Янтарное пламя

      Всю следующую неделю Вэй Усянь активно занимался самоделками, дважды посещал Цайи в сопровождении мужа и прикупил несколько новых вещей, из которых делает впоследствии то, что будет подарком для брата, сестры, дяди и мадам Юй. Утром супруги не видятся, завтракая каждый в своё время, в обед — тоже, если только не ходят в ближайший городок за очередным материалом для будущего подарка; вечер проходит на всё той же драконьей горе в обществе кого-то из адептов, чаще всего Цзинъи.       До момента, когда они полетят в Пристань Лотоса, остаётся пара часов. Вэй Ин шустро передвигается по цзинши, судорожно вспоминая, куда и что дел; в глазах стоит сонный блеск, рот открывается в зевке каждую десятую минуту, волосы находятся в том беспорядке, с которым Лань Ванцзи придётся бороться полчаса, прежде чем позволить супругу покинуть их покои. Одежды и предметы первой необходимости, такие как еда и лекарства на самый крайний случай, уже лежат в цянькунь мужчины, приготовленные заранее, Бичень покоится на стойке у входа рядом с Суйбянем.       — Нужна помощь? — спрашивает мужчина, когда супруг пробегает мимо, напрочь забыв о правилах.       Юноша, не сбавляя темпа, скрывается за ширмой и отвечает бормотанием, которое сложно понять даже наследнику драконьей крови. Слышится звон колокольчиков, шелест бумаги и громкое «Нашёл!» спустя пять минут возни. Выбегает Вэй Ин уже с множеством вещей в руках, их он бережно укладывает на стол кучей, а после убирает в мешок.       На то, чтобы одеться, у супруга уходит чуть меньше времени и возни. Юноша надевает наряды клана Лань, придирчиво осматривает себя в зеркале и недолго борется с завязками, пока Лань Ванцзи помогает Вэй Ину с волосами, делая аккуратный хвост по просьбе супруга. Когда всё окончательно готово, юноша надевает последний атрибут, на который привычно чертыхается, пытаясь выровнять лобную ленту.       — Прости, я знаю, что три дня, но мы не виделись с ними почти три месяца, — поясняет, оправляя одежды, юноша; на лоб вылезает короткая прядь, которую не получилось убрать в причёску. — И я боюсь, как бы это всё не вышло боком, потому что... сам знаешь.       Со взмахом руки юноша убирает в рукава мешочек цянькунь, в последний раз оглядывает цзинши, прежде чем удостовериться, что ничего не забыто.       Лань Ванцзи прекрасно знает, о чём говорит его супруг, и тоже беспокоится о том, чтобы поездка прошла в спокойной обстановке и без эксцессов. Несмотря на то, что между кланом Лань и Цзян заключён брачный союз, на котором будут строиться их взаимоотношения в дальнейшем, адепты Лань всё ещё враждебно настроены к вошедшим в их семью людям, когда то же самое нельзя отрицать и с другой стороны.       На выходе из Облачных Глубин их встречает и проводит Лань Сичэнь, передавший свиток с основной информацией об обучении, которую глава клана накинул за ушедшую неделю. Лань Ванцзи принимает его, кивает брату и недолго переглядывается с ним, обмениваясь прощаниями.       До Пристани Лотоса день полёта на мече, потому супруги не прерываются на обед или отдых. Вэй Усянь, пусть и зевает, не высказывает жалоб на долгий полёт, разве что сетует на то, что им не удастся уделить хотя бы десять минут на перекус, ведь что им от этого будет?       На протяжении всего пути Вэй Усянь без умолку болтает о том, что хочет показать Лань Ванцзи в месте, где родился и вырос, рассказывает о своём детстве то, что муж ещё не слышал, и делится тем, что мужчина наверняка понравится старшей сестре, которая с детства заменяла юноше мать. О младшем брате (младшем всего на год) Вэй Ин говорит только то, что он злой и пошёл характером в мадам Юй, о которой мужчина наслышан не только со слов заклинателей, воочию узревших силу Пурпурной Паучихи, но и от дяди, нервы которого женщина знатно подпортила. И всё же в воспоминаниях юноши Цзян Ваньинь выглядит скорее заботливым младшим братом, чем злобным юношей.       — О, и суп! — восклицает, едва заметно сменив траекторию полёта, Вэй Ин. — А-цзе умеет готовить лучший суп из корня лотоса и свиных рёбрышек! Ты обязан его попробовать, Лань Чжань!       — Мгм.       — А ещё вино! В Облачных Глубинах оно запрещено, но этот запрет не распространяется на внешние территории, верно? Тогда ты можешь попробовать!       На это Лань Ванцзи хмурится и пристально смотрит на Вэй Ина. Мужчина качает головой и возвращает внимание к местности вокруг и впереди, чтобы не нарваться на птицу или верхушку слишком высокого дерева — на их пути таких встречалось немало. По левую и правую сторону, неподалёку, виднеются реки и большие озёра, простирающиеся далеко, что не видно края. Солнце склоняется к горизонту, небо темнеет, и в лесу можно уже заметить отсветы талисманов или костров.       Завидев категоричный отказ, Вэй Ин всплёскивает руками, едва накреняя в сторону меч, но быстро возвращая привычное положение полёта. Лань Ванцзи внимательно смотрит за супругом, который то и дело норовит упасть с меча во время таких ярых жестикуляций и выражения эмоций, но, стоит признать, юноша управляется с мечом на высшем уровне для заклинателя его возраста.       — Непереносимость.       На короткий ответ, прозвучавший немного громче того, как обычно говорит Лань Ванцзи, потому что в уши бьёт прохладный ветер, Вэй Усянь замирает на месте и глупо смотрит на мужа, хлопая глазами; мужчина вторит действиям супруга, останавливаясь на чжан дальше, и разворачивается вместе с мечом, чтобы было удобнее.       — То есть?! — негодует юноша, подлетая ближе, почти вплотную к мужчине.       Отводя взгляд в сторону и поджав губы, Лань Ванцзи раздумывает, как ему лучше всего ответить, потому что его состояние после выпитого алкоголя трудно описать парой слов, к тому же ему самому мало известно из того, что он может делать в алкогольном опьянении.       