***
Дорога в бостонский аэропорт отложилась в памяти Арлин серией картинок. Вот Барри, тихоня и молчун Барри, ругается с капитаном медицинской службы, убеждая его взять на борт ещё одного человека — и Арлин понимает, что речь идёт о ней, но не может вмешаться в разговор: все силы уходят на то, чтобы хоть как-то удержаться по эту сторону забытья… А вот она уже летит в винтокрыле. Десантный отсек под завязку забит ранеными, так что Арлин приходится сидеть прямо на полу — и она кутается в драное одеяло, стараясь не зацепить хлипкую повязку на плече, и прижимается к переборке, за которой надсадно гудит мотор. А винтокрылу-то и вправду на покой пора, думает она. Наверняка он уже не раз выходил из строя — и как знать, может, в какой-то из этих разов его чинил несчастный Ли, отправленный в ссылку на озеро Куаннапоуитт… И она представляет себе, как тощий, вредный и недовольный послушник Хейл в ремонтном комбинезоне роется в моторе этого стального чудовища — и от этой мысли ей становится на удивление легко и спокойно. И она осторожно вытягивает вперёд левую ладонь к переборке. И украдкой улыбается, когда металл обручального кольца соприкасается с металлом переборки… Когда винтокрыл приземлился, Арлин как-то не сразу сообразила, что в здание госпиталя надо не просто идти, а бежать со всех ног — и в итоге добралась туда одной из последних, когда приёмный покой уже был забит до отказа остальными погорельцами. Барри и Тед остались в Южном Бостоне, провести её за ручку сквозь толпу было больше некому. И Арлин покорно примостилась в углу, завернувшись в одеяло и сжимая в ладони заветный шприц с «Мед-икс»: морфин выдавали на входе в госпиталь всем подряд, кроме тех, кого с порога забирали в оперблок. Время тянулось бесконечно. Арлин колотил озноб, всё плыло перед глазами — она даже не могла разглядеть циферблат часов на противоположной стене. Наверное, она снова ненадолго отключилась — потому что когда она в очередной раз открыла глаза, людей в приёмном покое уже поубавилось, а прямо перед ней стоял кареглазый веснушчатый мальчишка. Племянник Ли, вспомнила она. Один из. — Что вы здесь делаете, мэм? — спросил он растерянно. — В общей очереди? Арлин не смогла ответить. Ей даже в голову не пришло, что помимо общей очереди может быть какая-то другая. — Мам! — крикнул мальчик. — Мам, скорее сюда! Тут жена дяди Лионеля! Сквозь толпу протиснулась невысокая блондинка, которую Арлин видела в церкви Даймонд-Сити. Другая миссис Хейл. — Арлин? — женщина склонилась над ней. — Это я, Сесилия. Помнишь меня? Арлин хотела ответить, что да, помнит, — но из пересохшего горла вырвался лишь нечленораздельный жалобный стон. — Да что же это такое! — Сесилия Хейл всплеснула руками — и за долю секунды превратилась из строгой утончённой леди в разъярённую фурию. — Вы тут что, слепые? — набросилась она на проходившего мимо санитара. — У неё ожоги четвёртой степени — сколько ей ещё, по-вашему, ждать? — Мэм, мы обслуживаем всех в порядке общей очереди, — промямлил бедняга. — В соответствии с тяжестью полученных повреждений… — Отлично, — Сесилия скрестила руки на груди. — Только она тебе не какая-нибудь шваль из доков, которая может и потерпеть. Арлин — жена сотрудника службы безопасности. И солдат Братства. — Но у неё же нет жетонов! — попробовал оправдаться парень. — Если ты сейчас же, сию минуту, не отведёшь её в оперблок, у тебя их тоже не будет, — пообещала Сесилия. — Так, Артур, живо прикати сюда одно из тех кресел, — распорядилась она, обернувшись к сыну. — И вызови лифт. В глубине души Арлин понимала, что это не очень-то честно — вероятнее всего, в очереди были люди, которые нуждались в помощи сильнее, чем она. Но у неё уже не оставалось сил корчить из себя скромного героя, а уж тем более противостоять натиску Сесилии Хейл. Потом была операционная. Кажется, хирург говорил что-то про пересадку дермотрансплантата, но касалось ли это лично её, Арлин так и не успела понять, утонув в лучах искусственного света. Весь остаток дня она провалялась в тошнотворном вязком оцепенении — на наркоз врач не поскупился. Все койки в ожоговом отделении, само собой, оказались заняты, поэтому Арлин отвели место на диванчике в коридоре. Очевидно, за эту привилегию тоже следовало сказать спасибо неугомонной жене Леона: остальным раненым приходилось ютиться на сдвинутых стульях или на матрасах, брошенных прямо на пол. Почти такой же диванчик стоял в вестибюле станции «Эндрю». И Арлин было так легко вдыхать знакомый запах обивки и представлять, что ничего этого — ни стонов раненых, ни торопливой беготни медсестёр, ни разъедающей плечо боли — на самом деле нет. Всё это ей просто снится. Она сейчас на станции, и всё хорошо, и стоит ей повернуться на другой бок и открыть глаза, как она увидит Ли, который опять до глубокой ночи засиделся со своими отчётами… Наверное, только это и помогло ей продержаться. А потом Ли действительно пришёл. Он стоял в конце коридора, и на шее у него белела эта жуткая повязка, а огромная чужая футболка — не иначе, с плеча Леона, — болталась на нём, как саван на мертвеце… И Арлин сразу поняла, что это не сон и не галлюцинация: ведь в её видениях с Ли всё было в порядке. Нет, это был настоящий Ли, её любимый дурной медоед, который всё-таки сдержал слово и вернулся, чтобы увести её из этого ада. Не помня себя от радости, она вскочила на ноги и бросилась ему навстречу — босиком, как была. Пол больничного коридора качался, как палуба во время шторма, и всё же Арлин каким-то чудом удалось добежать до Ли и прижаться к нему, крепко-крепко. Его тоже до сих пор шатало после наркоза — и они так и застыли посреди коридора, держась друг за друга, чтобы не упасть. — Лин, малыш, прости, — пробормотал он хриплым до неузнаваемости голосом. — Прости меня. И Арлин в отчаянии уставилась на него: ну за что, вот за что он сейчас извиняется? Он вернулся к ней, вернулся живым — а всё остальное такая ерунда… — Я ведь тебе так ничего и не привёз, — Ли грустно усмехнулся. — Ни «Тёмной ядер-колы», ни костюма «Ядер-девушки». — Вот же зараза, — Арлин всхлипнула. — Нет, мистер Хейл, я это так просто не оставлю. Вот пожалуюсь на тебя проктору Квинлану… И расплакалась, уткнувшись в его плечо. Наутро им выделили что-то вроде палаты повышенной комфортности: из подсобки в конце коридора вытащили все стеллажи и ящики и взамен впихнули туда каталку со свинченными колёсами и раскладное кресло. Окон в подсобке, само собой, не было — как, впрочем, и других источников света: единственная лампочка под потолком перегорела, наверное, ещё до войны. Ли притащил откуда-то лампочку на замену, но тут возникла непредвиденная проблема: Ли из-за повязки не мог поднять голову, а Арлин после операции не могла управлять левой рукой. Нечего делать, пришлось им объединить усилия. Арлин, у которой всё плыло перед глазами после утренней дозы обезболивающего, сбивчиво пыталась объяснить Ли, где именно на потолке находится патрон для лампочки, чтобы Ли мог найти его на ощупь — и это, чёрт возьми, оказалось достаточно нетривиальной задачей. — Ну да, классика. Сколько наркоманов нужно, чтобы вкрутить лампочку? — проворчал Ли, в очередной раз чуть не навернувшись с табурета. И Арлин смеялась над этой нехитрой шуткой явно дольше, чем она того заслуживала. Но в итоге они всё-таки водворили эту злополучную лампочку на место — и Арлин подумала: уж если они с этим сумели справиться, то смогут совладать с чем угодно. Ли, конечно, не собирался отдыхать в своё удовольствие. Уже на следующий день он приволок откуда-то раскладной письменный столик и пакет с документами, которые предусмотрительная Пэм Локателли эвакуировала со станции «Эндрю». На третий день к этому комплекту добавилась ещё и стационарная рация, и вскоре комнату заполнили звуки чужих голосов. Расследование Ли, похоже, подошло к концу. — Короче, крышу ему снесло, Эзре твоему, вот и всё, — вынес вердикт Леон, положив на стол папку с фотографиями из логова Моретти. — Оно и неудивительно, с такой-то наследственностью. Мы в замке его медкарту нашли — там, считай, прямым текстом сказано, что он приёмный. У папаши Моретти первая группа крови, а у сынка четвёртая. Это ж, блин, технически невозможно. — Вот уж не знал, что ты у нас такой эрудит, — проворчал Ли. — Братик, да у нас в семье тупых нет, — Леон самодовольно усмехнулся. — Наверное, Эйб этого выродка подобрал при штурме галереи Пикмана. Он сам тогда только-только к минитменам прибился. Видно, совсем молодой и глупый был, раз решил, что сможет наставить пикманово отродье на путь истинный. Ну промыл он ему мозги, личное дело подчистил, а толку? Кровь не водица. Малыш вырос, вспомнил, чему его в детстве учили, и решил устроить минитменам чистку рядов. Вырезать всех недостойных и неправедных… — Бред какой-то, — огрызнулся Ли. — А ты тут логику ищешь? — Леон пожал плечами. — Ты эти его картины видел? Он же псих, Ли. А с психа что возьмёшь? Верно, Арлин? Арлин осторожно кивнула. Нет, она видела, как придирчиво и внимательно Ли изучал фотокопии отпечатков пальцев из дома Эзры Моретти — но не понимала, из-за чего он сомневается. Отпечатки убийцы Лиззи Уайет были повсюду: на личных вещах Эзры, на тех