Янтарное пламя

      Случившееся отразилось на их отношениях тем, что Вэй Ин избегает смотреть на Лань Ванцзи в течение дня. Все попытки подойти к супругу и поговорить оборачиваются тем, что у юноши или появляется необходимость выполнить несуществующее — он это прекрасно понимает — задание Лань Сичэня, или он подхватывает под локоть Вэнь Цин, принимаясь взахлёб рассказывать о чём-то, кажется, вовсе не замечая тень недовольства на лице целительницы; или он увязывается за драконом, который намеревается сбежать, пока надсмотрщик отвернулся.       Ближе к вечеру решив, что ночью в их покоях Вэй Ин никуда убежать не сможет, Лань Ванцзи прекращает всякие попытки. Прежде чем он, его дядя и брат уйдут в горы, чтобы забрать с дальних гор излишки ци, мужчина желает вернуть прежнее умиротворение в их отношения.       Так и случается: успев застать супруга за рисунками, словно это его традиция — рисовать каждый вечер точно в одно и то же время после ужина, — Лань Ванцзи плотно прикрывает дверь, тихо и осторожно проходит к Вэй Ину и присаживается рядом. Юноша вздрагивает, испуганным кроликом смотрит на мужчину и в понимании ситуации убирает кисть на подставку, складывая руки на коленях.       Бросив взгляд на рисунок, Лань Ванцзи замечает тонкие линии, переходящие в ещё один его портрет, в этот раз с тонкими крыльями за спиной, без хвоста, но с рогами, изящными и длинными, что притягивают взгляд больше остального. Вэй Ин, заметив эту заинтересованность, издаёт тонкий писк и спешно прикрывает рисунок руками, едва накрывая его, потому что чернила ещё не успели высохнуть.       Лань Ванцзи недолгим взглядом смотрит на супруга. Тот сидит, чуть сгорбившись, чтобы прикрыть свою работу, выглядит точно пойманный за беспределом сорванец, боящийся посмотреть в глаза тому, кто застал его за неблагородным делом.       — Это, — юноша мнётся и совсем тушуется, пытаясь подобрать правильные слова, — это просто...       Не в силах найти слов, Вэй Ин замолкает, опускает лицо на скрещенные руки и приглушённо стонет, очень тихо, что почти не различить, принося извинения. Пусть супруг не видит, Лань Ванцзи качает головой и смотрит на юношу, чуть наклонив голову и опустив взгляд к полу.       — Хочешь увидеть?       Обернувшись и застыв каменным изваянием, Вэй Ин глупо хлопает глазами, открывает рот в порыве что-то сказать, но не произносит и слова. Из горла юноши вырывается задушенный звук, звучащий одобрением, за которое его принимает Лань Ванцзи, и мужчина кивает, исподлобья наблюдая за супругом.       Лань Ванцзи ненавидит то, как он выглядит в своей неполной форме, считает, что это уродливо и ужасно для наследника драконьей крови. Старший брат куда красивее в своём втором облике, и младший всегда им восхищался в этом плане, вовсе не завидовал, но желал, чтобы с возрастом с кожи сошла чешуя, даруя более приемлемый вид. На голове появляются рога, полы одежд приподнимаются, и хвост выбивается из-под них, сворачиваясь возле ног, тонкий на конце и чуть толстоватый у копчика; чешуя уродует руки, возникая на тыльной стороне правой руки, на пальцах левой, на предплечьях, на шее возле ушей, совсем немного на лбу над правой бровью и на скулах.       Выдохнув, Вэй Ин тянет к нему руки чисто интуитивно, завороженно глядя. Под столь пристальным и восхищённым взглядом, не скрывающим чувств, мужчина теряется, ощущая себя в высшей степени неловко, но не отрывает ответного взгляда и позволяет коснуться сначала рук — чешуи, по мнению второго наследника клана Лань слишком жёсткой для полудракона. От касания Лань Ванцзи мелко вздрагивает, но не пытается отпрянуть, и выдыхает, когда руки супруга плотно обхватывают его ладони, гладя и изучая. Подняв взгляд на лицо мужа, от которого всё тело мужчины пробирает приятная дрожь, стыдливая и одновременно опасная, Вэй Ин поднимает руки выше, неуверенно и осторожно, словно спрашивая разрешения, касается щёк, укрытых редкими чешуйками, делает это смелее спустя секунды, всеми пальцами проходит по коже, выдыхая.       — Лучше, чем я думал, — шепчет юноша и тут же вздрагивает, — я... Не то чтобы!.. Мне просто было интересно, как ты выглядишь... вот так.       Чуть покачав головой, Лань Ванцзи сжимает руку Вэй Ина в своей, прижимая к щеке, и юноша краснеет от этого действия и предпринимает слабую попытку, словно случайную, убрать руку из захвата.       