A Good Thing

Хэнк думает, что у Коннора всё хорошо, и он, наверное, прав, учитывая все обстоятельства. Работа скучна и абсолютно бесперспективна, но это и не плохо. Кэра, Лютер и Алиса стали для него кем-то вроде родни, но также у него появились и другие знакомые. Коннор знает, что не должен роптать, и что Хэнк желает ему только добра, так что просто засовывает свои жалобы куда подальше. После, наверное, десятого по счёту свидания с очередным незнакомцем, который подцепил его в интернете, Коннор понял, что это пора заканчивать. Что эти встречи — просто способ компенсировать недостаток работы, для которой он создан. Маленькие головоломки, на решение которых ему ни разу не потребовалось более одной ночи, потому что большинство людей скучны для него, особенно фетишисты, что тащатся по андроидам и пытаются сразу же сблизиться с ним. Коннор понимает, что это звучит дерьмово, но каждую ночь он рассматривает как допрос подозреваемого, которого необходимо вывести на чистую воду, но он готов признаться в этом только самому себе. Именно поэтому на него так повлияло то сообщение от Джеффри Фаулера, а при разговоре с Хэнком он продолжает виртуозно притворяться счастливым. Конечно, есть и хорошие моменты в его пребывании в Канаде (в основном это Кэра и Лютер), но лучше бы он вернулся в Департамент, чтобы расследовать дела об андроидах. Именно эта работа ему по душе и, что более важно, он бы снова был рядом с Хэнком. Ещё в прошлом ноябре он узнал, что Хэнк стал ему очень дорог, а расстояние и время только подтвердили это. Он бы и рад звонить Хэнку почаще, но боится показаться навязчивым, а ещё больше не хочет, чтобы тот понял в кого он превратился. Коннор звонит Хэнку в восемь вечера, как и всегда. Обычно он может определить, ждал ли тот у телефона, и сегодня он в этом почти уверен. От этого становится немного теплее, особенно после трудных выходных, которые были наполнены размышлениями о сообщении Джеффа и о жизни, которая складывается отнюдь не так, как хотелось бы. — Привет, — говорит Хэнк на том конце провода. — Привет, — Коннор вздыхает, опускаясь на диван в своей квартире-студии. — Как ты? — В норме. — Точно? — Коннор откидывается на спинку дивана. — У тебя какой-то рассеянный голос. — Просто слишком длинный день, — отвечает Хэнк. — Джефф сообщил, что хочет вернуть тебя в полицию. — Я же говорил ему, почему не могу этого сделать, — нахмурился Коннор. — Да, я знаю. Он понимает. Просто... он вроде как по тебе скучает. И я тоже. Кажется, мы становимся слишком сентиментальными. — Вам стоит это прекратить, — Коннор хотел, чтобы это звучало как шутка, но не уверен, что вышло. — Да, прости. Не хотел напоминать тебе об этом. — Нет, всё в порядке. Просто... ну, знаешь, нет смысла об этом говорить. Всё вышло как вышло. — Да, — отзывается Хэнк и замолкает на мгновение, достаточное, чтобы Коннор попытался сменить тему, но продолжает: — Эй. Я бы хотел, чтобы ты вернулся. Я скучаю по нашей совместной работе. Я просто... Не знаю. Просто хочу, чтобы ты это знал. Хэнк ведёт себя странно, но почему — непонятно. — Я бы тоже хотел этого, — тихо отвечает Коннор. — Мне нравилось работать с тобой. Позднее он поймёт, что Хэнк использует его слова для того, чтобы манипулировать им, при этом так невинно, что Коннор никогда бы не понял этого, если бы не сопоставил все факты. Коннору не нравится говорить о своих желаниях, тем более, если в действительности они так и останутся неосуществлёнными. Однажды Хэнк уже спрашивал чего он хочет, а Коннор уклонился от ответа — сказал, что то, чего он хочет, не важно, хотя в реальности считает, что Джефф прав, и им нужен андроид в штате, и что он был бы счастлив вернуться в Департамент, но не хочет откровенничать об этом. — Послушай, я тут