Лёша ворвался в холл Павловской больницы, задыхаясь. Он еле прорвался сквозь толпу людей, осаждающих госпиталь, к нему стянулось, наверное, человек пятьсот, если не больше. Вся эта масса выла, рыдала, возмущалась. Они требовали справедливости, милосердия, хоть какой-то информации, в конце концов. Тарасов свою получили по телевизору: диктор сообщил о том, что в результате взрыва на станции метро двое полицейских погибли при исполнении, а ещё двое в тяжёлом состоянии были доставлены в больницу Павлова.
Лёша знал, среди этих двоих обязательно окажется Аркадий. По-другому и быть не могло. Только вчера они лежали рядом, медленно и ласково целуя друг друга, перед тем, как второй раз пойти в душ; после первого внезапно накатила страсть. Разве могло быть так, что он погиб всего через двенадцать часов после этого? Нет.
Ведь не просто так пострадавших доставили именно в Павловку, Лёша видел в этом добрый знак, там работали Вяземские, значит, Аркадий был в надёжных руках.
А вот руки самого Тарасова его плохо слушались. Он с трудом взял телефон и набрал номер Алисы. Гудки шли, кажется, целую вечность, то есть, Алексу так казалось. На самом деле, прошло всего десяток секунд. Едва на том конце послышался звук снятия трубки, Лёша тут же затараторил:
— Аркаша у вас? С ним всё хорошо? Он же будет в порядке, да?
— У нас, — быстро ответила Алиса. — Приезжай быстрее.
Алекс ещё никогда не собирался так быстро, не бежал так стремительно. Обычно путь до Новочеркасской занимал около получаса, теперь Лёша преодолел это расстояние за пятнадцать минут. Успел запрыгнуть в поезд, проскочить через закрывающиеся двери вагона. От Петроградской до Павловки тоже бежал на предельной скорости.
В больнице пахло хлоркой и кварцем. Персонал, одетый во всё белое, сновал по широким коридорам, как привидения. К регистратуре вилась змея очереди, над ней стоял непрерывные стон и плач. Алекс растерянно завертел головой, не зная, куда ему бежать. Надо было найти Алису.
Обогнув очередь, Лёша поспешил на второй этаж и на ступеньках чуть не полетел вниз из-за того, что кто-то крупный врезался в него на полном ходу.
— Дядь Лёша! — раздался низкий, но приветливый голос.
— Где Аркадий? — сходу спросил он.
Сейчас было не до фамильярностей, пусть в обычное время Алекс и рад был увидеть Котьку. Хотя, сейчас язык не повернулся бы назвать его этим детским вариантом имени, к двадцати пяти годам он вымахал в высокого и сильного мужика. Таким бы лес валить где-нибудь на Урале, а не ставить уколы. С другой стороны, Алиса всегда имела на Костю большое влияние.
— Уже на столе, — сочувственно сказал Костя, напрягшись, готовый в любую минуту подхватить Алекса. — Он будет жить, но придётся…
Ему не дали договорить. Пожилая женщина, очевидно, медсестра, спустилась со второго этажа и, передвигаясь полубегом, бросила что-то про процедурный кабинет.
- Найдёшь Василия Степанова, он хирург, спросишь у него, — только и успел бросить Костя.
Лёша провёл в больнице почти четыре часа. Потихоньку вся толпа рассосалась, уже ничего не напоминало о том столпотворении, которое случилось здесь в обед. Алекс временами выходил в холл, чтобы размяться, но через полминуты возвращался к операционным. Несколько раз оттуда выходили хирурги, закончившие операции, но каждый раз это был не тот, кто нужен. Лёша сидел, тупо уставившись в стену, когда вдруг что-то белое замаячило справа. Повернув голову, он увидел Алису.
— Привет, — мягко сказала она, присаживаясь рядом. — Костя сказал, что ты здесь. Как ты?
— Не знаю, — честно признался Алекс. — Раньше переживал. Теперь не знаю. Никто не выходит оттуда.
— Операция не делается быстро, — заметила Алиса.