Хочется возразить на первые слова супруга, что вовсе это не лучше, потому что его портреты куда красивее и привлекательнее истины, но Лань Ванцзи смотрит в сияющие восторгом глаза Вэй Ина и теряет все слова, прикрывает глаза и наслаждается тихим мгновением. Юноша чуть оглаживает скулы заклинателя сжатой в крепкой хватке рукой, а другую руку тянет вверх. Прежде чем он успевает его остановить, Вэй Усянь касается пальцами длинных и изящных рогов — единственного, что нравится в этом облике Лань Ванцзи, — и мужчина испускает судорожный вздох. Стремительно перехватывая другой рукой запястье, Лань Ванцзи отводит пальцы от себя. На лице Вэй Ина смятение.       — Не стоит, — говорит, покраснев ушами, мужчина, — они... чувствительны.       Рога, как и хвост, являются продолжением его тела, что обычно скрыто магией, и оттого они являются местами более чувствительными. Это похоже на то, когда закрываешь на долгое время глаза и открываешь их, сразу встречаясь с ослепительным светом солнца.       Сказанное заставляет Вэй Ина покраснеть сильнее, но в глазах мелькает озорство, и он, ухмыльнувшись, ловко вырывается из захвата и тянется к рогам. Юноша не обхватывает их, а гладит пальцами, и это заставляет тело сладко задрожать, глаза закрываются сами собой, а с губ срывается вздох.       — Ты играешь с огнём, — предупреждает его Лань Ванцзи, перехватывая оба запястья.       Пальцы Вэй Ина всё ещё касаются его рогов. Супруг облизывает губы, смотря в глаза мужчины, проводит пальцами по драконьим атрибутам, заставляя Лань Ванцзи снова прикрыть глаза.       — Вот как?       Когда юноша касается самых концов рогов, немного заострённых, Лань Ванцзи в последний раз пытается остановить супруга; Вэй Ин только озорно улыбается с краской на скулах, блестящими глазами и огнём, который мужчина не знает, как истолковать.       Руки, игнорируя попытки отвадить его от себя, касаются уже основания рогов, чуть зарываясь в волосы пальцами, и в этот раз заклинатель не выдерживает, судорожно выдыхает и припадает к губам супруга, ловя его удивлённый вскрик и следующий за ним через другую секунду тихий стон. Этот звук вибрирует в нём, отзывается где-то ниже живота, эхом звучит в ушах. Руки Лань Ванцзи смыкаются на талии супруга, приподнимая его, заставляя обхватить ногами свои бёдра; собственные руки Вэй Ин закидывает ему за шею, плотно обхватывая и прижимаясь таким образом ближе, чем можно было бы представить.       Они целуются так, словно один хочет поглотить другого. В этот раз духовная энергия супруга почти в порядке — её много, но в пределах нормы. Лань Ванцзи позволяет себе небольшую шалость, забирает излишки, которые Вэй Ин, глухо простонав ему в губы, позволяет забрать. Тело в руках мужчины подрагивает, колени плотнее обхватывают бёдра, а пальцы зарываются в волосы и играются с ними, накручивают и чуть тянут. В ответ на действия супруга Лань Ванцзи прикусывает нижнюю губу, и юноша прижимается плотнее.       Вэй Ин отстраняется первым и тяжело дышит. Лань Ванцзи смотрит на юношу, ловит его потемневший взгляд, изучающий лицо, и сам пытается прийти в себя. Красный не то от смущения, не то от жара, охватившего их тела, Вэй Ин выглядит пугающе прекрасно. Мужчина прилагает все усилия, чтобы не сорваться снова и не повалить супруга на прохладный пол, чтобы поцеловать с большей жаждой, чем прежде.       — Ты бы знал, как сейчас выглядишь, — шепчет, облизывая губы и бегая глазами по его лицу, Вэй Ин.       — Как?       Руки на талии супруга чуть сжимаются, и Лань Ванцзи старается подавить желание притянуть юношу ещё ближе.       Взгляд Вэй Ина, потемневший, смотрит на него с неприкрытым желанием и восторгом, от которого мужчине становится и жарко, и непривычно хорошо, и почему-то этот взгляд заставляет чувствовать гордость, ведь именно он, Лань Ванцзи, довёл супруга до такого состояния. Юноша вновь облизывает губы, делает лёгкое движение, и теперь он смотрит на мужа чуть сверху.       — Пленительно, — шепчет он почти в губы, едва ли не касаясь чужих; Лань Ванцзи не сдерживается и прижимает юношу к себе, ловя вздох с губ. — Прекрасно.       Руки, передвигаясь по волосам и перебирая пряди, снова касаются рогов, и мужчина прикрывает глаза. Лёгкое прикосновение пальцев, и второй наследник клана Лань совсем теряет голову, подаётся вперёд, целуя, прижимая юношу ближе.       Вместо слов о том, что Вэй Ин многим прекраснее в его нынешнем виде, растрёпанном и с красными скулами, тёмным взглядом и лёгким прищуром, Лань Ванцзи жадно целует супруга, и тот снова отвечает, зарывается руками в волосы на макушке, то и дело касаясь основания рогов. Прикосновения отдаются дрожью в теле, всполыхнувшейся энергией и ещё большим жаром; хочется немедля скинуть с себя одежду, но Лань Ванцзи, оставаясь при хотя бы капле здравого рассудка, сдерживает себя из последних сил.       Отрываясь от манящих сладостью губ, мужчина разглядывает супруга, жадно вбирая возбуждённый вид — никаких сомнений в том, до какого именно состояния он довёл Вэй Ина, нет, — и выбивая эту картину памяти.       