Наяву меня тот сон настиг (Wishful Thinking)

Одним из первых приказов Ло Бинхэ Мобэй Цзюню было убить Шан Цинхуа. – Он мне не нравится, – заявил Ло Бинхэ, хотя и видел человека всего дважды. – Как информатор он не очень-то полезен. Не говоря уже о том, что может проболтаться не тем людям. – Он не проболтается, – не мог не попытаться Мобэй Цзюнь. Они с Шан Цинхуа были знакомы с отрочества. Этот человек... был важен. Он был единственным, кого ледяной демон когда-либо осмеливался назвать другом. Но даже такое сопротивление желаниям Ло Бинхэ ранило, раскалённым металлом жгло вены. Та ночь… Кровь Ло Бинхэ была сродни огню, и ей очень не нравилось холодное тело Мобэй Цзюня. Она всё время пыталась изменить его, кишела внутри червями и противостояла собственной энергии ледяного демона. Но в то же время они были теперь неразрывно связаны, и ни сбежать, ни изменить этого было невозможно. Мобэй Цзюню только и оставалось, что игнорировать это. Ло Бинхэ улыбнулся – самодовольно и сыто. – Не Второму Супругу, но Лорду пристало судить о таких вещах, – ответил он, явно наслаждаясь каждым сказанным словом и упиваясь победой над Мобэй Цзюнем. Если бы он был сильнее, этого бы не произошло. Никогда. Мобэй Цзюнь убил бы Ло Бинхэ, выпустил его кровь по капле, отрезал бы руки и ноги и ушёл, оставив за спиной остывающий труп. Ему казалось, он ненавидит Ло Бинхэ больше всего на свете. Он сжал кулаки и стиснул зубы, но порабощённая воля не оставила и шанса воспротивиться. Открывая портал, Мобэй Цзюнь ненавидел себя даже сильнее, чем Ло Бинхэ. Он не хотел… Он старался не думать… Перед глазами Мобэй Цзюня предстал двор Шан Цинхуа в зимнем поместье Цзинь Гуаншаня. Ночь выдалась холодной. Или, быть может, так только казалось? Мобэй Цзюнь нетвёрдым шагом направился к двери. Его переполняли гнев и разочарование. «Нет! – билась в голове мысль. – Нет, я не стану! Я Мобэй Цзюнь! Король Севера! Не стану…» Он знал, зачем на самом деле Ло Бинхэ отправил его это сделать. Дело было вовсе не в том, что ему «не нравился Шан Цинхуа», и не в том, что человек мог «проболтаться». Это была проверка. Он хотел увидеть, насколько велика его власть над Мобэй Цзюнем. Собственное тело отчаянно сопротивлялось. По коже ручьями струился пот. Мобэй Цзюня шатало, будто пьяного или раненого. Он попытался утвердиться на ногах и вновь едва не упал. Каждые несколько секунд он останавливался и переводил дыхание, хотя в золочёных коридорах вовсе не было душно. Совсем скоро… Он окончательно сломается… И даже против воли снова придётся сделать ещё шаг… подчиниться приказу Ло Бинхэ… Двери… Мобэй Цзюнь рывком распахнул их. Шан Цинхуа спал. Лежал на кровати, закутавшись в мягкие шафранового цвета простыни. Мобэй Цзюнь судорожно сглотнул и снова сжал кулаки. Когти впились в ладони, и кровь потекла по коже. Он вспомнил… Шан Цинхуа предупреждал его держаться подальше от Ло Бинхэ. Но тогда Мобэй Цзюнь решил, что человек просто боялся могущественного демона. Да, в тот день он казался необычно сильно напуганным. Но какое ещё объяснение могло этому быть? Ему казалось, всё оттого, что Ло Бинхэ несколько раз побеждал Мобэй Цзюня в прошлом. Шан Цинхуа умолял не преследовать Лю Цингэ и не связываться с Ло Бинхэ, хотя Мобэй Цзюнь никогда не говорил человеку о своих планах и не упоминал о нём (а Ло Бинхэ никогда не спрашивал). Однажды Мобэй Цзюнь даже поймал своего маленького шпиона в Подземном Дворце. А