подумал, и... мы давно не виделись, знаешь? — Ты вообще в курсе, что в твоём телефоне есть видеозвонки? — смеясь спрашивает Коннор, и Хэнк весело фыркает. — Я не это имел ввиду, умник. Что, если я приеду к тебе на выходных? — О, — удивлённо выдыхает Коннор, — а ты... правда хочешь? — Ага. Давненько я нигде не был, а канадская граница наконец перестала походить на дерьмовый цирк. Так что... ну, не знаю. Мне кажется, самое время, — задумчиво проговорил Хэнк и быстро добавил: — Если ты не занят и не против. Коннор занят, но это не важно. Он может взять выходной, потому что он ни разу не пропускал свои смены и его босс им доволен. Так что он отвечает согласием, и Хэнк, слыша в его голосе улыбку, продолжает: — Есть место, куда ты любишь ходить? Я бы пригласил тебя на ужин, но... Коннор не против сходить с ним в ресторан, даже если единственное, что он он сможет себе позволить, это несколько глотков алкоголя. — Мы можем поужинать. Тебе нужно поесть. А потом можем прогуляться в парке в центре города. — Здорово, — отвечает Хэнк. — Как насчёт вечера субботы? Я заеду за тобой. — Отлично, — Коннор закусывает губу, чтобы не улыбаться слишком уж сильно. — Мне подходит. — Договорились. — Ты же не собираешься сообщить мне, что умираешь или что-то в этом роде? — скептически уточняет Коннор, на что Хэнк смеётся. — Нет. — Я просто пытаюсь понять, почему ты предлагаешь это сейчас, спустя столько времени. — Я знаю. Но я же сказал, я стал слишком сентиментален. Коннор не знает что на это ответить, но не собирается спорить. Дальнейший разговор проходит в привычном русле. Они говорят о том же, о чём и всегда: о загруженности Хэнка, о книге, которую Коннор прочитал на этой неделе, пока Хэнк не говорит, что должен идти, потому что должен ещё сделать кое-какие дела перед сном. — Хорошо, — отпускает его Коннор, — увидимся в субботу? — Точно. Постараюсь приехать к пяти, ладно? Чтобы у нас было в запасе несколько часов до моего отъезда обратно домой. — Ладно, — откликается Коннор. — Жду встречи. — Я тоже. Ночи, Коннор. — Спокойной ночи. Коннор думает, что Хэнк не просто так решил приехать именно сейчас, но в чём именно кроется причина — он не знает. Да, между ними шесть часов пути, и они могли бы встретиться раньше, но не стали, потому что... что ж, Коннор понятия не имел, почему. В самом начале он всё ждал, когда Хэнк предложит это сам, но так и не дождался и воспринял это как намёк со стороны Хэнка на то, чтобы Коннор строил свою жизнь самостоятельно, без него. Не то чтобы он не пытался. А потом прошло столько времени, что, вероятно, каждый из них просто не знал как спросить об этом. Коннору всегда горько, когда он думает о том, почему сам этого не сделал. Так что сейчас он пытается понять истинную причину приезда Хэнка. Дни текут медленно, а с Хэнком они связываются не чаще, чем обычно, но в субботу мужчина присылает смс. На часах около 7 утра, и Коннор представил, как в это время Хэнк варит себе кофе, глядя в окно на Сумо, который скачет по заднему двору (если это вообще является его рутиной). Хэнк: Привет. Я тут подумал, мы могли бы поужинать здесь. В конце сообщения ссылка на сайт итальянского ресторана "Bricco", самого дорогого в радиусе пятидесяти миль. Хэнк, вероятно, не в курсе этого. Коннор: Там, скорее всего, нужна бронь. И костюм. Дресс-код никто не отменял. Хэнк: Ага, уже сделано. Это всё, что приходит в ответ, что заставляет Коннора озадаченно пялиться на сообщение. Его диод светится жёлтым. В конце концов он набирает ответ. Коннор: По какому случаю? Хэнк: Я не могу сводить тебя в какое-нибудь милое местечко? То есть, я знаю, что ты не ешь, но ведь можно насладиться атмосферой или что-то типа того. "Обычно меня водят в такие места, когда хотят снять", — хочет написать