мерзких картинах, на рукояти ножа, которым этот урод пытался убить Ли… И с гранатами Лиззи Уайет всё прояснилось. Несколько погромщиков, пойманных живыми, рассказали, что случилось в ночь на пятнадцатое декабря. Полковник Моретти созвал своих сторонников на сходку в доках. Собрал их в тесном непроветриваемом контейнере — и толкнул зажигательную речь на тему смерти Тоби Джонса и борьбы с проклятыми оккупантами. Концентрация «убеждающего газа» была такой, что на стенах и потолке контейнера собрался конденсат, в котором даже незадачливые химики из «Логана» без труда опознали вещество из лаборатории Лиззи. А на пустыре рядом с местом сходки нашли корпуса из-под гранат… Натали Райт опубликовала огромный иллюстрированный репортаж о событиях в Южном Бостоне; Арлин так и не смогла заставить себя прочитать эту статью. А Ли прочитал — и лицо у него при этом было такое, что Арлин захотелось пойти и спалить к чёртовой матери редакцию «Общественных событий». Оба Моретти как сквозь землю провалились, но можно было не сомневаться, что их найдут со дня на день: после бунта симпатия общественности к минитменам резко пошла на убыль. Из репертуара «Радио Даймонд-Сити» напрочь исчезли минитменские марши, а в вербовочный пункт Братства Стали хлынули новобранцы — по словам жены Леона, за два дня добровольцы заполнили больше заявлений о зачислении во вспомогательные войска, чем за предыдущие полгода. Всё это Арлин воспринимала словно сквозь туман. Сначала это была радужная дымка анальгетиков, потом — плотная завеса боли. Сразу после операции Арлин самонадеянно решила, что ожоги — это не так уж и страшно по сравнению с огнестрелом: да, с перевязками больше мороки, зато не так больно… Лишь на третий день, когда инъекции «Мед-икс» отменили, она поняла, что ещё никогда так не ошибалась. Она лежала в темноте, глядя в потолок — и чувствовала, как по вискам медленно стекают капли пота. Пересаженная кожа на плече словно бы превратилась в расплавленный лист металла, и в щёку при каждом вдохе вгрызалась беспощадная жгучая боль… Она снова горела, горела заживо, — но теперь-то она точно знала, что сможет вытащить её из этого огня. Спасительный укол морфина. Только один, и всё. Ли уснул только час назад, и Арлин ужасно не хотелось его тревожить. Но, чёрт возьми, ей нужно было проверить ящик стола, куда Ли складывал лекарства. Нужно — и всё тут. Она осторожно придвинулась к самому краю каталки. Дотянулась до ящика, выдвинула его — и разочарованно выдохнула, обнаружив внутри лишь перевязочный материал и прописанные врачом таблетки, от которых не было вообще никакого толка. Так, ладно, подумала она. В смотровой есть шкафчик с лекарствами. Скорее всего, на ночь его запирают, но замок там хлипкий, можно взломать, и… — Ты что, малыш? — услышала она хриплый голос — и резко обернулась. Ли лежал, приподнявшись на локте, и смотрел на неё. Очень внимательно смотрел. — Мне больно, — проговорила она сквозь зубы. — Больно, и всё. А тут только эти херовы таблетки. А мне нужен «Мед-икс», и, спрашивается, какого хрена… — Нет, — оборвал её Ли. — Тебе он не нужен. — А может, мне лучше знать? — огрызнулась Арлин. — Ты пойми, этот трамадол — он совсем не помогает. Вот нисколечко. Ли, пожалуйста, помоги, — она всхлипнула. — Ты же знаешь, где тут лекарства лежат… — Нет, — твёрдо повторил он. — Никакого морфина. — Ой, да пожалуйста! — она разозлилась. — Сама найду. Вот уж не подумала бы, что ты такой… Ли с неожиданной силой схватил её за руку и притянул к себе. — Не надо, малыш, — он покачал головой. — За это потом слишком дорого придётся расплачиваться. Нет, правда. Не надо. — А как же тогда… — растерялась она. Мысль о том, чтобы продраться через всю эту боль без химии, казалась чем-то невероятным. Ли осторожно взял её на руки — и начал укачивать, как ребёнка. Это показалось Арлин смешным — и в то же время невероятно трогательным. — Поговори со мной, — попросила она, прижимаясь к его плечу здоровой щекой. — О чём-нибудь. Пожалуйста. И он говорил. Вполголоса рассказывал ей всё подряд — армейские байки времён службы на озере Куаннапоуитт, какие-то семейные истории, городские легенды… Потом выяснилось, что Арлин никогда не видела вестернов — и Ли, воодушевившись, начал пересказывать ей «Долларовую трилогию» и «Золото Маккенны»… И под утро Арлин смогла уснуть. Без «Мед-икс». И даже без трамадола. Раньше она и не предположить не могла, что Ли умеет быть таким нежным и заботливым — но он умел. Он сам менял ей повязки, и у него это получалось куда лучше, чем у замотанных, вечно спешащих медсестёр. Сам ухаживал за ней — помогал зашнуровать и расшнуровать ботинки, причесаться и помыть посуду; терпел всё её нытьё и капризы… А главное, он всё это время оставался рядом. Нет, если разобраться, это был довольно-таки ужасный медовый месяц — и всё-таки Арлин ни на что бы его не променяла. Вообще Арлин думала, что она дёшево отделалась. Она выбралась из этой мясорубки живой, и папа тоже выжил, и Ли вернулся из этого проклятого «Ядер-мира», и… чёрт, ну о чём ещё ей было мечтать? Ей не мерещились мёртвые люди, и она даже спокойно могла смотреть на открытый огонь — по вечерам основной генератор госпиталя то и дело отрубался, и Ли приходилось писать свои отчёты при свете стеариновых свечей… Её накрыло в ночь на девятнадцатое декабря. Именно тогда Арлин наконец-то собралась с духом, чтобы наведаться в душевую. В четыре утра других поборников чистоты не нашлось, и она оказалась там одна — собственно, на это и был расчёт. Пристроив полотенце и пакет с чистыми вещами на крючок у кабинки, она потянулась за мылом — и остановилась, растерянно глядя в исцарапанное зеркало в белых крапинках зубной пасты. За всё время, проведённое в клинике, она ещё ни разу не видела своего отражения. Разве что мельком, в стеклянной дверце шкафчика в смотровой — и там всё было не так уж и страшно, но здесь… На Арлин смотрела незнакомка. Тощая дёрганая девка с растрескавшимися губами и совершенно диким, затравленным взглядом. Она растерянно провела рукой по коротко подстриженным волосам, нелепо торчащим во все стороны; Ли очень старался, когда подравнивал ей обгоревшие пряди, но, чёрт возьми, парикмахерских способностей ему явно недоставало. Отодвинула повязку — и с ужасом уставилась на огромную уродливую рану цвета несвежего мяса. Да, доктор предупредил её, что со временем следы от ожога побледнеют, но незаметными не станут никогда. Но тогда Арлин показалось, что это сущая ерунда, ничего не значащая мелочь: подумаешь, шрамы. А вот сейчас она увидела их по-настоящему. И поняла, что Бостон навсегда останется с ней — этим уродливым пятном на щеке, непослушной, почти бесполезной рукой и воспоминаниями, которые не вытравишь ни водкой, ни морфином… Всё это обрушилось на неё в один момент — и, чёрт возьми, этого было слишком много. Арлин бессильно сползла вдоль стены, скорчилась на полу, обхватив колени руками — и разревелась, оплакивая всё и всех. Под потолком душевой гулял холодный ветер, дверцы кабинок раскачивались на проржавевших петлях, словно все духи Пустоши заявились сюда, чтобы составить компанию миссис Хейл. Она услышала шаги — и даже не пошевелилась. Не всё ли равно, кто здесь?.. Оказалось, нет. Не всё равно. Ли не стал спрашивать, что случилось. Просто сел рядом с ней прямо на пол и крепко обнял. — Лин, малыш, ну что же ты, — прошептал он этим своим новым голосом — хриплым и чужим; Арлин так и не успела к нему привыкнуть. — Тише, хорошая моя. Тише. А она не могла отвести взгляд от свежего росчерка ножа на его шее. Должно быть, Ли решил сменить повязку, пока в комнате никого не было — и теперь Арлин понимала, почему. Чёрт, это было даже больнее, чем встреча с её собственным отражением в зеркале. Грубый шрам, длинный и глубокий, тянулся вдоль шеи Ли — тонкая дорожка, на которой он разминулся со смертью. — Да что же это? — проговорила Арлин дрожащим голосом. Ли осторожно развернул её лицо к себе. — Не смотри, — беспомощно попросила она, понимая: в беспощадном свете ламп всё выглядит ещё хуже, чем в полумраке их палаты. — Это же просто ужас какой-то. Но Ли смотрел на неё — и в его глазах не было ни страха, ни отвращения, ни жалости. Как будто он действительно не видел разницы между той Арлин, которую видел в церкви Даймонд-Сити, и этой — потерянной, жалкой, слабой… А может, эта разница просто была не такой значительной, как ей всегда казалось. Ли осторожно отвёл в сторону эту жуткую повязку, пропитанную мазью и сукровицей — и поцеловал Арлин. — Вот не надо, — проворчала она, безуспешно пытаясь отодвинуться. — Не надо меня утешать. — А я и не утешаю, — заявил он. — Просто ты красивая. И я соскучился. Против такого аргумента у Арлин, пожалуй, не было возражений. — Балбес, — проговорила Арлин. — Вот так кто-нибудь сюда вломится… — Не вломится, — помотал головой Ли. — Душ с семи утра работает. — Ох, — разочарованно пробормотала Арлин. — Но раз уж тебе так не терпится помыться, я что-нибудь придумаю, — улыбнулся он и поцеловал её в краешек губ. И Арлин поняла: да, придумает. Отыщет нужный вентиль в подвале, уболтает дежурного… Это же Ли, в конце концов. Он помог ей подняться на ноги. — Всё наладится, — пообещал он, глядя ей в глаза. — Правда, малыш. И глядя в его глаза, тёплые и нежные, Арлин вдруг поверила: да, всё будет хорошо.***
