Слово — серебро

Чем дальше от центра города уносит Алису чёрная бмв, тем сильнее она ощущает неправильность своих действий. Ей бы развернуться, привычным маршрутом доехать до квартиры в Василеостровском, готовиться к завтрашнему дню, к встрече иностранных делегатов на кафедре… А оне едет в совершенно противоположную сторону, и зачем, ради чего? Она ведь не готова, не готова! Может убеждать себя, сколько угодно, но не сможет обмануть. Сколько раз она уже пыталась… Но — вдруг? Андрей на заднем сидении сидит тихо, сжимая в руках нотную папку. Смотрит в окно, с удивлением подмечая, что виды очень и очень знакомые. Мимо несутся старые пятиэтажки, сомнительного вида пивнухи, ларьки с явными следами набегов. Грабят, не стесняясь, сюда милиция всё равно не выезжает, порядок соблюдать надо только в центре, на периферии сами как-нибудь разберутся. Алиса смотрит по сторонам, разглядывая номера на потемневших от времени и покрытых трещинами стенах домов. У пятиэтажки, на боку которой красуется полустёртая цифра девяносто пять, Алиса глушит мотор. — Сиди в машине, — бросает она и выходит на свежий воздух. — А можно на площадку сходить? — просится Андрей. Алиса протягивает ему ключи. — Закроешь машину. Если снова будет дождь, сядешь. Только не вздумай кататься, узнаю — уши оторву. Андрей кивает, выбирается из автомобиля. После салонной духоты дышится легче. Шумят умытые берёзки, приветливо помахивая сотнями новорождённых листьев. На верёвках, протянутых между двумя металлическими колами, сушится бельё. Закатное солнце, вышедшее из-за низких туч, красит свежевыстиранные простыни нежным персиковым цветом. Из окна первого этажа выглядывает старуха — стережёт, как бы снова не закапал дождь. Ещё одно препятствие — кодовый замок. Всё-таки Алиса не всесильна, адрес узнала, но код оставался для неё загадкой. Она вздыхает, отходит от двери и вовремя — та распахивается, пропуская пожилого мужчину с собакой. Алиса проскальзывает в парадную, выдыхает. Внезапно приходит мандраж, коленки начинают дрожать, как у малолетней девчонки перед экзаменом. Никогда прежде она не заходила так далеко. Движется по ступеням, шаги гулким эхом раздаются на лестничных клетках. Второй, третий, четвёртый. Дверь, обитая бордовым кожзамом. Алиса на секунду задерживает палец у кнопки звонка. Оборачивается, глядит на оранжевый свет, льющийся из окон. Слышит приглушённый шум города, пусть форточки открыты, всё-таки район спальный. Не давая себе время на размышления, давит чёрную кнопку. Трель звонка звучит глухо. За дверью слышатся неразборчивые голоса, топот. Трещит замок, дверь открывается. На пороге — кудрявый русый мальчик тринадцати лет, раскрасневшийся, улыбчивый. Голубые глаза сверкают, как у всякого разыгравшегося ребятёнка. На нём повисли, как обезьянки, двое малышей. Девчоночка-второклашка, уцепившаяся крепкими пальчиками за плечи, с тёмными живыми глазёнками и совсем ещё малыш, дошколёнок лет четырёх, вихрастый и смешливый. Он держится ручонками за шею старшего, болтает в воздухе ногами. — Покатай, большая чепаха! Покатай! — Максимка, погоди, — мальчик отмахивается, смотрит на Алису. — Здравствуйте. А вам кого? Она так теряется, что не может выдавить из себя ни единого слова. «Куда только пришла? Полон дом детей!», — ужасается она. Мальчик, тем временем, спускает с себя ребятишек, поправляет маленькому задравшуюся кофточку. Девочка, перебирая в руках подол платьица, недоверчиво смотрит на Алису снизу