Янтарное пламя

      Гора Дуаньу — высокая, недостижимая, защищённая так хорошо, что даже Лань Ванцзи не сможет найти её, не присмотревшись достаточно хорошо к окружению. Не бывай мужчина в этих краях с детства, точно бы не нашёл гору и продолжил бы летать до самой ночи, возможно, не добившись успеха вовсе. Облака облегают гору плотно, не позволяя незнающим увидеть скалы и острые очертания Дуаньу, её глубокие гроты, многие из которых завалены, и единственный широкий пролёт. Если взмыть выше, где-то на шесть чжаней, можно увидеть более мелкие, но такие же полые внутри горы, простирающийся далеко лес и скрытую в гуще деревьев поляну — несмотря на то, что лето ещё не вступило в силу, возле Дуаньу растения цветут в течение всего года, а животные сбегаются в эти окрестности, чтобы пережить зиму.       Стоит им подлететь ближе, когда образ горы вырисовывается более отчётливо, Вэй Усянь рвано выдыхает и высказывает громко впечатление о том, что видит, перекрикивая даже ветер:       — Вот это гора! Да тут всё кишит светлой энергией, Лань Чжань! Невероятно, просто потрясающе!       Само собой, что это место — источник огромного количества светлой ци, какой не найти нигде более, потому это место защищено так хорошо. Земля, сами горы, растения и животные — всё питается энергией умерших и живущих ныне драконов.       — Мурашки по коже бегут, как её тут много!       Вздохнув, потому что Вэй Усянь явно позабыл про окружение, Лань Ванцзи может только посмотреть на супруга и слабо покачать головой. Дядя оборачивается, награждает супруга племянника поразительно недовольным взглядом, испускает облако, что говорит о его злобе, и продолжает лететь прямо, едва заметно ускорившись.       Впереди, опережая их на пару чжаней, летит вся остальная часть семьи и ещё с десяток мелких драконов, выполняющих разные виражи.       Первые пару минут, как они влетают в широкий проём, темно, слышно стук капель и рычание в отдалении, какое-то шуршание. Постепенно мрак рассеивается и даёт возможность увидеть полую гору, освещённую талисманами, которые члены клана Лань оставляют тут целый год, и слабым светом камней, вставленных в породу. Внизу гора расширяется, образуя невероятных размеров местность, на которой может уместиться до полтысячи взрослых драконов, почти нисколько не мешая друг другу — но их мало, не больше пары сотен, исключая тех, что привёл с собой клан Лань.       После приземления, ступив на твёрдую поверхность, Лань Ванцзи первым делом направляется к супругу, который уже спустился и стоит, опираясь на дракона, потому что после долгого полёта его не держат ноги — как и в прошлый раз, если не хуже или лучше.       — Ох, просто дай мне пару минут, Лань Чжань, и я смогу нормально идти.       Кивнув, мужчина всё равно поддерживает Вэй Ина, крепко ухватившись за локоть. Прикрывая лицо волосами, юноша хохочет и говорит, что в этом нет нужды, однако не пытается вырваться, позволяя ему помогать.       Остальная часть семьи, не сговариваясь, оглядывает стаю прилетевших с ними драконов, подсчитывая количество особей, чтобы удостовериться, что никто не потерялся в пути. Лань Ванцзи оглядывается на них лишь раз и смотрит короткие секунды, пока не возвращает своё внимание супругу, который пытается стоять самостоятельно.       Ноги юноши подрагивают, как и руки, и кожа его всё ещё холодная, но благодаря золотому ядру Вэй Ин приходит в норму уже через пять минут. Будто не было прежней слабости, юноша резво осматривает пещеру, смотрит по сторонам и поднимает голову к вершине, которой нет конца. Восхищению, которое горит в глазах супруга, нет предела.       — Ты ещё драконов не видел, — хмыкает Вэнь Цин.       Обернувшись к лекарю, Вэй Ин отмахивается и говорит, что уже достаточно видел, однако всё же задумывается.       Будучи в этом месте не раз и не два, Лань Ванцзи знает, о чём говорит жена брата, и он уже представляет вид Вэй Усяня, который увидит всю красоту этого места и местных драконов, которые, на самом деле, во многом отличаются от тех, что живут в Облачных Глубинах.       Взрослые драконы идут за семьёй Лань змейкой, смирно и не разрывая процессии; детёныши летают над их головами, подлетают к скалам и стенам, будто никогда не видели этого места. Двое малышей, самые младшие из всей стаи, уселись на плечи Вэй Усяня и иногда кусают хвосты друг друга, на что тот смеётся и гладит драконов, шепча им слова с лёгкой ноткой недовольства, потому что, играясь, они бьют его по лицу или задевают колтуны, которые появились после полёта.       В углублении, когда они проходят дальше, им открывается новое место, и высота этой горы — они перешли в другую, — меньше размерами, но не менее просторная и пригодная для большого скопления разных существ.       