Всё было плохо. Нет, если не вглядываться в детали, то материалы расследования складывались в достаточно неприглядную, но всё-таки законченную картину. На следующий же день после того, как Эзру объявили в розыск за убийство Крайтонов и Уайет (и за покушение на бесценную жизнь скриптора Хейла, а то), в комендатуру Даймонд-Сити заявились несколько неравнодушных граждан, которые подтвердили: да, в ночь убийства Лиззи Уайет Эзра был в городе. Двоих свидетелей Мартинес не поленился переправить в бостонский аэропорт, ещё с тремя Ли побеседовал по рации. Показания сходились идеально: примерно до двух часов ночи первого декабря Эзра Моретти самозабвенно напивался в «Скамье запасных», а потом вдруг поднялся и ушёл в неизвестном направлении. Вдобавок к этому один из соседей Крайтона вспомнил, что в ночь убийства полковника видел Эзру в Южном Бостоне, совсем неподалёку от дома жертвы. — Вот и где они раньше были, эти свидетели? — проворчала Арлин, когда Ли закончил очередной разговор по рации. Но как раз тут, на взгляд Ли, удивляться было нечему: раньше физиономия Эзры Моретти не таращилась на добропорядочных бостонцев с ориентировок, развешанных на каждом столбе. Как ни странно, общественность восприняла информацию о необычном хобби лейтенанта Моретти на удивление спокойно: наверное, репортаж Натали Райт из дома «Наследника кошмаров» оказался весьма убедительным. Отпечатки пальцев на ноже, найденном у тела Лиззи, совпали с отпечатками Эзры; это тоже было абсолютно ожидаемо… Да, наверное, Леон был прав, и дело можно было сдавать в архив. Вот только Ли не давали покоя несколько несоответствий — мелких, но на редкость неудобных, словно камешек в ботинке. Во-первых, вся эта легенда о наследнике кошмаров совершенно не сочеталась с показаниями Уголька. Если бы Эзра убивал Уайет и Крайтонов в состоянии психоза, не отдавая себе отчёт в собственных действиях — разве он стал бы возвращаться на место преступления, да ещё и в компании какого-то приятеля? Проблема была налицо: едва ли Уголёк мог считаться надёжным свидетелем. Безусловно, загнанный в угол рейдер мог попробовать скормить следователю сочинённую на ходу байку, чтобы на правах ценного информатора хоть немного повысить свои шансы на выживание. Но в том-то и дело, что вся эта история с таинственными инъекциями была слишком запутанной и несуразной для лжи. Что мешало Угольку во всех подробностях описать какого-нибудь вымышленного головореза — и в ожидании очной ставки хихикать в камере, наблюдая, как лопух-скриптор носится по всему Бостону в поисках фантома? А ещё Ли очень хотелось узнать, кто надоумил Мартинеса вычеркнуть имя Такера из списков КПП Даймонд-Сити. Нет, Ли понимал, что шансов докопаться до правды у него не так уж много: припёртый к стенке Мартинес спишет всё на нерадивых дежурных или переведёт стрелки на штабиста, который составлял сводную ведомость… Конечно, допрос с пристрастием мог бы всё прояснить — вот только кто бы санкционировал допрос коменданта Даймонд-Сити? Особенно теперь, когда всем стало ясно, что Такер к убийствам минитменов не имеет никакого отношения. — Да Мартинес, наверное, просто его пожалел, — предположила Арлин. — Боялся, что ты на Такера всех собак спустишь — вот и вычеркнул его имя из списков. Это объяснение Ли не устраивало. С чего бы Мартинесу жалеть Такера? Комендант Даймонд-Сити вовсе не производил впечатления сердобольного простачка, готового рискнуть карьерой ради того, чтобы выгородить старого алкаша. Хотя, конечно, чужая душа потёмки… … А ещё была Мелисса Уоткинс. И вот здесь Ли, чёрт возьми, абсолютно не представлял, что делать. Теперь он склонялся к мнению, что к убийствам минитменов Уоткинс не имеет отношения. Разве что в качестве свидетеля, и то вряд ли — из дома Лиззи она, судя по всему, ушла задолго до убийства. Ли попытался поставить себя на её место — а что делал бы он, если бы Братство ни с того ни с сего объявило на него охоту? Возможные стратегии выживания без труда сводились к двум вариантам: либо он орал бы во всю глотку, чтобы весь мир узнал правду об обстоятельствах гибели отряда «Персефона»… либо воспользовался бы официальным статусом мертвеца и попытался сбежать в безопасный регион, где нет Братства, зато есть возможность начать новую жизнь. Похоже, Мелисса Уоткинс в итоге выбрала второй вариант. Но это, чёрт возьми, не снимало ответственности со скриптора Хейла. Про найденный в «Ядер-экспрессе» голодиск он пока не сказал никому. Даже Арлин. На неё и так слишком многое свалилось. И помочь она ничем не могла, а вот пострадать от излишней осведомлённости — запросто. Этой милой зарисовкой из жизни разведотрядов Ли мог поделиться только с одним человеком на свете. С проктором Квинланом. Но проктор ещё не вернулся из поездки в Фар-Харбор, а обсуждать такие вещи по рации было, мягко говоря, безрассудно. Нет, Ли не собирался оставлять всё как есть. Смерть Сары Лайонс и Нейта Хоторна, гибель отряда «Персефона» — все эти трагические случайности, несомненно, были звеньями одной цепи. И кто-то должен был наконец набраться решительности и разрубить эту чёртову цепь. Ли понимал, насколько взрывоопасной может оказаться правда; понимал, что может всколыхнуться в результате этого взрыва. И он был готов к войне. Но вот Арлин на этой войне делать было нечего. Ли понимал: лучшее, что он может предпринять — это увезти Арлин как можно дальше от Бостона. После того ада, через который ей пришлось пройти — по его, между прочим, вине, — он просто обязан был это сделать. В Цитадели Арлин, само собой, делать было нечего — кто знает, насколько длинные руки у «агента Ханссена» и его покровителя. Альтернатива напрашивалась сама собой: выхлопотать для Арлин отпуск на пару недель — и отправить её вместе с Эмили и Хароном… да куда угодно. В Нью-Джерси, в Анкоридж, во Флориду. Арлин будет только рада побыть вместе с родителями, и Эмили не помешает присмотр после операции. А Харон сможет защитить их обеих. Скорее всего, Ли так бы и поступил. Но проблема подкралась, откуда не ждали: операцию Эмили ни с того ни с сего перенесли с пятнадцатого декабря на двадцать пятое. — Да я сама виновата, — смущённо объяснила Эмили, когда Арлин связалась по рации с «Сэнди-Коувс». — Бродила по набережной — вот и подхватила простуду… Ничего страшного, Лин. Правда. — Ну что же ты так, мама? — возмущённо спросила Арлин. — Небось ещё и оделась легко? — Рыжик, не пойму — теперь твоя очередь отчитывать меня за ненадетую шапку? — Эмили грустно усмехнулась. — Всё со мной хорошо. Небольшой насморк, его и лечить-то не надо — сам пройдёт… Просто профессор решил перестраховаться, вот и всё. Профессор Стюарт был прав: нельзя проводить сложнейшую операцию человеку, организм которого борется с вирусной инфекцией. Но чёрт возьми, до чего же некстати пришёлся этот перенос! Арлин волновалась — и Ли тоже беспокоился. Раз дата операции уже была назначена — значит, в распоряжении врачей на тот момент был подходящий трансплантат? А ведь это, на самом деле, редкая удача — подобрать донорский орган, который будет совместим с тканями реципиента на уровне антигенной структуры. К тому же жизнеспособность сердца после смерти донора составляет около шести часов — то есть отложить трансплантат до лучших времён не получится… Арлин он этими мыслями, конечно, не грузил. Во-первых, врачи из «Сэнди-Коувс» однозначно куда лучше разбираются в вопросах трансплантологии, чем вчерашний разнорабочий. Во-вторых, Арлин и без того хватало переживаний. А в-третьих… ну что он мог изменить? Стоимость операции в клинике Суна составляла восемьдесят тысяч крышек — а в распоряжении скриптора Хейла была только горсть довоенных монет, найденных в ящике стола. Арлин разбудила его на рассвете двадцать первого декабря. — Подъём, соня, — весело скомандовала она, прикоснувшись губами к его щеке. Ли открыл глаза. Увидел её ласковую улыбку, озорной взгляд синих глаз. И с грустью подумал: до чего же быстро привыкаешь к хорошему. — Там весь аэропорт на ушах стоит, — сообщила Арлин. — В лазарете переполох, вояки бегают, как в жопу укушенные… Проктор Квинлан вернулся. — Квинлан здесь? — Ли рывком сел на кровати. — Ну да, — Арлин протянула ему кружку с кофе. — Говорят, вернулся из Фар-Харбора — и сразу к тебе рванул. Уж если это не любовь, то я и не знаю. — Ага, — растерянно пробормотал Ли. Нет, он знал, что настанет день, когда ему придётся рассказать проктору о судьбе отряда «Персефона». Но не то чтобы он ожидал этого дня с радостным нетерпением. Все знают, что обычно бывает с гонцами, приносящими дурные вести. — Слушай, Ли, а кто такая паладин Рейнер? — Командующая массачусетским военным округом, — машинально ответил Ли. — А что? — Она меня вызывает на какое-то совещание, — Арлин покачала головой. — Вот, мне даже форму со склада выдали, сказали — надо надеть… Это ещё зачем, не знаешь? Наверняка Ли не знал, однако подозрения у него были. — Что, опять давать показания? — Арлин тревожно поморщилась. — А нельзя как-нибудь без меня обойтись? — Думаю, на этот раз нельзя, — Ли отвернулся, пряча