вверх. — А тут… — Алиса всё-таки берёт себя в руки. — Тут Матвей Тихомиров живёт? — Ту-ут, — недоверчиво протягивает самый старший мальчик. — А чего? — Позови его, пожалуйста. С сомнением оглядев незнакомку, мальчик, не желая оставлять ребятишек одних, оборачивается, кричит вглубь коридора: — Пап, тут какая-то чувиха к тебе пришла! Слышится громкий вздох, торопливые шаги. — Петя, сколько раз просил, не говори так! Женщина, тётя, в конце-концов, но не вот эта вот чу… Недовольная тирада смолкает. Алиса чувствует, как у неё подгибаются ноги. Она как будто встречает приведение. Только привидение это вполне телесное. Матвей теперь напоминает себя только сверкающими глазами, исчезла юношеская угловатость, наросли мышцы, раздались плечи. Прошедшие пятнадцать лет нисколько его не испортили, наоборот, он похорошел, стал сильнее, крепче. И усы отрастил. Это отчего-то показалось Алисе особенно очаровательным. — Бегом в комнату, — Матвей бросил на ребятишек суровый взгляд. Петя берёт малышей за руки, потянул за собой. Девочка выворачивается, заупрямилась. — Вета! Вздыхает, всё-таки покорно идёт за братьями. — Выйдем, — бросает Матвей. — Тося увидит, волноваться будет. Закрывает дверь, кивает на лестницу. — Пошли, хоть посидим. Поднимаются вверх, усаживаются прямо на подоконник. Молчат. — У тебя трое, — говорит Алиса. Сейчас их связывает, пожалуй, только родительство. — Младший — Лёшкин, — бросает Матвей. — Они с Марго три года назад разбились, царствие им небесное. Ты не знала? Алиса качает головой. Матвей смотрит на неё со смесью жалости и злобы. — Макару башку пробили ещё в десятом. Гришка погорел, когда клуб тушили. Он сменами с напарником поменялся. — Значит, — говорит Алиса, — не осталось ничего от нашей компании… — Давно уже не осталось, — бросает Матвей. Снова молчание. — Как живёшь? — спрашивает Алиса, потому что слушать тишину невыносимо. — Как все, — отвечает Матвей. — Работаем, детей растим. Отчаяние захлёстывает Алису. Она готова заплакать. — Ты одна? — спрашивает Матвей. — Нет. Муж, сын. — Хорошо. Снова молчат. Садится солнце, перекликаются в остывающих небесах стремительные стрижи. — Зачем приехала? — наконец давит из себя Матвей. — Тебя увидеть. — Увидела? — Понимаю. — Что? Алиса горько усмехается. — Что хочешь меня прогнать поскорее. — А как иначе? — Матвей смотрит на неё в упор, впервые за всё время. Серо-зелёные глаза сверкают отчаянием. — Я ж думал, прошло всё, а нет. И мне самому от себя противно. Разве тебе — нет? Ты зачем приехала?.. Снова отворачивается, нервно сжимает и разжимает пальцы. Спрашивает глухо: — Ты его полюбила? — Нет, — честно говорит Алиса. — Вот и я — нет, — говорит Матвей. — Уважаю, благодарю за домашний труд, за счастье, за детей. Но не то это. Подскакивает, дергает плечами. Алиса встаёт следом, обнимает. Матвей переворачивается, тоже скрещивает руки у неё на спине. Они долго стоят, обнявшись. Она спускается вниз. Выходит из парадного. В сгустившейся темноте медленно зажигаются фонари. Женщины снимают с верёвок бельё. Алиса идёт к машине, садится за руль. Андрей, задремавший на заднем сидении, поднимается, чешет свалявшиеся русые кудри. Его серые глаза всё еще мутные после сна. — Ты мне когда-нибудь скажешь, зачем мы сюда ездим? — спрашивает Андрей, особо ни на что не надеясь. За пятнадцать лет понял, если уж мама хранит какую-то тайну, значит, унесёт её с собой в могилу. — Когда-нибудь, — говорит Алиса, заводя мотор. Когда-нибудь.