Те драконы, что живут внутри Дуаньу, представляющей из себя соединение двух величественных гор, одна из которых чуть ниже, отличаются от драконов Облачных Глубин более тёмным окрасом, тёмным янтарём глаз, продолговатой формой и, определённо, более мощной энергией, которую они одновременно и питают, и отдают горе. Их много — около двух сотен, и почти все из них, за исключением всего двух десятков, старые драконы, прожившие больше пяти веков. Самый младший, насколько известно Лань Ванцзи, живёт вот уже триста лет.       — О небеса, — шепчет рядом супруг.       Заворожённый, он медленно вертит головой, теперь оглядываясь с особым вниманием и восторгом.       Лань Ванцзи осторожно берёт юношу за руку, и тот дёргается, будто коснулся огня. Вэй Ин смотрит на мужчину озадаченным и смущённым взглядом, который всё ещё горит восхищением и неподдельным интересом.       — Они не знают тебя.       На короткое объяснение Вэй Усянь осторожно кивает. Лань Ванцзи уже объяснил ему, что драконы враждебны ко всему, что является человеком или заклинателем, и если рядом будет находится кто-то, от кого пахнет знакомо или кого они будут знать, драконы не тронут пришедшего. В случае, если мужчина будет держать супруга за руку, это даст им намёк, что человек рядом неприкосновенен — старшие драконы, живущие в Дуаньу, чтят традиции и помнят о потомках среди людей, и этот знак — одна из тех традиций, что установлена между драконами и кланом Лань.       Посмотрев на руку мужа, Вэй Ин резко краснеет, отводит взгляд и крепко сжимает чужую ладонь в ответ.       Стоящий впереди них Сичэнь мягко улыбается, но Лань Ванцзи видит его чуть хитрый прищур и искры радости в глазах. Выдохнув, мужчина смотрит на брата в ответ и даёт понять, что ему лучше ничего не говорить.       Нервно поглаживая бороду, Лань Цижэнь первым направляется к драконам, поднявшим голову на их появление, и подходит к одному из самых старших, который является кем-то вроде местного старейшины или главы. По брошенному в их с супругом сторону взгляду Лань Ванцзи понимает, что дядя делится своими недовольствами — но дракон, вопреки ожиданиям мужчины, смеётся — и его смех разносится в голове Лань Ванцзи, его брата и дяди.       «Подойдите», — звучит мягкий голос в голове.       Прежде чем сделать шаг, Лань Ванцзи замечает острое неодобрение дяди и большую радость брата. Сичэнь и дева Вэнь подойдут после, потому что у главы клана есть много дел, которые он должен решить, и Лань Цижэнь будет ему помогать в этом, пока Лань Ванцзи оставят заботу об экскурсии для Вэй Усяня.       Непонимающий Вэй Ин идёт рядом, осторожно всматриваясь в морды драконов, и легонько сжимает руку мужа. В отличие от стаи из Облачных Глубин, здешние существа не выглядят настолько дружелюбными; драконы пристально наблюдают за ними, и некоторые смотрят со злым прищуром, другие с интересом, третьи — с непонятными даже Лань Ванцзи эмоциями.       Самый старший дракон имеет тёмно-синюю чешую, его белые усы свисают и кажутся длинными, чем-то напоминают тонкий хвост из волос; глаза имеют тёмный оттенок янтаря, из-за чего в тени они кажутся почти чёрными. Несмотря на грозный вид, дракон мягкий по нраву, как вода, но стоит нарушить его покой, и тот станет грозным, как самая страшная буря.       — Дилун, — приветствует Лань Ванцзи, коротко поклонившись — он всё ещё крепко держит Вэй Ина за руку и не может сделать это так, как подобает правилами.       Замешкавшись, супруг повторяет его движения, а после выпрямляется и рассматривает дракона перед ним. Потом, будто вдруг что-то осознав, он широко раскрывает глаза и не знает, на кого смотреть: на пышущего гневом Лань Цижэня, своего мужа или величественного дракона.       — Дилун? То есть тот дракон, который является драконом всех вод?       — Вэй Ин, — мягко одёргивает его Лань Ванцзи.       Руку супруга мужчина также сжимает, одним взглядом и жестами умоляя его о большей вежливости по отношению к существу, что старше и могущественнее его в десятки, если не тысячи раз. Вэй Усянь пытается открыть рот и что-то сказать, но не делает этого, похоже, прочитав просьбу в глазах мужа.       Ещё больше распылившийся в своём гневе и недовольстве, Лань Цижэнь скрипит зубами, и Лань Ванцзи почти слышит его тихие причитания по поводу правил.       Второй наследник клана Лань принимает эту ошибку — ему стоило рассказать супругу о том, что за драконы живут в горе Дуаньу и какие имена носят, прежде чем вообще отправляться сюда, но эта информация ускользнула за ворохом дел, в которых пришлось увязнуть мужчине, чтобы помочь брату.       В голове раздаётся тихий смех, наполненный весельем, и Лань Ванцзи облегчённо выдыхает, потому что не был уверен, как воспримет такое отношение к себе Дилун. Каким бы мягким он ни был на вид, мужчине доводилось раз в жизни видеть, как тот разозлился, взбунтовав воды одной из ближайших рек.       «Всё в порядке, молодой Лань», — звенит чужой голос в, Лань Ванцзи уверен, только его голове, — «ты выбрал себе... хорошего супруга».       