улыбку. — Конспиратор хренов, — проворчала Арлин. — Ладно, хотя бы помоги мне в этот комбез заползти. А то паладину Рейнер придётся ждать до вечера. Ли осторожно помог ей продеть забинтованную руку в рукав. Арлин болезненно поморщилась и зашипела — но, похоже, с плечом всё было в порядке. Рана вообще заживала на удивление быстро. Арлин утверждала, что всё дело в пресловутой наследственной регенерации, но у Ли на этот счёт имелись определённые сомнения. Он ведь был в ожоговом отделении и видел остальных пациентов. С ними никто не церемонился. Нет, они получали всё необходимое лечение — но не более того. Их обкалывали морфином и барбитуратами, они почти не поднимались с коек — а Арлин уже на третий день бодро бегала по больнице. Рану на её плече закрыли ксенодермотрансплантатом, а для других пациентов ожогового отделения искусственной кожи не нашлось, хотя среди них были люди с ожогами пятидесяти и даже семидесяти процентов тела. И мазь в безымянных цинковых тюбиках, которую по утрам приносили для Арлин медсёстры, явно отличалась по составу от того репаранта, который получали остальные больные… Нет, никто из медперсонала и словом не обмолвился, что Арлин Хейл на особом счету — но ведь именно так оно и было. И Ли понятия не имел, кого за всё это следует благодарить. Леон едва ли сумел бы выбить для невестки особые условия лечения — не настолько он влиятельная фигура в Братстве Стали. Сара — та, пожалуй, смогла бы, но какое ей дело до жены братика-психопатика? И это тоже заставляло Ли беспокоиться. Нет, безусловно, он и сам сделал бы всё возможное, чтобы помочь Арлин. И он ужасно рад был видеть, как быстро она идёт на поправку… Просто он не был уверен, что на этот раз сумеет расплатиться по счетам. Арлин надо было явиться во внутренний дворик аэропорта — и Ли, само собой, вызвался её проводить. Он вышел на улицу в первый раз за неделю — и, как всегда бывает после больничного заточения, вкус свежего воздуха отозвался горьким чувством утраты. Осознанием того, сколько возможностей было упущено, сколько времени потеряно… Да и ноге резкий отказ от физических нагрузок на пользу не пошёл: после двадцатиминутной прогулки культя разнылась так, что Ли горько пожалел о таблетках, оставленных в палате. Но Арлин была рядом, и он изо всех сил старался не портить ей настроение своей кислой рожей. Ведь для рядовой Хейл этот день должен был стать по-настоящему особенным. — Обалдеть, — Арлин покачала головой. — Ты посмотри, какие люди! У служебного ангара топтались Барри Миллер и Тед Локателли. На этот раз оба были в полном обмундировании — и оба определённо чувствовали себя не в своей тарелке. Чуть поодаль курили ещё трое послушников из бостонского гарнизона — один на костылях, второй — с рукой на перевязи. Наверняка эти достойные представители Братства тоже чем-то да отличились при освобождении Южного Бостона. — Ad victoriam, мистер Хейл, — Барри протянул ему руку. — Миссис Хейл, доброе утро. — Ещё раз назовёшь меня «миссис Хейл», получишь в лоб, — пообещала Арлин. — Понял, — Барри улыбнулся. — Ты как, командир? — Преотлично, — заверила его Арлин. — А чего это вы оба так вырядились? — Так ведь не каждый день в рыцари принимают, — искренне удивился Тед. — Ну вот, взял и засрал весь сюрприз, — проворчал Барри, исподлобья глядя на простоватого сослуживца. — В рыцари? — Арлин растерянно обернулась к Ли. — Но… как же это? Я ведь даже не послушник. Разве так можно? — Видно, для нас решили сделать исключение, — осклабился Тед. — Как для Сто Одиннадцатого. — А где Пэм? — Арлин нахмурилась. — Она ведь тоже… — А она отказалась от повышения, — фыркнул Тед. — Ну не то чтобы совсем отказалась. Ей предложили рыцарские жетоны, а она взамен напросилась на обучение в Цитадель. Хочет пролезть в службу безопасности, представляете, мистер Хейл? Я ей говорю: ну кому ты там нужна, балда ты деревенская? А она мне — мол, отстань, Тед, я знаю, что делаю. — Однако, — Арлин приподняла бровь. — Думаю, при других обстоятельствах её бы просто послали куда подальше, но после всех этих хвалебных репортажей… — Барри усмехнулся. — Наглость — второе счастье. — Carpe diem, — кивнул Ли. — Всё правильно. — Короче, сидит наша Пэм где-то в Цитадели и латынь зубрит, — Тед покачал головой. — Умереть не встать. Ли незаметно отошёл в сторону. За Арлин можно было не беспокоиться — а вот ему не помешало бы до начала церемонии отыскать проктора Квинлана… Он обернулся — и невольно вздрогнул, увидев знакомую долговязую фигуру, замершую у входа в зал ожидания. Проктор Квинлан нашёл его сам. — Salve, magister, — поздоровался Ли, поравнявшись с проктором. — Salve, amice, — Квинлан смерил его испытующим взглядом. — Надеюсь, у вас нет аллергии на пыль? — Нет, — растерялся Ли. — Чудесно, — кивнул Квинлан. — Тогда, надеюсь, вы будете так любезны составить мне компанию. Он вытащил из кармана куртки ключ-карту, приложил к считывающей панели — и дверь с мягким шипением отъехала в сторону. В зале ожидания не было ни души. Косые лучи солнца насквозь пронизывали просторное помещение, расчертив его на ровные сектора — и Ли невольно вспомнился тот тёмный чулан, в котором приходилось ютиться им с Арлин, и матрасы на полу ожогового отделения. — Сюда можно было бы перевести часть раненых из лазарета, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам. — Можно было бы, — согласился Квинлан. — И я почти уверен, что наш славный доктор Харлоу осведомлён о существовании этого помещения. Просто он не сумел вовремя актуализировать это воспоминание… Ох, да что там Харлоу, — он поморщился. — Те молодые люди, с которыми вы беседовали там, во дворе — они-то уж точно видели это помещение. Просто им не пришло в голову, что можно зайти сюда и дождаться начала церемонии в тепле и комфорте. Вот поэтому мы с вами сотрудники службы безопасности, а они — нет, — Квинлан опустился в одно из кресел. — Мы умеем не только видеть, но и делать выводы из увиденного… Ладно, не буду ходить вокруг да около. По дороге сюда я прочитал ваш отчёт, — проктор улыбнулся. — Ну что тут сказать, мистер Хейл? Я впечатлён. В хорошем смысле. Ли неуверенно улыбнулся в ответ. Возможно, отчёт и впрямь был хорош — вот только он не содержал ни малейшего упоминания о голодиске, найденном в «Ядер-экспрессе». И Ли, чёрт возьми, не представлял себе, как завязать разговор об этом неуместном артефакте. — Не пойму только, почему вы упорно называете Эзру Моретти подозреваемым. На мой взгляд, доказательства его вины более чем убедительны, — проктор строго посмотрел на Ли поверх очков. — Опять скромничаете? — Нет, magister, — Ли нахмурился. — Просто перед тем, как вынести окончательное решение, я хотел бы разобраться с несколькими несоответствиями… — Перфекционизм — это, конечно, похвально, — Квинлан покачал головой. — Но вы же и сами понимаете, что идеальных расследований не бывает. Наоборот, если всё идёт слишком гладко — это серьёзный повод для беспокойства. Но это уж точно не ваш случай. Ли украдкой выглянул на улицу сквозь мутное стекло. Арлин стояла в окружении будущих рыцарей — и смеялась, легко и радостно. Кажется, впервые за всё это время. — И кстати, поздравляю вашу супругу с повышением в должности, — прибавил проктор Квинлан. — Вас обоих. — Спасибо, проктор… — Ну что вы, Ли, — Квинлан тонко улыбнулся. — Мы всегда поощряем достойных агентов. К тому же это назначение абсолютно заслуженное, и меня здесь благодарить не за что. Ваша супруга достойно проявила себя во время бунта. Продемонстрировала лидерские качества, отвагу и преданность… — проктор махнул рукой. — Впрочем, всё это вы сегодня ещё услышите. На церемонии. А вообще наши дела, как видите, идут на лад. Вы слышали последние новости из Аппалачии? Ли помотал головой. — Неудивительно, — проктор усмехнулся. — Я и сам только вчера узнал… Войска паладина Кодьяка окончательно взяли под контроль Дикий Рубеж, так что скоро, смею надеяться, всё вернётся на круги своя. Кампания закончится, и о численности бостонского гарнизона наконец-то можно будет говорить, не переходя на трагический шёпот… Конечно, у нас на очереди ещё Огайо и Кентукки — но, надеюсь, Старейшина позволит нам передохнуть перед новым витком экспансии хотя бы пару лет. Проктор выглядел таким довольным. Усталым, но по-настоящему довольным. Даже счастливым, пожалуй. И Ли с новой силой возненавидел голодиск, который лежал у него в кармане — и дожидался своего часа, чтобы всё это сломать. — Так что, думаю, пора вам собирать вещи и возвращаться в Вашингтон, — задумчиво проговорил Квинлан. — Вы нужны мне там, Ли. Да и ваша супруга, думаю, не откажется сменить обстановку. — Но ведь мы ещё не поймали Моретти, — Ли нахмурился. — Ни отца, ни сына. — Но это уже не ваша забота, друг мой, — удивился проктор. — Вы со своим заданием справились, и справились превосходно. А заставлять вас гоняться за беглыми преступниками по городам и весям Содружества — это, извините, всё равно что гвозди микроскопом забивать… — он вздохнул. — Мы его поймаем, Ли. Можете быть уверены. И доставим к вам на допрос. Хотя, в принципе, на этом этапе мы уже сможем обойтись без вашего участия, — Квинлан смерил его проницательным взглядом. — Когда я читал