Коннор, но вовремя передумывает и удаляет не отправляя. Коннор: Ты ведёшь себя странно. Этот ответ ненамного лучше, что, возможно, нечестно. Хэнк Андерсон не из тех людей, кто любит модные рестораны. Но правда ли это? Он жил с ним лишь несколько недель, а после просто созванивался раз в неделю. Откуда он знает что вообще свойственно Хэнку, а что — нет? Коннор: Прости. Я не это имел ввиду. Я просто удивлён. Думал, мы пойдём в какую-нибудь закусочную или что-то подобное. Он отсылает это тут же, пока Хэнк не успел ответить, и получает в ответ пожимающий плечами эмодзи, которого терпеть не может, потому что не может понять что именно имеется ввиду. Хэнк: Увидимся в пять. Надень что-нибудь красивое. Коннор: Это ТЫ надень что-нибудь красивое. Это не слишком умно или зрело с его стороны, но он не смог удержаться. Хэнк больше ничего не пишет ему, так что Коннор проводит остаток времени недовольный и не способный сосредоточиться. Минуты ползут медленнее, чем обычно, потому что всё это неспроста, а Коннор никак не может понять в чём подвох. У Коннора всё равно один костюм, потому что для работы есть униформа, а причин одеваться во что-то кроме рубашки и джинсов нет, но это избавляет его от беспокойства по поводу выбора одежды. Он надевает серый пиджак поверх бело-зелёной клетчатой рубашки, а потом возится со своими волосами перед зеркалом, хотя всегда носит одну и ту же укладку. Он сидит на диване и даже не пытается что-то читать или смотреть, когда раздаётся звонок в дверь, и Коннор не знает почему снова поправляет галстук и рубашку перед тем, как открыть её. Возможно потому, что собственная внешность — это единственное, что он может контролировать в этой ситуации. Когда Коннор добирается до двери, Хэнк стоит, привалившись к стене напротив, и выглядит лучше, чем когда Коннор видел его в последний раз. Откровенно говоря, он выглядит очень хорошо даже без сравнения с его прошлым "я". — Привет, — говорит Хэнк выпрямляясь, когда Коннор открывает дверь. — Привет, — улыбается Коннор. Последовала неловкая пауза, но её быстро развеял Хэнк, притягивая его к себе: — Да к чёрту. Иди сюда. И этого достаточно, чтобы всё снова стало как раньше. Возможно потому что Коннор с лёгкостью обнимает его в ответ. — Я так рад тебя видеть, — говорит он мужчине в плечо. — Да... Прости, что так долго. — Всё нормально, — шепчет Коннор. — Я всё понимаю. Хэнк отстраняется от него и, не выпуская его рук, оглядывает Коннора с ног до головы: — Отлично выглядишь. — Ты тоже. Выглядишь довольно презентабельно, — отвечает андроид, шутливо толкая аго локтем. — Ну что, готов? — Подожди-ка, даже дом не покажешь? Коннор открывает дверь шире, так что Хэнк может увидеть небольшую однокомнатную квартирку, в которой тот живёт. Он её не стыдится, но и не чувствует ни малейшей привязанности к этому месту. — Провести вам экскурсию? — невозмутимо спрашивает он и получает улыбку в ответ. — Давай, — отвечает Хэнк и кладёт свою руку ему на плечо, следуя за ним в квартиру. Машина Хэнка всё та же, музыка в ней та же, хотя когда он поворачивает ключ в замке зажигания, она становится громче. Коннор оглядывается по сторонам, оценивая обстановку, и ждёт когда они отъедут, чтобы сделать вид, что изучает Хэнка, прищурившись. — Мы празднуем твоё повышение? — кидает на пробу он, и Хэнк смеётся. — На работе всё хорошо, конечно, но не настолько. — Тогда ты уходишь в отставку. — У меня нет сбережений, — отвечает Хэнк. Коннор видит, что тот нервничает, но в то же время забавляется. — Мы празднуем что-то, — вздыхает Коннор. — Мы празднуем нашу встречу. Это, конечно, мило, но не совсем правда. — Ла-а-адно, — всем видом выражая недоверие, протягивает Коннор. — Ты совсем не изменился, — Хэнк, кажется, доволен этим, и Коннор