Небольшая заминка, когда дракон наклоняет голову, чтобы отдать секунды на раздумья, не остаётся незамеченной для Лань Ванцзи, но он не смеет спрашивать Дилуна, что это значит — да и будет ли это иметь такое уж важное значение?       Стоящий рядом Вэй Ин дёргает мужа за руку, и мужчина смотрит на него, спрашивая, что случилось. Ответ находится сам собой — почти переминаясь с ноги на ногу, тот выглядит немного взбудораженным и заинтересованным происходящим, потому что — Лань Ванцзи тут же вспоминает — не слышит дракона так, как слышит его второй наследник клана Лань.       Пусть они начали неправильно, мужчина должен представить своего супруга. Он уже собирается это сделать, как замечает движение дракона, который в этот раз без слов говорит ему, что пусть это сделает сам юноша. Замявшись, Лань Ванцзи кивает и сдавливает совсем немного чужую ладонь.       — Представься, — шепчет мужчина.       Стоящий неподалёку Лань Цижэнь резко смотрит на них и пылает таким негодованием, что Лань Ванцзи не знает, есть ли предел его гневу. Второй наследник клана Лань надеется, что однажды дядя сможет хотя бы смириться с тем, что Вэй Усянь — его супруг.       — Ох, да, конечно, — бормочет Вэй Ин и снова делает поклон под лёгкий смешок дракона — который, разумеется, слышит только Лань Ванцзи, — Вэй Ин, в быту — Вэй Усянь, родом из клана Цзян, супруг второго наследника клана Лань.       Миролюбиво сощурив глаза, дракон шевелит хвостом и дотрагивается им до плеча Вэй Усяня. Лань Ванцзи наблюдает за этим, затаив дыхание, внутренне успокаивая себя пониманием, что его супруга принимают — и драконы, стоящие позади, видят этот жест и расслабляются, больше не наблюдая за ними с напряжением в массивных фигурах.       Совсем немного дёрнувшись, потому что для него это неожиданно, Вэй Ин во все глаза смотрит на Дилуна и сжимает руку мужа сильнее, и Лань Ванцзи делает то же самое в ответ, давая понять, что всё хорошо.       «Я благословляю ваш брак. Да будут воды мне свидетелями.»       Лань Ванцзи чувствует лёгкое дуновение чужой силы, которая мягко обволакивает всё его тело, и он понимает, взглянув украдкой на супруга, что тот чувствует то же самое и удивлён не меньше.       Вдохнув полной грудью — просто потому что второй наследник клана Лань забыл про дыхание, — мужчина во всю смотрит на дракона перед ним и почти может себе представить, как тот мягко улыбается им, точно вторя своей силе — мягкой, словно бы самая нежная вода, тёплая и приятная.       Благословение дракона получали люди очень-очень давно, не меньше пяти тысяч лет назад, когда никто и не думал о совершенствовании и считал этих существ кем-то вроде богов. Это не больше, чем дуновение силы, но лишь на первый взгляд — на деле же это пожелание удачи и одобрение, которое работает лучше всяких талисманов и заклинаний. Однако редко это благословение касалось пары мужчин.       То, что сделал Дилун, отзывается эхом в голове Лань Ванцзи, отражается в полном непонимании на лице дяди, довольным выражением лица Лань Сиченя, лёгкой ухмылкой Вэнь Цин и ступором, который и у самого Лань Ванцзи, — Вэй Усяня.       Дракон мягко смеётся над ними и обдаёт дыханием, влажным и напоминающим морской воздух, и Вэй Ин, чуть поморщившись, едва сдерживает себя, чтобы не отмахнуться от этого; Лань Ванцзи, так и не привыкший к иногда игривому нраву Дилуна, чуть отворачивает голову и слышит у себя в голове тихий смех.       Взяв руку Вэнь Цин в свою, Лань Сичэнь подходит к дракону, и Лань Ванцзи, потянув супруга также за руку, ведёт его в сторону, держась на расстоянии от дяди. Разговор брата с Дилуном мужчина не слышит, а Вэй Усянь, всё ещё шокированный и обеспокоенный всем происходящим, тихо стоит рядом, сминая ткань рукавов.       Немного позже, когда приветствие заканчивается, Лань Ванцзи ведёт супруга через пещеры, показывает их комнаты — небольшое помещение с каменным стенами, полом и потолком, но весьма уютно обставленное, где им снова придётся делить ложе, потому что тут нет лишних кроватей, — а после ведёт наружу, потому что внутри горы мало мест, которые было бы интересно изучить, и показывает окрестности.       — Ого!       Поле, распростёртое перед ними, велико, имеет границы в виде леса. Спуск вниз крутой, и супруги спускаются на мечах. Трава даже мягче, чем в Облачных Глубинах, зелёная и ароматная. Солнце ярко горит в небе, освещая всё вокруг, и создаётся впечатление, что цвет травы даже более яркий, чем есть на самом деле. Чуть поодаль виднеются очертания башен из камней, намеренно выложенных в определенной последовательности — полоса препятствий для драконов.       Вэй Ин сразу падает в траву и блаженно закрывает глаза.       — Тут так хорошо, — шепчет юноша, — энергия спокойная.       Присев рядом, Лань Ванцзи бросает на супруга взгляд и проводит рукой по траве — очень мягкая.       — Спокойная?       — Угу, — кивает Вэй Ин, из-под век смотря на мужа; юноша выглядит слишком умиротворённым, — спокойная. Внутри горы было как-то, знаешь, напряжённо.       