В этот раз они не целовались так долго и дыхание получается восстановить быстрее. Вэй Ин разглядывает его лицо, проводит пальцами по скулам, задевает край губ и в конце концов смотрит в глаза. Страсть, вспыхнувшая ярким огнём так быстро, сходит на нет, оставляя место неожиданной нежности.       — Лань Чжань, — хрипит его имя Вэй Ин, и Лань Ванцзи, повинуясь желанию, убирает руку с талии и накрывает ладонь супруга, — кто мы друг другу?       Уверенно и без минуты на раздумья, мужчина отвечает:       — Супруги.       Юноша облизывает губы, глядя чуть сверху.       — По договору?       Сжав чужую ладонь в своей, Лань Ванцзи позволяет себе мимолётно поцеловать пальцы, что гладят его лицо возле губ.       — Если ты желаешь, — говорит мужчина, целуя другой палец, и уши улавливают судорожный вздох, — то не только.       Вэй Ин с протяжным стоном утыкается ему в левое плечо, одну руку заведя за спину, другую всё так же удерживая на скулах, прижатую чужой ладонью.       — Как ты можешь говорить подобное с таким лицом, Лань Чжа-а-ань? — он замолкает на мгновения, чтобы после сказать то, что волнует больше, чем даже то, что случилось между ними раньше. — Желаю. Желаю, чтобы это было больше, чем просто договор между двумя кланами.       Устроив свою руку удобнее на тонкой талии, Лань Ванцзи чуть гладит спину, касается длинных волос и слушает быстрое биение чужого сердца, успокаиваясь и наполняясь тихим восторгом. Мужчина чуть кивает, немного неуверенно зарывается лицом в тёмные волосы, вдыхая свежий запах трав и вод.       Они сидят в тишине, пока Вэй Ин не начинает хрипло смеяться, уткнувшись мужу в плечо.       — Вэй Ин? — пытается отпрянуть Лань Ванцзи, но супруг крепко удерживает его, прижимаясь.       — Просто, — он смеётся, качая головой, — просто мне кажется, что мы начали не с того.       Снова прижавшись к макушке супруга, Лань Ванцзи оставляет лёгкий поцелуй на волосах, слыша лёгкий вздох от этих действий.       — Это плохо?       — Нет, — качает юноша головой, — наверное, даже лучше.       В ответ Лань Ванцзи неразборчиво мычит, соглашаясь, снова вдыхает чужой запах и вслушивается в постепенно успокаивающийся стук сердца, позволяя умиротворению накрыть их обоих.       Через день, когда драконы, брат, дядя и сам Лань Ванцзи возвращаются к Дуаньу из дальних гор, их встречает картина, которая почти заставляет Сичэня смеяться, но глава клана, согласно приличиям, прикрывает лицо рукавом и выражает веселье глазами. Лань Цижэнь, сердито разглаживая бороду, что-то бурчит и уходит прочь в свои покои, сказав, что ему необходимо подготовиться перед вылетом. Некоторые драконы выдыхают облака, смеясь, другие подходят и тычут груду детёнышей под громкий смех Вэй Усяня.       Заваленный по самую шею, Вэй Ин валяется в траве, сверху на нём — все те же маленькие драконы, заботу о которых семья Лань оставила на плечах Вэнь Цин и Вэй Усяня. Жена главы клана сидит в стороне и гладит детёныша с голубой кожей, развалившегося на её ногах, совсем не обращая внимания на достаточно заметную кучку из детей драконов.       — Ох, Лань Чжань, спасай меня! Цин-цзе решила убить меня!       На такое высказывание женщина резко оборачивается и щурится, показывая свой грозный нрав.       — Заслужил, — хмыкает она.       — Цин-цзе, ты такая жестокая!       Не обращая внимания на недовольства, потому что Вэй Ин, будучи погребённым под стаей маленьких драконов, ничего, кроме криков, сделать ей не может, женщина хмыкает. Вэнь Цин оборачивается к мужу и Лань Ванцзи и головой указывает в сторону заклинателя.       — Он пытался убежать в лес, а его энергия была нестабильной. Эти дети оказали мне услугу, остановив его от необдуманных действий и вчера, и сегодня.       Почёсывая детёныша, лежащего на коленях, женщина мягко улыбается и хмыкает, когда Вэй Ин вновь кричит из-под груды драконьих тел о том, что всё это ложь. Лань Ванцзи, которого этим не проведёшь, выдыхает и подходит к супругу, взглядом приказывая драконам слезть с его супруга.       Лань Сичэнь, замешкавшись позади, спрашивает:       — Нестабильная?       Не желая отвечать, Вэй Усянь отводит взгляд, чуть морщась, и наконец встаёт, поддерживаемый твёрдыми руками мужа. Лань Ванцзи, бросив на брата взгляд, кивает.       — Его тело поглощает слишком много энергии, — объясняет Вэнь Цин.       — Предательница! — тут же кричит ей Вэй Ин, фыркая.       Женщина смотрит на юношу строгим взглядом, под которым тот сразу тушуется, и Лань Ванцзи это кажется совсем немного забавным, потому что, кажется, кроме Сичэня этот взгляд никто не может выдержать.       — Хочешь умереть от переизбытка ци? — вздёргивает бровь целительница. — Не держу. Однако знай: потом всажу в тебя десяток игл, потому что иначе твой муж сойдёт с ума от горя.       На такое замечание Вэй Ин реагирует вмиг покрасневшим лицом и неразборчивым бурчанием под нос, у самого Лань Ванцзи горят уши, а Сичэнь, присев возле супруги, смеётся в рукав, глазами сообщая, что в этом он с Вэнь Цин определённо солидарен.       — И всё же, — прерывает веселие Лань Сичэнь, неодобрительно посмотрев на брата, — объясните, о чём вы говорите.       Замявшись, Вэй Ин совсем не спешит с ответом, поглядывая на мужа, который, в свою очередь, переводит взгляд на траву и чуть хмурится, думая, как ему поступить. Скрывать что-то подобное, для начала, долго не выйдет, и Лань Ванцзи этого не желает, но и секрет, стоит заметить, не его.       Обеспокоенный, мужчина смотрит на спутника, и тот, закусив губу, кивает спустя минуту.       После короткого объяснения Лань Сичэнь задумывается. Лань Ванцзи, раз его брат в мыслях, обращается к Вэнь Цин с вопросом, знает ли она что-то об этом. Вэй Усянь тянет мужа за рукав, когда тот делает это, и говорит, что это не стоит чьего-либо внимания, и остаётся уверенным в этом, пока мужчина не рассказывает ряд причин, многие из которых несут за собой смерть в восьми из десяти случаев. Юноша выдыхает, услышав это, и опускает голову, но в раздумья уйти ему не позволяют.       Будучи признанной не только в Гусу, но и едва ли не среди всех кланов от мала до велика, Вэнь Цин с присущей ею хладнокровием в работе приступает к расспросу, не обращая внимания на других людей, потому что они не чужие друг другу. Вэй Ин, поначалу мямливший, постепенно приходит в себя и отвечает на каждый вопрос чётко и уверенно, потому что ничего из того, что спрашивает целительница, юноша за собой не наблюдал.       В конце концов, Вэнь Цин замолкает и хмурится, возвращая взгляд к дракону на её коленях. Сичэнь на безмолвный вопрос брата едва заметно пожимает плечами, а Вэй Ин, беззастенчиво прислонившись к плечу мужа, выдыхает, шепча под нос о тирании этой страшной женщины. Лань Ванцзи едва не фыркает от этого, в отличие от старшего брата, также услышавшего этого.       — Твои родители были людьми?       Вэй Ин моргает на этот вопрос и даже выпрямляет спину, отлипая от руки мужа.       — А кем ещё? — чуть смеётся юноша.       Скосив на супруга взгляд, Лань Ванцзи замечает, как тот едва заметно напрягается и пытается что-то скрыть за весельем. Только нахмурившись, мужчина решает расспросить про это позже.       — Вэй Усянь.       От тона, каким было озвучено его имя, юноша горбится и ведёт себя точно провинившийся щенок.       — Людьми, — бормочет тот, чуть нахмурив брови, — и я человек. При чём тут вообще это?       Вернув на траву дракона, женщина объясняет:       — У тебя нет ни признаков искажения ци, ни других болезней, связанных с ядром или душой, — Вэнь Цин замолкает на мгновения, — поэтому я предположила, что ты мог бы быть полукровкой, как клан Лань. Кем-то, кто очень чувствителен к энергии.       Фыркнув, Вэй Ин скрещивает руки на груди.       — Определённо, я человек. И мои родители были людьми.       — Это всего лишь предположение, — хмыкает целительница и поворачивается к мужу, — вы скоро отправляетесь?       Лань Сичэнь поднимает взгляд на небо и кивает.       — У нас есть час.       На это Вэнь Цин кивает и вместе с супругом поднимается с поляны, отряхивая с белых одежд траву. Прежде чем уйти, она оборачивается к Вэй Ину:       — Когда вернёмся в Облачные Глубины, я займусь тобой.       Реакция супруга, какая следует после слов целительницы, забавляет Лань Ванцзи, и он мягко перебирает волосы юноши, едва заметно улыбаясь. Вэй Ин, кажется, вовсе не заметивший этого, валится на ноги мужа с тихим и протяжным стоном, лицом зарывается в колени и складки одежд. Мужчина, вовсе не выражающий протестов, продолжает перебирать пряди между пальцами, касается макушки и массирует голову.       Очень скоро до ушей доносится тихое урчание, что забавляет Лань Ванцзи больше, и он, ведомый желанием услышать больше, зарывается обеими руками в волосы супруга, иногда проводит пальцами по шее, спускаясь до уха, улавливая в такие моменты более громкие звуки.       Через какое-то время Вэй Ин с явным нежеланием поворачивается лицом к мужу, сам протягивает руки к его волосам и макушке.       — Тебе тоже надо лететь?       В ответ Лань Ванцзи качает головой.       — Буду заметен на мече.       Сперва на лице супруга возникает недовольство и горечь, которые он быстро сменяет на хитрую улыбку и прищур, поддаётся вперёд и, оглянувшись, садится рядом, прижимаясь бедром к бедру. Руки юноши скользят по шее, перебирают волосы и касаются ушей.       — Значит, — он облизывает губы, разглядывая лицо мужа, — мы будем здесь одни?       — Одни, — подтверждает Лань Ванцзи.       Прислушавшись, просто чтобы убедиться, что кроме детёнышей и привалившихся в ожидании у камней драконов в округе никого нет, мужчина притягивает супруга ближе. Наследник драконьей крови сжимает руки на чужой талии, смотрит в глаза охнувшего юноши и целует, не только наслаждаясь этим моментом, но и забирая излишки ци, которой вновь скопилось достаточно много в теле заклинателя.       Оторвавшись от супруга, сколь сильно ни было желание, Лань Ванцзи укладывает его обратно на колени и тихо напевает мелодию, услышанную где-то и когда-то.       — Вэй Ин, — зовёт Лань Ванцзи, прервавшись.       — М?       Разомлевший от ласки и напева, Вэй Ин с прикрытыми глазами оборачивается к мужу.       — Цин-цзе?       Юноша неловко смеётся и, щурясь от солнца, тянется к мужчине, обвивая руками его шею.       — Раз она жена твоего брата, а я твой муж, — он мягко улыбается, говоря это, — то мы с ней как сестра и брат, верно?       То, что грозная целительница, которую обходят стороной многие лекари клана Лань, позволяет Вэй Усяню спустя такой короткой срок обращаться к себе, как к старшей сестре, одновременно и пугает, и радует мужчину.       Спустя час они провожают Лань Цижэня и Лань Сичэня, сопровождающих драконов. Лань Ванцзи следит за силуэтами, пока те не исчезают в облаках, и оборачивается к супругу. Тот, замечая на себе взгляд, ведёт плечом и, поникнув, говорит тихое «несправедливо».       Гора Дуаньу огромная и не всюду исследованная. В детстве Лань Ванцзи много бродил по этому месту, пока родители, брат и дядя занимались с драконами, изучал местность и просто следовал за драконом, который был назначен на роль опекуна на время праздника. Выученный на строгих правилах, ребёнок не видел что-то особенно интересное в том, чтобы изучить каждый камень в пещерах, в то время как брат, пока ещё мог, водил младшего везде и всюду, куда они могли пролезть.       Вэй Усянь воскрешает в голове образ брата, что старше Лань Чжаня на пять лет. Точно как супруг сейчас, Сичэнь вёл его по этим узким проходам, заглядывая за каждый угол, показывал сияющие камни, которые в какой-то промежуток времени упали с потолка, и рассказывал что-то из того, что знал о месте, которое они проходили.       Пусть Вэй Ин идёт впереди, Лань Ванцзи играет роль того, кто делится знаниями, а юноша то и дело спрашивает что-то, что его интересует.       В какой-то момент супруг останавливается, резко втягивает воздух носом и смотрит в сторону, делая шаг вправо. Припоминая похожую реакцию, мужчина смотрит в неугодное юноше направление и вспоминает, что находится по ту сторону стены. Кажется, неподалёку находится место, куда иногда — нечасто, но и не совсем уж редко, — уходят умирать драконы.       — Много энергии?       Махнув головой, Вэй Ин кивает и лукаво улыбается.       — Со мной много проблем, да?       — Вовсе нет.       Отрицательно мотнув головой, Лань Ванцзи подходит к супругу и берёт его за руку, понемногу забирая излишки ци.       Замолчав, следуя намеченному пути, мужчина прислушивается к ощущениям и пытается уловить причину, по которой тело Вэй Ина забирает так много энергии извне даже тогда, когда резервуар заполнен до краёв. Потоки энергии просто льются в тело юноши, и этому нет никакого объяснения.       Сжав его руку в своей, Вэй Ин призывно смотрит, мягко улыбается и коротко целует в скулы.       — Я в полном порядке, Лань Чжань, — он сжимает руку мужа, и Лань Ванцзи всё же смотрит на юношу. — Не хмурься так. Ну же, Лань Чжань, это небольшая проблема, которая...       — Вэй Ин, — останавливает его мужчина, — это может быть опасно.       Выдохнув с раздражением и крепче сжав ладонь мужа в своей, Вэй Ин морщится и отворачивается.       — Я живу с этим, сколько себя помню, и ничего, со мной всё в порядке.       Сказанное нисколько не успокаивает, скорее настораживает больше и заставляет беспокоиться. Лань Ванцзи мрачнеет, опускает взгляд и отказывается смотреть на супруга, когда тот дёргает его за руку.       Мысли о том, что это может привести к самому страшному из возможных последствий, не покидают головы, и у мужчины не получается заткнуть это скользкое чувство страха. Терять человека, когда тот стал ему так близок, Лань Ванцзи не желает и готов сделать всё, лишь бы предотвратить любую из возможных бед.       