улыбается. — Я, кажется, забыл каково это. — Что "это"? — Наблюдать, как ты пытаешься что-то понять. Коннор толкает его локтем: — Не уверен, что это можно счесть за комплимент. — Нет, это здорово. Просто не думаю, что мы должны обсуждать это в машине. — Значит, причина всё же есть. — Ты меня подловил. А теперь хватит гадать. Поговорим об этом в ресторане. Коннор на мгновение замолкает, но не выдерживает: — Это что-то хорошее? — Чёрт возьми, Коннор! — смеётся мужчина. — Скоро поговорим. Потерпи, ладно? Коннор раздражён этой загадкой, но обещание скорого объяснения немного примиряет его с действительностью. — Ладно, — недовольно соглашается он, откидываясь на спинку сиденья, но всё равно уточняет: — Ничего же не случилось, верно? — Нет. Ничего плохого. Нам просто нужно поговорить кое о чём. Коннор фыркает и нехотя соглашается, заставляя себя прекратить задавать вопросы всю оставшуюся дорогу, даже если они навязчиво крутятся в голове. Ресторан полон, как и в любой другой субботний вечер, но их ведут к столику в одном из углов зала, там тихо и уединённо, несмотря на людей вокруг. Коннор гадает, просил ли Хэнк об этом, когда бронировал столик. В голове проносится множество вопросов, но Коннор не задаёт ни одного из них, пока Хэнк просматривает меню. Он настолько увлёкся раздумьями, что даже не заглянул в винную карту, и, когда вернулся их официант, просто заказал бокал Шардоне, хотя всегда старался попробовать что-то новое, ведь алкоголь — единственное, что он мог себе позволить употребить. — Не знал, что ты можешь пить, — отметил Хэнк, когда официант принял заказ и удалился. — В прошлом году я этого и не делал. Избавлю тебя от подробностей о том, как работают мои внутренности. Скажу лишь, что могу направить жидкость в сосуд, предназначенный для образцов с места преступления, так что это относительно безопасно. Я, конечно, не могу опьянеть, но зато могу чувствовать вкус. Хэнк хмыкает в ответ, и Коннор тычет его в ногу носком ботинка под столом. — Рассказывай, — приказывает Коннор, и Хэнк со смехом закатывает глаза. — Ладно. Ты хочешь вернуться на работу в полицию. — Я не могу. Ты же знаешь, — Коннор раздражённо хмурится. Он, конечно, не думает, что Хэнк намеренно хочет сделать ему больно, но это жестоко — постоянно напоминать об этом. Хэнк делает вид, что не услышал, и продолжает: — Джефф хочет, чтобы ты вернулся. И я тоже этого хочу. — Ладно... — многозначительно говорит Коннор. — Но я не могу. — Ты хороший детектив. Чертовски хороший. И у тебя есть способности, которые нам нужны. — Я не понимаю, к чему ты клонишь, Хэнк. Хэнк завозился с чем-то в кармане, но Коннор понятия не имеет с чем именно. — Я нашёл способ, который поможет тебе вернуться. Я пойму, если это не то, что тебе нужно, или что это того не стоит, но... Я не знаю. Я просто чувствую, что обязан хотя бы предложить тебе это. Коннор многозначительно поднимает бровь в ожидании продолжения, и Хэнк выдыхает: — Ты ведь знаешь, что такое брак ради Грин-карты, верно? Коннор скрещивает руки на груди. — Конечно, — отвечает Коннор, забавляясь. Очень мило со стороны Хэнка приехать в Канаду, но это просто смешно. — И кому мне сделать предложение? Коннор собирался сказать, что ещё не настолько отчаялся, и что его жизнь здесь, может, и не такая, какую он выбрал бы для себя при другом раскладе, но она тоже хороша, когда Хэнк достаёт маленькую коробочку и открывает её. — Вообще-то, — говорит Хэнк, — это я делаю тебе предложение. По-дружески. — Хэнк, — говорит Коннор, и он не уверен, какие именно чувства хотел передать этим. Его сбило с толку кольцо, а ещё больше то, что Хэнк говорил всё это серьёзно. — Я понимаю, что всё это слишком странно, но у меня есть свободная спальня, а мы ведь уже жили вместе и хорошо ладили. Так