Мужчина понимает сразу, о чём говорит Вэй Усянь, и чуть хмурится.       Для заклинателя, на самом деле, такое возможно, если его потенциал достаточно высок. Чувствовать эмоции окружающих, переходящие в энергию, сродни дару. Лань Ванцзи не уверен, что сможет вспомнить хотя бы десять человек из всех, кто существовал или существует в этом мире, кто мог ощущать настроение ци.       — Лань Чжань, — сонно зовёт мужа юноша.       — Мм?       Посмотрев на мужа, мужчина вскидывает бровь.       — Как проходит праздник?       Чуть наклонив голову, Лань Ванцзи некоторое время раздумывает над ответом.       — Первые три дня — посвящение малышей. Некоторые вернутся в Облачные Глубины взрослыми, — задумчиво объясняет мужчина и кивает на площадку, — они будут проходить эту полосу препятствий. На четвёртый взрослые драконы уходят дальше в горы; брат, дядя и я должны идти с ними. На пятый и шестой драконы пролетают над определёнными территориями, мы их сопровождаем.       Сев, Вэй Ин задумчиво чешет нос.       — Мне казалось, что это будет больше похоже на праздник.       Покачав головой, Лань Ванцзи произносит:       — Празднуют в Гусу и других поселениях.       — Ску-у-у-ука!       Издав протяжный вздох, Вэй Ин падает обратно в траву, поднимая вверх едва заметный слой пыльцы.       — Ты мог остаться.       Распахнув глаза, юноша смотрит на мужа, словно тот сказал что-то слишком странное.       Отвернувшись, Лань Ванцзи поджимает губы и думает, что, быть может, не стоило идти на поводу у брата и предлагать супругу отправиться на гору Дуаньу. В конце концов, все эти семь дней он, дядя и брат будут больше заняты драконами — в основном Сичэнь и Цижэнь, потому что второй наследник клана не может превращаться в дракона, как другие его родственники, и потому он не сможет отправиться с ними в полёт, а на церемонии взросления будет только стоять в стороне и наблюдать за тем, чтобы никто не травмировался — малыши не всегда слушаются взрослых.       Схватив его за руку, Вэй Ин призывает тем самым мужа взглянуть на него, и Лань Ванцзи слушается, переводит взгляд на супруга и видит его яркое возмущение.       — Я хотел полететь с тобой, — говорит юноша и облизывает губы, чуть опуская взгляд, — для меня это всё ново, не забывай, и... Лань Чжань, я правда хотел полететь с тобой и узнать, что вы делаете, ведь я стал членом вашей семьи.       Кивнув, мужчина переплетает их пальцы, улавливая одобрение, и мягко сжимает чужую руку в своей, без слов выражая благодарность.       Вэй Ин осторожно гладит большими пальцами ладонь, глядя на неё, чуть поворачивается в траве. Лань Ванцзи наклоняет голову вбок, взглядом интересуясь, что тревожит супруга.       — То, что сделал Дилун... — юноша замолкает и кусает губу, отводя взгляд, — благословение...       Сжав чужую руку в своей, мужчина теперь сам оглаживает нежную, совсем немного грубую от тренировок с мечом кожу, и смотрит супругу в глаза.       — Кто бы и что в будущем ни говорил, — мужчина сжимает руку юноши в своей немного сильнее, призывая посмотреть на себя, — наш брак одобрен самими водами, и никто не имеет права оспорить это.       Позже Лань Ванцзи отводит Вэй Ина в лес — юноша остро захотел посетить место, которое, на самом деле, переполнено светлой ци. Мужчина, уже бывавший в этом месте множество раз, только коротко осматривается по сторонам, прислушивается к ощущениям и не находит поблизости ни единой твари или призрака.       Довольно часто в это место забредают или души умерших, или пожелавшая поживиться светлой энергией тварь, или звери — и последние самые безобидные среди всего того, что можно встретить в этом лесу. Люди сюда, однако, не могут зайти: местность скрыта облаками и созданным ещё в старые времени щитом, который клан Лань и драконы подпитывают энергией как раз на Дуаньу.       Словно живой, лес встречает их перешёптыванием листвы и тихим воем какого-то животного вдали. Вэй Усянь, заслышав это, вздрагивает и озадаченно смотрит по сторонам.       — Вэй Ин?       Юноша тут же оборачивается к спутнику и машет головой.       — Всё в порядке, Лань Чжань, — убеждает он Лань Ванцзи, схватив его за руку и чуть сжав, — не люблю собак или волков. Волосы дыбом от них.       Поморщившись, Вэй Ин ещё раз мотает головой и ярко улыбается, пытаясь убедить мужа на деле, что с ним всё в порядке.       Кивнув, мужчина сжимает тонкую руку в ответ.       Лес полон разных звуков и одновременно с этим тих. Перешагнув его границы, нельзя не ощутить величественность этого места, его силу и мощь, мудрость и красоту. Супруги идут между деревьев, укрытые тенью крон, и лишь слабые лучики света пробиваются сквозь густую листву. На мече или крыльях, если пролететь над верхушками деревьев, невозможно будет увидеть хоть что-то — лес хорошо защищает себя.       Будучи в этом месте уже не в первый раз, Лань Ванцзи уверенно ведёт юношу дальше по тропе, которая никогда не зарастёт независимо от того, будут по ней ходить или нет. Супруги пробираются сквозь пышные кустарники, потому что место, которое второй наследник клана желает показать спутнику, не имеет к себе прямого пути.       