристально… А потом вдруг, не пойми по какой причине, его щёки расчертили две влажные дорожки. Шэнь Цзю в ужасе смотрел на своего мужа. Будь то несколько наигранных сентиментальных слезинок, он бы не переживал, но это! Юэ Ци плакал крайне редко. Когда они были детьми, Шэнь Цзю даже думал, что тот вообще не умеет этого делать. В любой ситуации, когда сам Шэнь Цзю заливался слезами гнева или разочарования, Юэ Ци оставался спокойным. Конечно, с тех пор прошло много времени, они выросли, но кто сказал, что взрослые не испытывают сильных эмоциональных потрясений? Не в привычках Ци Гэ было плакать до, во время или после секса. Да вообще не в его привычках! И он никогда не делал этого без предупреждения! Эту черту Шэнь Цзю, который на дух не переносил слёз (в том числе и собственных), в нём ценил выше прочих. Внезапный срыв Юэ Ци в безобразный плач разрушил интимный момент, напрочь убив всякое желание. – Ты чего ревёшь? – растерянно буркнул Шэнь Цзю, от неожиданности позабыв про вежливость. Юэ Цинъюань прижал его к себе, уткнулся носом в плечо, зарыдал ещё горше, наверняка пачкая и портя драгоценный розовый шёлк, и забормотал что-то маловразумительное. – Ци Гэ, – снова попробовал достучаться до мужа Шэнь Цзю. На этот раз его голос нисколько не напоминал вкрадчивое мурлыканье, а превратился в гневное шипение. Ткнув Юэ Ци пальцем, Шэнь Цзю попытался отодвинуть его от себя, но Юэ Ци держал крепко, горестно подвывал и в придачу осыпал поцелуями всё, до чего мог дотянуться. Шэнь Цзю испытывал разочарование пополам с беспокойством, и ни то, ни другое чувство ему не нравилось. Почему Юэ Ци вцепился в него с такой силой? Это ведь он, а не этот Шэнь, всю прошлую неделю смотрел на других! – Ци Гэ ведёт себя так, будто это его Сяо Цзю привел в дом ораву мужчин, – едкие, полные обиды слова слетели с языка сами собой. Сразу после этого Шэнь Цзю захотелось свой язык откусить – за то, что сказал это, и за то, как назвал себя. Сделать вид, что оговорился, не представлялось возможным. Хватка Юэ Ци стала поистине стальной. – Нет, нет, – умоляюще застонал он. – Сяо Цзю… Мой Сяо Цзю… Разве может кто с ним сравниться? Нет… Нет… Безумие… Ци Гэ привёл в дом Лю Цингэ, и мир сошёл с ума… Ци Гэ пережил множество ужасов… Ци Гэ никогда больше не посмотрит в сторону другого мужчины… Лжец. Не он ли только что привёл в дом другого мужчину? Шэнь Цзю разозлился, и гнев пересилил бурю других чувств, бушевавшую в его душе. Подобные слова всегда приводили его в ярость (хотя, признаться, сейчас они отчасти и успокоили). Юэ Ци слышал и слушал только себя. Его слёзы ничего на самом деле не стоили. Быть может даже, всё это было продуманным спектаклем, призванным заставить этого Шэня принять ненавистные ему идеи? Но, пусть дело и происходит за закрытыми дверями, и в комнатах только они двое, разве подобное поведение не унижает достоинство благородного Лорда? Муж Шэнь Цзю всегда смотрел на других мужчин. Шэнь Цзю не раз замечал, как тот непроизвольно начинает улыбаться, если задерживал взгляд или говорил с кем-то, кого считал привлекательным. Пока Юэ Ци просто смотрел, это, казалось, не имело особого значения. Но в последнее время взгляды из праздных стали оценивающими. Муж больше не смотрел, но приглядывался. Ци Гэ искал. Выбирал себе нового Супруга. И пусть он заявил, что не собирается приводить в дом Лю Цингэ, якобы узрев мрачное предзнаменование, но отказался ли он от самой идеи? Нет… И, кажется, единственный надёжный способ заставить Ци Гэ перестать смотреть на других мужчин – вырвать ему глаза… Мысль о том, чтобы причинить Ци Гэ вред, заставила Шэнь Цзю внутренне передёрнуться. Он… Неужели он действительно был настолько отравлен злобой, как шептались все вокруг? Только настоящее чудовище способно поступить так с тем, кого любит. Только чудовище способно вообще помыслить о таком… Подняв руку, Шэнь Цзю провёл большим пальцем под глазом Юэ Ци, стерев с кожи слёзы. – Не плачь, – попытался успокоить он мужа. Несмотря на то, что на этот раз Шэнь Цзю говорил куда мягче, ситуация не только не улучшилась, но даже ухудшилась. Юэ Ци, очевидно, что-то там себе надумав, и вовсе надрывно зарыдал. Шёлковый воротник платья Шэнь Цзю насквозь промок, а настроение безвозвратно испортилось. Но это не значило, что Шэнь Цзю вот так просто сдался. Когда рыдания стихли, он утянул Юэ Ци в кровать, где, поцеловав, принялся проявлять инициативу – распахнул платье мужа, чувственно прижался к нему всем телом, зашептал вульгарные пошлости и погладил так, как тому нравилось. Член Юэ Ци так и остался обескураживающе вялым, за что муж даже извинился. Шэнь Цзю отмахнулся и, не найдя ничего лучше, кроме как заявить, что тоже устал, отстранился и отвернулся к стене. Юэ Ци тотчас прижался к нему со спины, но это мягкое прикосновение нисколько не успокоило. За всю ночь Шэнь Цзю так и не сомкнул глаз, пытаясь понять, что делать и как быть. От страха кровь стыла в жилах. Неужели… Ци Гэ больше не хотел его…? И что же теперь этому Шэню делать, если он не в силах разжечь интерес своего мужа? С наступлением утра Шэнь Цзю притворился спящим. Поцеловав его в лоб, Юэ Ци встал. Послышался шорох одежды, тихие шаги и шёпот слуг, которые вошли в комнату и принялись помогать Господину Юэ приводить себя в порядок. Шэнь Цзю сделал вид, что ничего не слышит. Не отозвался он и тогда, когда Юэ Ци мягко сообщил, что отправляется разбираться с накопившимися делами. По-хорошему, следовало поскорее встать и убедиться, что Му Цинфан забрал Шэнь Юаня из поместья, но Шэнь Цзю не смог заставить себя сдвинуться с места до самого полудня. Ничто теперь не имело значения… Пришли служанки и сообщили, что Шэнь Юань и целитель благополучно отбыли. Только услышав это, Шэнь Цзю заставил себя пошевелиться. Сев на кровати, он пытался понять, что происходило вокруг. Мысли бились в голове, точно влетевшая в распахнутое окно сумасшедшая пичужка. Как всё к этому пришло? Почему его жизнь внезапно начала рушиться? Ещё и с Юэ Цинъюанем творилось не пойми что… Но самое отвратительное… …Шэнь Цзю совершенно не представлял, что со всем этим делать.