Всему своё время

Время шло быстро, часы сменялись днями, дни — неделями, а недели сменялись месяцами… Прошёл месяц с того злосчастного дня, женщины так и не связывались друг с другом. Лаура все никак не могла собраться с мыслями и взять себя в руки, чтоб позвонить, а Мария не хотела навязываться и ждала первого шага от Лукиной, боясь, что если проявит инициативу, то она будет отвергнута. Да и Мария просто не хотела снова тревожить раны на сердце, нанесённые брюнеткой, которые хоть немного, но смогли затянуться. Все же как бы банально это не звучало, но время действительно лечит. Но в один из дней её раны на сердце все же были бесцеремонно потревожены, причём той самой брюнеткой. Вечер был прекрасен, и на первый взгляд его ничто не могло испортить. Мария проводила очередной вечер поэзии, она была счастлива, атмосфера вокруг заставляла чувствовать себя, как рыба в воде. И все было идеально до одного момента. По окончанию вечера Третьякова уже собралась уходить, как вдруг за локоть её останавливает чья-то рука, перед глазами появляется букет цветов, а над ухом раздаётся до боли знакомый голос. — Привет, — тихий шёпот опаляет мочку уха. Женщина резко поворачивает голову и с нескрываемым удивлением смотрит на ту, что сейчас широко улыбалась ей. — Лаура? П-привет, — блондинка до сих пор находилась в лёгком шоке: целый месяц от Лукиной ни слуха, ни духа, а тут вот она собственной персоны, — что ты тут делаешь? — Решила устроить тебе сюрприз. Может мы пройдём туда, где менее людно? — Эм. Да, конечно. Они направились в сторону небольшой комнатки, которая служила Третьяковой своеобразной гримеркой. Внутри располагался небольшой диванчик, журнальный столик и большое зеркало. — Чай или кофе? — Кофе, — слегка улыбнувшись произнесла старшая женщина, устроившись на небольшом диванчике. Пока Мария возилась с напитками, Лаура успела изучить весь интерьер помещения и взялась за маленький томик стихов Ахматовой, который лежал на журнальном столике. — Не знала, что ты любишь поэзию, — от чтения брюнетку оторвал голос. Мария закончила приготовление кофе и села рядом с Лукиной. — Не скажу, что она мне не нравится, но и страсть я к ней не питаю, — сделав небольшой глоток, Лаура снова перевела взгляд на женщину. Тело Лукиной вмиг напряглось, а пальцы стали нервно постукивать по чашке. Она долго сидела и молчала, обдумывая что-то в своей голове, а блондинка лишь сидела и наблюдала, боясь проронить хоть слово. — Я бы хотела поговорить, — спустя несколько минут Лаура все же нарушает тишину, — о том, что произошло тогда после банкета. То, что я сказала… Я не то имела в виду. Не хотела тебя обидеть или задеть твои чувства, прости, — к концу речи голос снизился до шепота. — Не то? А что же тогда ты хотела сказать на самом деле? Что же ты имела в виду под фразой минутная слабость? — Мария резко встаёт с дивана и становится напротив темноволосой женщины, ожидая от неё хоть какой-то реакции, но не дождавшись, продолжает свою речь, — и да, ты не просто задела мои чувства, ты их растоптала, ты разбила мне сердце. Если ты тогда хотела лишь просто развлечься на одну ночь, то обратилась не по адресу. Я не игрушка, Лаура, я живой человек у которого тоже есть чувства и эмоции, — по щеке скатывается слеза, которую Мария не в силах была сдержать. Лаура встаёт и резко притягивает маленькую блондинку к себе, крепко обнимая. — Я знаю, милая, знаю, что ты не игрушка. И я никогда бы не позволила себе так о тебе думать. Я не хотела тогда просто развлечься и всё… — женщина делает глубокий вдох и собирается с мыслями, ведь либо она скажет всё сейчас, либо не скажет никогда, — я испытываю к тебе чувства, Маш. Ты мне очень дорога, и я хотела бы быть с тобой вместе, но я боюсь. Боюсь, что причиню тебе боль, что сломаю тебя, сама того не желая… Речь была прервана поцелуем. Мария со всей присущей ей нежностью целовала Лукину, вкладывая всю свою любовь к этому невыносимому директору. Обе женщины наслаждались этим поцелуем, но им всё же пришлось отстраниться друг от друга, ведь воздух в лёгких предательски заканчивался. — Как все же решишься, то дай мне знать, — блондинка оставляет лёгкий поцелуй на щеке Лауры и покидает помещение, оставляя её одну наедине со своими мыслями.