Длинная река, ведущая так далеко, что сам Лань Ванцзи не знает, куда она впадает, встречает их приятным журчанием и парой лисиц. Встрепенувшись, животные вскидывают головы на внезапных гостей. Сначала они смотрят на Вэй Ина и только ведут ушами, а взглянув на Лань Ванцзи, резко разворачиваются и убегают.       — О, — выдыхает юноша и чуть сжимает руку мужа, — тут... полно энергии.       — Мгм, — кивает мужчина. — Река берёт начало из горы: места, куда уходят умирать драконы.       Сжав сильнее его руку, Вэй Ин чуть хмурится и делает неуверенный шаг к реке. Лань Ванцзи, обеспокоенный, внимательно наблюдает за супругом и тенью следует за ним такими же медленными шагами.       Мотнув головой и остановившись, юноша отступает и виновато смотрит на мужа.       — Прости, Лань Чжань, для меня слишком много энергии.       Нахмурившись, Лань Ванцзи спрашивает:       — Много энергии?       Задумчиво промычав, Вэй Ин кивает, а после раскрывает глаза и неловко смеётся, уводя их дальше от реки.       — Я, похоже, не рассказывал, да? — неловко уточняет Вэй Усянь, и мужчина кивает. — В таком сильном источнике энергии — неважно, светлой или тёмной, — мне становится немного дурно. Думаю, можно сказать, что моё тело имеет свой предел, но изрядно старается впитать в себя любую ци, которую находит в окружающей среде.       Постукивая по крыльям носа, Вэй Ин с задумчивым выражением лица объясняет причину, по которой они уходят от озера, и это напрягает Лань Ванцзи, потому что либо это означает, что у его супруга проблемы с золотым ядром, либо дело в самом Вэй Усяне — и тут уже может быть ряд причин.       — Тебе плохо?       — Вовсе нет, — тут же машет руками юноша, — мы ушли оттуда, так что всё в порядке. Тебе не нужно ни о чём беспокоиться, Лань Чжань!       Наклонив голову вперёд, мужчина смотрит в глаза супруга.       — Беспокоиться о тебе — моя обязанность.       Вспыхнув, словно спичка, красным цветом, Вэй Ин закрывает лицо ладонями и издаёт протяжный стон.       — Лань Чжань! Как ты можешь говорить подобное с таким серьёзным лицом?!       На лёгкие возмущения, сказанные вовсе не всерьёз, Лань Ванцзи улыбается уголком губ и, сжав чужую ладонь в своей, тянет за собой.       В чаще леса есть и такие места, которые не переполнены какой-либо энергией, но там так или иначе красиво. Лань Ванцзи знает одно и ведёт туда супруга, который снова впадает в неловкость и озирается то и дело по сторонам, словно ища что-то определённое.       Вторым местом, которое они посещают, оказывается поляна, которую можно — одну из всего лишь нескольких во всём лесу, — увидеть с воздуха; в центре этого места располагается старая ива, свесившая свои необычно длинные ветви к самой земле. При порыве ветра листва качается в стороны, подминая собой траву, раскрывая вид на крепкий ствол. По виду и не скажешь, что этому дереву уже больше восьмисот лет.       Заинтересованный, Вэй Ин подходит ближе, откидывая в сторону длинные ветви, проходит к стволу под внимательным взглядом отстающего всего на шаг Лань Ванцзи, и касается пальцами коры, поднимая взгляд к верху.       — Оно питается светлой энергией.       Кивнув, мужчина подходит ближе и встаёт подле супруга.       — В этом лесу всё ей питается. В горе её слишком много.       Вэй Ин, заинтересованный сказанным, оборачивается к спутнику.       — Откуда её столько?       — Покидая Дуаньу на два дня, драконы облетают Поднебесную, избавляясь от излишка ци, накопленной за год, — объясняет, проведя рукой по стволу, Лань Ванцзи и оборачивается к супругу.       — Значит, они наполняют землю силой каждый год? — уточняет, склонив голову, Вэй Ин.       — Мгм, — немного помолчав, отвечает мужчина. — В остальное время, поскольку они живут в этой местности, рождаются и умирают здесь, земля питается их энергией беспрерывно.       Понятливо кивнув, юноша ещё некоторое время изучает дерево, обходя его вокруг, а после садится на мягкую траву, призывая Лань Ванцзи сесть рядом. Мужчина, сопротивляется до тех пор, пока юноша, закатив глаза, не тянет его с силой вниз — и тогда второй наследник клана Лань просто поддаётся желанию супруга и всё-таки присаживается рядом.       Под кроной раскидистой ивы их почти не достигает ветер, солнце едва пробивается сквозь ветви, создавая приятный полумрак. Привалившись к плечу мужа, Вэй Ин, прикрыв глаза, просит сыграть ему что-нибудь, и Лань Ванцзи выполняет эту просьбу.       Всё то время, что мужчина играет на струнах, он иногда замечает беглые взгляды супруга, которые тот безуспешно пытается скрыть; замечает, как юноша прикусывает губу, чуть поддаётся вперёд, словно хочет что-то сказать, но останавливает себя, приваливаясь к плечу снова и глубоко вдыхая свежего воздуха.       