в последнее время Шан Цинхуа и вовсе беспрестанно твердил о том, что нужно попытаться отобрать у Ло Бинхэ его меч. – Никуда не ходи с ним, мой Король. Прошу… Умоляю… Никогда не оставайся с ним наедине… – Я не слабак, – обозлился тогда Мобэй Цзюнь. Шан Цинхуа всегда был намного умнее его… Хорошо, что он спал… Этот Мобэй Цзюнь уже не мог остановиться, но пока человек спал… он хотя бы не боялся… Совершенствование мужчины было ничтожным, а тело слабым. К счастью, Мобэй Цзюнь мог убить его быстро. Но его ноги медленно волочились по полу, дыхание прерывалось, с висков струился пот, а руки дрожали. Кокон из одеял на кровати пошевелился. В комнатушке вспыхнул магический свет. Эти светильники подарил человеку Мобэй Цзюнь, потому что это место было таким маленьким и тёмным. Он не знал, почему Шан Цинхуа решил остаться здесь вместо того, чтобы принять чьё-нибудь другое предложение. Но, по крайней мере, так человек был вдалеке от опасностей Царства Демонов. Так, по крайней мере, Мобэй Цзюню казалось… Шан Цинхуа сел, рассеянно огляделся, затем выругался и буквально скатился с кровати. – Мой Король! – воскликнул он. – Ты выглядишь ужасно! Что случилось?! Шан Цинхуа шагнул вперёд, и Мобэй Цзюнь отшатнулся, ударившись спиной в стену с такой силой, что деревянная панель стены пошла трещинами. – Тише, мой Король! Ты перебудишь всё имение! – встревоженно зашипел Шан Цинхуа. – Беги… – просипел Мобэй Цзюнь. На языке и глубоко в горле чувствовался привкус крови. – Я… – БЕГИ! Шан Цинхуа непонимающе смотрел в ответ. Мобэй Цзюнь изо всех сил старался сохранить ясность рассудка. Задержать дыхание, не дышать этим густым, раскалённым, похожим на воду воздухом. Это прекратится, когда он умрёт… «Нет! – взревела последняя капля силы воли. – Я Мобэй Цзюнь! Я!» Внутренняя борьба длилась, казалось, целую вечность, но на самом деле прошло всего пару мгновений. Недоумение Шан Цинхуа сменилось ужасом. Взгляд человека впился в красный коралловый кулон на шее Мобэй Цзюня, и из его горла вырвался мучительный стон. Но вместо того, чтобы бежать – Беги, глупец! Ну что же ты?! Выполни приказ своего Короля! – Шан Цинхуа упал на колени. Такая реакция человека была настолько неожиданной, что Мобэй Цзюнь даже отвлёкся от внутреннего конфликта. – Нет, – всхлипнул он. – Нет, мой Король… Прости! Мне так жаль… Очень, очень жаль… За что он извинялся? – Беги! – снова прорычал Мобэй Цзюнь. По щекам Шан Цинхуа покатились слёзы. – Он… Он приказал тебе убить меня, да? Избавиться от слабого звена… Как он узнал? Глупый вопрос… Шан Цинхуа всегда знал. Он делал это с того самого дня, как спас Мобэй Цзюня от заклинателей семейства Цзинь, спрятав его в этой самой коморке, – шептал чужие секреты, перемежая их со словами преданности и чередой почти бессвязных бессмыслиц. И он всегда оказывался прав… Поэтому Мобэй Цзюнь всё ещё боролся. – Беги, беги, беги… – умолял он. Он не сможет убить Шан Цинхуа, если не сумеет найти. Этот умный человек наверняка должен знать такое место. Он ведь так много знал. Он мог сбежать, должен… обязан… Иначе… Шан Цинхуа разрыдался ещё горше. – Я не могу, – он замотал головой. – Мой Король, если я сбегу, ты пострадаешь. Ты будешь страдать, пока я не умру. Все будут. Я не могу. Прости. Мне так жаль. Я не сумел помешать ему. Я бесполезен. Мой Король, твой слуга заслуживает смерти. Я действительно заслуживаю этого! Что за вздор?! – Я НЕ ХОЧУ УБИВАТЬ ТЕБЯ! – рыкнул