Янтарное пламя

      Тёплые губы касаются кожи шеи, дразня, легко целуя, раззадоривая. Издав судорожный вздох, Лань Ванцзи больше по привычке наклоняет голову вбок, едва прикрывая глаза и отвлекаясь от бумажной работы, которую оставил на него брат.       Невинно, будто на пробу, губы касаются его шеи сзади, а тонкие пальцы шаловливо касаются боков, рёбер, едва ощущаемые сквозь слои одежды. Ласка легкая, но настойчивая и приятная, та, с которой начинались многие их ночи и та, которой Вэй Ин пытался соблазнить его больше недели с тех пор, как научился прятать свою сущность. Зачастую эта уловка работает, и Лань Ванцзи поворачивался к супругу, чтобы подмять его под себя или усадить на свои колени, с жадностью целуя.       В этот раз он поддаётся ненадолго, и сопротивление его, должно быть, ужасающе слабое. Попытка протеста кажется неудачной, потому что вместо укора с уст срывается хриплое:       — Вэй Ин…       — Лань Чжань, — вторит он ему соблазнительным шёпотом, выдающим всё его желание, — тебе не нравится?       Руки супруга смещаются, поднимаются медленными, перебирающими движениями к шее, откидывают его волосы вбок. Сдерживать себя становится сложнее, когда Вэй Ин целует его точно посередине шеи, в его слабое, чувствительное место, а после — спускается поцелуями ниже, едва прикусывая кожу на загривке, опуская край одежды ниже, чтобы поцеловать лопатки, лёгкими касаниями очертить плечи.        Дышать становится трудно, потому что они были слишком заняты в последние дни, чтобы насладиться друг другом, а до этого Вэй Ин был болен, после — восстанавливался, и Вэнь Цин сняла запреты только в день отъезда.       Насладившись этим однажды, вкусив плод, прежде казавшийся запретным, оторваться от него становится невозможно. По своей натуре драконы жадные до своих сокровищ, и что бы ни говорили об этом правила клана, Лань Ванцзи всё равно, потому что тело и душа требуют, и Вэй Ин — расслабленный, поддавшийся своей природе, стоит позади него, лаская, соблазняя так хорошо и умело, что мужчина едва может противиться этому.       — Нас ждут, — тихо сопротивляется Лань Чжань, словно не сам подставляется под поцелуи. — Нельзя опаздывать.        Позади раздаётся мычание, и соблазн слышится даже в этом простом звуке.       — Разве ты указывал точное время нашего прибытия?        — Час козы.       Руки супруга обхватывают его за торс, раскрывают одежды, касаясь уже ничем не прикрытой кожи; Вэй Ин все ещё исследует губами его шею, становясь настойчивым в своём желании и нетерпеливым, когда кусает, оставляя яркий след, который придётся скрыть волосами.       — Тогда, — мурлычет он, придвинувшись выше, прихватывает мочку уха губами, едва касаясь её языком, — у нас в запасе есть целый час. Что думаешь об этом, муж мой?       Выдохнув, Лань Ванцзи жмурится до ярких вспышек; руки супруга касаются его груди и живота, исследуют его тело, словно впервые, отодвигая одежду сильнее, развязав пояс. Сопротивлений не остаётся, только лёгкое чувство противоречия, потому что мужчина привык следовать правилам и не опаздывать, приходить ровно в назначенный час, не задержавшись ни на минуту.        Внутренняя борьба затихает, когда супруг губами стаскивает с его лба ленту, умело развязав узел даже так, языком и губами.       Стоило бы не поддаваться ласке, отрезать это, подавить желание, которое нарастает волной.       Последние преграды рушатся, когда Вэй Ин опускает руки совсем ниже, отодвигая край штанов, чтобы коснуться его возбуждения. Тихий рык, смешанный со стоном, срывается с губ, а после Лань Ванцзи одним движением разворачивается и валит супруга на дощатый пол.       Красный, с довольной, лисьей улыбкой на губах, трепещущими ушами и непрерывно движущимся хвостом, с распущенными волосами и распахнутой одеждой он выглядит точно самый прекрасный грех. Дыхание, тяжёлое и глубокое от желания, оседает на лице мужчины, когда он наклоняется к Вэй Ину; глаза супруга приобретают оттенок тёмного серебра, такого, что в нем возможно утонуть.       — Такой жадный, — шепчет он, скользя руками по крепкому телу мужа, — красивый, — он поддаётся вперёд, приподнимаясь, устраивая колено между ног Лань Ванцзи, — нестерпимо горячий, — шепчет Вэй Ин в губы, едва касаясь чужих своими, — и весь мой.       Руки сжимаются в кулаки, дыхание прерывается на долгие, почти бесконечные мгновения прежде, чем Лань Ванцзи с рыком наклоняется, целуя супруга, заставляя его замолчать, пока тот не раззадорил его больше, чем сейчас. Колено Вэй Ина упирается ему между ног слишком хорошо, и супруг двигает им, точно зная, что надо, чтобы супруг возжелал большего и не отступил.       Путей назад нет, и Лань Ванцзи отстраняется на минуту, сбрасывает с себя все слои одежды, складывая их на пол совершенно неаккуратной стопкой, садится на пятки, рассматривая супруга и ловя такой же жадный взгляд в ответ.       — Если опоздаем, — говорит он, щурясь с опаской, и наблюдает, как тяжело сглатывает Вэй Ин, определенно довольный своим положением и угрозой, — ты будешь наказан.       Тот выдыхает, жмёт на его пах коленом, срывая с губ стон.       — Разве не наказываешь ты своего супруга сейчас? — шепчет он в ответ, хитро улыбаясь. — Впрочем, не думаю, что буду против ещё одного наказания вечером, когда колокол пробьёт отбой.       Наблюдая за тем, как Вэй Ин, сказав подобное, облизывает губы, Лань Ванцзи и сам действует, спуская с супруга штаны и обхватывая его налившийся член рукой. Охнув, Вэй Ин прикрывает глаза и выгибается, и это даёт мужчине шанс ухватиться за основание его хвоста. Рот супруга приоткрывается в беззвучном крике удовольствия, а после он стонет, когда пальцы мужа проходятся по головке члена, и Лань Ванцзи ловит этот звук губами, наклонившись и целуя его.       Разморенный после всего, Вэй Ин лежит в бочке, переводит дыхание и смывает с себя семя и жадно поглядывая на мужа, точно вовсе не устал от их игр. Голодный взгляд говорит больше его мелких, ненавязчивых движений, когда он уходил в бочку, виляя бёдрами.       — Такой жадный в постели, — тихо звучит он, откинувшись спиной на бортик, — Лань Чжань, почему ты так отказывался от этого?       Оправив ленту, тот смотрит на мужа, подходит, помогая талисманом высушить его волосы.       — Мог навредить.       На короткий ответ супруг фыркает, двигается в воде, из-за чего она выливается за края, грозными каплями стекая на пол по деревяшкам. Он встаёт, не прикрываясь, но Лань Ванцзи имеет силы отвернуться, чтобы подать супругу одежду.       — Лань Чжань, — с укором говорит супруг, — я не нежный цветок.       Настолько не нежный, что начинает почти каждый раз первым заводить его, думает Лань Ванцзи. Супруг сильный мужчина, хитрый лис, оборотень, как и он сам, и это нравится Лань Ванцзи, потому что он уверен, что не смог бы быть нежным с девой. Не сумел бы сохранить и развить отношения так же, как с Вэй Ином. Тем не менее, страх все равно был, потому что он все же сильнее человека.       Шорох одежд немного отвлекает от размышлений, и всё же Лань Чжань оглядывается, недолго наблюдает за тем, как одевается супруг.       Вспоминается, как в первое время было тяжело Вэй Ину приспособиться не только к образу их жизни, но и к тому, чтобы хотя бы надеть те многочисленные слои одежды, которые необходимо носить в клане Лань. Время течёт, словно быстрый ручей, и за ним невозможно поспеть, но оглянувшись, можно удивиться тому, как много ты успел пройти за, казалось бы, короткий срок. Словно бы вчера, Вэй Ин путался в завязках, в том, какой слой за каким идёт; путался в том, как правильно надеть последний слой так, чтобы он не казался излишним; теперь же супруг умело одевается, делая это достаточно быстро, словно бы родился в клане Лань, а не Цзян.       Пусть тот не любит белое, но в их клановых одеждах куда теплее.       — Драконы сильнее, — говорит ему мужчина.       — Лисы тоже не слабые, — он подмигивает мужу, завязывал пояс — и делает это нарочито медленно, дразня, словно давая последний шанс; Лань Чжань игнорирует это и отходит к столу, чтобы собрать документы в стопку. — Так… Напомни, куда мы идём?       Постучав бумагой по столу, выравнивая листы в стопке, Лань Ванцзи смотрит на улицу через окно. Всё ещё светло, но он не уверен, что прошёл только час и ни минутой больше. Остаётся надеяться, что старшие учителя не станут выражать неодобрение за излишне наглое поведение, но это вполне возможно, учитывая их положение.       — Сюрприз.       Надувшись, Вэй Ин складывает руки на груди.       Белая лента заплетена в волосы, а самый её кончик качается на ветру, проникающим в цзиньши через приоткрытое окно. Кажется, будто его лисьи ушки дёргаются, выражая недовольство. Лань Ванцзи почти может себе это представить, и позволяет себе очень слабую, едва заметную глазу улыбку.       Последним делом они накидывают мантии — точнее, это делает Вэй Ин; в отличии от них, драконов, лисы более чувствительны к холоду, любят жару и тепло, уют дома в непогоду и холодные месяца.       Зима приближается стремительно, и в погоде Лань Ванцзи чувствует странное волнение и опасность. В обычное время, в месяца, как этот, туман над облачными глубинами прозрачен, а холод кажется лёгким; сейчас мороз в непривычное для себя время проникает под кожу склизким, противным чувством, ползёт по коже, точно змея, а туман клубится над горами темной поволокой. Шестое чувство кричит, но Лань Ванцзи не способен разгадать его тревогу, лишь беспокоится и прислушивается к новостям из мира.       Выпутав руку из одежды, Вэй Ин берет Лань Ванцзи за ладонь, прижимается к нему в поисках тепла. Он немного хмурится, выдыхает пар, наблюдая за ним, пока не обращается к мужу:       — Как Вэнь Цин стала частью клана?       Вопрос супруга не кажется необычным. С кланом Вэнь связано много плохого, о них ходят слухи, которые порой пробирают до костей.       Нечасто, но брат рассказывает о том, что резиденция клана Вэнь темна, как ночь, а голым, чёрным стенам не хватает разве что украшений в виде костей их врагов. Слуги дома неприветливы, порой грубы, а наследники клана — юноши, которые не знают этикета и считают, что стоят выше других, высокомерны не в меру. Немало ходит слухов и об их жестокости, о том, как они безжалостно убивают членов несогласных кланов.       Людей вокруг нет, их окружение состоит лишь из лишившихся листвы деревьев и сухой травы; эта часть Облачных Глубин скрыта от других, молчалива и холодна. Здесь не бывает учеников, не летают драконы.       — Клан Вэнь искал способ подчинить нас, — тихо говорит, поглядывая по сторонам, Лань Ванцзи. — Предложили брак, как гарант безопасности клана Лань. Вэнь Цин — старшая дочь побочной ветви, племянница Вэнь Жоханя.       — Не унизили, но и не посчитали достойными, — читает между слов Вэй Ин, нахмурившись и опустив взгляд. — Мне казалось, Лань Сичэнь и Вэнь Цин ладят, как пара.       — Так и есть, — кивает Лань Ванцзи, — их чувства взаимны, хоть и возникли не сразу.       Впрочем, их чувства обрели форму до свадьбы. В отличие от него и Вэй Ина, брат виделся с женой на официальных встречах, имел возможности устраивать ей встречи, дарить подарки лично, иногда действуя в обход правил. Сначала это было вынужденно, потому что Лань Сичэнь не желал мириться с договорным браком, устроенным кланом Вэнь, но спустя некоторое время тот изменился — Лань Ванцзи видел, как загорался в глазах брата огонёк интереса, а после — более сильный, ничему неподвластный огонь.       Так или иначе, с тех пор клан Лань зависим от клана Вэнь. Брачный договор Лань Сичэня и Вэнь Цин имел много изъянов, но худшим из пунктов был тот, где говорилось об обязательствах перед кланом Вэнь; нет необходимости исполнять любой приказ, но присутствовать на встречах, которые умело прикрывают тёплым словом, всегда обязательно. Невозможно проигнорировать приглашение Вэнь Жоханя, как получается упускать сквозь пальцы низвержение прочих кланов или их подчинение бойней.       