что я подумал... — Это было много недель назад, и я был беженцем, а не твоим соседом. — Я знаю, — вздыхает Хэнк, пожимая плечами. — Но я всё равно думаю, что мы уживёмся вместе. А через три года ты получишь гражданство и мы сможем развестись, а ты сможешь делать в Штатах всё, что захочешь. Коннор знает, что едва он взглянул на кольцо, его диод окрасился в красный, но сейчас было не до этого. — Если мы поженимся, то не сможем работать вместе, — наконец сказал он. — Сможем. Я говорил с Фаулером. Есть лазейки, которые мы можем использовать, а он поспособствует. Коннор откидывает волосы с лица, чтобы, наконец, встретиться с Хэнком взглядом. Тот выглядел настолько искренне, что у него разрывалось сердце. — Чёрт. Ты правда серьёзно? — Я сама серьёзность. — Но почему? Не пойми меня неправильно, но мы разговариваем по часу в неделю. Не то чтобы мы были так уж вовлечены в жизнь друг друга за прошедший год. — Я знаю, — вздыхает Хэнк. — Я, конечно, тот ещё говнюк в отношениях на расстоянии, но это не значит, что ты не важен для меня, или что мне не в радость помочь тебе в чём-то, если у меня есть возможность. Коннор открывает рот и тут же захлопывает его, чтобы не ляпнуть что-то наподобие "не знал, что я до сих пор для тебя важен". Он действительно так думает, но чувствует, что сейчас неправильно говорить такое. Вместо этого он спрашивает: — Ты правда пойдёшь на это? — и получает в ответ кивок и лёгкую улыбку. — Конечно. Но ты не обязан соглашаться. Я не собираюсь заставлять тебя. — Нам придётся притвориться, что мы женаты. Ты собираешься притвориться, что женился на мне? Хэнк пожимает плечами: — Я был под прикрытием несколько лет по делу красного льда. Я хорошо притворяюсь. Тем более, мне нечем заняться эти три года, ни самому, ни с кем-либо ещё. Коннор не знал что сказать или сделать, или даже как себя чувствовать. Он растерян, подавлен и сбит с толку, хотя в глубине души очень тронут. Когда, наконец, удается собрать мысли в кучу, а слова — в предложения, он тянется через стол, чтобы сжать куртку Хэнка, и проникновенно говорит: — Это очень много для меня значит. Правда. Это самое приятное из того, что кто-либо делал для меня. Могу я просто...просто обдумать это? Всего несколько дней? — Да. Конечно, можешь. Коннор снова сжимает его руку, а губы растягиваются в улыбке: — Мне нравится кольцо, — Хэнк смешком откликается на эти слова. — Правда? — Правда, — Коннор полагает, что Хэнк старался, чтобы кольцо ему понравилось, и это очень трогательно. Он наклоняется через стол и целует Хэнка в щёку. — Ты такой милый, — тихо добавляет он. — Я вовсе не пытаюсь быть милым, — парирует Хэнк. — Я просто думаю, что ещё много тебе задолжал. Ну, знаешь, чтобы загладить вину перед тобой. — Нет. Ты не должен. — Что ж, мы можем долго рассуждать на эту тему, но мне стало бы легче, если бы я смог помочь тебе. Коннор не стал с ним спорить — Хэнк упрямо настаивал на своей вине, но у него ещё будет возможность убедить его в обратном. Но сейчас не чувство вины было причиной происходящего. Официант возвращается с напитками, и Коннор благодарит его, не отводя взгляда от Хэнка. — Ты не пьёшь, — констатирует он очевидное, просто потому что был слишком рассеян, чтобы заметить это когда они делали заказ. Хэнк берёт свой бокал с водой и говорит: — Уже пару месяцев. — Совсем? — Коннор не хотел показаться удивлённым — он знал, что Хэнк пытался бросить. Но он думал, что тот просто не хочет напиваться именно сейчас. — Совсем. Я прошёл реабилитацию ещё в ноябре. На прошлой неделе исполнилось 2 месяца. — Ни хрена, — Коннор легонько пинает Хэнка ногой под столом. — Почему ты не говорил мне об этом? — Не знаю. Не то чтобы я чувствовал себя хорошо в то время. Коннор притворно надулся: — Мне бы хотелось