Мобэй Цзюнь, вскинув руку, и этот жест призвал черный лёд вместе с волной разрушительной Ци. Движение было ломаным, совершенно не согласованным с током энергии, и лёд почти не образовался. Вместо этого от ледяного демона полетело облако черной взвеси. Будто кислота, оно разъело стены. У маленького письменного стола Шан Цинхуа подломились ножки, и он рухнул, развалившись на куски. Пол пошёл трещинами и кислотными язвами, окно разлетелось вдребезги. Снаружи кто-то закричал, поднимая тревогу. Шан Цинхуа трясся и плакал. Наконец он сдвинулся с места. Но вовсе не для того, чтобы убежать. Вместо этого маленький человек призвал со стены свой меч. В его покрасневших глазах горела решимость. Не абсолютная – он колебался, – но непримиримая, как и сам Шан Цинхуа. – Хорошо, – вздохнув, сказал человек. Он собирался ударить? «Да! Сделай это! – мысленно умолял Мобэй Цзюнь. – Пусть всё закончится!» Это действительно было лучшим решением. Так Шан Цинхуа освободит Мобэй Цзюня от Ло Бинхэ. И сам останется жив. Возможно даже, сам Мобэй Цзюнь всё ещё достаточно близок к пику собственных сил и времени вознесения, и удастся избежать искажения родословной. Наверное, Лингуань Цзюнь даже сумеет извлечь крохи могущества из останков его отца. С правильными ритуалами и в отсутствие преемника, которому перейдёт порченая кровь Мобэй Цзюня, всё ещё была надежда… «Какая ирония… – подумалось ему. – Я и помыслить не мог, что когда-нибудь буду молиться, чтобы дядя принял титул». Мобэй Цзюнь в последний раз встретился взглядом с Шан Цинхуа, после чего раскинул руки и закрыл глаза, чтобы ни в коем случае не помешать человеку нанести удар. Раздался тихий стук, будто что-то упало на пол, затем отчётливый звук того, как клинок пронзает плоть. Но никакой боли Мобэй Цзюнь не почувствовал. Он открыл глаза. Перед глазами стояла страшная сцена. Шан Цинхуа лежал на полу, весь в крови – он бросился на собственный меч. Клинок прошёл тело насквозь, и с острого конца сочились алые капли. Смерть могла быть мгновенной, но Шан Цинхуа не был опытным фехтовальщиком. Он промахнулся. С его губ срывались болезненные вздохи, руки дрожали, зрачки расширились от боли, а в горле клокотала кровь. Рана была смертельной, но жизнь будет уходить долго и мучительно. Тело Мобэй Цзюня горело. Мысли метались. Ему казалось, что всё вокруг только сон… Обычный ночной кошмар… Но боль… Её было так много… И кровь… Он готов был поклясться, что чувствует привкус крови на языке… И меч… Пусть бы лучше этот меч унёс его собственную жизнь… Из груди Мобэй Цзюня вырвался мучительный рёв. Перед глазами потемнело. Когда сознание вернулось к нему, в воздухе разливался густой запах крови. Боль утихла. Дар всё ещё волнами прокатывался по венам, но теперь не выжигал, а уменьшился до терпимого дискомфорта, покалывающего на грани сознания. Дыхание Мобэй Цзюня было прерывистым. Пропитанная потом и кровью одежда сковывала движения. Он что-то держал в руках. Обнимал и баюкал. Мобэй Цзюнь посмотрел вниз. Безжизненные глаза Шан Цинхуа уставились сквозь него. На губах человека запеклась кровь. Шея была сломана. Мобэй Цзюнь смотрел. Не отвёл взгляд, даже когда снаружи послышались звуки прибывшей стражи. По щекам потекла влага. Не пот… И не кровь… Холодные капли лились из глаз и падали на щёки Шан Цинхуа. Дверь в тесную коморку распахнулась Вытащив меч Шан Цинхуа из его тела, Мо Бэйцзюнь с боем проложил себе путь из поместья.