В таких обстоятельствах договор с кланом Цзян кажется пустяком, пусть условия с обеих сторон велики, они столь же равны.       — Даже удивительно, что они не шли против Цин-цзе, как шли против меня.       Качнув головой, Лань Чжань сжимает руку супругу и вспоминает те времена.       — Было хуже, — говорит он, опустив взгляд на их руки, — старейшины надеялись, сторона сдастся и уйдёт, откажется от брака сама.       Тихий смех супруга звучит в тишине точно перезвон колокольчиков.       — Цин-цзе слишком стальная, чтобы её могло сломить что-то такое.       Разумеется, её не испугало множество забот и дел, которые свалились на неё, едва она ступила на землю Облачных Глубин. Вэнь Цин сильная, храбрая и способная на многое женщина, и Лань Ванцзи знает, что брату повезло встретить её и назвать своей женой.       — Но все ещё не пойму, — супруг мягко дергает его за руку, призывая посмотреть на себя, — зачем им такая власть?       Спроси его кто об этом хоть тысячу раз, Лань Ванцзи не уверен, что сможет ответить точно. Блуждают догадки, бывают разные мнения, и даже старейшины разнятся в своих доводах касаемо этого вопроса.       — Место Императора? — мужчина жмёт плечами. — Власть.       При дворе есть сильные заклинатели, чья сила равняется божественной, и их не так много, как может казаться. Сможет ли Вэнь Жохань заполучить такую силу или падёт, едва попытавшись, вопрос, на который невозможно дать однозначного ответа.       Прогудев непонятное под нос, Вэй Ин качает головой и вздыхает.       На всём пути далее они молчат, и лишь иногда супруг вступает в непродолжительную беседу, пустую и ни о чём, чтобы отвлечь самого себя от томительного ожидания.       Дорога до нужного места занимает достаточно времени. Эта часть Облачных Глубин далека, невидима другим и защищена лучше прочих. Горы пусты внутри, хранят в себе холод Источника, сырость пещер и гулкое эхо. Здесь холоднее, чем в других уголках резиденции, тепло ускользает словно сквозь пальцы, и даже снег лежит дольше; тем лучше это место позволяет закалить тело и дух, пока человек ещё дитя, и тем легче станет в будущем в обучении.       Промёрзший, супруг кутается в мантию сильнее, ёжится, оглядываясь с интересом, но не задаёт вопросов, зная, что муж не скажет и промолчит, сославшись на тайну.       — Холодно, — шепчет он, вертя головой.       — Пещеры, — кратко объясняет Лань Ванцзи и указывает на один из многочисленных проходов. — Холодные Источники ведут сюда.       Кроме того, солнце почти не касается этих мест, спрятанное за облаками и горной стеной.       — Кто же живет в такой мерзлоте? — фыркает супруг. — Это невыносимо, Лань Чжань.       Показушные жалобы не берут его, и Лань Ванцзи идёт вперёд, взяв Вэй Ина за руку и пытаясь согреть его силой золотого ядра.       На подходе к зданию, сокрытого среди деревьев, с поляной перед порогом, Лань Ванцзи сжимает руку супруга сильнее, безмолвно выражая, что он рядом. На крыльце дома — широкого, высокого здания — стоят несколько взрослых наставников. Волосы женщины седые от времени, а на лице залегла тень множества морщин; мужчина хмур и неприветлив, чем-то совсем немного напоминает Лань Цижэня, но этот наставник всё же старше телом — пожилой, уже обязанный уйти в уединение на старости лет.       В глазах обоих наставников Лань Ванцзи распознаёт неприязнь, направленную на Вэй Ина, видит недовольство, обращённое на него самого, потому что он и супруг всё-таки опоздали.       — Кто они? — спрашивает тихо, нахмурившись, Вэй Ин. Его голос едва слышен, но чуткий драконий слух позволяет расслышать слова.       — Наставники, — кратко поясняет мужчина. — Увидишь.       Нахмурившись сильнее, юноша смотрит на него, но всё же не спрашивает.       