ваш отчёт, у меня сложилось впечатление, что вы, скажем так, достаточно тепло относитесь к Эзре Моретти. И мне бы не хотелось ставить вас в сложную этическую ситуацию. Ли представил себе Эзру — связанного, безоружного, запертого в подвале — наверняка ведь в Цитадели есть такие подвалы, с хорошей звукоизоляцией и рукомойником в углу? Представил нож в своей руке. — Проктор Квинлан, если это нужно для дела… — он покачал головой. — Я справлюсь. — Справитесь, конечно. Но зачем? — Квинлан пожал плечами. — Поручать вам этот этап дознания было бы бессмысленным садизмом с моей стороны. А свою преданность Братству вы уже доказали, и не раз. — И кто же в таком случае будет проводить допрос? — тихо спросил Ли. — Агент службы безопасности, который курирует Содружество? — Думаю, да, — Квинлан с интересом посмотрел на Ли. — То есть вы уже знаете, что у нас есть региональные кураторы? — Просто предположил, — спокойно отозвался Ли. — В отдельных случаях взгляд со стороны, безусловно, полезен, но для урегулирования текущих вопросов куда лучше, чтобы агент был осведомлён о ситуации в регионе изнутри. — Точно, — Квинлан кивнул. — Это умелый и опытный агент, Ли. И я вас с ним обязательно представлю друг другу, когда придёт время. Но это будет несколько позже. Сейчас, как я уже говорил, вас ждёт Вашингтон. Я собираюсь вылететь из Бостона через два-три дня — надеюсь, вы и миссис Хейл не откажетесь составить мне компанию? — Проктор Квинлан, — растерялся Ли. — Насчёт Арлин есть одна проблема… Её матери со дня на день должны сделать пересадку сердца. Думаю, будет лучше, если Арлин какое-то время побудет с ней после операции. — Безусловно, — согласился проктор. — Вы уже договорились с врачом, надеюсь? — Да, — ответил Ли. — Она сейчас в «Сэнди-Коувс». Операцию назначили на двадцать пятое декабря… — И вы хотите убедиться, что всё пройдёт, как надо, — кивнул Квинлан. — Что ж, я возьму это на контроль, не беспокойтесь. Как её зовут? — Эмили Барретт, — проговорил Ли. — Эмили? — растерянно переспросил Квинлан. — А… сколько ей лет? — Около сорока, — Ли почувствовал, как земля уходит из-под ног. Вот зачем, чего ради он вообще затеял этот разговор?.. — Так, — тяжело произнёс Квинлан. — А её фамилия… Раньше она была другой, верно? И Ли просто не смог солгать, глядя ему в глаза. Кому угодно, даже Арлин, — смог бы. Только не проктору Квинлану. — Да, сэр, — произнёс он, отчётливо понимая: сейчас, вот прямо сейчас всё полетит к чёрту. — Думаю, вы знаете её как Эмили Данфорд. — Эмили… — глаза проктора растерянно распахнулись. — Эми Данфорд здесь, в Содружестве? И ваша Арлин — её дочь? — Да, проктор, — глухо отозвался Ли. — Я уверяю вас, Арлин предана делу Братства, невзирая на своё происхождение… — Да какое мне дело до её происхождения? — яростно выкрикнул Квинлан, вскочив на ноги. — Почему вы не сказали мне сразу, чёртов вы идиот? Эта вспышка гнева была настолько же неожиданной, насколько и короткой. Словно растеряв все силы, проктор опустился обратно в кресло. — Боже, Ли, — глухо проговорил он. — Вы действительно думаете, что я стал бы придираться к родословной вашей жены? Да знаю я, что её отец — гуль. Тоже мне новость. И что с того? Будь он хоть супермутантом — мне-то какая разница? Это не та часть Кодекса, которой я придаю принципиальное значение. Просто Эмили Данфорд следовало попросить меня о помощи — лично меня! — и я бы ей не отказал… Он уронил голову на руки. — Всё в порядке, проктор? — осторожно спросил Ли. — Да, — отмахнулся Квинлан. — Всё в порядке. Идите, Ли. Вы же не хотите пропустить церемонию? — Но учитель… — Лионель, вы меня не слышали? — со злостью спросил проктор. — Я сказал: уходите. Я свяжусь с «Сэнди-Коувс» при первой возможности.***
Во дворе «Сэнди-Коувс» дежурили двое рыцарей в силовой броне. У Арлин сразу стало спокойно на душе: значит, всё в порядке и маму охраняют; мало ли что ещё взбредёт в голову этим психам в синих куртках? А Ли почему-то нахмурился. Он был сам не свой всю дорогу до клиники. Нет, он по-прежнему оставался внимательным и заботливым, и всё же Арлин чувствовала: что-то не так. Ох, как же ей хотелось пробраться туда, в мир его мыслей — хотя она и подозревала, что обычного человека там ожидает примерно такой же уровень комфорта, как на дне Марианской впадины: несчастного ловца секретов просто расплющит за считанные секунды. Но по крайней мере она узнала бы, что Ли от неё прячет — а он что-то прятал, несомненно. Причём в самом что ни на есть прямом смысле. Когда Арлин перед отъездом пришло в голову положить пузырёк с обезболивающим в карман его куртки — забудет же, балбес, — Ли выхватил эту куртку у неё из рук с таким испугом, что тут и дурак бы понял: в карманах можно отыскать что-то очень интересное… Нет, Арлин не собиралась учинять допрос с пристрастием. Это же Ли, в конце концов. Мастер интерпретаций, недомолвок и аккуратно дозированной правды. Работа у него такая. А то, что его тревожило, несомненно было связано именно с этой работой. С поездкой в «Ядер-мир» — и с проклятым Эзрой Моретти, которого Арлин с преогромным удовольствием собственноручно отправила бы на тот свет. А ещё она не хотела портить расспросами и подозрениями их предпоследний общий день перед очередной разлукой. Утром двадцать пятого декабря — или даже вечером двадцать четвёртого, если погода не испортится, — Ли предстояло улететь в Цитадель. А Арлин ожидал двухнедельный отпуск в Салеме. Расставаться Арлин ужасно не хотелось, но вариантов-то не было. Неугомонный Квинлан уже придумал для Ли какое-то новое задание, а маме после операции будет нужна помощь — по крайней мере, на первых порах. Да и потом, ну что такое две недели? — успокаивала себя Арлин. К тому же в «Сэнди-Коувс» есть рация, они с Ли смогут общаться хоть каждый вечер… Ли распахнул дверь клиники — и Арлин восторженно замерла на пороге. Просторный светлый вестибюль был щедро украшен гирляндами, искусственными сосновыми веточками, ёлочными игрушками… Точно же, до Рождества всего два дня осталось. Это в лазарете «Логана» замотанному медперсоналу было не до создания праздничной атмосферы. — А в Цитадели Рождество тоже отмечают? — спросила Арлин. — На уровне идеологии — нет, конечно, — Ли улыбнулся. — А вот на уровне пьянок и подарков — безусловно. Подарки. Арлин прикусила губу. Вот ведь гадство. Наверняка Ли уже что-то припас для неё — а она, как всегда, обо всём вспомнила в последний момент… Мама ожидала их в холле второго этажа — и у Арлин наконец-то отлегло от сердца, когда она увидела Эмили Барретт в привычной среде обитания: на диванчике, с толстенной книжкой в руках. Выглядела мама замечательно, свежей и отдохнувшей. Гораздо лучше, чем во время их прошлой встречи. — Надо же, — пробормотала она, дотронувшись до жетонов Арлин. — Так ты теперь рыцарь? — Да, — Арлин горделиво приосанилась. — Жаль, броню пока не выдали. А то моё появление было бы более внушительным. — Если бы ты забралась сюда в T-50, тебя бы уборщица так метлой отходила за антисанитарию, что и броня бы не спасла, — Эмили прищурилась. — А что под повязкой? — Так, ожог, — Арлин улыбнулась настолько широко и беззаботно, насколько могла. — Ничего серьёзного. — Врушка, — Эмили грустно улыбнулась в ответ. — Я же читала репортаж. — Не так уж там было и страшно. Честное слово, — проворчала Арлин, в глубине души проклиная Нат Райт распоследними словами. — Можно подумать, ты не знаешь, что ди-джеи и журналисты врут как дышат. — Знаю, рыжик, — кивнула Эмили. — А ещё я знаю тебя. — Мам, но ведь всё хорошо, — Арлин беспомощно обернулась. На её счастье, Ли наконец-то закончил беседовать с лечащим врачом и направился к ним. — Доброе утро, Ли, — обратилась к нему Эмили. — Наверное, профессор Стюарт вам на меня нажаловался? — Ничего подобного, — Ли покачал головой. — Разве что выразил сожаление по поводу несоблюдения режима… — Небось, к папе на свидания бегала? — строго нахмурилась Арлин. — Ох, мам. — Ну что за инсинуации, юная леди? — укорила её Эмили. — Нет уж. Я примерный пациент. Хотя в такую погоду очень грустно быть примерным пациентом. Арлин уставилась в окно. Погода и впрямь выдалась чудесная — один из тех редких стеклянно-звонких зимних дней, когда просто не верится, что может произойти что-то плохое. — Ну хоть два дня-то потерпи, — проворчала она. — Потом наверстаешь упущенное. — Потерплю, куда ж я денусь, — Эмили вздохнула. — Так вы с Ли уже уезжаете? — Ну уж нет, от меня ты так легко не отделаешься, — Арлин плюхнулась на диван рядом с мамой. — Я остаюсь. А Ли уезжает, да. — Новое дело? — вежливо осведомилась Эмили. — Скорее, хорошо забытое старое, — Ли сел в кресло напротив неё. — Миссис Баррет, вы ведь знали Сару Лайонс? Он спросил это абсолютно будничным тоном. Но по комнате словно бы пробежал холодок. Арлин сердито уставилась на Ли. Вот нашёл же тему для беседы! Да, маме за два дня до операции самое время вспоминать мёртвых подруг. Безусловно. Браво, мистер Хейл. Но мама, похоже, вовсе не возражала против этого разговора. — Сара… — Эмили вздохнула. — Ли, мы ведь не были лучшими подругами. Да и просто подругами, наверное, тоже. Виделись время от времени… в том числе и незадолго до её смерти, да, — она