________________________

– Теперь я знаю, что могу доверять тебе, – сказал Лорд Ло, проведя рукой по его лицу. Меч Шан Цинхуа покоился в ножнах, притороченных к поясу Мо Бэйцзюня. Если бы он мог чувствовать, если бы всё ещё мог чего-то хотеть, то всем своим существом желал бы, чтобы этот меч пронзил сердце твари, что стояла перед ним.

______________________

Мо Бэйцзюнь больше не был живым существом. Он стал оружием, воплощённом в теле демона. Всё, что приказывал Ло Бинхэ, Мо Бэйцзюнь исполнял. Если он велел драться – Мо Бэйцзюнь дрался. Отдавал приказ не вмешиваться – Мо Бэйцзюнь стоял в стороне. Задавал вопрос – Мо Бэйцзюнь отвечал. Требовал слушать, охранять, допросить, разузнать – Мо Бэйцзюнь повиновался. Повелевал лечь на спину и раздвинуть ноги – Мо Бэйцзюнь ложился на спину и раздвигал ноги; хотя конкретно эта команда, казалось, потеряла свою привлекательность для Ло Бинхэ в рекордно короткие сроки. И ничего из этого более не казалось неправильным. Мо Бэйцзюнь перестал быть Мобэй Цзюнем. У него не было больше ничего своего, и единственной его задачей было ждать. И ничего более. В некоторые дни – в большинстве случаев – Мо Бэйцзюнь не думал о том, чего он ждал. Временами, когда он был не нужен, Ло Бинхэ взмахом руки отсылал его прочь, со словами, что теперь он может «уделить немного времени себе». В такие редкие минуты Мо Бэйцзюнь тренировался с мечом. Он плохо разбирался в этом оружии, и у него не было учителя. Его движения часто были неловкими и резкими. Со стороны, должно быть, казалось, что он размахивает дубиной, а не клинком. Но Мо Бэйцзюнь знал основы и умел наблюдать. Раз за разом он повторял эти движения, когда с наступлением сумерек у него наступало «свободное время». Запершись в своих комнатах, Мо Бэйцзюнь размахивал мечом до тех пор, пока руки и ноги не начинали ныть и гореть, будто их лизало пламя, пока пот не пропитывал одежду, а зуд в теле, стремившийся наказать за крамольные мысли, крывшиеся за каждым взмахом, не становился нестерпимым. Однажды он был так близок… Ло Бинхэ привёл с собой Мо Бэйцзюня и Лю Цингэ, чтобы наказать Госпожу Хо за её предательство. Информаторы Мо Бэйцзюня сообщили, что некто собирался пробить защиту Подземного Дворца. Улики указали на Клан Хо. Когда они прибыли в Храм Клана, активировавшаяся древняя защита запечатала двери. Она была настолько сильна, что могла подавить совершенствование даже Небесного Демона. Даже кровь Небесного Демона… В момент осознания потрясённый Мо Бэйцзюнь вспомнил, чего именно ждал. Не то чтобы он когда-либо забывал, но признание этого, казалось, до поры спало… и тоже ждало. Потому что в противном случае каждая мысль и каждое действие стали бы нестерпимо мучительными. А чтобы наконец дождаться, он должен был сохранить тело дееспособным. Быстрее, чем кто-либо мог ожидать, Мо Бэйцзюнь выхватил меч и нанёс удар. Оружие Шан Цинхуа было простым и обычным. Ни яркой серебряной вспышки, ни даже малой искорки не последовало за этим действием. Но меч был добротным и острым. Глаза Мо Бэйцзюня засветились синим, ледяным светом. Он ненавидел. Он так сильно ненавидел Ло Бинхэ, что почти задыхался от этого чувства. Острие остановилось у самой шеи Ло Бинхэ. Острый край оставил тонкую алую линию на коже – царапину, не более того. Чэнлуань, остановивший удар, звенел. На мгновение все затаили дыхание. Затем Ло Бинхэ вздохнул и сердито посмотрел на Мо Бэйцзюня. – В самом деле, Мобэй? Думаешь, сейчас самое время? – спросил он, указывая на постепенно разрушающийся и заполнявшийся лавой Храм, и активировавшиеся ловушки, которые призваны были их уничтожить. Лю Цингэ смотрел гневно. Но несмотря на то, что его меч отвёл удар от Ло Бинхэ, Мо Бэйцзюнь не удостоил мужчину и взглядом. Он был просто вещью; никем. Просто один из многих добровольных рабов Ло Бинхэ. Ещё одно продолжение гнилостной воли этого существа. Этого следовало ожидать. Нужно было заранее подумать о том, что он отреагирует как ещё одна конечность Ло Бинхэ. Что же, в следующий раз Мо Бэйцзюнь это учтёт. И когда придёт время, вспомнит об этом случае. А эта возможность, увы, была упущена. Ло Бинхэ больше не ослабит бдительность. Минуту спустя Синьмо сумел прорваться сквозь барьеры вокруг Храма. Сам Храм был разрушен в течение часа. Клан Хо пал к концу дня. Мо Бэйцзюнь метал ледяные копья в спины бегущих огненных демонов. Он снова перестал быть собой. Снова стал безвольной куклой, только и способной, что исполнять приказы. И ждать, конечно же. Всегда только ждать.

____________________

Ло Бинхэ приказал Мо Бэйцзюню подарить ему ребенка. Приказ был похож на все предыдущие. Ло Бинхэ пришла в голову мысль, и он немедленно повелел её исполнить. Для исполнения задуманного Лорд достал Ледяной Кокон. Клан Мо не так уж часто прибегал к их помощи – слишком велика была вероятность неудачи. Если уж возникала надобность, то лучше было использовать более энергетически нейтральный сосуд, а не искушать судьбу с Ледяным Коконом. Воспользоваться им – всё равно что просить богов о рождении в смешанном браке именно ледяного демона. Неудивительно, что зачастую вместо этого результат получался прямо противоположный. Но Мо Бэйцзюнь не верил в удачу и ни о чём не спорил. Матовая поверхность Кокона холодила пальцы. Во время первой попытки Ло Бинхэ не был достаточно прозорлив, и Мо Бэйцзюнь проткнул его мечом прежде, чем Лорд успел своими приказами предупредить это. Второму Кокону повезло ещё меньше, чем первой. Мо Бэйцзюнь напитал Кокон, как было велено, своей ледяной силой. Воздух сгустился и потрескивал от холода, а он вливал в ядро, где зрела кровь Ло Бинхэ, где зарождался наследник его собственного рода, всё больше и больше ледяной энергии. Любой приказ возможно обойти. У Мо Бэйцзюня всё ещё остались хорошие связи. Благодаря им правильные слова были вложены в нужные уши, и через три месяца путаница среди слуг привела к тому, что комната, в которой хранились Коконы, оказалась перегрета слишком сильно. К тому времени, когда жизнь в Коконе умерла, ответственный слуга уже давно ушел, и Ло Бинхэ ничего не оставалось, кроме как выместить ярость на Мо Бэйцзюне. А ему было всё равно. Третья попытка оказалась полным провалом. Ло Бинхэ творил много ужасных вещей, но он был умён. И он быстро учился. Кокон созрел. – Мобэй, – заявил Ло Бинхэ, когда шёл последний месяц созревания жизни внутри Ледяного Кокона. – Не в упрёк тебе, но ты совершенно не подходишь для того, чтобы растить моего наследника. Мо Бэйцзюнь не ответил. К этому времени сквозь оболочку Кокона уже можно было разглядеть младенца – крохотный, окруженный синим ореолом силуэт. Ребёнок развивался, и все целители в один голос твердили, что в скором времени на свет появится здоровый малыш. Прости... – Не