Вэй Ин резко встаёт перед ним, перекрывая узкий проход, берёт его вторую руку в свою ладонь и невесомо касается губами, поглядывая из-под ресниц. От того, каким взглядом супруг смотрит на него, Лань Ванцзи делается совестно, и он целует юношу в губы, как бы извиняясь.       — Лань Чжань, вернёмся в Облачные Глубины, и Цин-цзе убедит тебя в том, что в беспокойстве нет нужды.       В ответ мужчина притягивает к себе супруга, и тот удивлённо выдыхает, вовсе не предпринимая попыток вырваться. Лань Ванцзи зарывается носом в волосы юноши, вдыхает всё тот же мягкий аромат травы и молится богам, чтобы с его драгоценным супругом всё было действительно в порядке.       Немного позже, когда они продолжают свой путь, второй наследник клана Лань интересуется о семье Вэй Ина, и тот опускает голову, прикусывает губу и ведёт себя в целом неуверенно. Догадка о том, что в чём-то супруг соврал, подтверждается.       — Я их не помню, — выдыхает Вэй Ин, опечалившись, — совсем не помню. Дядя Цзян много рассказывал о них, цзе-цзе обмолвилась парой слов, но мои собственные воспоминания о них будто в тумане.       В надежде ободрить супруга, Лань Ванцзи сжимает его ладонь, и юноша, мотнув головой, мягко улыбается, пусть в его глазах остаются искры тоски и горечи.       — Они?..       — Пропали, — отвечает Вэй Ин, — и никто не знает, что с ними случилось.       Лань Ванцзи решает, что этот разговор стоит закрыть. Мужчина знает по себе, каково это, бередить старые раны, и сейчас не время для этого.       Пещера, куда приводит супруга Лань Ванцзи, огромна, с текущей из камней водой, которая постепенно превращается в реку там, где заканчивается гора и начинается поле и лес; это место ярко освещают камни, вставленные в стены и зачарованные не то драконами, не то людьми, не то самой природой, создавшей что-то столь удивительно красивое; под ногами растёт трава, которой тут быть не должно, и сам Лань Ванцзи не сможет сказать точно, почему она тут. Единственный мощный источник ци, помимо самой воды, — каменная статуя величественного дракона, встроенная в углубление стены перед ними.       Драконы редко посещают подземную пещеру, потому и энергии именно в этом месте не так много, и если Вэй Ин не станет подходить к реке, то и его тело сможет выдержать прочую ци, не скопив больше необходимого.       Красота места приводит супруга в восторг, и тот, стоя в отдалении от воды и статуи, обводит пещеру восхищённым взглядом, присаживается на траву и проводит по ней рукой, изумляясь ещё больше.       — Она такая мягкая! Даже лучше той, что растёт снаружи! — удивляется Вэй Ин, падая на колени. — Как такое возможно?       Пожав плечами, Лань Ванцзи только наблюдает за супругом. Есть предположения о том, что всё это благодаря воде, или ци, которую она несёт с собой, или дело в статуе первого дракона, но прямых доказательств мужчина не имеет. Гора Дуаньу и её окрестности — загадка, которую никогда нельзя будет изучить в полной мере. Возможно, в клане хранятся какие-то записи о более старых временах или внутри горы есть пещеры, чьи стены изукрашены надписями.       Приблизившись к юноше, Лань Ванцзи чуть касается его плеча, и Вэй Ин, озадаченный, послушно встаёт. Юноша чуть наклоняет голову вбок, мягко улыбается и спрашивает, в чём дело. Наследник драконьей крови выдыхает, тянется к ленте и развязывает её, после чего протягивает заклинателю.       Они являются супругами почти полгода, и за это время Вэй Усянь должен был выучить хотя бы половину правил — просто потому, что Лань Ванцзи не наседал на него с этим. У Лань Ванцзи нет уверенности в том, что юноша может знать все традиции, связанные с лентой. Их немного, и каждая несёт за собой особое значение.       Вытянувшееся в удивлении лицо супруга заставляет задержать дыхание — Лань Ванцзи видит в глубине серебра понимание и трепет. Вэй Ин задерживает взгляд на муже всего несколько секунд, смотрит на ленту, протянутую ему, и судорожно выдыхает, вытягивая руку навстречу. Неуверенными движениями Вэй Ин касается ткани, проводит по вышивке облаков и поднимает взгляд.       — Лань Чжань, — выдыхает юноша.       — Ты пожелал, чтобы это было больше, чем простой договор, — говорит ему Лань Ванцзи, на секунду прикрывая глаза. — Если ты всё ещё желаешь этого, она твоя.       Они смотрят какое-то время друг другу в глаза, и Лань Ванцзи может видеть глубокое тёплое чувство, что к нему испытывают, трепет, волнение, доля страха и счастье.       Больше не раздумывая, Вэй Ин уверенно берётся за ленту супруга, и ткань соскальзывает с его рук, висит концами в воздухе. Юноша бережно разглаживает складки, выдыхает, тепло улыбается и тянется к ленте на своей голове. Одна ткань скользит о другую, когда Вэй Ин тем же движением вкладывает свою ленту в руки мужа.       