Единожды выпивший некрепкое вино, случайно принятое за сок, на одном из праздников в другом клане, которые мужчина теперь посещает с осторожностью, второй наследник клана знает немногое из того, что успел натворить в тот вечер. Брат рассказывал о том, что заснувший сразу после первого глотка и проснувшийся у себя в комнате, в которую его принёс Сичэнь, Лань Ванцзи вёл себя обычно только первые пару минут, пока не решил выйти на улицу и отправиться в Облачные Глубины, потому что ему не нравилось гостить у клана Чу. А после... Брат только сказал, что не смог уследить за младшим, и тот действительно полетел куда-то на мече. Наутро Лань Ванцзи проснулся в своих покоях в Облачных Глубинах, так что то, как мужчина преодолел почти десяток ли за ночь, ему не ведомо.       — Засыпаю, — кратко отвечает, нахмурившись сильнее, Лань Ванцзи, — быстро пьянею.       — Насколько быстро? — зачем-то уточняет юноша.       Мужчина смеряет его недовольным взглядом, но всё же отвечает:       — С одного глотка.       Вэй Усянь издаёт пронзительный свист, из-за которого с деревьев под ними слетает стая птиц, и хитро улыбается, о чём-то раздумывая.       Покачав головой, и предвещая всё то, что после этого задумает его супруг, Лань Ванцзи напоминает о том, что нужно успеть до темноты.       Продолжают путь мужчина и юноша всё в том же настроении. Вэй Усянь, повеселев ещё больше, принимается уговаривать мужа выпить с ним позже — и на каждое предложение, в котором меняется место, время и условия, Лань Ванцзи отвечает чётким отказом.       Пристань Лотоса окружена реками и озёрами ещё больше, они куда чище тех, что пролетали супруги. В водной глади глубоко в озере, только очутившись на пирсе, где их должны встретить, Лань Ванцзи замечает рыбу, которой тут полно. Многие лавки уже закрыты, но всё ещё остались рыбаки и продавцы, торгующие едой, вином, совсем малое количество — тканями, одеждами и предметами бытовой важности. Заклинателей, которые бы продавали талисманы, каких часто можно встретить в отдалённых уголках Гусу, тут нет, но продаются — правда, сейчас эта лавка закрывается, — киноварь, бумага для талисманов на вид хорошего качества, и небольшие принадлежности для Ночной Охоты, такие как сети или простые ловушки.       Вэй Ин с блеском в глазах осматривается, подбегает к одному пожилому продавцу, продающего семена лотоса, и о чём-то задорно беседует с ним. Старик улыбается юноше, кивает, а спустя время подаёт пару коробочек с семенами, от которых Усянь даже не думает отказываться.       Шумно, вместо свежего воздуха запах растений и воды, отчётливо — рыбы, и энергии в воздухе тут не так много, как в Облачных Глубинах, но достаточно, чтобы доказать значимость места, куда они прилетели. В отличие от земель родного клана, в Юньмэне не так холодно, из-за чего Вэй Ин сразу по прибытии ослабил завязки мантии; для дракона здешняя температура кажется даже идеальной, из-за чего появляется слабое ощущение комфорта, очень сильно контрастирующего с шумом той толпы, которая присутствует на пристани даже в такое позднее время.       На берегу сидят люди. Заметить заклинателей клана Цзян можно сразу: они носят фиолетовые одежды, очень ярко выраженные на фоне ещё не сошедшего до конца снега и темнеющей глади воды; на фоне леса их одежды и вовсе пестрят красками. Лань Ванцзи смотрит в сторону молодых адептов, которые, заприметив прилетевших, дёргают один другого за рукава, чего в клане Лань не приветствуют в виду правил, и указывают в их сторону. Вэй Усянь, вставший рядом, машет тройке молодых заклинателей, запускает в рот семечко и протягивает одну коробочку лотоса мужу.       — Они скоро придут, — говорит ему Вэй Ин, а после протягивает лотос ближе, — попробуй, они вкусные. Лучшие, конечно, можно собрать только летом, но и эти ничего.       Лань Ванцзи кивает, принимая во внимания слова супруга, осторожно перехватывает коробочку руками, едва задевая чужие пальцы своими, и пробует на вкус то, что так нравится Вэй Ину.       — Вкусно, — соглашается мужчина, решая оставить этот лотос, раз его дали ему.       Довольно улыбаясь, юноша подскакивает на месте и за рукав тянет мужа подальше от пирса. Успешно замедлив шаг, который почти равнялся бегу, Лань Ванцзи послушно следует за Вэй Усянем, гадая, куда его ведут. Они не сворачивают с пути, следуя чётко прямо, и очень скоро достигают нескольких деревьев, расположенных на берегу озера.       Забравшись на дерево, будто им вовсе не нужно срочно посетить резиденцию клана Цзян, юноша с наслаждением прикрывает глаза и периодически бросает себе в рот семечки.       — Я забирался на это дерево, когда а-Чэн и я были маленькими. За мной тогда гнались собаки, и мне пришлось забраться сюда, а а-Чэн их отгонял, — делится воспоминаниями Вэй Ин.       Мужчина оборачивается к мужу, разглядывая его. Несмотря на прикрытые глаза и внешне умиротворённый вид, Вэй Усянь коротко вздрагивает и выдыхает громче обычного, когда говорит о собаках.       — Боялся?       Сначала вопрос не понимают правильно, и Лань Ванцзи отвечает более развёрнуто, поясняя, что имел в виду собак. Вэй Ин легко качает головой, мягко улыбается, будто пытаясь ободрить, немного ведёт плечом — ему неприятно об этом говорить.       — Боюсь, — поправляет мужа юноша, — не знаю, у меня волосы всегда дыбом встают, когда вижу или говорю о них.       Понятливо кивая, Лань Ванцзи делает себе мысленную пометку, запоминая это. В будущем, если они наткнутся где-либо на собак, мужчина будет готов увести от них Вэй Усяня, хотя предположить точно не может, в чём выражается страх к этим животным.       Супруг откидывает в сторону коробочку лотоса, уже опустевшую, упирается в ветку двумя руками и садится так, будто готовится прыгнуть. Лань Ванцзи пристально смотрит на юношу, подходит ближе и примеряет расстояние. Дерево не очень высокое, но боль от падения с высоты, на которую забрался супруг, будет так или иначе, и не играет роли то, что Вэй Усянь сильный заклинатель.       С задором в глазах юноша выгибает бровь и наклоняется вперёд. На лице расцветает хитрая улыбка. Лань Ванцзи без своих способностей предвидения понимает, что задумал его супруг.       — Что, будешь меня ловить, Лань Чжань?       В ответ мужчина коротко кивает. Усмехнувшийся этому Вэй Усянь говорит громкое «Хорошо», а после, покачнувшись немного назад, делает резвый прыжок. Лань Ванцзи вовремя выставляет руки вперёд и ловит супруга, обхватывая его вокруг талии, едва позволяя коснуться ногами земли. Мужчина почти сразу отпускает юношу, позволяя ему от небольшой резкости движений покачнуться, но тот не падает — с задорной улыбкой виснет на руке мужа, будто она его личный спасательный круг.       — Поймал!       Вэй Ин громко смеётся, скрывая красные щёки за белыми рукавами чужого одеяния.       Клановые одежды юноши смялись из-за активных действий, распахнутая мантия съезжает с плеча, и Лань Ванцзи осторожно поправляет её; вся спина Вэй Усяня покрыта щепками, поскольку он упирался о ствол дерева, а в волосах застрял листок. Лобная лента привычно съехала со лба юноши.       — Приведи себя в порядок.       На то, чтобы выполнить указание, сказанное с лёгким упрёком в голосе, у Вэй Усяня уходит десять минут — и это только из-за ленты, с которой юноша борется, попутно упрашивая мужа дать ему разрешение не носить её хотя бы вне Облачных Глубин.       Вернувшись на пристань, супруги всё ещё не замечают ни сопровождающих, которые должны были бы прийти, ни членов главной ветви клана Цзян — только всё те же продавцы и желающие что-то купить люди. Вэй Ин задумчиво оглядывается, почёсывая кончик носа — волнуется, — и Лань Ванцзи делает то же самое. В этот раз на берегу озера нет адептов клана, да и людей стало немного меньше. Небо заволакивает тучами.       — Подождём ещё немного, а если не придут — пойдём сами? — неловко предлагает юноша, отвернувшись. — Я думаю, у них могут быть дела, или они не ожидали, что мы прибудем сегодня...       Дальше Вэй Усянь принимается бормотать другие предположения себе под нос. Лань Ванцзи, кивнув на первое и покачав головой на всё последующее, принимается ждать, оглядывая местность ещё раз.       Клан Цзян был предупрежден о том, что супруги прибудут этим днём вечером, адепты, завидевшие их с другого берега, должны были достигнуть резиденции и сообщить о прибытии Вэй Усяня и Лань Ванцзи. В ответном письме клану Лань было сказано, что их будут ожидать на пристани, но в результате нет никого, кто бы их встречал. Мужчина хмурится, думая об этом, смотрит в ту сторону, где виднеется черепица, высокие ворота, сделанные из камня, и откуда доносятся даже до сюда приглушённый лязг мечей и голоса адептов, занятых поздним обучением и тренировкой.       Притихший Вэй Ин присаживается на край пристани, свесив ноги к воде, и издаёт фырк. Лань Ванцзи недолго наблюдает за супругом, догадываясь о его мыслях и чувствах, и вновь приступает к наблюдению.       Через полчаса, плюнув на все правила приличия, Вэй Усянь резко хватает мужа за рукав и тянет по направлению к воротам, через которые супругов без вопросов пропускают. Весь путь до резиденции юноша то и дело бросает колкие слова в сторону своей семьи, бормочет под нос про характер мадам Юй и Цзян Чэна и с тоской говорит о том, что их могла бы встретить хотя бы а-цзе.       — Не спеши.       Юноша останавливается, выдыхает, следом поджав губы, и понуро кивает головой.       — Это очень некрасиво с их стороны, — шепчет Вэй Ин, — могли бы выслать хоть кого-то нас встретить. Чем они могут быть так заняты?       — Прибывшим главой клана Цзинь, — раздаётся голос сбоку, — и отец, и матушка заняты гостями, потому мы не сразу узнали о вашем прибытии.       Обернувшись, Лань Ванцзи замечает юношу примерно одного роста с Вэй Ином, одетого в клановые одежды Цзян. На поясе висят ножны и колокольчик, говорящие о принадлежности к главной ветви, потому мужчина догадывается, что перед ним наследник клана — Цзян Ваньинь, Цзян Чэн, о котором не то лестно, не то с недовольством рассказывал супруг.       На появление младшего брата Вэй Усянь реагирует бурно: подскакивает на месте, наконец отпускает рукав мужа и рвётся обнять наследника клана, наплевав на чужие возмущения и толчок в бедро. Наблюдая за их перепалкой, Лань Ванцзи только хмурится, припоминая всё то, о чём болтал ещё во время полёта супруг. На деле Цзян Ваньинь выглядит и правда грубым, немного невоспитанным молодым заклинателем, но он не старается принизить или специально нанести вред старшему брату.       Дружеская перепалка, которая перерастает в толчки друг друга, продолжается пару минут. Вэй Ин, взбудораженный встречей с братом, взъерошивает тому волосы, будто Цзян Ваньинь младше старшего на десяток лет. Наследник клана противится этому, отскакивает с вскриком «Вэй Усянь!» и гневно сжимает кулаки. Юноша в ответ громко смеётся.       — Ты не представляешь, как я по тебе скучал, Чэн-Чэн!       — Научись вести себя прилично, Вэй Усянь! Кем ты себя выставляешь перед... — Цзян Ваньинь замолкает, награждает гневным взглядом мужа брата и отворачивается с громким фырком.       Будто не почувствовав злости и негодования брата, юноша подскакивает к младшему, закидывает ему руку на плечо и что-то шепчет — Лань Ванцзи не вслушивается, предоставляя личное пространство супругу.       Через некоторые время Цзян Ваньинь, пробурчав что-то в сторону Вэй Усяня, ведёт супругов к резиденции клана, по пути коротко рассказывая о том, что вот тут у них находится тренировочное поле, сейчас пустующее — адепты разбежались совсем недавно, — в той стороне оружейная, чуть дальше от главного здания учебные павильоны и совсем далеко — выход в лесную местность, откуда можно попасть в ближайшую деревню.       В главном доме их встречают приветливо — особенно наследника клана и Вэй Усяня. На Лань Ванцзи некоторые из слуг не смотрят, другие отворачиваются сразу, третьи — шепчут друг другу о том, что второй господин Лань холоден и красив, как говорят слухи, самые смелые вспоминают те, в которых говорится о надменности второго наследника. На всё это мужчина старается не обращать внимания, но чуткий слух позволяет кое-что да услышать.       