твоя вина в том, что ты не умеешь ни заботиться, ни любить. А этот Лорд должен был изначально прояснить ситуацию. Не ожидал я, что ты в одночасье превратишься в того, кем являешься. Но, к счастью, всегда можно найти выход. Пальцы Мо Бэйцзюня сжались. Прекратив передачу духовных сил, он убрал руку. Ло Бинхэ вздохнул. – Ты не согласен? – спросил он. Малыш внутри Ледяного Кокона перевернулся. – Мобэй? Развернувшись, Мо Бэйцзюнь зашагал прочь. – Поступай как знаешь, – бросил он. Так ведь в конце концов и будет, что бы он ни сказал. Мо Бэйцзюнь не присутствовал, когда Кокон проклюнулся. Его самого это не интересовало, а Ло Бинхэ не требовал. Лорд на несколько часов остался в комнате с Коконом единолично. Когда несколько часов спустя ребёнок появился, чудовище просто взяло своё творение и отнесло к одному из верных рабов, вложив в руки чахлому, слабому плясуну с веерами – брату Ша Хуалин. – Третий Супруг умён, – сказал Ло Бинхэ позднее, решив, что Мо Бэйцзюнь должен знать. – То, что он воспитывает моего наследника, естественно, означает, что и ему я стану уделять больше внимания, чтобы присмотреть за тем, чему он научит моего сына. Вернее, научил бы. Мы ведь с тобой знаем, что Ячжу, несмотря ни на что, будет верен мне. Я, разумеется, буду навещать его, он ведь мой сын. Буду заботиться и растить как должно. На самом деле он очень милый! Но в этом возрасте мало что ещё может. Разве только играть и баловаться. Но когда Ячжу подрастёт, тебе будет проще, Мобэй. Тогда ты сможешь научить его пользоваться способностями ледяного демона и расскажешь, как правильно совершенствоваться, чтобы процесс не… эм-м-м… был травмоопасен. Традиционное воспитание ледяных демонов связано с определёнными травмами. Кто-то когда-то уже говорил Мо Бэйцзюню об этом. Вернее, быстро и раздражённо бормотал себе под нос, спешно бинтуя рану… Его пальцы были перепачканы чернилами… Лютая, как зимняя стужа, ярость заклокотала внутри Мо Бэйцзюня. Его немедленно бросило в жар, и на теле проступила испарина. – Ну-ну, не хмурься, – улыбнулся Ло Бинхэ. – Тебя ведь никто не просит менять ему пелёнки. Эту работу взял на себя Третий Супруг. При случае скажешь ему спасибо. Это был не приказ, и Мо Бэйцзюнь сделал вид, что ничего не слышал. Благодарить? Этого корыстного раба Ло Бинхэ? Который согласился присматривать за младенцем, чтобы иметь возможность чаще делить с этим чудовищем постель? Вот ещё! Мо Бэйцзюнь скорее вырвет сердце Ша Юаня, чем будет благодарить ни за что. Ло Бинхэ ушёл. Всё пространство вокруг заполнила тишина. Мыслей не было. Мо Бэйцзюня совершенно не интересовали ни пути, ни будущее (которого не было), ни дети, которые никогда не рождались. Он не ненавидел своего ребёнка. Хотя, казалось бы, именно такое отношение было бы ожидаемо, но младенец не был виноват в том, что родился. Он просто проявление воли и крови Ло Бинхэ. Инструмент – несчастный и обречённый. И надежд на побег у него гораздо меньше, чем у любого другого из них. Если кто и виноват, то Мо Бэйцзюнь, потому что допустил это… Потому что не сумел остановить… … Прошло много времени, прежде чем Мо Бэйцзюнь увидел лицо Ло Ячжу. Малыш был одет в пёстрое платье. В одном из «открытых» дворов Сада Третий Супруг Ло Бинхэ расстелил на «земле» одеяло и разложил на нём несколько странных игрушек. Мо Бэйцзюнь остановился. Он был застигнут врасплох, когда