Позже мужчина показывает супругу ещё место — скрытое среди деревьев разрушенное поселение, от которого остался фундамент домов и один или два наполовину уцелевших здания.       — Кто тут жил?       Остановившись возле того, что осталось от строения — обломков и пепла, — Вэй Ин присаживается и слегка касается вещей под ногами.       — Неизвестно. Могли люди, могли драконы.       Обводя местность взглядом, Лань Ванцзи вспоминает, как сам спрашивал об этом у брата, и тот не мог найти ответа, потому что сам не знал.       В оставшихся целых — в относительной степени — домах нет ничего, что говорило бы о владельцах: вещи или сожжены, или прогнили от времени, или были унесены кем-то давным давно. Даже энергия, витающая в этом месте, давно сожгла запах смерти, нет здесь и духов — в детстве, стоило ему обучиться мелодии «Призыв», Лань Ванцзи испытывал свои умения в этом месте.       На первый взгляд разрушенная деревня кажется мёртвой и пустой; на деле здесь обитают мелкие животные, которых супруги уже встретили — белку, зайца и птиц, которых можно услышать в любой момент, — растут трава и красивые цветы, которых не найти в другой части леса, в воздухе витает светлая ци. Сгоревший фундамент домов или обвит лианами, или окружён травой, почти закрывающей обломки. Пепел давно исчез в земле, из развалин здания высоко и прямо растёт дерево, которому, должно быть, уже больше двухсот лет. Наделённое своей особенной красотой, созданной природой и кем-то, кто жил здесь раньше, это место выглядит завораживающе.       Даже узнав, что духов здесь нет, Лань Ванцзи приходил сюда и садился на бревно, сваленное кем-то и когда-то, слушал голоса животных и сидел так до самого вечера, потому что, будучи ребёнком, второй наследник клана ничем помочь не мог ни дяде, ни старшему на пять лет брату. Иногда мужчина тренировался здесь, чтобы не беспокоиться о том, что под меч может попасть дракон; иногда практиковался на гуцине, вливая изрядное количество ци, питая золотое ядро той энергией, что клубится в воздухе.        Старший брат это место не жалует, объясняя это тем, что ему тут неспокойно; дядя не посещает лес в принципе, считая это лишней тратой времени. Вэнь Цин, которую пришлось в силу обстоятельств сопровождать Лань Ванцзи, сочла это место красивым, но совершенно обычным.       — Знаешь, — тянет юноша, — тут будто другая ци.       Взгляд Вэй Ина пристален и внимателен; супруг, едва касаясь обломков, выглядит так, словно читает с досок какую-то информацию.       — Другая?       — Да, — кивает юноша и оборачивается к мужу, — ну, она тут... более свободная?       Наклонив голову, Лань Ванцзи прислушивается к ощущениям и пытается понять, что именно ощущает Вэй Ин, но мужчина улавливает только светлую энергию. При том, что он — дракон, второй наследник клана и все члены его семьи могут видеть направление энергии, если пожелают этого; достигнуть понимания того, какими чувствами напитана окружающая их ци, для наследников драконьей крови невозможно.       — Свободная?       Сжав подбородок пальцами, юноша чуть хмурится.       — Это место ведь далеко от горы? — спрашивает Вэй Ин, и Лань Ванцзи, глянув в сторону, кивает. — Я полагаю, не вся энергия доходит до этого места, так что она тут больше... естественная? Думаю, это можно назвать как-то так.       Ци вовсе не ощущается иначе, чем в тех местах, где они уже бывали, так что Лань Ванцзи трудно понять, о чём говорит супруг, но он кивает, давая понять, что верит в его слова.       Заинтересовавшийся уцелевшим домом, Вэй Усянь резво вскакивает с места и мчится туда. Лань Ванцзи смотрит ему вслед и лишь спустя время идёт туда же.       На протяжении прошедших двух дней Вэй Ин безропотно следовал за мужем, наблюдал за тем, как тренируются и проходят полосу препятствий детёныши драконов; некоторые из малышей делают это ради удовольствия, играя друг с другом, из-за чего Вэй Ину, к которому младшее поколение драконов наиболее приветливо, дают задачу присматривать за ними, пока более старшие проходят полосу, чтобы показать свой потенциал и возможность пройти церемонию взросления. Какое-то время он проводил с Вэнь Цин, беседуя с женщиной, и Лань Ванцзи от этого спокойнее — иметь в друзьях такого человека, как жена его брата, стоит многого.       Всё время мужчина замечает на себе частые взгляды, на которые реагирует изредка, пытаясь понять и распознать то, что за этим скрыто; Вэй Усянь отворачивается сразу, стоит второму наследнику клана Лань хотя бы немного повернуться в его сторону.       На третий день Вэй Ин становится немного дёрганым, пару раз отвечает резкостью и постоянно смотрит по сторонам, словно кто-то может напасть на него в любую секунду.       Вечером, когда они перебрались в их общие покои, Лань Ванцзи некоторое время молчит, поверхностно читая трактат, один из немногих, что хранятся в Дуаньу, чтобы скоротать время; Вэй Ин что-то пишет в своих заметках, сощурено переходит на простую бумагу и принимается что-то рисовать.       