— Ты не знаешь, насколько всё плохо?
— Я видела его мельком, но крови было много.
Алиса не собиралась подслащивать пилюлю, как и всегда, но сейчас Алекс сомневался в том, что ему нужна была правда. Он бы не отказался от надежды, пусть даже и ложной.
— У нас хорошая больница. Даже отличная, я бы сказала, — Алиса мягко положила тёплую изящную ладонь на плечо Алекса. — И Аркадий точно не сдастся без боя.
Все ободрения проходили мимо Лёши. Он почти не слышал подругу, медленно закрываясь в тёмной комнате, где были только он и его отчаяние. Туда не проходил свет, звук, никакая поддержка. Лёша забился в угол, сжался в комок. Самое ужасное развитие событий пронеслось у него перед глазами, он почувствовал, как что-то сжимает сердце и тянет прочь из груди. Обреченная мысль о том, что, возможно, Аркадия больше нет, топила Алекса в отчаянии и он, безвольный, захлёбывался в этом вязком чувстве. Он даже не сразу почувствовал, что Алиса зачем-то принялась тормошить его. Только потом проследил за ней взглядом и увидел, что она поднялась навстречу немолодому сухопарому мужчине в неизменном для этого места белом халате и с уставшими глазами.
Это был хирург Василий Степанов и он сообщил одновременно самую благостную и самую страшную новость.
***
Алекс малодушно трусил. Ему было страшно войти в палату и увидеть Аркадия таким. Все равно, что вернуться в родной дом, а увидеть лишь разрушенный каркас здания.
«Аркадий не какое-то там Чёртово здание! — мысленно рявкнул на себя Лёша. — И он почти цел!».
Почти.
Это слово засело глубоко в душе занозой и беспокоило Алекса все эти долгие трое суток. Около часа назад ему позвонила Алиса с новостью о том, что Аркадий пришёл в себя. И Алекс просто не мог не приехать к нему. И не мог сейчас позорно убежать. Он глубоко вдохнул и открыл дверь в палату.
Все эти дни у Алекса болело сердце, но сейчас оно просто взвыло. Аркадий лежал, по грудь накрытый простынёй, сливаясь с ней цветом лица. Под глазами залегли чёрные круги, с губ срывались тяжёлое дыхание вперемешку с тихими всхлипами. Аркадий смотрел в потолок и даже не повернул голову, когда открылась дверь. Только когда Лёша подошёл вплотную и позвал его, Аркадий перевёл на него взгляд воспаленных глаз.
Лёша молча опустился на жестковатый матрас койки, подался вперёд и, не отдавая себе отчета в том, что делает, наклонился и принялся тихо целовать Аркадия в мокрый лоб, в нездорово пылающие щёки, в дрожащие губы. Непослушной рукой Аркадий обнял его за талию. Поцелуи были горькими и солёными, как слёзы.
***
Его выписали через неделю. До такси Алекс буквально тащил Аркадия на себе, хотя это было довольно проблематично, и дело было не только в том, что Аркадий был выше и больше, и не в костылях, которые пока что больше мешали, чем помогали, а в том, что Аркадий был полностью деморализован.
Дома он сразу же лёг, причём, не в спальню, а на диван в гостиной, уткнулся лицом в спинку и почти замер, если не считать его подёргивающихся плеч. Алекс не стал его трогать, ушёл на кухню, чтобы приготовить обед. Нужно было искать психолога, доктор предупредил, что такая травма может привести к депрессии и птср, и чем раньше обратиться к специалисту, тем лучше.
Когда через полчаса Алекс принёс в гостиную еду, то застал Аркадия в той же позе. Поставив тарелки на тумбочку возле дивана, он сел к Аркадию.
— Надо поесть.
— Зачем? — бесцветно спросил Аркадий.
— Время обеда.
— Я не об этом. Зачем я тебе…такой?
Алекс ответил сразу же:
— Затем, что я тебя люблю.
Аркадий неловко повернулся, вытер заплаканные глаза и потянулся к тарелке.