Внутри здания просторно и пестрит фиолетовым, что сильно отличается от белых цветов Облачных Глубин. На фоне всего не выделяется разве что расстановка столов — почти похоже на то, как устроено в клане Лань.       Помимо них в зале находится молодая дева, очищающая семена лотоса. Завидев гостей, дева грациозно поднимается с места и подходит к супругам, мимолётно кивнув в сторону Цзян Ваньиня. Нежный фиолетовый цвет платья и тот же колокольчик на поясе дают Лань Ванцзи знать, что перед ним, судя по всему, стоит молодая дева Цзян.       — Приветствую господина Ланя и а-Сяня, — она чуть кланяется, следует манерам и говорит ласково, чем сильно отличается от обоих братьев.       — А-цзе!       Стоящий рядом Цзян Ваньинь морщится, когда Вэй Усянь, пойдя против правил, кидается обнимать свою сестру. Дева, улыбнувшись, делает то же самое — и это очень контрастирует с тем, как младший брат встречал старшего. Будто даже не сестра, а мать, Цзян Яньли гладит юношу по голове и ласково спрашивает о его делах.       — Это надолго, можете сесть за стол, — наследник клана морщится и решает даже не смотреть в сторону того, с кем говорит, — господин Лань.       Лань Ванцзи кивает сначала брату супруга, потом его сестре и самому Вэй Усяню, который обещает к началу ужина вернуться за своё место, которое теперь находится не рядом с братом и сестрой, а с мужем из клана Лань.       Усевшийся подле сестры юноша принимается без умолку говорить с ней о чём-то, то иногда срываясь на шепот, то принимаясь болтать громко и быстро, что его едва ли становится возможным понять. Лань Ванцзи, не прислушиваясь к чужому разговору, к которому заставили присоединиться Цзян Ваньиня под сопутствующее бурчание, размерено пьёт чай, принесённый слугами.       Находясь в компании родных, Вэй Усянь выглядит куда более расслабленным и домашним, чем в Облачных Глубинах и — в частности — в обществе Лань Ванцзи. Юноша сейчас громко смеётся, что на самом деле редко позволяет себе в цзинши или за её пределами, даже на горе драконов молодой заклинатель сдерживает тон голоса; Вэй Ин не сидит, выпрямив спину, как это делает мужчина, и расслабленно упирается сзади в пол руками, иногда отрывая одну, чтобы сделать отмашку или другое движение. В обществе брата и сестры супруг действительно кажется на своём месте — и это нормально, потому что Облачные Глубины для Вэй Усяня действительно чужие, сколько бы это ни старался исправить Лань Ванцзи и сделать пребывание там более приятным для юноши.       Время от времени Цзян Яньли смотрит на мужчину, а потом возвращает всё своё внимание братьям, мягко улыбается и продолжает разговор. Цзян Ваньинь делает вид, будто мужа брата тут вовсе нет — и только единожды брошенный в его сторону грозный взгляд говорит о том, что наследник клана негативно настроен по отношению к Лань Ванцзи.       Через некоторое время приходят слуги, оповещают о том, что господа Цзян — Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань — скоро прибудут, и ужин будет подан сразу же, как это случится. Вэй Усянь, только заслышав это, говорит брату и сестре, что они обязательно должны будут поговорить после, и садится на своё место возле Лань Ванцзи. Юноша легко толкает мужа плечом и мягко улыбается.       — Прости, что так получилось, — юноша чешет кончик носа и ненадолго отводит взгляд в сторону семьи.       В ответ мужчина качает головой и отставляет пиалу.       — Вы давно не виделись.       Благодарная улыбка Вэй Усяня, по мнению Лань Ванцзи, стоит многого.       Вскоре двери открываются, и в залу, шаг в шаг, заходят глава клана Цзян и его жена. Пурпурная Паучиха, о которой нельзя не услышать в заклинательском мире, выше всяких похвал — статная и грозная женщина, на пальце искрит зачарованный Цзыдянь, глаза, точно духовное оружие, метают молнии едва ли не в сторону каждого, кто находится в зале. Задержавшись ненадолго на Вэй Ине, Юй Цзыюань хмыкает и подходит к своему месту, бросив сухое приветствие Лань Ванцзи.       Цзян Фэнмянь в отличии от жены более учтив и вежлив. Как и рассказывал Вэй Ин, мужчина мягкий характером и внешне тоже — даже не похож на главу клана, занимающего не последнее место среди других. Хоть Фэнмянь не носит громкого титула, его навыки тоже известны во всех краях Поднебесной.       — Приветствую вас, господа Лань, — мягко улыбается мужчина, обводя взглядом гостя и племянника, — приношу извинения за задержку. Думаю, а-Чэн уже объяснил вам ситуацию.       Лань Ванцзи поднимается с места, приветствует совсем немного запоздало обоих хозяев Пристани Лотоса, и кивает, соглашаясь со сказанным.       — Всё в порядке.       Кроме них, как узнаётся после, на ужине никого не будет. Для мужчины это прекрасная возможность выдохнуть хотя бы немного, потому что Лань Ванцзи не имеет хороших отношений ни с наследниками клана Цзинь, ни с их главой в частности — избегает всевозможные празднества клана и их приезды в Облачные Глубины, когда это случается.       Трапеза проходит в тишине. Вэй Усянь немного нервно смотрит на семью, кажется, притихшую слишком странно, а Лань Ванцзи не даёт себе возможности думать — просто ест, стараясь закончить неловкий ужин скорее. Дела, которые они должны обсудить с Цзян Фэнмянем, подождут до завтрашнего утра и следующих двух дней. Вэй Усянь откладывает палочки первым и громко благодарит за ужин. Каждый в зале, кроме Лань Ванцзи, шумно выдыхает. Цзян Яньли ласково улыбается, незаметно утешает младшего брата, положив руку поверх чужой, и смотрит на Вэй Ина. Юй Цзыюань награждает юношу взглядом, с которым сравнится разве что Лань Цижэнь в гневе, и от этого Лань Ванцзи непроизвольно напрягается. Он заканчивает трапезу следующим, а за ним — и все остальные.       — Я надеялась, что клан Лань сможет научить тебя хоть каким-то манерам, Вэй Усянь, — злобно прищурив глаза, женщина смотрит только на юношу; кольцо опасно сверкает под пальцами, — но, похоже, это не под силу даже им, — она издаёт короткий хмык. Вэй Ин рядом тушуется и опускает голову, принимаясь шептать себе под нос что-то настолько тихое, что Лань Ванцзи не может этого расслышать. — Впрочем, другого от них я и не ожидала.       Несмотря на правила клана и просьбы брата быть вежливым и учтивым с кланом Цзян, Лань Ванцзи не может не нахмуриться при взгляде на женщину, принимая холодный вид. Резкие слова, сказанные не только в сторону мужа, но и всего клана Лань, звучали пренебрежительно и с отчётливо различимой ненавистью.       — Моя госпожа... — пытается приструнить жену глава Цзян.       Женщина смотрит на мужчину столь же грозно, но тот не отворачивается, будто принимает вызов.       — Разве я не права? Я согласилась на это только затем, чтобы избавиться от Вэй Усяня, — резко отвечает Юй Цзыюань, вызывая ещё больше гнева у Лань Ванцзи, — однако терпеть здесь присутствие кого-то из клана Лань я не намерена.       — Юй Цзыюань, — грозно говорит мужчина, — ты забыла о манерах. Господин Лань — наш гость, и с их кланом мы теперь союзники, а не враги.       Жена главы клана Цзян поднимается с места резко, награждает злобным взглядом Лань Ванцзи и его супруга, и таким же смотрит на своего мужа, прежде чем двинуться в сторону выхода из зала. У самых дверей она останавливается, оборачивается и говорит напоследок:       — Клан Цзян — может быть, но не клан Юй.       Со словами, брошенными резче других, женщина уходит прочь. Воцаряется гнетущая тишина, в которой слышно даже судорожный вздох Вэй Усяня, скрежет зубов Цзян Ваньиня и тихие слова девы Цзян, пытающейся успокоить младшего брата, который тоже не в восторге от всей ситуации.       С кланом Юй дела обстоят хуже и напряженнее других. Их земли находятся близко к границам Гусу, потому иногда возникают споры о принадлежащих территориях, добыче и ближних деревнях, откуда поступают просьбы о помощи — иными словами, всё завязано на Ночной Охоте, платы с неё и земель, принадлежащих тому или иному клану. В конце концов, Лань Ванцзи наслышан о том, что однажды кто-то из клана Лань убил члена клана Юй на Ночной Охоте — тогда споры горели ярче, взрывались фейерверками и бушующим пламенем. С тех пор, кажется, отношения между обеими семьями стали куда натянутей.       В какой-то мере Лань Ванцзи не может винить в ненависти ни Юй Цзыюань, ни её мужа и детей, и тем более адептов — со стороны клана Лань очень многие точно также относятся к Вэй Усяню, пусть мужчина и старается это решить. Слышать, однако, это всё неприятно и тем более невозможно в условиях, когда второй наследник прибыл в Юньмэн, чтобы договорится о взаимном обучении адептов, дабы выполнить брачный договор.       По ту сторону стола, стоящего на небольшом возвышении относительно остальных, Цзян Фэнмянь вздыхает, качает головой и приносит извинения за поведение жены. В ответ Лань Ванцзи качает головой и искоса смотрит на супруга: тот сидит, закрыв часть лица хвостом, спадающим с плеча.       — Защита клана Цзян? — вдруг подаёт голос Цзян Ваньинь и вскакивает с места под возмущённые восклик сестры. — Отец, вы отдали Вэй Усяня не только в клан Лань, но и замуж за мужчину, который старше его на тринадцать лет! Тринадцать! — не давая вставить отцу и слова, юноша резко оборачивается к Лань Ванцзи, впервые за вечер смотря ему прямо в глаза — в фиолетовых зрачках искрятся те же молнии, что и от Цзыдяня. — Что, нравятся мужчины помладше? О вас, клане Лань, не зря говорят, как о зазнавшихся снобах. Привёл какой-то весомый предлог и решил жениться на ком-то, кто младше тебя и твоего же пола, чтобы никто не прознал о твоих предпочтениях, второй господин Лань?!       — Цзян Чэн!       — Я говорю только правду, отец!       — Замолчи! Сейчас же!       — И не подумаю! Видишь, он даже не пытается опровергнуть всё то, что я сказал!       Лань Ванцзи шумно выдыхает.       Нельзя сказать, что он не ожидал чего-то подобного. Мужчина рассматривал ситуацию со всех сторон и пытался предвидеть всевозможные проблемы, которые могли бы возникнуть. Второй наследник клана предполагал и то, что вся семья будет настроена к нему и его клану враждебно, начинал список проблем с того, что клан Цзян вообще откажется от на самом деле выгодного для них предложения и заканчивал всё тем, что брак распадётся если не в первый день, так во второй по уже совсем другим причинам.       — Цзян Чэн! Остановись! — вскакивает уже Вэй Усянь.       Юноша смотрит в глаза другому с вызовом и устраивает словесную перепалку, в которой Цзян Ваньинь продолжает оскорблять и клан Лань, и самого Лань Ванцзи, говорит Вэй Ину сейчас же отказаться от этого брака — или просит сделать это отца, у которого есть такая же власть.       Быть может, Лань Ванцзи и обещал быть вежливым и учтивым с чужой семьёй не только брату, но и самому себе, выносить эти слова в сторону клана Лань, себя и даже Вэй Усяня мужчина больше не может. Второй наследник клана тоже поднимается со своего места. Перепалка братьев затихает, и все внимательно смотрят на мужчину, принявшего холодный вид — надменный, как сказали бы некоторые из слуг этого дома. Вэй Ин садится на место, кажется, ощутив, что в его сторону гнев Лань Ванцзи не направлен — и попадаться под горячую руку юноша тоже не желает, в отличие от младшего брата, который одним взглядом бросает вызов наследнику другого клана.       — Этот брак — договор, призванный защитить вас от клана Вэнь, — произносит чётко и достаточно громко мужчина.       В голосе — железо и призыв успокоиться, но это нисколько не пугает Цзян Ваньиня, разбушевавшегося не на шутку.       — Договор, чтобы защитить от клана Вэнь? — хмыкает юноша. — В какую чушь ты пытаешься заставить меня поверить? С чего ты вообще решил, что они решат на нас напасть?       Это не является секретом — но брат просил не распространять подобное так просто, как собирается сделать это мужчина, потому что в это не только сложно поверить, но и принять, и враги могут этим воспользоваться. Клан Цзян им не враг — теперь они одна семья, породнившаяся по случаю договора.       — Видел, — коротко отвечает мужчина, замечая на лицах присутствующих замешательство; даже Цзян Фэнмянь выглядит таковым, что означает, что ни брат, ни дядя не посвятили никого из клана Цзян в настоящие причины брака. — Мой дар — видение будущего. Я увидел, как на ваш клан напали Вэни и спалили тут всё дотла.       — Ты говоришь полную чушь!..       — Цзянь Ваньинь, хватит! — резко прерывает его отец, тоже поднимаясь. — Иди в свою комнату, сейчас же.       В этот раз юноша не желает перечить. Наследник клана кидает свирепый взгляд на Лань Ванцзи и спешно покидает зал.       — Прошу, простите нас за произошедшее, — низко кланяется дева Цзян, и Лань Ванцзи пытается её остановить, но не успевает, она продолжает дальше: — а-Чэн вовсе не имел в виду то, что говорил.       Молчавший всё это время Вэй Усянь фыркает, спокойно встаёт с подушек и подходит к сестре, хватая её за руку.       — Всё он имел в виду, — тихо шепчет юноша и виновато смотрит на мужа, прежде чем повернуться к главе клана, — дядя Цзян, мы поговорим с а-Чэном.       Уставший от споров и криков, Цзян Фэнмянь смиренно соглашается с этим и машет рукой, давай знак, что они могут идти.       Ужин испорчен, настроение — тоже. В зале остаются только Лань Ванцзи и глава клана, устало прикрывший глаза. Мужчина присаживается на место и выдыхает. Ненадолго воцаряется тишина, в которой приходят слуги, хлопотно и быстро убирая остатки еды и подавая своему главе и его гостю чай. Когда в руке оказывается пиала, а в тишине залы слышно тихие разговоры за стеной, к которым Лань Ванцзи не прислушается, Цзян Фэнмянь, наконец, обращается к наследнику клана Лань:       — Это правда?       Мужчина поднимает взгляд на заклинателя и выгибает бровь в вопросительном жесте.       — Про клан Вэнь и...       Лань Ванцзи отпивает чай, ощущая на языке приятный вкус лотоса — этот сорт куда лучше зелёного чая, принятого пить в Облачных Глубинах, и наследник клана понимает, почему супруг так нахваливал его.       — Правда, — соглашается мужчина, не желая этого скрывать. — Единственным условием, на котором дядя, старейшины и брат согласились заключить с вами мирный договор, был брак.       Наклонив голову, глава клана тоже пригубливает чай. Атмосфера кажется совсем немного более мягкой, прежнее напряжение начинает спадать.       — Я слышал о том, что вы являетесь полукровками, — осторожно припоминает мужчина, и Лань Ванцзи согласно кивает, — оттуда и дар?       — Верно.       — Понятно.       Снова воцаряется неловкая тишина. Лань Ванцзи быстро даже для самого себя выпивает чай, ставит пустую чашу на стол и складывает руки на коленях.       Цзян Фэнмянь тоже ставит пиалу на стол — чай так и не допит до конца.       — От лица главы клана приношу извинения за случившееся этим вечером, — принимается извиняться мужчина, как Лань Ванцзи его останавливает.       — Нет нужды. Я понимаю.       В ответ слышится вдох и шумный выдох.       — И всё равно простите нас, — глава клана поднимается с места и подходит к мужу племянника; Лань Ванцзи встаёт с места, чувствуя, что это — официальный конец ужина. — Понимаю, это будет неучтиво с моей стороны, но не откажите ли вы в небольшой просьбе?       Второй наследник клана задумчиво смотрит на мужчину.       — Какой?       Цзян Фэнмянь улыбается так, будто Лань Ванцзи уже дал ответ, и принимается объяснять:       — Я бы хотел попросить вас с а-Ином отправится завтра в деревню Ван. Это недалеко и займёт не больше дня.       Задумчиво скосив взгляд, Лань Ванцзи примеряется к предложению. Причина, по которой Цзян Фэнмянь просит их покинуть на день Пристань Лотоса, более чем ясна: необходимо поговорить с женой и детьми, потому что просто так глава клана оставить случившееся не может, особенно учитывая открывшиеся обстоятельства.       — Хорошо, — всё же соглашается мужчина.       Завтра утром Лань Ванцзи после завтрака сразу заглянет в кабинет главы клана, чтобы обговорить дело деревни Ван и получить всю информацию, а прямо сейчас всем необходимо готовиться ко сну. Цзян Фэнмянь наслышан о правилах клана Лань от Лань Сичэня и приносит в дополнение извинения за то, что задержал мужа племянника после девяти часов.       В ответ на всё наследник клана Лань качает головой и, пожелав хороших снов, уходит в сторону комнаты, куда его проводят слуги. Юноша, который сопровождает Лань Ванцзи, выглядит зажатым и даже немного испуганным. У самых дверей комнаты он делает низкий поклон и очень торопливо уходит, скрываясь в тени других зданий и деревьев.       Внутри темно и пусто. У входа и дальше находятся свечи — мужчина поджигает их и с полнотой возможностей рассматривает убранство комнаты. Тут нет отдельных комнат с бадьёй или гостевой, как в цзинши — первое находится в общем пользовании главной ветви и разделено на несколько комнат, находящихся неподалёку, а второго вовсе не предусмотрено, поскольку в резиденции клана полно открытых и закрытых мест, пригодных для встречи с родными, чтобы никто больше не подслушивал. Над кроватью — широкой, стоит заметить, — висит рисунок с двумя целующимися человечками. Рука мастера видна сразу — дело рук Вэй Ина. Подставка для мечей у самой двери пустует — хозяин комнаты ещё не вернулся. Книг почти нет, для вещей стоит сундук и пустует шкаф, низкий столик по правую сторону кровати пригоден к использованию только двоим, максимум троим, людям. Тут есть разного рода статуэтки и, вероятнее всего, трофеи с Ночных Охот: погнувшийся наконечник стрелы, тупой обломок тренировочного или ученического меча, посеревшие от времени талисманы, уже не пригодные к использованию, но хранящие в себе тонкий отпечаток силы — и таких много.       Чайный сервиз найти трудно, но возможно. Припасённый в мешочке цянькунь чай приходится как раз: в комнате супруга мужчина не находит чего-то подобного.       