знать об этом, чтобы я мог сказать, что горжусь тобой. — Прости, — Хэнк улыбается, подпирая голову рукой. — Но ты можешь сказать об этом сейчас. — Тогда я горжусь тобой. Правда. — Спасибо. Это просто... Я не знаю. Дошло до того, что я не мог продолжать жить так и дальше. Коннор снова хватает Хэнка за руку и, хоть он и не чувствует, что они близки так же, как в те несколько недель в конце две тысячи тридцать восьмого, которые он провёл с Хэнком прежде чем покинуть Детройт, это похоже на намёк на прежние отношения. Они не говорят о женитьбе и возвращении в Департамент до конца ужина. Они говорят о Сумо и о работе Хэнка, о Кэре, Лютере и Алисе, а также о рецептах, по которым научился готовить Коннор для своих немногочисленных человеческих друзей. Коннор знает, что Хэнк, вероятно, не перестаёт думать о том, почему он на самом деле пришёл сюда, как и он сам, но всё равно приятно просто поболтать о жизни. Приятно осознавать, что его опасения по поводу того, что они не сойдутся так же легко, как и раньше, были необоснованны. После ужина они прогуливаются по парку в центре города, и если это и напоминает им о той ночи, когда Хэнк грозился убить Коннора, то они оба не упоминают об этом. Из-за того, что он всё ещё может понять когда Хэнк начинал загоняться, Коннор решает его отвлечь: — Ты что, правда собираешься сказать в полиции, что мы женаты? — А почему не должен? Потому что ты андроид? — просил Хэнк, на что Коннор тонко улыбнулся. — Потому что я мужчина. — Ты спрашиваешь... буду ли я стыдится тебя? Коннор спрашивает именно об этом, но в ответ просто неопределённо пожимает плечами. — Я вышел из поры обучения в академии, Кон, и с тех пор мне абсолютно похер на чужое мнение, — отвечает Хэнк, когда не получает ответа. — Я слишком стар, чтобы переживать из-за такого дерьма. Джефф и Крис классные и они поймут, а все остальные или идиоты, или козлы, так что... не стоит переживаний. Я привык к тому, что люди болтают всякую чушь. Они прошли какое-то время молча, и Хэнк перевёл взгляд на Коннора: —А ты будешь стыдиться меня? — Нет, — решительно отвечает тот, поскольку слышит реальную тревогу в его голосе, даже если тот просто повторяет его вопрос. В любом случае, это помогает сделать их общение более непринуждённым. Несколько минут спустя Хэнк проверяет время на своём телефоне и говорит: — Мне пора возвращаться. Коннор хотел было возразить, но не стал, ведь когда Хэнк доберётся домой, будет уже больше двух часов ночи. Когда они планировали встречу, три часа казались достаточным временем для общения (в конце концов, это больше, чем их любой разговор по телефону после его отъезда в Детройт), но теперь он считает, что этого мучительно мало. Когда они возвращаются к дому Коннора, Хэнк поднимается с ним на его этаж. Они останавливаются возле двери в квартиру, Хэнк прочищает горло и говорит: — Дай мне знать свой ответ, когда решишь, ладно? Я в любом случае согласен. — Конечно, — Коннор обнимает Хэнка за плечи и целует в щёку. — Спасибо. Я серьёзно. Хэнк сжимает его ладонь, когда они расстаются: — Спокойной ночи, Кон. — Будь осторожен. Коннор смотрит ему вслед, потом достаёт из кармана ключи и входит внутрь. Он включает свет и вдруг осознаёт, что, возвращаясь в квартиру, никогда не ощущал себя дома. И это осознание как удар под дых. Он смотрит на плюшевого сенбернара на книжной полке, того самого, что Хэнк сунул ему в сумку, когда он уезжал из Детройта год назад. Он даже не осознаёт, что принял решение, когда разворачивается и бежит вниз по лестнице, оставив дверь своей квартиры открытой. Коннор посмотрел сверху на вестибюль и, увидев как Хэнк, засунув руки в карманы, идёт к двери, крикнул ему вслед: — Хэнк! Хэнк оборачивается и видит как Коннор сбегает к нему по лестнице