кратчайший путь к цели, ведущий через этот уголок Сада, явил ему это зрелище. Третий Супруг счастливо жмурился, что было для него нехарактерно. Ло Ячжу исследовал пространство на своих коротких, неустойчивых ножках. Пошатнувшись, малыш завалился на спину. Третий Супруг немедленно ободряюще заворковал, уверяя, что эта неудача – ничто. И так оно и было. Ло Ячжу снова поднялся, теперь уже куда увереннее стоя на ногах, затем сделал три шага вперед и снова упал. Третий Супруг радовался так, будто достижение мальчишки было по меньшей мере грандиозным. Подскочив к Ло Ячжу, он заключил его в объятия, бормоча что-то нелепое, ободряющее и весёлое. Мо Бэйцзюнь застыл на месте, как громом поражённый. На мгновение на месте Третьего Супруга ему привиделся совсем другой мужчина. Нет, Ша Юань вовсе не был похож на Шан Цинхуа, но что-то в ритме его речи – лёгком, небрежном тоне, которым он поздравлял Ло Ячжу с тем, что он сделал целых три шага – напоминало о том человеке. Мо Бэйцзюнь был лишь инструментом. Он никак не мог отгородиться от воспоминаний, и потому целую секунду видел совершенно другого мужчину, державшего на руках мальчика с ярко-голубыми глазами. Сердце сжалось в груди, когда Мо Бэйцзюнь представил себе широкую улыбку, встрёпанные волосы и руки, державшие похожего на него ребёнка. Мой Король! Посмотри! Как уверенно уже ходит наш сын! Он не... Но... он так этого хотел... Картинка мелькнула и пропала, сменившись другой – тело, пронзённое мечом, тусклые пустые глаза, смотревшие сквозь него. Нет. Нет смысла хотеть. Это – не его ребёнок. Мо Бэйцзюнь двинулся прочь. Сказал себе, что больше не будет смотреть – ничего хорошего из этого не выйдет. Только иллюзии и будут дразнить его видениями невозможного. Так что лучше уйти подальше от ребёнка и его опекуна. Чем реже он будет их видеть, тем лучше. Но это внезапно оказалось не так-то просто. Раб и мальчик, казалось, были повсюду, куда бы он ни пошёл. В коридорах, на открытом воздухе, в гостиных и столовых. И каждый раз, когда Мо Бэйцзюнь неожиданно сталкивался с ними, он замирал. Это происходило будто само собой. Стоило услышать звук детского голоса, и ноги сами несли его в том направлении. И всякий раз его будто кипятком окатывало. Ло Ячжу раз от раза становился всё громче. – Он такой тихий мальчик, – заметил как-то один из наложников, и услышавший это Мо Бэйцзюнь удивился. Тихий? Это когда? Когда он смеялся? Или когда звал опекуна? Голос Ло Ячжу, казалось, заполнял собой всё пространство, разносясь эхом по коридорам и залам! Эти люди были ненормальными. Мо Бэйцзюнь знал об этом, но он не осознавал, что это безумие может прогрессировать и вызывать глухоту. … Однажды Ло Ячжу сам подошёл к нему. В Саду было ясно и солнечно, а снаружи бушевала страшная буря. Ребенок нервничал, словно чувствовал шторм. Что же, вероятно, отчасти он был на это способен. Третий Супруг сплетничал с наложниками. Они все были слепо преданы Ло Бинхэ, носили его цвета – черный и алый – и предпочитали болтать о пустых бессмыслицах. «Цветы» – так называл их Ло Бинхэ. А Мо Бэйцзюнь считал, что они все больше походили на кукол. Жалкие, никчемные, слабые существа, добровольно превратившие себя в вещи, ради того, чтобы жить в бессмысленном комфорте. Добровольно… Мо Бэйцзюнь цеплялся за это различие. Ключевое различие между ним и этими дураками, к которым относился