внимательно уставилась на Ли. — Вас ведь именно это интересует, верно? Ли кивнул. Ох уж эти депрессивные интеллектуалы, сердито подумала Арлин. — Скажите, она не жаловалась вам на каких-то недоброжелателей из Цитадели? — негромко осведомился Ли. — Недоброжелателей? Скорее, наоборот, — мама грустно усмехнулась. — То есть? — в замешательстве спросил Ли. Эмили ответила не сразу. — Артур, — сказала она наконец. — Артур Мэксон. Она просто не знала, что с ним делать. Мальчишка вбил себе в голову, что они с Сарой предназначены друг другу судьбой и непременно должны быть вместе… Пока он был ребёнком, это казалось ей забавным и милым. Но в исполнении пятнадцатилетнего подростка все эти чудачества выглядели уже далеко не так трогательно. Он устраивал Саре настоящие сцены ревности. Таскался за ней по пятам, обещал убить любого, кто к ней подойдёт… Сара сначала пыталась отшутиться: дескать, я для тебя старовата, да и вообще, о какой любви может быть речь, когда мы ещё Столичную Пустошь до конца от супермутантов не зачистили? — Эмили задумчиво уставилась вдаль. — А Артур… Ну что Артур? Собрался, пошёл и убил Пастыря. Вожака супермутантов, который наводил ужас на всю округу. Приволок Саре его голову в подарок… Собственно, когда мы с Сарой виделись в последний раз, она как раз хотела со мной это обсудить. Посоветоваться, что делать с Артуром — у меня ведь был опыт работы с трудными подростками. — И что вы ей посоветовали? — с интересом спросил Ли. — Объяснить Артуру всё как есть, — Эмили пожала плечами. — Не жалеть его, не врать и не обнадёживать. Никаких «дело не в тебе». Чтобы он понял, что проблема не в возрасте, не в субординации, а в том, что Сара просто не хочет с ним быть. А если он и после этого не умерит пыл… ну что ж, тогда перевести его на какое-то время в отдалённый гарнизон. На базу «Адамс», например. С глаз долой — из сердца вон. — Старейшину? — удивилась Арлин. — Рыжик, но ведь тогда он ещё не был Старейшиной, — удивилась мама. — Обычный… ладно, не самый обычный, но всё-таки послушник. Сара, кажется, не была в восторге от моих рекомендаций. А вот её молодому человеку идея понравилась куда больше. — У Сары Лайонс был любовник? — Ли подался вперёд. — Был, конечно, — Эмили улыбнулась. — В тот день они как раз пришли ко мне вдвоём. Такой вежливый скромный юноша, немного моложе её… — Из Львиного Прайда? — Ох, нет, — Эмили решительно покачала головой. — Сара говорила, что встречаться с кем-то из Прайда для неё сродни инцесту. Нет. Обычный рыцарь. Адам Трентон, так его звали. — И ты запомнила? — с восхищением спросила Арлин. — Профдеформация, рыжик. У всех учителей хорошая память на имена, — переносицу Эмили прочертила морщинка. — Бедная Сара его называла то по имени, то по фамилии — видно, никак не могла определиться, как же им обращаться друг к другу. Подводные камни неуставных отношений. Хотя, думаю, ничего криминального с точки зрения вашего Кодекса в их романе не было. Они встречались тайком из-за Артура. Чтобы он не узнал и не закатил очередную истерику. Сара его боялась. Тогда я думала, что она преувеличивает, а теперь… даже не знаю, — она виновато улыбнулась. — Собственно, это всё, Ли. Хотела бы я вам чем-то помочь, но увы… Думаю, рыцарь Трентон смог бы вам рассказать о её последних днях гораздо больше, чем я. — Вы мне очень сильно помогли, — с чувством сказал Ли. Арлин видела беспокойный огонёк в его глазах. Можно было не сомневаться, что очень скоро рыцарю Трентону, если он ещё жив, придётся познакомиться с одним пронырливым скриптором… Хотя, наверное, даже пребывание в царстве теней не спасёт бедолагу от этой встречи, подумала она с усмешкой. У Ли довольно-таки хорошо получается разговаривать с мертвецами. До Банкер-Хилл они добрались к трём часам пополудни — оставалась ещё уйма времени, чтобы пообедать и не спеша, прогулочным шагом добраться до площади Мак-Кинли. Заночевать у Ленни казалось Арлин хорошей идеей; почему бы и нет, раз Ли с папой так хорошо поладили? Ну а завтра с утра она проводит Ли в аэропорт и вернётся в Салем, к маме. Банкер-Хилл подготовился ко встрече двадцать четвёртого века с должным размахом: даже самые захудалые торговые палатки были увешаны мишурой, гирляндами или, на худой конец, самодельными плакатами с пожеланиями счастливого Рождества. — По-моему, они слегка перестарались, — проворчала Арлин, указывая на гигантскую неоновую звезду, прицепленную к вершине монумента. — Если эта ерундовина оттуда вниз шлёпнется, кого-то ожидает воистину легендарная смерть. Ли не ответил. Арлин проследила за его взглядом — и усмехнулась: всё-таки Ли достаточно своеобразно воспринимал этот мир. Среди всей праздничной круговерти внимание мистера Хейла по абсолютно необъяснимой причине привлёк бродяга, роющийся в мусорных баках у забора. Одет этот бедняга был в какую-то немыслимую рвань, хотя у подножия одного из мусорных баков валялась почти новая синяя куртка… Да уж, этот вид точно не сгодился бы для праздничной открытки. — Ли, нам не обязательно конкурировать с этим джентльменом за ресурсы, — Арлин улыбнулась. — Идём лучше в кафе. Мы тут с мамой по пути в Салем обедали — вроде ничего, живы пока… Ли хмуро кивнул. Им посчастливилось занять последний из свободных столиков — правда, столик этот располагался у ограды загона с браминами. Но Арлин давно уже подозревала, что совершенства в мире нет — за исключением крупнокалиберных самозарядных пистолетов и того невероятного пирога из «Скамьи запасных». Почувствовав чей-то взгляд, она обернулась. Похоже, мистер и миссис Хейл были не единственными представителями Братства на этом празднике жизни: у прилавка с боеприпасами маячили двое рыцарей в силовой броне и несколько послушников, один из которых таращился на них с Ли, как на оживших героев комиксов. Арлин помахала парню рукой — и тут же устыдилась: наверное, в Братстве так не принято? Но мальчишка, просияв, бросился к их столику. — Ad victoriam, сэр, мэм, — выпалил он, не сводя взгляда с повязки на шее Ли. — Извините… мистер Хейл, это вы? — Так точно, — поморщился Ли — и поднял воротник пальто. — У вас какие-то проблемы, рядовой? — Нет, — мальчишка растерялся. — Я… просто я хотел сказать, что мы как раз идём ловить этого негодяя, Эзру Моретти. — Вот как. — Да, сэр. Вчера со спутниковой станции «Оливия» поступил сигнал — его там видели накануне, — солдат улыбнулся. — Он, наверное, на север решил податься. — Что ж, разумно с его стороны, — мрачно отозвался Ли. — Сэр, он не уйдёт! — горячо заверил его послушник. — Ему и бежать-то некуда. Все дороги перекрыты, в Фар-Харборе только его и ждут… Мы его обязательно поймаем. И он за всё ответит. — Bonus fortuna ad hoc, — усмехнулся Ли. Ухмылка, на взгляд Арлин, вышла довольно-таки издевательской. А ещё эта латынь — уж Арлин-то знала, что Ли её вспоминал, только когда не на шутку злился. Но послушник, похоже, не заметил подвоха. — Спасибо, сэр! — выпалил он. — Мы вас не подведём! И скрылся в толпе. — Идиот, — проворчал Ли, глядя ему вслед. — Ли, ну ты чего? — ласково спросила Арлин, заглянув ему в лицо. — Из-за Эзры, что ли? Да поймают его, куда он денется. Не эти, так другие. А ты тем временем найдёшь Трентона… — И заодно пропущу твой день рождения, — уголки его губ нервно дёрнулись. — Да и чёрт с ним! — Арлин дотронулась до его ладони. — Предыдущие двадцать ты тоже пропустил — и ничего. Ли сжал её руку — и на секунду Арлин посетила абсурдная мысль: наверное, ему она сейчас гораздо нужнее, чем маме. Но почему, собственно? Ведь всё хорошо. Послезавтра Ли вернётся в Цитадель — да не один, а вместе со своим обожаемым проктором Квинланом. Получит новое задание, а попутно разузнает всё про этого Трентона. Может, даже начнёт обустраивать новое жилище — жена Леона утверждала, что в Цитадели всем молодожёнам выделяют комнаты в общежитии, а отдельным везунчикам достаются даже самые настоящие квартиры, с отдельной ванной и кухней… Нет, хозяйничать на кухне Арлин вовсе не стремилась. Боже упаси. Всё равно рацион Ли на семьдесят процентов состоит из кофе… И тут её осенило. Вот что она подарит ему на Рождество! Огромную старинную кофемашину — такую же, как та, что сгорела в пламени народной ненависти на Парквью. Арлин скользнула взглядом по вывескам магазинов — и радостно улыбнулась, увидев надпись «Бытовая техника». То, что надо. Можно будет хотя бы выяснить для начала, сколько стоят эти бакелитовые чудовища. — Посиди пока здесь, — Арлин торопливо поцеловала Ли в щёку и поднялась на ноги. — Чтобы наш обед кому попало не скормили. А схожу присмотрю подарок для мамы, ладно? Ли рассеянно кивнул.***