Их ленты похожи, но имеют своё особенное различие: ткань ленты Лань Ванцзи наполнена, в большей степени, его энергией, в то время как лента Вэй Ина — его ци. Мужчина чувствует уже знакомую ему ци на ткани, когда бережно надевает её на лоб, и не может сдержать улыбки, когда наблюдает за тем, как супруг повязывает ленту мужа на своём лбу.       Улыбнувшись, Вэй Ин протягивает руку, сплетает их пальцы друг с другом и издаёт короткий смешок, прижимаясь к Лань Ванцзи.       — Твой дядя будет в гневе.       Делая нечто, чего бы он прежде себе наверняка не позволил, мужчина проводит свободной рукой по волосам супруга и задевает пальцами собственную ленту.       — Он ничего не сможет сделать.       Резко втянув воздух, Вэй Ин смеётся, головой уперевшись в грудь мужа. Лань Ванцзи коротко улыбается, перебирая пряди.       К вечеру последнего дня праздника Дуаньу все были готовы к тому, чтобы отправиться обратно в Облачные Глубины. Драконы стоят за их спинами, самые младшие резвятся в воздухе, словно просят не тянуть; некоторые из тех, кто прилетел с ними, остаётся в стае, живущей в горе Дуаньу, и Лань Ванцзи видит этих троих драконов, вставших впереди остальных. Старший брат и Вэнь Цин прощаются с Дилуном первыми, напоследок решая какие-то особо важные вопросы, о которых второй наследник клана не знает, за ними Лань Цижэнь. Вэй Усянь и Лань Ванцзи подходят последними, и супруг делает низкий поклон, в этот раз показывая себя со стороны примерного мужа клана Лань.       «Берегите друг друга,» — мягким голосом, словно их обволакивает тёплая вода, говорит Дилун. Его хвост касается плеча Вэй Усяня, и тот тоже может слышать дракона.       — Обязательно, — кивает Лань Ванцзи, бросая взгляд на супруга.       Вэй Ин, сжав чужую ладонь в своей, мягко улыбается в ответ и обещает то же самое, что и его муж. Они снова кланяются старому дракону и идут к остальной части их семьи.       Прежде чем мужчина успевает сделать шаг за супругом, он слышит в голове голос Дилуна и на секунду замирает.       «Будь осторожен, Лань Ванцзи».       Второй наследник клана оборачивается, смотрит на дракона и коротко кивает, не смея задавать вопросов, которые одолевают его. Вэй Ин тянет его за руку и обеспокоенно смотрит.       — Всё в порядке.       Сжав чужую руку сильнее, он тянет мужа за собой, и Лань Ванцзи следует за юношей к драконам и их семье.       Вэнь Цин уже сидит на драконе, готовая к взлёту, Лань Сичэнь неспешно гладит дракона, о чём-то беседуя с женой до того, как приходят его брат и Вэй Усянь. Лань Цижэнь, встав во главе их процессии подальше от ненавистного человека, уже обернулся драконом.       Взгляд, каким оглядывает его лоб Сичэнь, заставляет Лань Ванцзи прикрыть глаза в лёгком раздражении и после посмотреть с просьбой о молчании. Старший брат смеётся глазами, беглым взглядом окидывает Вэй Усяня, что взбирается на Киую, и сам обращается драконом.       Стоило им прибыть час назад, Лань Сичэнь сразу заметил то, что его брат и Вэй Усянь поменялись лентами, заметил это и Лань Цижэнь, ушедший до их отлёта в медитацию по рекомендации старшего племянника; Вэнь Цин узнала это от мужа и только хитро взглянула на будущего пациента. От подколок и тихо сказанного «я рад за вас» Лань Ванцзи не смог укрыться, не может он укрыться от пронзительного взгляда старшего брата и сейчас.       Второй наследник семьи садится на своего дракона, легко гладит по шее, извиняясь за эту необходимость, и смотрит на супруга.       В груди взрастает страх, шестое чувство, которому наследник драконьей крови привык доверять больше, чем кому-либо из живущих или умерших, кричит. Лань Ванцзи не знает, что именно, но что-то должно случиться, и предупреждение Дилуна только укрепляет эти мысли и страх, заставляя беспокоится.       Лань Цижэнь взлетает первым, за ним — стая драконов, и более других рвутся детёныши, как всегда неспокойные и игривые; Вэнь Цин и её муж, летящий рядом, равняются в центре их процессии; Лань Ванцзи и Вэй Ин летят последними.       Облачные Глубины встречают их вечерним туманом, прохладным и влажным, светом в ученических комнатах и домах старейшин и звоном колокола, когда они приземляются один за другим на гору. Ученики выходят встречать членов главной ветви, в руках оба адепта держат по корзине, будучи готовыми к их прибытию. Уставшие и голодные с дороги драконы требуют к себе внимания.       Как и в прошлый раз, Лань Ванцзи помогает супругу спуститься, пока его не держат ноги, и тот снова неловко смеётся, обещая, что рано или поздно привыкнет к этому. Мужчина качает головой и придерживает юношу под локоть, пока тот привыкает, а члены его семьи уводят драконов и тихо обсуждают что-то. Лань Сичэнь коротко узнаёт новости, готовый к любой проблеме.       