Руки подрагивают — это не укрывается от цепких глаз мужчины, — кисть выводит неровные линии, непонятные и странные. Дыхание юноши подрагивает из раза в раз, что заставляет подозревать о том, что супруг мог заболеть.       — Вэй Ин, — произносит мужчина, откладывая тракт. — Что случилось?       Поморгав, юноша не сразу реагирует, а когда поднимает голову, моргает, словно пытается скинуть с глаз пелену; серебро кажется затуманенным. Супруг смотрит расфокусировано, словно бы сквозь и куда-то дальше пределов горы.       Словно очнувшись, Вэй Ин подскакивает, непонятливо смотрит на мужа и тут же натягивает на лицо улыбку.       — Всё в порядке, Лань Чжань.       Нахмурившись, мужчина тянется вперёд, надеясь перехватить кисть руки, но юноша, заметив это движение, дёргается назад, словно бы от огня.       Ошарашенный, Лань Ванцзи смеряет супруга недовольным взглядом.       — Лань Чжань, правда, всё в порядке!       То ли надеясь скрыть резкость движения, то ли действительно действуя на инстинктах, Вэй Ин машет руками перед собой.       — Вэй Ин, — выдыхает мужчина, — если у тебя проблемы — любые, — ты можешь мне сказать об этом.       — Обязательно, Лань Чжань, — тут же спешит с ответом юноша, — но сейчас со мной всё в порядке.       Нахмурившись и отвернувшись, Лань Ванцзи через силу принимает этот ответ и возвращается к трактату только для вида; поверх книги он всё так же продолжает наблюдать за супругом, внимательно следя за его движениями.       Вэй Ин, выдохнув, теряется, прежде чем снова берётся за кисть и принимается выводить незамысловатые узоры, словно рисует случайно и без всякой цели, следуя на поводу мыслей. Рисунки супруга — всего лишь завитки и цветы, связанные друг с другом очень тонкой линией.       Они сидят в тишине и свете свечей долгие десять минут. Палочка благовоний неспешно догорает, оставляя после себя приятный сандаловый запах, который Лань Ванцзи всегда использует, потому что он больше подходит для медитаций. Быть может, мужчине всего лишь кажется, но ци в воздухе становится плотнее, и он прислушивается к ощущениям, пытаясь выяснить причину.       Звук отложенной на подставку кисти кажется слишком громким. Лань Ванцзи откладывает трактат и во всю смотрит на супруга, сжимающего край стола до побелевших костяшек и пальцев. В этот раз дыхание юноши не тихое и едва прерывистое; Вэй Ин дышит глубоко, так, словно страдает чем-то невыносимым. Воздух действительно гуще — мужчине становится труднее вдыхать, поскольку и воздух в закрытом помещении становится плотным.       — Вэй Ин?       Подрываясь с места, Лань Ванцзи в миг садится подле супруга и почти без сопротивления касается его запястья, считывая состояние юноши. Удивлённо моргнув, мужчина допускает мысль, что это ему кажется, но нет; тело Вэй Ина переполнено светлой ци до того, что его бьёт мелкой дрожью. Золотое ядро, поглотившее энергию больше допустимого, ярко горит в теле супруга и, определённо, обжигает тем самым заклинателя. Если не поторопиться, тело супруга не выдержит и будет сгорать изнутри, убивая.       Вопрос о том, почему Вэй Ин молчал и как долго, Лань Ванцзи оставляет на потом. Удобнее перехватив руку юноши, мужчина забирает в себя излишки; этого всё равно оказывается мало. Второй наследник клана Лань, сколь сильным заклинателем он ни был, не может забрать в короткие сроки то количество энергии, которое тело супруга не может выдержать.       Проявляя невероятную выдержку, вопреки ситуации, Вэй Ин разворачивается, тут же хватаясь рукой, которую не сжимают, за локоть Лань Ванцзи, и через силу поднимает затуманенный взгляд на мужа.       Делиться энергией можно не только через точки соприкосновения на теле, есть способ более эффективный и быстрый, который применяют только в критической ситуации; Лань Ванцзи, прикрывая на секунду глаза, думает, что эта ситуация самая что ни на есть критическая.       — Прости, — шепчет Лань Ванцзи, замечая в чужих глазах озадаченность.       Не теряя времени на прочие размышления и возможные проблемы после, мужчина наклоняется к супругу и целует его, срывая вздох с чужих губ. Дрожа не то от эмоций, не то от переполняющей его тело энергии, Вэй Ин тянется руками выше, вырывая одну из хватки мужа, хватает его за одежды, сжимая подрагивающими пальцами, и сам подаётся вперёд, словно хочет быть ближе.       Лань Ванцзи старается ни о чём не думать в этот момент, но предательская мысль о том, что этого поцелуя ждут и желают, заставляет тело сладостно ныть; чужая энергия бурным потоком врывается в него и грубыми выбросами исчезает в воздухе. Дышать невозможно и из-за поцелуя, и из-за слишком большого количества светлой ци. В теле Вэй Ина её даже слишком много, и Лань Ванцзи не представляет, как супруг мог скрывать своё состояние так долго — а скрывал он это по меньшей мере пару дней.       Дыхания слишком мало, энергии — много, и даже Лань Ванцзи становится сложно совладать с этим, но он держится, как и супруг, крепко сжимающий одежду на его груди.       