Поклонившись наставникам, Лань Ванцзи собирается пройти внутрь и провести туда супруга, как женская рука хлопает по двери — сильнее, чем полагается пожилой наставнице. Жест этот так или иначе преисполнен грации и стати, и её спина — прямая, а взгляд — хищный.       — Надеюсь, что в следующий раз господа Лань почтят нас своим присутствием раньше.       — Можете не сомневаться, наставница Шоу.       Пожилой мужчина остаётся безучастным, но его взгляд, скрытый под чёлкой седых волос, следит за ними пристально и с настороженностью.       На немой вопрос супруга он гладит его ладонь, обещая этим жестом, что объяснит немного позже. Пришлось не вдаваться в подробности, чтобы оставить это маленькое действие тайной, которая придётся супругу по душе.       Дверь позволяют открыть, и Лань Ванцзи заходит первым, оглядывая просторное помещение первого этажа и детей, встрепенувшихся при звуке шагов. Двое других наставников поднимают головы и смотрят на них спокойнее, они более молодые, но всё ещё немного старше Лань Ванцзи.       Пока супруг встаёт на месте, застигнутый врасплох подобной новостью, наставники кланяются и уходят, тем самым передавая заботу об учениках им. Поклонившись в ответ, Лань Ванцзи проводит их взглядом и слышит, как они уходят от здания, не проронив ни слова, прекрасно зная о сверхчувствительном слухе второго господина Лань.       — Дети, — наконец звучит супруг и обескураженно смотрит на Лань Ванцзи. — Ты не говорил, что здесь есть дети!       Тем временем дети разных возрастов встают с мест и кланяются им, и Вэй Ин снова смотрит на них, и в его глазах плещется восхищение и умиление. Молодой супруг без ума от детей, и это заложено в его природе, потому что лисы — такие же семейные существа, как и драконы. Лань Цижэнь был прав, когда говорил, что лун и хули-цзинь друзья по многим давним причинам.       — Приветствуем Вэй-лаоши и Лань-лаоши, — звучат они в один голос, и кто-то говорит тише, смущенный, а кто-то — громче, преисполненный энергией, прочие — спокойно, не повышая и не понижая голоса.       — О, — выдыхает Вэй Ин и кланяется, ярко улыбаясь малышам. — Приветствую молодых воспитанников из клана Лань.       Не хотелось, но Лань Ванцзи выступает на шаг вперёд и оглядывая малышей, кланяется им головой, приветствуя, и вставляет своё слово. Прежде он не говорил супругу ни о чём, поэтому у них остались некоторые не озвученные дела.       — Можете вернуться к занятиям, — говорит Лань Ванцзи, немного прерывая приветствие, — нам с Вэй-лаоши необходимо поговорить.       Дети послушно садятся на места и возвращаются к прежним занятиям: кто-то читает книгу, кто-то — переписывает правила, третьи — заняты другим делом, будь это рисование или изучение основ.       Руку сжимают, обхватив своей, и Лань Ванцзи смотрит на супруга, замечает блеск в его глазах и что-то тонкое, тёмное и очень знакомое мужчине. Не теряя времени, он отводит его в сторону, скрывается за перегородкой, где оставляют деревянные мечи для тренировок.       — Вэй-лаоши, — Вэй Ин облизывает губы, глядя в глаза мужа с желанием. — Ты никогда не называл меня так.       Уши охватывает тепло, и приходится отвести взгляд, чтобы не выдать, что он понимает, о чём говорит супруг. Точно также он реагирует на то, как иногда Вэй Ин зовёт его «Лань-эр-гэгэ».       — Вэй Ин, — выдыхает он, — не сейчас.       Разочарования в глазах супруга нет, и очень быстро становится понятно почему — шаловливо улыбнувшись, Вэй Ин прижимает мужа к стенке и целует с напором, едва не издавая стон довольства.       Прерывается первым Вэй Ин. Тяжело дыша, с блеском в глазах, он выглядит ужасно соблазнительно, и не будь у них дел — Лань Ванцзи взял бы его, но, пожалуй, все же не в этом месте. Неподалёку есть и пещеры, есть полный тишины лес — и они могли бы, возможно, однажды…       — Ты такой…       — Вэй Ин, — он предупреждающе смотрит на него, и Вэй Ин только фыркает.       Потом взгляд супруга касается той области, где сидят дети.       — Откуда они здесь?       — Сироты, — говорит Лань Чжань, оправляя одежду.       — Сироты, — повторяет за ним Вэй Ин.       В глазах супруга Лань Ванцзи видит тоску, и он понимает, насколько ему знакома ситуация этих детей. Это также было той причиной, по которой он был уверен, что Вэй Ин не откажется от этой работы.       — Некоторые из них оттуда, где мы охотились. Кладбище.       — О, — он чуть улыбается вспоминая. — Хорошо. Но… Этим обычно и занята Вэнь Цин? — в ответ ему Лань Ванцзи кивает. — Почему?       Этот вопрос самую малость ставит мужчину в тупик, он раздумывает над ним, думает, как правильно передать это информацию супругу.       — Драконы… У драконов есть трудности с тем, чтобы зачать ребёнка, — он заминается, чуть отведя взгляд в сторону, — и дядя решил, что эта обязанность будет подходящей для девы Вэнь, как для жены главы клана, пока у них с братом нет своего.       Моргнув, Вэй Ин открывает рот и закрывает его, хватает воздух точно рыба на суше.       С этого места хорошо слышно шорох листов, доносится тонкий запах киновари и можно распознать шёпот некоторых детей, самых младших среди остальных или тех, кого привели сюда недавно.       В конце концов, лицо супруга искажается недовольством, а его руки сжимаются в кулаки.       — Лань Чжань, — почти рычит он, — твой дядя…       — Вэй Ин.       — …самый ужасный человек! — он вскидывает руки кверху. — Как можно быть таким… безнравственным?! Да даже тётушка Юй будет лучше этого старика!       Вздохнув, мужчина закрывает рот супруга рукой, заставляя того мычать некоторые другие слова в ладонь, пока он не начинает пыхтеть и размахивать руками.       Успокоившись, он фыркает и выходит к детям.       — Пока её нет, присматривать за ними буду я?       — Мгм, — кивает мужчина. — Буду ждать дома.       К вечеру Вэй Ин возвращается уставшим и со слабой улыбкой на губах.       Оставив бумаги, Лань Ванцзи смотрит на супруга, вставшего на дверях и замершего с мантией в руках. Мысли, неизвестные мужчине, одолевают Вэй Ина — он видит это по его глазам, направленным на свои руки.       — Вэй Ин?       Моргнув пару раз, он медленно поднимает взгляд на мужа. Медленно, точно это очень трудно, Вэй Ин вешает мантию у двери, проходит до стола, за которым сидит Лань Ванцзи, и садится рядом, уткнувшись лицом в его крепкое плечо.       Озадаченный, мужчина обнимает супруга за талию, отодвигает бумаги подальше от себя. Дела подождут, тем более, что всё важное он уже решил днём, оставив мелкие задачи на вечер и следующие дни. Опыт прошлых лет значительно помогал мужчине справиться с возложенными на него обязанностями временного главы клана.       — Я тренировал их, — тихо говорит он, весело усмехаясь, — показывал, как держать меч, какие движения нужны.       Ненадолго воцаряется молчание, которое Лань Ванцзи никак не прерывает, зная, что Вэй Ин просто собирается с собой и словами, думает. В возникшей тишине слышно потрескивание свеч и тихий гул ветра за окном, Лань Ванцзи может услышать шелест листвы и ощутить спокойствие, не наполненное напряжением или чём-то другим.       Не нужны даже те слова, которые собирается сказать супруг, чтобы мужчина мог понять, что он хочет сказать и о чём думает, однако ждёт, ласково поглаживая спину вдоль лопаток и поясницы.       — Никогда не думал, что буду благодарен твоему, — он замирает на вдохе и улыбается чуть более счастливо, — нашему клану. Эти дети такие… одинокие, но сильные. Это шанс для них, уж я-то знаю.       Не испытав жизни на улице, но ощутив однажды, что значит потерять родителей, они всё же способны понять брошенных на произвол судьбы детей.       Не будь среди семьи Цзян хороших отношений, не уважай Цзян Фэнмянь своего брата и племянника, Вэй Ин мог бы оказаться среди холода мальчишкой, ещё ребёнком, и вполне мог бы умереть. Возможно, в иной жизни с ним могло случиться похожее.       — Сильные, — соглашается Лань Ванцзи и целует супруга в макушку. — Ужин?       Отодвинувшись, мужчина благодарно улыбается ему и кивает.       — Ты лучший, Лань Чжань.