Он посмотрел в сторону оружейной лавки — балбесы-патрульные по-прежнему с видом знатоков разглядывали рейдерские самоделки, увешанные кустарными модификациями, и не замечали ничего вокруг себя. Проводил взглядом Арлин. Дождался, пока она войдёт в магазин и завяжет разговор с продавцом. А потом поднялся из-за столика и направился к выходу с рыночной площади. Быстро, но не срываясь на бег, чтобы не привлекать лишнего внимания. Впрочем, кто бы во всей этой праздничной суете обратил внимание на спешащего куда-то угрюмого железячника с забинтованной шеей? Дети обступили вагончик бродячего кукольного театра и зачарованно таращились на свирепого Грогнака-варвара из папье-маше. В действиях взрослых было гораздо меньше осмысленности. Люди бестолково метались от прилавка к прилавку, скупая всё подряд. Ели, пили, шумно торговались — чтобы тут же спустить сэкономленные крышки на какую-нибудь сувенирную ахинею. Отовсюду доносились приставучие рождественские мелодии — те, которые никому на самом деле не нравятся (серьёзно, ну вот кто станет просто так, для души, летом или весной слушать «Звените, колокольчики» или «Старую дружбу»?) — и всё же каждый год заполняют собой радиоэфир, потому что так принято… Ли не любил праздники. И уж тем более терпеть не мог такие сборища. Но перестрелки со взятием заложников нравились ему и того меньше. В Банкер-Хилл двенадцать лет назад и без того пролилось достаточно крови. — Держи, — он протянул пятидолларовую купюру девчонке-нищенке, сидящей у ворот. — И слушай. Ты видела девушку, с которой я сидел за столом? Высокую, с чёрными волосами? Малявка испуганно кивнула. — Когда она вернётся, передай ей, что со мной всё в порядке. Скажи ей, что я встретил сослуживца, и нам срочно потребовалось кое-что обсудить. Но я скоро вернусь. Поняла? — Да, сэр, — девчонка шмыгнула носом. — Ясненько. — А ещё скажи ей… — Ли вздохнул. — Ладно. Ничего больше не говори. Он вышел на Резерфорд-авеню. Оглянулся, перебежал через дорогу и свернул в переулок между заброшенными домами. Тупик. Ну и ладно. Он машинально потянулся к рукояти лазерного пистолета, но тут же отдёрнул пальцы. В прошлый раз не помогло — и в этот не поможет. Эзра Моретти не заставил себя долго ждать. Вышел из-за поворота, опираясь на самодельную трость — и остановился, вопросительно глядя на Ли. — Это не засада, — Ли поморщился. — Те идиоты из патруля пока не знают, что ты здесь. Но времени мало. Эзра кивнул. Похоже, у лейтенанта Моретти неделя тоже выдалась не из лёгких. Исхудавший, наголо обритый, со сломанным носом — теперь он действительно походил на одного из тех опустившихся бродяг, с которыми Пустошь вступила в странный симбиоз, позволяя им поддерживать иллюзию жизни в обмен на отречение от всего, что делает человека человеком… Только глаза Эзры по-прежнему оставались ясными и живыми. Он вытащил из кармана пачку сигарет, протянул Ли. Ли отрицательно помотал головой — и невольно скривился от боли в шее. — Вот же чёрт, — Эзра усмехнулся, жалко и растерянно. — Слушай, я… — Знаю, — Ли кивнул. — Ты не собирался меня убивать. Ты знал, что у меня есть в запасе около пяти минут. И что Бретт не бросит меня умирать в луже крови. — По крайней мере, я на это надеялся. — А на что ты надеешься теперь? — со злостью спросил Ли. — Какого хера ты до сих пор в Бостоне? Прощения хотел попросить? — И это тоже, — Эзра устало закрыл глаза. — Но в первую очередь я просто хочу понять, что я такое. Узнать, убивал ли я этих людей… Мне неважно, что со мной будет потом. Правда, Ли. Но я должен знать, понимаешь? — Понимаю, — Ли вздохнул. — Есть идеи? — «Дом воспоминаний», — губы Эзры растянулись в нервной усмешке. — Я раньше думал, это очередная городская легенда. Вроде баек о галерее Пикмана, да. Но, похоже, «Дом» всё-таки существует на самом деле. Где-то в Добрососедстве, — он перевёл дыхание. — Довоенная правительственная разработка, которую загребла себе Подземка. Капсулы виртуальной реальности, которые работают за счёт электростимуляции мозга и позволяют человеку заново пережить воспоминания. Нет, я понимаю, что с Подземкой ваши расправились капитально — но от оборудования-то могло что-нибудь остаться? — Знаешь, звучит это так себе, — осторожно заметил Ли. — А мне есть что терять? — Эзра невесело усмехнулся. — Да, это опасно. Знаю. Поэтому я и хотел бы, чтобы ты… проконтролировал всё это. — Отвёл тебя за ручку в Добрососедство? — Вроде того, — он с энтузиазмом кивнул. — Для меня главное — добраться до этих капсул. И вспомнить… хоть что-нибудь. А потом можешь меня пристрелить. Хоть сразу. Честное слово, я не против. — А ты совсем ничего не помнишь? — тихо спросил Ли. — Об убийствах? О Пикмане? От взгляда Эзры ему стало не по себе. — Знаешь, где я был на этой неделе? Дома, Ли. Я вернулся домой. На ту ферму, где я вроде как вырос. Чтобы, не знаю, обрести почву под ногами… убедиться, что в моей жизни было хоть что-то настоящее… Нет, дом-то я нашёл. Он, правда, сгорел. Подчистую. Только фундамент и остался. — Сочувствую. — Рано сочувствуешь. Он сгорел шестьдесят лет назад. Шестьдесят, Ли! А я ведь помню его, — проговорил Эзра с глухим отчаянием. — Помню весь, до последнего кирпичика. Как рамы на зиму воском заклеивал, как крышу чинил… Я лицо отца и то помню хуже, чем этот чёртов дом. И Мередит с Тиной я нашёл, — он попытался усмехнуться. — Помнишь, я тебе о них говорил? Соседские девчонки, что за мной в детстве приглядывали? Этим девчонкам по семьдесят лет, Ли! — он зажмурился. — Это две полоумные старухи, которые всё-таки помнят, что да, в том доме когда-то жил мальчик, хороший послушный мальчик, и папа у него славный был мужик, только на Подземку работал — поэтому никто особо не удивился, когда мальчик с папой пропали, а дом сгорел… — Ты хочешь сказать, тебе пересадили воспоминания этого ребёнка? — нахмурился Ли. — Вроде того, да, — Эзра обхватил плечи руками. — И я даже понимаю, кто и когда это сделал. Не понимаю только, зачем. За что он так поступил со мной и со всеми нами. Он же не идиот, Ли. Он просто не мог не видеть, к чему всё идёт. Ещё две недели назад у него на руках были все козыри. Высокий пост, людское доверие — без всяких грёбаных гранат. А он просто взял и слил всё это в унитаз за одну ночь… Да кто, блядь, он вообще такой?! — зло выкрикнул Эзра. — Уж точно не фермер из Грейгардена. — Да, тут не поспоришь, — Эзра нервно усмехнулся. — Хорошо. Допустим, он решил подарить мне новую память из лучших побуждений. Но зачем он тогда десять лет хранил всю эту дрянь из дома Пикмана? Нож, фотографии… И зачем я вообще был ему нужен? Где-то в глубине квартала раздался звон битого стекла. С проводов с хриплым криком сорвалась стайка ворон. — Идём отсюда, — Ли нервно оглянулся. — Потом договорим. Довольно скоро выяснилось, что трость Эзры не только служила элементом маскировки, но и выполняла свою непосредственную функцию. Эзра хромал, и довольно ощутимо — теперь настала очередь Ли то и дело сбавлять шаг, чтобы идти вровень со спутником. — Ебучие кровочерви, — пробормотал Эзра, ожесточённо смахивая рукавом пот со лба. — Будь они неладны… Только, пожалуйста, Ли, не говори, что мне стоило бы показаться врачу. — Врачу? Да ты целое отделение неотложной помощи мог бы осчастливить, — Ли покачал головой. — Есть таблетки. Обезболивающие. Будешь? — Нет, — Эзра упрямо помотал головой. — Не надо. И в опровержение собственных слов рухнул на землю. — Да твою ж мать! — Ли оглянулся — но, по счастью (или наоборот?), они с Эзрой успели достаточно далеко отойти от Банкер-Хилл. На улице не было ни души. Тыльной стороной ладони Ли дотронулся до лба Эзры — и тяжело вздохнул. Судя по всему, в отсутствие медицинской помощи лейтенанта Моретти ожидала та же незавидная судьба, что и послушника Кларенса. Вот только у Кларенса были хотя бы призрачные шансы эту самую помощь получить. А самому разыскиваемому преступнику Содружества рассчитывать было не на что. И не на кого. Кое-как Ли удалось перетащить Эзру с тротуара в развалины офисного здания на набережной. От постройки мало что уцелело, но все перекрытия, которые могли обвалиться, давно уже обвалились — поэтому Ли без колебаний устроил Эзру на склоне завала из строительного мусора и сам расположился рядом, глядя сквозь пролом в стене на реку Чарльз в лучах закатного солнца. И на небо, которое по-прежнему было восхитительно ясным. И безнадёжно пустым. По ту сторону моста алел неоновый крест аптеки — но у Ли после путешествия в Салем оставалось порядка пятнадцати долларов. Он сомневался, что этого хватит хотя бы на стимпак. И ещё больше сомневался, что этот гипотетический стимпак хоть чем-то да поможет. Эзра открыл глаза. — Ну заебись, — пробормотал он, с трудом сфокусировав мутный взгляд на Ли. — Опять. Что, на этот раз не сдашь меня на попечение весёлым торчкам с «Лета Любви»? — Весёлые торчки закончились, — отозвался Ли. — Остались угрюмые. Жри таблетки. Эзра поморщился. — Ли, мне нужно быть вменяемым, когда я сяду в эту капсулу в «Доме Воспоминаний». В здравом уме и трезвой памяти… ну, насколько это возможно. А твои таблетки… — Без них ты не дойдёшь до Добрососедства, — Ли покачал головой. — И я тебя не дотащу. — Дойду, — Эзра упрямо нахмурился. — Как там на латыни… «Должен — значит можешь»? — Debes ergo potes, — проворчал Ли. — Но это не твой случай. Тебе нужно где-то отлежаться. Хоть пару дней. У меня есть знакомые… не из Братства. Тут, в Бостоне. Они могли бы помочь. — Ну да, — фыркнул Эзра. — А своей жене ты как всё это объяснишь? — Арлин поймёт, — уверенно сказал Ли. — Если не пристрелит тебя с порога — то поймёт. — Нет, Ли, — Эзра покачал головой. — Не нужно больше никого в это втягивать. — Тогда хотя бы расскажи мне всё, что ты помнишь об убийствах. С самого начала. Где ты был вечером