Спустя время, которое равняется примерно тому, за которое сгорает две курительные палочки, Вэй Ин крадучись заходит в помещение, шумно вздыхает у самой двери и осторожно ставит меч на стойку, снимает мантию, которая была сильно запахнута, и, склонив голову, проходит к столу, за которым всё ещё сидит Лань Ванцзи. Мужчина внимательно наблюдает за супругом первые минуты, потом принимается наливать вторую чашу, уже поглядывая искоса.       Тишина затягивается. Вэй Усянь неуверенно касается краёв чаши, смотрит на напиток и поджимает губы. Лица супруга почти не видно: юноша наклонился так, что распущенные волосы скрывают большую часть лица, позволяя видеть только нос, краешки глаз и совсем немного губы.       — Вэй Ин?       Юноша вздрагивает, будто от удара током, и принимается крутить белые рукава — уже смятые, замечает Лань Ванцзи.       — Ты сильно злишься?       Супруг спрашивает так тихо, что наследнику драконьей крови сначала кажется, что вопрос вообще не был озвучен, однако мужчина видит, как двигаются губы юноши. Лань Ванцзи качает головой и спокойно отпивает чай, впрочем, догадываясь хотя бы о малой части того, чем мог накрутить себя Вэй Усянь.       — Всё в порядке.       Слышится шумный выдох. Юноша, наконец, поднимает голову и совсем недолго всматривается в мужчину напротив, шустро отводя глаза в сторону, будто боится чего-то.       — У Цзян Чэна скверный характер, — морщится юноша, — и он, конечно, имел в виду то, что говорил, но всё это потому, что... Он не принимает такие браки и отношения, к тому же мадам Юй воспитала в нём ужасную ненависть к клану Лань, так что у него всё это смешалось, и... — юноша вздыхает и качает головой, — прости. Надеюсь, впредь такого не случится.       Чаша с лёгким стуком опускается на стол, из-за чего Вэй Ин вздрагивает, словно боится наказания. Лань Ванцзи обводит супруга пристальным взглядом, качает головой и пытается подобрать слова, прежде чем произносить хоть что-то в ответ.       Раздумывая над ситуацией, мужчина не видит серьёзных проблем. Было бы сложнее, реши Цзян Ваньинь вместо слов перейти к действиям и напасть на наследника другого клана, однако вся эта встреча, так или иначе, вышла более или менее мирной. Слова в адрес клана и себя Лань Ванцзи стерпел — и пусть они были действительно неприятны, в них не было и доли правды, чтобы по-настоящему злиться. О Ланях говорят разное, как и о Цзянах, других кланах или заклинателях в общем, и пытаться отвечать злобой каждому такому человеку будет глупым и затратным по времени и силам.       — Нет нужды в гневе и обиде, — чуть наклонив голову в бок, говорит Лань Ванцзи. — Цзян Ваньиню стоит поучиться у отца сдерживать эмоции и смотреть на ситуации без них.       Слышится очередной выдох. Плечи Вэй Усяня опускаются, глаза мягко смотрят на чашу с налитым чаем, а на губах медленно растёт слабая улыбка.       — Я говорил это и скажу ещё раз: ты чудесный, Лань Чжань.       Приходится отвернуться, чтобы нельзя было прочитать на его лице смущение. Уши начинают гореть, губы складываются в тонкую линию.       — Вздор.       Негромкий смех означает, что напряжение, до сего момента витающее в воздухе, спало окончательно. Вэй Усянь пробует на вкус чай и спешит сообщить о том, что в этот раз он вышел даже лучше — и пьёт его, не прерываясь, потому что понравилось более чем. На второй чаше, которую Лань Ванцзи подливает супругу, юноша решает задать вопрос, который не мог не прозвучать этим вечером:       — То, что ты говорил про будущее... Это правда?       За окном играет непогода. Ветер слабо воет и бьёт по стёклам, но этот звук настолько слаб для обычного заклинателя, что никто другой, кроме наследника драконьей крови, не обратил бы на это внимания. По крыше бьёт дождь — значит, завтра придётся наложить на одежду заклинание, защищающее от грязи.       В голове эхом звучит вопрос. Лань Ванцзи нечего скрывать от Вэй Усяня, однако он планировал, что этот разговор случится не так скоро и сумбурно; мужчина собирался поднять эту тему после посещения Дуаньу, чтобы всё не казалось слишком странным для человека, которого посвятили в некоторые тайны клана чуть больше двух месяцев назад.       Следует несмелый кивок. Взгляд пытается зацепиться за что-то в супруге: помятые рукава одежды, которые утром Лань Ванцзи аккуратно расправит, возвращая одеянию безупречный вид; за клановую ленту, совсем немного скосившуюся из-за распущенных волос; за колокольчик и нефритовую подвеску, которые против правил смотрятся достаточно гармонично вместе — за что угодно, лишь бы не смотреть в серебро чужих глаз, боясь увидеть ужас. Дядя, когда узнал о даре младшего племянника, выглядел именно таким, как и брат, как и старейшины клана.       — Лань Чжань...       Возможностей избегать чужого взгляда не остаётся.       Вместо ужаса или удивления, в глазах напротив Лань Ванцзи читает тонкую нить печали и благодарности.       — Расскажешь? — жуя губу, спрашивает Вэй Ин. — Если это слишком, не говори, но... Я просто хотел бы знать, что ты видел. Каким было будущее.       — Много крови, тел, огня, — нахмурившись, Лань Ванцзи прокручивает всплывшее в голове увиденное будущее снова, в этот раз не содрогаясь всем телом. — На вас напали ночью, сожгли дома, убили адептов. Никто не выжил.       Вэй Ин шумно выдыхает и сжимает чашу до того сильно, что слышится слабый треск. От этого звука мужчина жмурится, а юноша вздрагивает и расслабляет пальцы.       — Но почему брак?       Пожалуй, это также является темой, которую Лань Ванцзи предпочёл бы задеть позже.       Вечер становится длиннее, чем мужчина предполагал. Устоявшийся режим сна требует готовиться ко сну, глаза понемногу слипаются, но Лань Ванцзи держится, понимая, что Вэй Ину стоит узнать все ответы. На все вопросы, которые задаст супруг, мужчина постарается ответить открыто и не будет скрывать что-либо.       — Дядя сказал, что позволит случиться договору только в случае, если я выберу себе супруга или супругу из клана Цзян.       