уже на последней ступеньке. — Я что-то забыл? — растерянно спрашивает он, когда Коннор догоняет его. — Нет. Я согласен. Хэнк оглядывает его. — Ты уверен? — Да. Я хочу домой. Хэнк ухмыляется, притягивая Коннора к себе, и тот чувствует, как его собственная улыбка становится шире. — Отлично. Сделаем это. Коннор не знает чем заслужил это, но кивает в плечо Хэнку и шепчет: — Да. — А ты э-э-э... — немного неловко спрашивает Хэнк, когда объятия распадаются, — ты наденешь его? — он лезет в карман за кольцом и протягивает коробочку с ним Коннору. — Ничего страшного, если ты не наденешь его до свадьбы. Коннор берёт у него коробочку, открывает её и снова смотрит на кольцо: вольфрам со вставкой из орехового дерева — просто, но интересно. — Ты проделал весь этот путь, чтобы сделать мне предложение. Полагаю, меньшее, что я могу сделать, это надеть кольцо, — Коннору нравится вес и текстура кольца, когда он надевает его на палец. — Как ты узнал мой размер? — Я э-э-э... Ну, вроде как посмотрел твои технические характеристики. — Хм, — Коннор вращает кольцо на пальце, что позволяет ему занять руки, не доставая монетки из кармана, и ему это нравится. — Прости, но у меня нет кольца для тебя. Но я исправлюсь. — О, боже. Ты не должен. Не хочу, чтобы ты тратился на это. Я возьму себе такое же к моменту, когда мы поженимся или типа того. — В этом нет ничего забавного, отмахнулся Коннор. — Брось. Кто знает, когда я вновь выйду замуж? Позволь мне сделать правильно. — Хорошо, — соглашается Хэнк. — Но на этом всё. Остальное я устрою сам. — Согласен, — Коннор бездумно крутит кольцо на своём пальце. — Как нам всё это устроить? — Джефф обо всём знает, так что можешь написать ему и дать знать, что ты хочешь работать. На какую дату назначим? — Ты про дату свадьбы? — уточняет Коннор не потому, что не понял что Хэнк имеет ввиду, а потому что пытается свыкнуться с мыслью, что происходящее реально. — Именно. — Так странно, — Коннор улыбается. — Ага, — соглашается Хэнк со смехом. — Наверное, мне стоит приехать сюда ещё раз, чтобы мы могли согласовать нашу историю прежде чем проходить опрос в миграционной службе. — Хорошо. Но в следующий раз ты должен взять с собой Сумо, чтобы остаться больше чем на несколько часов. Хэнк оглядывает вестибюль: — А здесь можно держать домашних животных? — Нет, — Коннор игриво дёргает Хэнка за галстук. — А что они мне сделают? Выселят? Я и так съезжаю. — Да, так и есть, — Хэнк сжал его плечо. — Мне нужно идти. Я позвоню тебе завтра, ладно? — Ладно. Надеюсь, скоро увидимся. — Думаю, да, — Хэнк одаривает его той же мягкой улыбкой, какой встретил его после протестов в Детройте, и Коннор удивился как он до сих пор не понимал, что скучает по той особой любви, что питает к нему Хэнк. У него есть друзья, есть другие люди, которые заботятся о нём, но Хэнк был настолько важен ему в переломный момент его жизни, что даже спустя столько времени он ощущает себя с ним по-другому. — Спокойной ночи, Кон, — говорит Хэнк прежде чем уйти. — Пока, муженёк, — весело отзывается Коннор, и это вызывает смех у них обоих. Не потому что это шутка для них, а потому, что во всём этом есть определённое веселье, приятное для них обоих. Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, Коннор набирает сообщение Джеффри: Привет, капитан. В нашем последнем разговоре я упоминал, что хотел бы вернуться на работу к вам. Место для меня всё ещё свободно? Ответ приходит только утром: Надеюсь, Хэнк знает что делает. Обговорим подробности когда ты приведёшь дела в порядок. Добро пожаловать в команду, детектив. Коннор: Спасибо, капитан. Я буду на связи. Он готовится к работе и, хотя в течение последнего времени он чувствовал скованность и застой, этим утром он обнаруживает, что всё не так уж плохо.