двадцать седьмого ноября? — Дома, — Эзра шумно вздохнул. — Слушай, это бесполезно. Я сам столько раз пытался… — И что ты там делал? — Просто был, Ли, — он усмехнулся. — У меня, как ты мог заметить, не самая насыщенная и осмысленная жизнь. Читал «Поминки по Финнегану» — муть жуткая, но всё лучше, чем в стену таращиться. Пил — но немного, не так, чтобы до отключки. А потом ко мне в гости заявился Моретти, — Эзра скривился. — Как обычно, завёл эту грёбаную шарманку о долге и чести мундира, и вот тогда я, наверное, нажрался уже по-настоящему, потому что больше ни хрена не помню. — А он мог сделать тебе укол? — спросил Ли. — Так, чтобы ты не заметил? — Укол чего? — «Летума», — Ли нахмурился. — Хотя нет. «Летум» был уже потом. Он мог подсыпать тебе что-нибудь в еду или питьё? — Наверное, мог, — Эзра удивлённо уставился на него. — Но зачем? — Не знаю, — Ли покачал головой. — Зато знаю, как всё было. Смотри. Сначала он тебя вырубил, чтобы ты не мешался под ногами. Клофелин, оксибутират натрия… неважно, вариантов море. Потом дождался наступления темноты и сам отправился в гости к Крайтонам. Естествено, они ему открыли — это же полковник Моретти, он вне любых подозрений… А потом он вернулся за тобой. Ты был там, Эзра. Точно тебе говорю, был. Если бы не уборка, я бы наверняка обнаружил на месте преступления уйму твоих отпечатков. Для этого он тебя туда и приволок. Чтобы все улики указывали на тебя. А ещё… — Ли замялся. — А ещё для того, чтобы мысль о том, что ты их убивал, не показалась тебе такой уж абсурдной и неправильной. Скорее всего, когда ты заберёшься в капсулу, ты сможешь вспомнить место убийства во всех подробностях, — он перевёл дыхание. — Освещение, расположение трупов, какие-то мелкие детали… Но не сам процесс убийства. Потому что ты никого не убивал! И с Уайет, думаю, было точно так же. Моретти поймал тебя на выходе из «Скамьи запасных» — Лиззи к этому моменту, скорее всего, уже была мертва. Вколол тебе «Летум», провёл в дом Уайет. Вложил в руку нож, которым её убил. А потом отвёл куда-нибудь отлежаться. — Ли, но… Ерунда какая-то. Он же сам мне об этих убийствах и рассказал, — Эзра растерянно поднял взгляд. — Я, помню, очнулся в какой-то ночлежке в Фенсе — а он сидит рядом. И… — его голос дрогнул. — И просит быть осторожнее, потому что Братство перешло в наступление, и, раз Крайтон мёртв, то, видимо, он следующий, и больше некому будет вытаскивать меня из канав. А алкоголик с провалами в памяти — лёгкая добыча… И я решил… не знаю, как-то помочь ему. Во всём разобраться, сделать хоть что-то… Знаешь, если бы он тогда ко мне не пришёл, я бы, может, и не узнал ничего. Ушёл бы в большой рождественский запой — а потом прочитал бы в газетах о твоих приключениях. — Он просто хотел заставить тебя выйти из тени, — Ли вздохнул. — Чтобы ты начал действовать, обратил на себя внимание и уж точно попал в поле зрения следствия. — То есть он собирался вроде как… принести меня в жертву? — тихо спросил Эзра. — Да. — И кому? — Эзра приподнялся на локте. — Кому эта жертва предназначалась? Ли не ответил. — Хотя и так понятно, — Эзра мрачно ухмыльнулся. — Да, наверное, Старейшина Мэксон ни от кого ещё не получал таких шикарных рождественских подарков. Минитменов больше нет… — Почему? — сердито спросил Ли. — Ну… лично тебе от этой истории сложно будет отмыться, да. Хотя я сделаю всё возможное, чтобы люди узнали правду. Но движение… — И движению хана, — Эзра покачал головой. — Я же, получается, и есть живое воплощение движения минитменов. Ролевая модель. Ублюдок без роду и племени, который всем своим существованием должен был доказать миру, что наследственность не важна, что «прошлое в прошлом» — а доказал ровно обратное. Теперь-то уж никто не будет сомневаться: поскреби минитмена — и обнаружишь хитрожопого рейдера, решившего заполучить амнистию за счёт убийства бывших подельников. Или погромщика с лозунгами вместо мозгов. Или… что похуже, — он уставился на свои руки. — Всё кончено, Ли. От этого нам уже не оправиться. Ну что… ad victoriam, да? — он усмехнулся. — Ваша взяла. — Перестань, — нахмурился Ли. — Ты сам видел, чего стоит ad victoriam. — Ты им не сказал? — Нет, — Ли уставился в стену. — Пока Арлин у них в заложниках — я буду молчать. — В заложниках? — Её матери послезавтра должны сделать пересадку сердца. В «Сэнди-Коувс». В клинике Братства, — Ли стиснул зубы. — А в ходе операции, сам понимаешь, очень многое может пойти не так. — Херово, — Эзра покачал головой. — А других вариантов нет? Забрать её из больницы? Или там всё очень плохо? — Да не то слово, — с отчаянием проговорил Ли. — Я беседовал с её лечащим врачом — он до сих пор не может взять в толк, как она вообще сумела сама дойти до клиники. Фракция выброса левого желудочка — восемнадцать процентов. С такими показателями вообще не живут. Забрать её сейчас из «Сэнди-Коувс» — это всё равно что убить. А я обещал Арлин… — Подожди. Но есть же и другие врачи. — Врачи-то есть. А крышки? — зло спросил Ли. — Где, блядь, я их возьму? Операция в клинике Суна стоит восемьдесят тысяч, я узнавал. Есть ещё какой-то коновал из Мальдена — он, так уж и быть, согласен на пятьдесят. А для меня что пятьдесят, что восемьдесят, что миллион… — он покачал головой. — Мне даже продать нечего, у меня трусы — и те казённые. Хоть в казино иди, только с моей удачей… — Так, стой, — перебил его Эзра. — Уолден-понд. Знаешь, где это? — На севере, — растерялся Ли. — Где-то рядом с Конкордом. — Ну до Конкорда, положим, там идти и идти… — Эзра махнул рукой. — Неважно. Разберёшься. На парковке сувенирного магазинчика у Уолден-понд стоит красная «Корвега» со свинченными колёсами… Короче, там, под капотом этой «Корвеги», около семидесяти тысяч. Долларами. Может, чуть больше. — Да ладно. — Серьёзно, — Эзра вздохнул. — Сберегательный банк имени меня. Я из минитменов ушёл, а жрать-то что-то надо было. Вот я и вспомнил, что в Театральном районе проводят бои без правил. Заявился в «Боевую Зону» — они так удивились, что даже решили выпустить меня на арену. Потом совершенно логичным образом нарисовалась ещё пара-тройка подработок… Американская мечта, короче. — И ты не тратил эти деньги? — А на что мне было их тратить? — Эзра уставился на него покрасневшими глазами. — Купить домик в Даймонд-Сити? С бассейном, как у Нельсона Латимера? Или два домика поплоше и сексбота в придачу? Дьявол, Ли, то, что мне нужно, не продаётся ни в «Товарах Даймонд-Сити», ни в «Химзаботе». Я знаю, я проверял. — И всё равно, — Ли покачал головой. — Семьдесят тысяч. — Вообще-то там не только мои деньги, — Эзра уставился вдаль. — Был ещё один парень, но с ним… Неважно, в общем. Я точно знаю, он бы не был против. Ли недоверчиво уставился на него. — Возьми всё, — тихо сказал Эзра. — Я серьёзно, Ли. Мне эти деньги нахер не нужны. А ты по крайней мере не будешь никому должен. — Слушай, это… — Ли нахмурился. — Это слишком. — Ничего, потом вернёшь, — Эзра махнул рукой. — Когда-нибудь. Будем разъезжать по стране и показывать тебя зевакам на ярмарках. Мистер Энигма, который решает на скорость криптографические задачки. — И где ты найдёшь недоумков, готовых платить за такое зрелище? — усмехнулся Ли. — Ну тогда… Тогда просто будем показывать тебя людям как единственного на свете мужика, который сумел угодить своей тёще, — не растерялся Эзра. — На такую диковину люди точно сбегутся поглазеть. — Тихо, — перебил его Ли. Звук, донесшийся со стороны улицы, был совсем лёгким и невесомым. Что-то вроде щелчка только что открытой бутылки с газировкой. Но сознание почему-то маркировало этот звук как нечто важное — и, чтобы Ли быстрее сориентировался, подбросило ему воспоминание: кабинет Джерри Полсона в Дрейдене, шелест занавески у распахнутого окна… — Граната! — крикнул Ли. …Нет, на этот раз он всё-таки успел зажмуриться и зажать уши ладонями. Да и граната разорвалась достаточно далеко — Ли ослеп и оглох лишь наполовину; и всё же на какое-то время он выпал из реальности и упустил тот момент, когда комната заполнилась солдатами Братства. Тот патруль из Банкер-Хилл, похоже, кое-что знал о ловле на живца. И, наверное, где-то здесь, среди этих нечётких размытых фигур была и Арлин — растерянная, испуганная, ничего не понимающая Арлин… — Моретти, оружие на землю! — донеслось до Ли сквозь звон в ушах. — Мистер Хейл, уйдите с линии огня! — Стойте! — Ли вслепую, инстинктивно бросился наперерез голосу — перед глазами до сих пор маячили белые пятна с рваными краями. — Это ошибка! Он не убийца! Он готов сотрудничать… — Мистер Хейл, отойдите, — с нажимом повторил всё тот же голос. — Ради вашего же блага. Вот уж на что, а на собственное благо Ли было наплевать. — Уберите оружие! — потребовал он, выпрямившись во весь рост — и по-прежнему почти ничего не видя. — Это приказ! — Нет, сэр. Это опасный преступник, подлежащий… — рыцарь вдруг замолчал на полуслове. Уловив краем глаза движение, Ли обернулся — и сквозь тающие белые сполохи увидел, как Эзра подносит к виску пистолет. — Нет, — в отчаянии проговорил он. — Эзра, стой. Не дури. Я тебе помогу. Добрососедство, помнишь? Я всё исправлю, я… — Всё в порядке, Ли, — Эзра улыбнулся. — Они правы. Так будет лучше. И выстрелил.