Вэй Ин снова сжимает руки, в этот раз оставив чашу в покое. Костяшки пальцев белеют, брови сходятся к переносице.       — Звучит, как наказание.       — Это оно и есть.       Вскинутый на него взгляд полон удивления. Вэй Усянь глупо хлопает глазами, кажется, не сразу поверив в сказанное — а когда убеждается, что не послышалось, выдыхает и говорит что-то резкое в сторону клана Лань.       Остывший чай приходится допивать быстрее. В отличие от мужа, юноша не спешит, потягивая свой напиток медленно.       — Но почему я?       На этот вопрос у мужчины нет какого-то определённого ответа. Наклонив голову и чуть нахмурившись, Лань Ванцзи пытается найти достойные ответа слова, но всё сводится к тому, что так пожелала не то его душа, не то сердце, не то — судьба, потому что иначе мужчина не может объяснить того, что именно в момент, когда прозвучало имя Вэй Усяня, в голове всплыл образ юноши, а сердце зашлось в быстром ритме, и губы сами озвучили твёрдое «Он».       Приходит понимание, что слова Цзян Ваньиня могли что-то задеть в супруге. В конце концов, внешне ситуация выглядит достаточно неправильно.       — Вэй Ин, ты можешь отказаться от...       — Нет-нет, Лань Чжань, — принимается махать руками юноша, резко прерывая Лань Ванцзи, — я вовсе не имел в виду... То есть... — Вэй Ин вздыхает и снова принимается теребить рукава. — Уверен, тебе предлагали вместо меня и сестру, и брата, — Усянь коротко смеётся на этом, — или кого-то другого из побочной ветви — я знаю нескольких двоюродных и троюродных сестёр и братьев, так что мне просто интересно, почему именно я.       Закончив длинную речь, юноша совсем опускает голову и старательно прячет глаза, искоса поглядывая на мужа.       — Не знаю, — признаётся мужчина, — мне просто показалось правильным выбрать тебя.       — Судьба? — с долей усмешки спрашивает Вэй Ин, выглядывая из своего укрытия.       — Мгм. Может.       После они говорят ещё немного. Вэй Усянь спрашивает о даре Лань Ванцзи, а тот уверенно отвечает, ничего не утаивая и теперь не беспокоясь, что в глазах юноши будет выглядеть кем-то ужасным и слишком странным, необычным — но, если подумать, куда необычней того, что в его жилах и так течёт драконья кровь?       Впервые Лань Ванцзи увидел будущее ещё ребёнком, когда ему исполнилось восемь. Отец и мать в тот день направились на Ночную Охоту. Только заснув, наследник клана проснулся через двадцать минут со вскриком и дрожью во всём теле: он увидел, как родителей жестоко убивает, распарывая их тела, огромный монстр, внешне напоминающий волка и человека — оборотень, на которого ушли тогда охотиться глава клана и его жена. В тот день Лань Ванцзи успел сообщить об этом дяде и двум старейшинам, с которыми застал родственника. Спасти матушку тогда не получилось.       Второй раз видение касалось отца, выжившего в той Охоте. Главу клана собирались отравить — и сделали это. Лань Ванцзи снова не успел, ему не хватило буквально пары минут до того, как отец пригубил чай, подкинутый людьми клана, с которым давно разрастались споры и пересуды.       В третий раз, наконец, мужчина увидел падение Пристани Лотоса — и в этот раз, Лань Ванцзи надеется, успел. Поскольку клан Лань имеет хорошие отношения с кланом Вэнь ввиду брака Сичэня, дружественные с ними кланы не должны тронуть — и брак Лань Ванцзи, который перерастает в сотрудничество Ланей и Цзян, должен если не спасти от неминуемой смерти целый клан, то отсрочить нападение точно. То множество тел и запах застывшей крови до сих пор можно уловить лёгкими отголосками, и Лань Ванцзи сделает всё, чтобы предотвратить будущее, которое видел.       Вэй Усянь по окончании всего рассказа шумно выдыхает, поднимается из-за стола и резко, будто может передумать, садится возле мужа. Лань Ванцзи смотрит за юношей внимательно, не понимая, что супруг задумал. Вэй Ин жмурится, что-то шепчет под нос и тут же обвивает шею мужчины, зарываясь лицом в чужие волосы; их бёдра и ноги соприкасаются, Лань Ванцзи чувствует жар чужого тела даже под несколькими слоями одежды, слышит чужое дыхание слишком близко и чувствует, как быстро бьётся молодое сердце.       — Вэй Ин?..       Лань Ванцзи совершенно не понимает, что ему делать. Мужчина только подмечает, что ему вовсе не неприятны эти объятия — совсем наоборот, они нравятся. Это нельзя назвать страхом или врождённой неприязнью ко всему, что является человеком — Лань Ванцзи просто не любит касаться чужих людей, как никому не должны позволять адепты клана Лань касаться лобной ленты — эти понятия для мужчины стоят друг возле друга, едва пересекаясь.       Излишние эмоции и чувства так же под запретом. Есть несколько правил, за которые следует сопутствующее наказание, и все они разом испаряются в этот миг.       — Я представить не могу, как тебе тяжело, — шепчет юноша, прижимаясь ближе, и Лань Ванцзи от этого шумно выдыхает, не в силах справиться с накатившими чувствами; мужчина неуверенно поднимает руку и касается чужой спины, совсем невесомо и почти незаметно, и Вэй Ин всё равно вздрагивает, но не распускает объятий. — Это несправедливо. Почему ты должен нести эту ношу? Лань Чжань, как же ты жил всё это время? Видеть... — юноша выдыхает в шею, и от этого по телу проходят мурашки, а рука от чужих слов сильнее сжимает ткань одежды; в тёмные волосы, спадающие с плеч, хочется зарыться головой, чтобы укрыться от всего мира. — Я буду рядом, слышишь? Может, это всего лишь договор, но я буду рядом, буду помогать всем, чем только смогу. Это обещание, Лань Чжань, хорошо?       Нет слов, которые Лань Ванцзи мог бы сказать в данный момент. Мужчина, совсем потерявшись, всё же сгибается к чужому плечу и вдыхает слабый аромат лотоса — совсем-совсем слабый, что чуткий нос едва его улавливает. Собственное сердце отбивает ритм не менее бешеный, чем сердце Вэй Усяня — и на секунду кажется, что они звучат почти одинаково.       — Хорошо, — выдыхает мужчина, позволяя себе слабость только в эту ночь, — Вэй Ин.