даже Лю Цингэ. Мо Бэйцзюню, в отличие от них, не повезло. Он проиграл поединок. Но он никогда не просил о такой участи! Пока цветы сплетничали, дети бегали вокруг них, затеяв какую-то игру. Никем не замеченный Мо Бэйцзюнь стоял у самого края двора, в тени иллюзии бамбуковой рощи. Вернее, незамеченным он оставался только до поры. Увидев Мо Бэйцзюня, Ло Ячжу замер. Мо Бэйцзюнь ожидал, что мальчишка поспешит к своему опекуну, как делал это всегда. Но Ло Ячжу, казалось, внезапно обнаружил в себе стержень. Сжав кулаки – вероятно, от настороженности у мальчика зачесались когти, – он надул щёки, после чего, собравшись с духом, двинулся к Мо Бэйцзюню с решимостью генерала, ведущего армию в свой первый бой. Он двигался так знакомо… Нянька Мо Бэйцзюня – старая имп – иногда рассказывала ему историю о том времени, когда он боялся мышей. И вот однажды молодой ледяной демон решил, что жить в страхе хуже, чем развязать войну, и немедленно решил исправить это – охотился и убивал каждую мышь, которую только мог поймать. Мо Бэйцзюнь наблюдал, как маленькая фигурка остановилась в нескольких шагах от него. Он не знал, чего ожидать. Мальчик что… намеревался попытаться сразиться с ним…? – ... Привет, – сказал Ло Ячжу. Обернувшись, он удостоверился, что Третий Супруг и другие взрослые всё еще сидят за столом, затем он уставился на свои ноги и снова сжал свои маленькие кулачки. – Ты… Гм… Хочешь пойти попить чаю? Мо Бэйцзюнь уставился на мальчика. Решимость Ло Ячжу из-за его молчания, казалось, только возросла. Расправив плечи, он снова посмотрел на него. – Ну так? – снова спросил Ло Ячжу. Спустя ещё один удар сердца Мо Бэйцзюнь покачал головой. – Ты знаешь, кто я? – Мо Бэйцзюнь не был уверен в том, что заставило его задать этот вопрос. Не то чтобы его волновал ответ. Но отчасти ему было любопытно. Что Ло Бинхэ рассказал мальчику? Что нашептали цветы? Ло Ячжу моргнул. – Ты Второй Супруг, – сказал он. – Отец говорит, что ты помог меня создать, так что ты не дядя, и я не должен так тебя называть. Но как ещё к тебе обращаться, я не знаю. Мо Бэйцзюнь моргнул, осознав, что тоже не имеет ни малейшего представления. – Никак не обращайся, – посоветовал он и развернулся, чтобы уйти. – Как грубо! – заканючил Ло Ячжу, дёргая Мо Бэйцзюня за рукав, но стоило остановиться и оглянуться, как мальчик тотчас отдёрнул руку. – Дядя говорит, что мне можно быть грубым, только если очень надо. При слове «дядя» что-то в груди Мо Бэйцзюня сжалось. По телу прокатилась волна жара, но не такого, как обычно. Шею сдавило, в горле запершило, а в душе поселилось какое-то безымянное разочарование. Мо Бэйцзюню категорически не понравилось то, насколько сильно его личность вдруг оказалась обнажена. Нет уж, пусть лучше бы оставалась похороненной глубоко внутри. Но Ло Ячжу куда сильнее походил на отпрыска клана Мо, чем на сына Ло Бинхэ. И он выглядел совершенно чуждым этому месту, как и чувствовал себя Мо Бэйцзюнь. – Не подходи ко мне снова, – предупредил он. Ло Ячжу топнул ножкой и нахмурил крохотные бровки. – Но я же вёл себя вежливо! – запротестовал он. Слишком громко. Цветы Ло Бинхэ смолкли и уставились на них. Третий Супруг, заметив, где стоит мальчик, побелел и подобрался, будто лань, почуявшая хищника. – Ячжу! – с тревогой позвал он. Ло Ячжу обернулся. Воспользовавшись тем, что мальчик отвлёкся, Мо Бэйцзюнь поспешил уйти.