Стоит старшему брату освободиться, он подходит к супругам, а рядом с ним стоит Вэнь Цин.       — Ужин подадут в цзинши, — говорит Лань Сичэнь. — Ванцзи, завтра мне потребуется твоя помощь. Будет лучше, если с утра.       В ответ Лань Ванцзи кивает.       Вэнь Цин, уловив момент, говорит с Вэй Усянем, также попросив о встрече в главном лекарском доме, и юноша морщится, но кивает и обещает прийти на осмотр.       Глава клана и его жена, пожелав хорошей ночи, уходят вторыми. Лань Цижэнь, всё ещё недовольный выбором младшего племянника, скрылся сразу по прибытии.       По привычке или нет, но супруги идут в свои покои, взявшись за руки; полумрак ночи обволакивает Облачные Глубины, и Лань Ванцзи чувствует себя самую малость непривычно, потому что гора Дуаньу постоянно освещена, будь это ночь или день. Вэй Ин идёт шаг в шаг рядом, крепко сжимает ладонь мужа в своей и делится эмоциями, прерываясь лишь на то, чтобы сделать вдох.       Слышать о том, что Вэй Ин рад вновь оказаться в Облачных Глубинах и всё же желает посетить Дуаньу снова в следующем году, приятно, и это согревает душу.       — Вэй Ин, — говорит ему по пути Лань Ванцзи, призывно сжав ладонь; Вэй Ин замолкает и вопросительно смотрит на мужа, — спасибо.       Неловко улыбнувшись, юноша наклоняет голову вбок.       — За что?       Лань Ванцзи смотрит на него и чуть улыбается. Вэй Усянь открывает рот и выглядит удивлённым, но мужчина не обращает на это внимание, отвечая:       — За то, что это ты.       Вспыхнув, словно огненный талисман, Вэй Ин издаёт протяжный стон, на ходу утыкается лбом в плечо мужа и чуть царапает кожу ладоней ногтями.       — Лань Чжань, — выдыхает юноша, не поднимая головы, — не говори такое без предупреждения.       Не сумев подавить ещё одной улыбки, Лань Ванцзи кивает.       — Хорошо.       Слуги приносят еду в цзинши спустя десять минут, как в неё вернулись супруги, и Вэй Ин, так и оставшись в нижних мантиях, тут же приступает к трапезе. Лань Ванцзи, качая головой, неспешно переодевается, решает оставить бочку на потом и садится напротив. Они ужинают в тишине, распивают чай, как привыкли делать, и лишь после супруг отправляется омываться первым.       Обычно, стоит Лань Ванцзи вернуться в помещение после омовения, Вэй Ин уже спит или на кровати, которая должна быть их, но всё ещё занимается одним супругом, или на той второй, что принесли сюда почти полгода назад. В этот раз юноша сидит на их кровати, скрыв ноги под одеялом, и теребит края рукавов, смотря куда-то в пол. Стоит второму наследнику клана сделать шаг, и супруг поднимает голову, неловко улыбается и качает головой на место рядом.       Лань Ванцзи прекрасно понимает этот намёк и мнётся, бросая взгляд на вторую кровать.       — Разве мы не супруги, чтобы спать вместе, Лань Чжань? — говорит ему Вэй Ин, поджимает ноги под себя и сдвигается к стене сильнее. Лань Ванцзи хмурится и окидывает юношу взглядом. — Или, о, ты боишься, что я буду распускать руки? Обещаю, что буду держать их при себе!       Широко улыбаясь и хлопая по месту рядом с собой, Вэй Ин говорит вещи, от которых уши Лань Ванцзи горят. Мужчина прикрывает глаза, делает глубокий вдох и надеется, что это он не будет распускать руки — и всё равно, что они почти полгода как супруги, что они решили сделать этот брак чем-то большим, чем простой договор.       — Лань Чжань.       Открыв глаза и посмотрев на супруга, Лань Ванцзи видит мягкую улыбку — и не может сопротивляться. Неспешными шагами, словно кто-то из них всё ещё может передумать, мужчина добирается до кровати. Вэй Ин садится прилежно: вытягивает ноги вдоль кровати, выпрямляет спину — и Лань Ванцзи ложится рядом, укрывает одним одеялом обоих и устраивается, волнуясь больше, чем когда они разделили кровать спустя три дня после свадьбы.       Взмахом руки второй наследник клана Лань гасит все свечи, прикрывает глаза на миг, а после открывает и привыкает к полумраку. Их покои теперь освещает только луна, и, повернувшись, Лань Ванцзи может наблюдать нить света, окутавшую его супруга. Вэй Ин мягко улыбается, укладывается рядом и неожиданно пододвигается ближе, устраивая голову на плече мужа.       — Спокойной ночи, Лань Чжань.       Скованными и неуверенными движениями, Лань Ванцзи обнимает супруга за талию, ощущая под тонким слоем одежды мягкую кожу.       — Спокойной, Вэй Ин.       Прежде чем провалиться в дремоту, юноша улыбается и чуть ёрзает, устраиваясь удобнее. Лань Ванцзи какое-то время наблюдает за засыпающим юношей, иногда касается его волос и думает, что это лучшее, что случилось с ним за всю жизнь.