Поцелуй длится минуту, не больше, но по ощущениям кажется, словно бы вечность. Лань Ванцзи первым разрывает этот момент, стараясь выровнять сбившееся дыхание; Вэй Ин, моргнув, жадно хватает ртом воздух и, будто обессиленный, что, вероятно, правда, утыкается головой в плечо мужчины, обдавая кожу дыханием даже через одежду. Все чувства второго наследника клана Лань натянуты до предела, словно струна гуциня, и он шумно выдыхает, склоняясь и едва касаясь губами макушки супруга.       Тишина кажется приятной. Воздух постепенно становится легче, и оба заклинателя постепенно выравнивают дыхание, но не отпускают друг друга и ничего не говорят. Лань Ванцзи, приведя в порядок чувства, обострившиеся в сотни раз, неуверенно касается запястья супруга; Вэй Ин вздрагивает, но не выражает протеста, и мужчина проверяет его состояние, убеждаясь, что оно в пределах нормы. Светлой ци в теле юноши стало меньше, немного ниже допустимой отметки.       Когда Лань Ванцзи отпускает запястье, руки на его груди сжимаются.       — Спасибо, — хрипло шепчет Вэй Ин.       Прозвучавший в тишине голос кажется слишком громким, отдаётся во всём теле слабой дрожью.       — Почему скрывал?       Пальцы сжимают ткань сильнее. Вэй Ин не предпринимает попытки отстраниться, и Лань Ванцзи, не зная, куда деть руки, принимается мягко перебирать волосы супруга, давая юноше понять, что вовсе не зол, хотя ему стоит испытывать недовольство и гнев, потому что это было невероятно опасно.       Переизбыток энергии может привести к чему угодно: нарушению циркуляции энергии в теле, может сжечь меридианы, уничтожить золотое ядро и убить заклинателя, каким бы сильным он ни был. Какой бы исход ни ждал, это всегда так или иначе больно, словно внутрь тела положили раскалённый до красна уголь, который с каждой секундой нагревается больше. Вэй Ин терпел это какое-то время и, определённо, испытывал боль, из-за чего всё это время и был как на иголках, только Лань Ванцзи не понимал, почему именно это происходит; теперь мужчина знает причину и винит себя в том, что не среагировал раньше.       — Думал, что справлюсь сам, — проговаривает Вэй Ин, прижавшись сильнее, — прости, не хотел тебя беспокоить и заставлять...       Вжавшись всем телом в его, Вэй Ин что-то шепчет себе под нос, и Лань Ванцзи сложно понять, что именно. Повисшее в воздухе «целовать», однако, кажется тем, что понять вовсе нетрудно.       Пропуская уже расчёсанные им волосы меж пальцев, мужчина качает головой.       — Не беспокоил, — произносит он и медлит, неуверенный, что это стоит говорить, — не... не заставлял.       Уши горят огнём, который будет трудно потушить ближайший час. Вэй Ин, вздрогнув, зарывается в его одежду, продолжая лепетать что-то только ему одному известное.       — Вэй Ин, — выдыхает имя юноши Лань Ванцзи, — будет плохо — говори сразу.       Шумно выдохнув ему куда-то в область шеи, Вэй Ин тихо кивает и обещает впредь не скрывать своё состояние.       Устроившись в объятиях мужчины, Вэй Усянь безропотно принимает его помощь, очень скоро засыпая от того, что Лань Ванцзи уже в медленном темпе, потому что торопиться некуда, забирает его энергию.       Уложив супруга на кровать, мужчина скользит взглядом по лицу юноши, такого умиротворённого и спокойного, в то время как в обычное время этот человек рвётся везде и всё сделать. Не смея касаться чужого тела без одобрения, Лань Ванцзи только рассматривает его и укрывает одеялом, не решившись снять с супруга одежду.       Вернувшись за стол, второй наследник клана Лань замечает неубранные рисунки Вэй Ина. Любопытство — грех, который в их клане учат подавлять с младенчества. Лань Ванцзи, признаться, никогда не славился любопытством ни к чему чужому, только рвением к учёбе, но прямо сейчас его съедает это чувство, потому что незамеченный прежде листок с рисунком упал на пол. Выиграв и проиграв одновременно в борьбе с самим собой, Лань Ванцзи решает просто убрать бумагу обратно, но стоит мужчине увидеть, что именно изображено на листе, он не знает, как чувствует себя.       Изображённый в свете, на второго наследника клана Лань смотрит он сам, увенчанный рогами и длинными крыльями, будто драконьими из других сказок, за спиной. Одежды белые с изображением облаков на них, нечеловеческие атрибуты — голубые, изображённые невероятно красиво. Мужчина сидит на коленях и смотрит куда-то в сторону.       Лань Ванцзи солжёт, если скажет, что ему не нравится то, каким его изобразили, и нарисованное не так далеко от правды, на самом деле.       Взглянув на Вэй Ина, плотно завёрнутого в одеяло, мужчина думает, что, быть может, наконец стоит показать то, как выглядит его другая форма.       Вернув рисунок на место так, чтобы не было заметно, что его брали, Лань Ванцзи наливает себе зелёный чай, который часто пьёт его дядя, надеясь, что это поможет успокоить вспыхнувшие ярким огнём чувства.